***
Я прекрасно помню тот день, когда впервые встретился с пиратом, - помню так, словно это произошло вчера, хотя тогда мне было лет шесть. Я сидел во дворе на солнышке и при помощи перочинного ножика строгал кусочек пальмового дерева – из него должен был получиться корабль, флагман для моего небольшого флота, неуловимый и неустрашимый. Я уже придумал своему кораблю имя – «Черная Жемчужина» - в честь легендарного пиратского судна, о котором мне часто рассказывала мама. Деревяшка попалась твердая, строгалась плохо, древесина снималась тоненькой стружкой, так что у меня было полно времени, чтобы не спеша решить один очень важный вопрос. Дело в том, что у настоящей «Жемчужины» и корпус, и паруса были черными. Так что мне (если я хотел во всем следовать первоисточнику), предстояло выкрасить кораблик - пока что он имел красноватый цвет - в черный, а также раздобыть черной же материи для парусов. Внезапно мои раздумья прервало появление во дворе таверны чужака. За всю свою недолгую жизнь я вдоволь успел навидаться всяких странных типов, - в прибрежной таверне кто только не околачивается, знаете ли, - но этот по странности превосходил их всех: чего стоили только грива длинных волос, свисавших, из-под треугольной шляпы, унизанные перстнями пальцы и развязная походка! Чужак остановился неподалеку и обратился ко мне: - Малец, где здесь поблизости можно глотку промочить? – голос у него был низкий, с едва заметной приятной хрипотцой. - Вот там, - показал я рукой и вскочил, стоило ему сделать шаг в этом направлении. – Постойте! Я сначала должен… Я со всех ног помчался на кухню к матери – там она вместе с двумя помощницами готовила ужин. Да, даже будучи хозяйкой таверны, мама не чуралась тяжелой работы. «Даже если я лишусь прислуги, одна пара рук у нас всегда будет», - повторяла она частенько. - Мама, там странный посетитель! - задыхаясь от быстрого бега, выпалил я. - Он… - Странный? Что ты имеешь в виду? – мама вытерла руки о передник и кивнула мне. – Ну, пойдем, посмотрим, кого там попутный ветер принес… Но идти никуда не понадобилось, потому что чужак, как это выяснилось, все время шел за мной. Я даже вскрикнул от неожиданности, увидев его в нескольких шагах от меня. А я внезапно понял, что мама не только не испугана - она совершенно спокойна и даже в какой-то степени рада видеть чудного гостя. Словно они очень хорошо знакомы, но давно не виделись… - Ну здравствуй, Лиззи, - поприветствовал незнакомец маму. - Элизабет, - твердо сказала мама. – Или миссис Смит. Под этим именем меня знают в городке. Как ты меня нашел? Вместо ответа незнакомец сделал неопределенный жест в области пояса, на котором болталась уйма чудных штук, в том числе и старинный на вид компас. Мама проследила взглядом за чужаком и, усмехнувшись, произнесла: - Все понятно… тогда зачем ты меня искал? - Соскучился смертельно, - последовал ответ. Я потянулся было к компасу, но мужчина не позволил мне до него дотронуться. - Это очень дорогая и хрупкая вещь, малец, а не игрушка для детей. Кстати, ты знаешь, кто я такой? – поинтересовался у меня странный посетитель. Конечно, я сразу его узнал. Сразу же, как только увидел его во дворе. Как только он впервые заговорил со мной. Просто эта догадка была настолько невероятна, что я сам не мог в нее поверить. Представьте себе ваши чувства, когда человек, о котором вам рассказывали с самого раннего детства, внезапно появляется у вас во дворе собственной персоной! - Знаю! Вы Джек Воробей, бабник и пьяница, - выпалил я. Мама залилась румянцем. А вот мужчина сник, даже кончики его усов, казалось, печально опустились вниз – как и уголки его губ. Он кисло поправил меня: - КАПИТАН Джек Воробей. Цыпа, ты плохо воспитываешь своего сына. Кстати, отец твоего сына – Уильям? – полюбопытствовал мужчина как бы между прочим. - Отцом моего сына может быть только Уилл, глупый вопрос, - решительно