Потуши моё пламя

      На планете Арус есть поверье, что когда огненная и водная стихии встречаются, где-то на просторах Вселенной рождается новая планета. Для Лэнса МакКлэйна такой планетой был Свен, пилот голубого льва. Никто из команды об этом не знал, и двое мужчин пользовались этим, наслаждаясь друг другом после очередной битвы с армией Заркона.       Острый на язык, непримиримый по натуре своей, Лэнс был подобен раскалённой лаве, в которой «жил» его механический лев. Свен же, напротив, был мягок и рассудителен, нетороплив и спокоен, плыл по течению, даже когда стартовал из озёрных глубин на голубом льве. Они дополняли друг друга, учились искусству любви и были счастливы, полагая, что так будет всегда. Ну, или до тех пор, пока они оба не состарятся.       И как же обидно, что смерть разрушила все их планы! После гибели друга Лэнс не спал больше недели. Ему повезло, что после того случая на Арус не нападали около месяца, иначе он бы просто не смог вступить в бой. Мучая себя глупыми надеждами и верой в нереальность произошедшего, Лэнс сутками просиживал в замке и никого не впускал в камеру отдыха. Как же много невысказанного, несделанного вместе! Ничего не успели, ничего! Кто теперь потушит бушующее внутри него пламя одиночества? Никому нет дела, да и не будет – тайна их отношений должна оставаться тайной и после гибели Свена, иначе даже Заркон будет смеяться над ним.       Душа продолжала гореть, распространяя дикую боль. И вскоре Лэнс действительно горел. Жар охватил тело, заставляя мужчину бредить и метаться по постели. Из раза в раз Лэнс повторял: «Я горю, Свен, я горю! Потуши! Потуши моё пламя, я умираю!» Он видел себя средь охваченного пламенем леса, из которого не мог выбраться. Неисправный красный лев лежал неподалёку, надежды на спасение не было.       И вдруг с неба пролилась вода, тонны воды. Воздух взрезало могучее тело голубого льва, управляемого Свеном. Из открытой пасти лилась спасительная влага, усмиряющая пламя. И всё же её оказалось недостаточно. Пожар вплотную подобрался к Лэнсу, зажав его со всех сторон, а красный лев стал полностью красным: металл начал плавиться в огне.       - Где ты, Свен? Где ты? Помоги мне! – оглядывая закопчённое небо, звал Лэнс, но голубой лев исчез – должно быть, вернулся к озеру набрать ещё воды. Лэнс терпеливо ждал, но Свен не возвращался. А пламя всё ближе и ближе, и вот уже костюм на нём вспыхнул, несмотря на огнеупорную защиту, и крик боли прорезал лесную глушь…       - Лэнс, очнись! У тебя жар!       Все члены команды, а также Коран, принцесса Аллура и её няня, столпились у постели больного и трясли мужчину, пытаясь разбудить.       - Это всё вы со своим лекарством! – сердито обернулся Кейт к няне. – Если оно такое сильное, почему сняло жар лишь на десять минут?       У несчастной женщины не было аргументов на этот счёт, и, дрожа, она что-то бессвязно забормотала. Увидев это, Аллура поспешила вмешаться.       - Не смей обвинять няню, Кейт! Сам знаешь, что у нас нет возможности регулярно пополнять запасы, как было до агрессии Заркона! Соседние планеты и так вовсю стараются нам помочь, подвергая себя опасности ради нас!       После гневной речи принцессы воцарилась тишина, и Кейт, собиравшийся извиниться перед няней за свои слова, открыл было рот, как вдруг все услышали слабый голос Лэнса:       - Я… Мне уже лучше…       Все так и бросились к нему на радостях. Странно, но та перепалка Кейта с Аллурой будто встряхнула его и навела на определённую мысль. Даже жар начал спадать. Лэнс понял, что как бы тяжела ни была его потеря, это потеря и для остальных, но они стараются преодолеть это, сгладить, компенсируя более чутким отношением друг к другу – к нему, например. Просто он, Лэнс, ничего не предпринимал, замкнувшись в своём горе, не искал утешения от других, держа всю боль в себе. Теперь же он знал, что сделает. О Свене нужно говорить, вспоминать его таким, каким он был, когда был жив, и жить дальше, поддерживаемые этими воспоминаниями, жить ради него, чтобы на планете Арус воцарился мир. Свен именно к этому и стремился с тех самых пор, как в первый раз сел за штурвал голубого льва. Его-то путь они и должны продолжать.