Мальчишки

На самом деле, ей никогда не нравилось задумываться о себе. Ей казалось, это слишком эгоцентрично, а ставить себя в центр, пусть и своего собственного мира, она не любила. Милая, тихая, скромная – эти слова всегда были о ней и уж наверняка всегда о ней останутся. Но Хината не была бы собой, если бы отказалась от крови бесчисленных воинов-шиноби, текшей по её венам. Она не искала внутренних противоречий и компромиссов с собой – просто всё, что у неё было, Хината шаг за шагом интуитивно научилась обращать в то, что было нужно. Трудно, очень трудно было вписывать в своё понимание мира других людей. Трудно было принять и начать уживаться со всеми их особенностями. Но за эту задачу Хината упорно бралась с тех пор, как выиграла битву у Неджи. Да, конечно, это её отправили тогда в больницу с множеством повреждений и вывернутыми наизнанку каналами чакры, и это Неджи, а не она, прошёл в финальный этап экзамена на звание чунина. Да вот только в тот момент, когда он в ярости бросился в последнюю атаку, Хината, перед глазами у которой всё давно плыло, уже нашла, на что можно опереться — здесь, сейчас. А вот Неджи потерял. И после этого Хината, не знавшая раньше, какой её видят другие, – хотя изо всех сил старалась не мешать никому жить, — стала искать себе цель. Стала пытаться понять людей, проникнуть, увидеть, будучи самой как можно более незаметной. Потому что обращать внимание на себя она по-прежнему не любила – а вот как важно знать того, кто стоит перед тобой, приготовившись тебя убить, поняла и оценила. И, конечно, первыми, кого она попыталась осознать, были люди, с которыми она общалась больше всего – мальчишки из её команды. Хината выбрала их не потому что боялась – просто знать тех, кто ближе всего, ей казалось правильным. И женское чутьё, соединённое с чутьём шиноби, её не подвели. Мало-помалу набираясь смелости, Хината смотрела на них украдкой и размышляла. Ей нравились они оба, её тянуло к обоим, и чем дальше, тем больше она стала подмечать, что за её любопытством, интересом к ним, стоит привязанность только к собственному представлению о них. Ощутить это было так странно, и Хината в тот вечер долго сидела в своей комнате, положив руки на колени и грустно глядя в окно. Едва начав с других, она споткнулась о себя саму, и круг замкнулся. Этого она никак не ждала, но всё же попыталась следовать дальше. Хината долго не могла подобрать описания к своему ощущению – даже для друзей отношения в Восьмой команде имели несколько необычный оттенок. И, наконец, она поняла – что за её спиной стена, что каждый из сокомандников ей брат, которым не смог стать гордый Неджи. Они всегда помогали ей, и даже взгляд на неё в самых разных ситуациях у них был один и тот же – в этом Хината была уверена, хотя ей не доводилось видеть спрятанных за очками глаз Шино, а Киба так часто скрывал настоящие чувства за широкой ухмылкой. И оттого было вдвойне обидно, когда она поняла, что между этими двумя такими разными, такими непохожими мальчишками было что-то общее не только в отношении к ней. Обида была в основном на себя. Потому что ошибка-то, в общем, вышла та же, что и в прошлый раз: она не смогла уйти от себя, пытаясь следовать за другими. И тем пристальнее она стала вглядываться в живое, подвижное лицо Кибы, когда на несколько секунд вскидывала глаза, тем внимательней наблюдала за короткими, почти незаметными под широкой курткой движениями Шино, которые могли сказать ей больше, чем не скрытые одеждой и очками части его лица. Мальчишки… Эти мальчишки, показалось Хинате, успели поделить на двоих какую-то тайну, пока она сама едва только всматривалась в мир. И Хината снова глядела в ночное звёздное небо, думая, что же могло их связать, и пытаясь понять, как. Но ответов не находила. Она чуяла странную, не пойми откуда взявшуюся уверенность их друг в друге, видела, как они будто перекидываются фразами. Казалось, Киба и Шино не разговаривали, не действовали, а будто играли на одном поле – Хината же стояла поодаль и понятия не имела, как подойти к этой игре. Всё оказалось легко: об этой своей связи они сами ничего не знали. А Хината уже успела её обозначить и свыкнуться с мыслью о ней, как неизбежной частью того, что Шино называл командой. И когда Хината снова сидела под звёздами, она не грустила и не размышляла: она улыбалась. Улыбалась, как человек, нашедший вдруг на дне верхнего ящика стола давно потерянный номер старого друга. На следующий день они вдвоём с Кибой ждали подзадержавшегося Шино, а Акамару дремал в тени дерева, встречаться под которым стало их традицией. Инудзука, переменивший десяток поз за четверть часа, проворчал что-то вроде: “Ещё немного, и я его вынюхивать пойду.” Хината посмотрела на него, помялась, выжидая момент, и всё-таки спросила: что бы делал Киба, если б Шино захотел уйти, как Саске? Она уже ждала возмущения в духе Наруто, на которого Киба бывал временами так похож, что он никуда не пустит Шино и, уж конечно, постарается его вернуть… Но Инудзука глянул на неё непонимающе и ответил только: — Да нифига он не уйдёт, — и улыбнулся. И Хината вдруг ясно поняла: а впрямь ведь не уйдёт! Никогда. Ничего с ними не случиться. Она задохнулась от этой волны уверенности, замерла, моргая. Почему-то теперь, после слов Кибы, она и сама знала, что тоже никуда не уйдёт. Когда-то давно Хинате было так трудно свести свой собственный мир со всем, что окружало её, и ещё труднее пытаться принять в него таких чужих людей – всех и каждого. Но, как оказалось, это и не было нужно. Она сама смогла войти, увидеть, обрести мир тех, кто был ей близок. И больше Хинате уже не нужны были звёздные ночи в тёмной комнате, не нужны были размышления и те неясные толчки изнутри, от которых так хотелось что-нибудь сделать для её мальчишек. Для неё всё стало на свои места. Вопрос времени – вот что это, не более того. Как же хорошо она это понимала. И как легко и улыбчиво ей становилось при мысли об этих людях… А потом, спустя несколько месяцев, случайно заметив их на улице, Хината увидела, как Шино улыбается смеющемуся о чём-то Кибе, и поняла, что всё уже случилось. И тогда она отступила в тень и свернула со своего пути, чтобы встретиться с ними завтра и сказать им, как рада за них, и увидеть, как они смущаются, и понять, что она всё так же одна из них. Милая, тихая, скромная девушка осталась самой собой. Но научилась она этому никак иначе, кроме как будучи вместе со своими мальчишками. И по прошествии многих, многих лет, уже давно выйдя из команды и сама будучи наставником юных шиноби, Хината без зазрения совести сможет сказать, что стала собой именно тогда, когда поняла тех людей, что были рядом.