отрезала мама, все еще розовая от смущения. - Я еще не все сказал, - решительно сообщил я. – Вы – самый отчаянный пират всего Испанского мэна. А возможно, даже целого мира. А еще Вы – добряк… Мужчина – капитан Джек Воробей – моментально приосанился и буркнул, как мне показалось, немного смущенно: - Вот теперь, Лиззи, я верю, что это и правда твой сын. - Может быть, ты голоден? – спросила мама. – Приказать подать что-нибудь к ужину? - Я не столько голоден, сколько истосковался по хорошей выпивке. Сама знаешь, когда ты в море, вокруг вода, а выпить нечего… - и он сам усмехнулся своей шутке. Меня не прогоняли – обо мне словно забыли. Я забился в угол и смотрел во все глаза. Мама отослала служанок прочь, велев им принимать гостей и не мешать ей, и сама проворно накрыла на стол тут же, на кухне, а не в общем зале. Это было само по себе удивительно. Но еще удивительнее было ее поведение. В числе всего прочего на стол мама поставила бутылку самого лучшего вина, которое только нашлось в нашем погребе. От вина гость отказался: - Ты же знаешь, дорогая, я предпочитаю что-нибудь покрепче. Мама покладисто кивнула и достала откуда-то пыльную бутылку, содержимое которой капитан воспринял благосклонно. У меня возникло чувство, что эта бутылка долгое время ждала именно этого момента. Все это было странно, потому что о строгости и бесстрашии мамы даже среди просоленных морских волков ходили легенды. Не раз и не два она ставила на место разбушевавшихся пьяных посетителей. Особенно памятен мне был один случай: именно тогда я узнал, что у нас дома есть шпага. Вернее, даже не шпага, а небольшой меч. Однажды захмелевший моряк отказался по просьбе мамы покинуть таверну. Более того – он начал грязно к ней приставать и выхватил из ножен шпагу. Я наблюдал эту сцену с лестницы, ведущей на второй этаж, затаившись тихо, как мышка. Пока я собирался с духом, чтобы дать ему отпор и защитить маму, - посетитель был высокого роста и запросто мог прибить такого мальчишку, как я, одним ударом, - мама сурово промаршировала мимо вверх по лестнице, словно даже не заметив меня, и скрылась в своей комнате. Мгновением позже она вновь появилась, уже неся в руке обнаженное оружие. И, не успел никто из присутствующих и рта раскрыть, вступила в бой. Фехтовала она настолько умело, что я не верил своим глазам; буквально через минуту выбитая из руки агрессора шпага задребезжала по полу. В таверне воцарилась тишина, которая затем взорвалась аплодисментами. Пьянчугу вытолкали прочь. Тем более было удивительно, что мама не только спокойно воспринимает, но даже поощряет капризы Джека Воробья. Посиделки с гостем затянулись допоздна; мама оставалась на ногах еще долгое время после того, как решительно отправила меня спать. А это было не так-то просто, я сопротивлялся до последнего, ибо капитан рассказывал вещи одну другой чуднее и увлекательнее: что-то о страшном корабле «Месть королевы Анны» и ее ужасном капитане, Эдварде Тиче, о целой флотилии кораблей, которые почему-то очутились в бутылках… Утверждать не берусь, но, кажется, мама не взяла с него ни монеты за то, что он съел и выпил. На следующее утро, когда я проснулся, гостя из прошлого и след простыл.***
Минула еще целая вечность, мне шел уже десятый год, и я, считая себя совсем взрослым, уже мало-помалу переставал верить в легенды и сказки, к которым, несомненно, относилась и история об отце – морском дьяволе. В то утро мама поднялась рано; она порхала по таверне, словно танцуя, и что-то напевала себе под нос. Когда я спросил, почему у нее такое хорошее настроение, она обняла меня и поцеловала в лоб. А потом ответила просто: - Сегодня тот самый день, Уилл. Потом до самого вечера я не находил себе места, а у мамы все буквально валилось из рук. К морю мы отправились заранее, за час до заката, словно могли опоздать. Мама протянула руку и привлекла меня к себе: - Смотри