Мясник

Нино подобна цветку. Нет, лучу солнца, что упал на этот цветок и раскрасил капельку росы на его лепестке в цвета радуги. Не то, слова глупы и вредны. Мария досадливо хмурится и трет переносицу. Она ненавидит слова и ненавидит мир, в котором нет других слов, способных описать Нино — то единственное исключение из всех, что Мария ненавидит. Если бы не это, она бы уже собрала ядерную бомбу на заднем дворе и использовала ее по назначению. Предназначение самой Марии, как и любого смертоносного предмета в ее руках, — разрушать. Руки Марии награждают кровавой язвой — смертельной болезнью — все, чего она коснется. Она бы никогда не позволила себе коснуться Нино, но та приходит сама. — Подстриги меня, — говорит Нино вместо приветствия. — Я принесла плату. В ее руке дергаются отвратительные скользкие рыбы. Мария отрезает им головы над овечьим корытом, потом споласкивает руки и возвращается к Нино. Та не ушла — Мария так надеялась на это — и все еще стоит перед загоном, чистая и светлая. Не прогнать. Мария предлагает Нино присесть на траву и встает на колени рядом. Взмахивает ножницами. Щелк. Если острые лезвия подцепят немногожечко кожи, то всего пары движений достаточно, чтобы снять скальп. Щелк. Мария смотрит глубоко, в самую суть — как она думает — того, что является Нино, и силится понять, что в этом бледно-розовом комочке такого. Щелк. Пальцы Марии зарываются в мозговое вещество, перерывают его в поисках, но нет ничего, что способно подсказать. Она понимает, что ищет не там. Щелк. Раз мозг ничего не дал, Мария вскрывает грудную клетку. Смотрит на чуть подрагивающее сердце, покрытое бисеринками крови. Еще один жалкий комочек мяса, но Мария исследует его, перетирает теплое сердце пальцами. Щелк. Внутри Нино нет ничего интересного. Ничего, что делает ее Нино. Мария перебирает каждый орган. Ее руки по локоть в крови. Нет ничего, что помогло бы ей разгадать тайну. Щелк. Мария не может найти душу Нино в ее теле. Только та требуха, которая есть у любого. «Где ты, Нино?», — спрашивает она у того, что осталось от сердца, баюкает его в ладони. Она может спросить у любого органа, она знает досконально, из чего состоит тело Нино, но как поймать ее саму? Щелк. Вскрик. Мария отшатывается, распахнув ресницы и вернувшись из своего путешествия. По шее Нино из рассеченного уха сбегают капельки крови. Это всего лишь царапина — Мария убеждает себя, проследив порез взглядом. На вкус кровь Нино такая же, как у любого другого. Не нужно вскрывать ее в самом деле, чтобы понять — там все так же. Там нет Нино. — Правильно, я здесь, — говорит Нино, то ли прочитав мысли, то ли догадавшись — то ли Мария произнесла вслух. Нино ловит ее взглядом, набрасывает аркан на шею и тянет к себе. — Спасибо за стрижку, — шепчет она, и ее глаза сияют совсем рядом. Она вся сияет — тем светом, из которого состоит Нино. Ее губы, кажется, сияют тоже, а дыхание пахнет водой. Нино передает эту воду в поцелуе — настолько легком, что его, кажется, и не было. Мария чувствует себя очищенной. Она поднимает руки, чтобы поймать Нино и не выпускать никогда, но той уже нет. Мария остается свежевать свою память, все пытаясь сказать себе — вот то, из чего состоит Нино и только она. Ей не хватает данных. Но может быть — Мария щелкает ножницами в воздухе — скоро она их получит.