Спаси его ("Сорвиголова", Мэтт, Бретт Махони)
4 мая 2016 г. в 15:45
Сорвиголова снова с разбитой губой и прислоняется лбом к старой кирпичной стене. Он дышит тяжело и говорит с перебоями, но все равно невероятно бесит Махони.
Нет бы позвонить полиции, ну правда, ну зачем самому лезть на рожон-то, ну вот кому это надо? Ему ведь даже не платят за это.
Бесит-бесит-бесит.
И Бретт напыщенно выдает:
- Знаешь что? Когда-нибудь я буду говорить тебе, что делать.
/Это же моя работа, мне же платят за это, я же учился этому, ты понимаешь?/
Человек в красном едва заметно кивает – да-да, когда-нибудь, ну конечно /беситбеситбесит/ – и Махони видит, что мыслями тот уже далеко-далеко. Странный он, этот Сорвиголова. Никогда не угадаешь, чего хочет, но всегда получается как надо.
Ну, для Бретта уж точно.
Только не для него самого, не для этого парня в странной красной броне. Он разворачивается и медленно уходит в темноту переулка, кажется, прихрамывая на правую ногу... или на левую?..
Походка его неуклюжа и беднягу мотает из стороны в сторону. Честно говоря, выглядит до смешного жалко. Бретт бы посмеялся, если бы не /не?../ бесился из-за этого.
Он же гражданский, это его надо защищать, а не наоборот. На кой тогда вообще система нужна, скажите пожалуйста?
/А еще парень в красном справляется лучше системы, и это тоже бесит/
Сорвиголова все ковыляет, и спина у него сгорблена, он адски устал, этот человек, чтобы это понять и диплом врача не нужен. Но он ковыляет, и Бретт сомневается, что домой, или в больницу, или вообще отдыхать.
А спина такая маленькая, ростом парень не выше его, щуплый и довольно молод, но уже несет на себе так много, что гнется, словно старик.
Бретт качает головой и прислоняется к той же кирпичной стене, провожая взглядом Сорвиголову. Он бесится из-за этого самопровозглашенного мстителя, это правда, но также отчаянно жалеет его, этакого дурака, святошу для города и людей. Парень ведь не глуп, знает, что выхода у него два – и ни один не предполагает дожить до старости и завести семью и детей /вообще завести хоть кого-нибудь/. Но все равно делает этот выбор – и Бретт не понимает: то ли он настолько отчаялся, то ли в самом деле святой [безумный]?
Впрочем, как бы там ни было, отчаявшимся, равно как и святым, молитва не помешает.
И Бретт, смотря вслед парню в красном, молится - молится от всего сердца - хотя на самом деле не умеет этого делать:
«Господи, плевал я на этого идиота, но пусть он не умирает, он ведь нужен городу, и людям, и…
…И спаси его, Дева Мария, он же дурак, он же меры не знает, у меня же сердце разрывается, когда я на него, такого придурка, смотрю.
Спаси его, пожалуйста».