на горизонт, Уилл. Смотри внимательнее, чтобы ничего не пропустить. Сначала это был самый обычный закат. Но в тот момент, когда солнце село, прямо из воды вырвался яркий зеленый луч. И тут же на горизонте появился корабль – из ниоткуда, словно из-под воды возник. Я вопросительно посмотрел на маму – не померещилось ли мне? Но нет, она тоже увидела корабль, и глаза ее вспыхнули радостью. Мы переглянулись с нею – мама улыбалась так, словно сбросила с плеч целый мир. Сейчас я понимаю, каково ей пришлось – ждать целых десять лет, и любить, и верить, так что в конце срока даже ее вера несколько ослабела. Судно неуклонно двигалось к нам; вскоре я увидел мужчину, взобравшегося на ванты и пристально смотревшего на берег. Корабль приблизился настолько, насколько мог, не рискуя наскочить на мель. Нам хорошо было видно, как суетятся на борту матросы, спуская шлюпку. Еще некоторое время потребовалось шлюпке, чтобы добраться до берега; ожидание становилось уже невыносимым. Мужчина, сидевший в шлюпке, перекинул через борт одну ногу, встал на нее осторожно и даже робко, словно пробуя, удержит ли его ненадежная почва… Мама схватилась рукою за горло, словно ей вдруг стало тяжело дышать. А затем, выкрикнув «Уилл!!!» она, не помня себя, бросилась вниз по откосу, прямо на песчаный пляж. Не думая ни минуты, я последовал за ней. Когда я, наконец, догнал ее, она была уже в объятиях мужчины. - Как ты нашел нас? – спрашивала мама. - Пару дней назад я ощутил странное тянущее чувство вот здесь, - ответил мужчина, показав себе на грудь. – Словно меня и сундук связывала незримая нить. Так я и понял, что мне пора возвращаться, и где тебя искать. Впервые за всю свою недолгую жизнь я видел маму такой. Она смеялась и плакала одновременно. И даже разозлился на этого мужчину, который из-за которого мама пролила столько бессильных горьких слез. - Элизабет, любимая, мы здесь не одни, - проговорил наконец мужчина (пока что я даже про себя не мог назвать его отцом). – Может быть, познакомишь нас? - Уильям, подойди и познакомься со своим отцом, - велела мама. Много было радости, слез, бессвязных, обрывающихся на середине фраз, слишком много нам надо было рассказать друг другу. А потом мы втроем, обнявшись, пошли домой. Как и гласила старинная легенда, отец пробыл с нами целый день; на следующий вечер мы простились с ним. Мама отправилась провожать его на берег, попросив меня присмотреть за таверной; не знаю, сколько слез она выплакала в тот вечер; но когда она вернулась, глаза ее были сухими. В ее застывшем взгляде читалась решимость снова ждать, сколько потребуется.***
Мне было девятнадцать; я вырос и возмужал, стал практически копией отца, унаследовав от матери только русый цвет волос. Я работал в кузнице (сказалась отцовская кровь), а сердце неутолимо звало меня в море. Год назад я познакомился с очаровательной девушкой и в скором времени собирался сыграть с нею свадьбу. Именно в тот год к нам снова пожаловал Джек Воробей. Года не пощадили лихого капитана, в густых волосах его мелькала седина, а обветренное лицо испещрили морщины. Но задора и жизнелюбия пирату было не занимать. - Не угостишь ли чем-нибудь своего старого друга после такой долгой разлуки, цыпа? – так он поприветствовал мою маму. - Элизабет, уж не наведалась ли ты за эти годы к Источнику Молодости? И если да, как тебе это удалось, Источник же был разрушен? – были его следующие слова. - Ты прав, Джек, - тихо ответила мама. – Происходит что-то странное. И тут я словно впервые внимательно на нее посмотрел. Прошло два десятка лет - а она оставалась такой же молодой и красивой, какой я помнил ее с детства. - Я думаю, что проклятие капитана «Голландца» коснулось и меня, - говорила мама, когда мы втроем сидели за накрытым столом, - точь-в-точь как в тот давний памятный вечер. – Дэйви Джонс был бессмертен, потому что находился под заклятием. Калипсо была бессмертна, потому что являлась богиней моря. У «Голландца» должен быть капитан, гласит легенда. А у капитана «Голландца» должна быть возлюбленная, чтобы раз в десять лет он мог вернуться на берег и с той побыть, что всей душой его любит и ждет. При последних словах тон ее голоса изменился, стал тягучим и мечтательным. У нее даже появился странный акцент. Казалось, что сейчас она – осознанно или нет – копирует кого-то другого. Того, кто когда-то произносил эти же слова. Капитан Джек Воробей выслушал ее небольшой монолог молча. Только спросил ее, когда она закончила говорить: - Такой крест под силу ли тебе? Представь, год за годом, век за веком… не проще ли найти счастье… с кем-нибудь другим? Мама вскинула голову, глаза ее сверкнули: - Я люблю Уилла и буду любить его всегда, пусть на это даже уйдет вечность! – и добавила еле слышно: - Если мне так одиноко, то представь себе, каково ему?***
Приближался очередной день встречи – самый главный день за целых десять лет. И снова мама была счастливо возбуждена, предвкушая скорую встречу с отцом. Но я и подумать не мог, что она приготовила мне сюрприз. - Сынок, мне нужно серьезно с тобой поговорить, - начала мама, взяв мои руки в свои и присаживаясь в кресло. Я сел подле ее ног, как когда-то в детстве. - Я очень долго думала об этом. Поверь, мне нелегко это говорить, но я должна уйти отсюда. Не перебивай меня, выслушай до конца, - предостерегающе вскинула она руку, когда я принялся было горячо возражать. - Не старайся меня удержать, я давно все для себя решила, и так будет лучше для всех нас. В легенде говорилось только о двоих – о моряке и его возлюбленной, что ждет его на берегу. Ни слова об их детях. Это наш крест, сынок,- мой и твоего отца. Я не хочу, чтобы ты разделял его с нами. Ты ни в чем не виноват и заслужил простой спокойной жизни. - Но разве мы плохо живем? – спросил я, моргая, чтобы прогнать с глаз влажную пелену. – Таверна приносит доход, я скоро женюсь… - Годы идут, сынок, ты взрослеешь, а я не старюсь. Нет большего горя для матери, чем пережить ее дитя. Да и соседи уже косо посматривают на меня. Не ровен час, решат, что я – колдунья. Люди в большинстве своем боятся колдовства, даже здесь, на Карибах, где магия ближе к обычной жизни, чем где-либо еще. Мне нельзя больше медлить. Тянуть с отъездом означает подвергать вас с Анной опасности. Соседям можешь сказать, что я решила вернуться на родину в Англию. Мы помолчали немного. - Куда же ты отправишься? – спросил я охрипшим от волнения голосом. - Пока не знаю. Наверное, стану странствовать и искать способа снять проклятие. Не грусти, Уилл, я думаю, мы еще увидимся. Будь счастлив, - с этими словами она поцеловала меня в лоб, как часто делала, когда я был ребенком, порывисто встала и вышла из комнаты. Твердости характера маме было не занимать. Мы провели день с отцом, проводили его, а на следующее утро мама исчезла, взяв с собой только самое необходимое. С тех пор я пока что не встречал ее более. Порой приходили от нее письма, написанные аккуратным, уверенным почерком, но обратного адреса на них не было. Да среди посетителей таверны ходили упорные слухи о таинственной молодой женщине, которую видели то там, то сям на близлежащих островах; на закате она стояла неподвижно над обрывом, не сводя глаз с горизонта. С заходом солнца она поворачивалась и исчезала бесследно. И эти слухи были лучшим доказательством того, что с мамой все в порядке. … скажите мне, Вы любите легенды? Старинные морские легенды, в которых заключен необъятный простор, свежий ветер в парусах и звон абордажных сабель? Особенно приятно бывает их слушать, когда сидишь у горящего очага, на улице льет дождь, а дома тепло и уютно, и уже пора спать. А что Вы сказали бы, если бы вам довелось жить бок о бок с героем старинной легенды? Что бы Вы на это сказали? Только представьте себе это хотя бы на миг…