Больше чем друг

У Филиппа были свои тайны от окружающих его людей. Первые собственно не такими уж и важными, вторые вполне серьезные, скрытые глубоко в подсознании. И что касалось последних. Была у Воронина одна тайна под грифом строго секретно. Худая, высокая, с забавным пучком на голове и цвета сочной зелени глазами. Звали сие чудо Тимур Бабъяк. Напрашивается вполне логичный вопрос, в чем подвох? Филиппу нравился Тим, причем не как друг или сокомандник, упрощенно говоря – «больше чем друг», и о благо, Воронин чудом держал язык за зубами, чтобы не проговориться. Было единожды такое, когда они вместе с командой Союза играли в правду или действие. Было одно но – напились тогда все знатно, дошло до того, что Кирилл и Айдар целовались, а все, потому что последний выбрал действие, а Витя от души решил сделать вечер веселым и незабываемым. Так вот, когда дошло дело до него, Фил выбрал правду, честно говоря, он лучше скажет нечто личное, чем будет вытворять неведомую хрень, как назвала это Леля. - Ну, что выберешь, Фил, правда или действие? - Правда. По маленькой комнатке прокатилось тихое эхо заинтересованных голосов. Все ждали, по всей видимости, какой-то провокации. - Вот скажи нам честно, какие чувства ты питаешь к Тиму. Сердце глухо ударилось о ребра, затем задавая бешеный ритм. Он ожидал чего угодно, но не такого провокационного вопроса. Филу хотелось сказать правду, и плевать, что о нем подумают остальные. Но не все равно, что о нем подумает Тим. Воронин боялся того, что однажды Бабъяк покинет его, уйдет, когда закончится КВН, когда им надоест играть, строить из себя странных парней из Белгорода. Он боялся, что все закончится внезапно и резко, оборвав хрупкую связь между ними. Да и не хотелось, чтобы испортились отношения между ними. Слишком глубоко ему в душу Тимур пустил корни. По своему обыкновению, Фил не особенно сближался с людьми, не пускал в свой хрупкий и странный мир, в котором, к слову, он хорошо существовал. Пока не появился Бабъяк. И с тех вот самых пор все скатилось в тартарары. - Исключительно дружеские, - как-то даже слишком спокойно говорит Воронин. Слышатся вздохи разочарования. Фил тихо хмыкает, конечно, они-то ожидали провокации, бомбы, но никак не банального ответа. - Простите, ребят, но я, пожалуй, отдыхать, кажется, перепил. Хочется немного тишины и покоя, он устал от всего, больше всего устал молчать и скрывать истину глубоко в потемках своей души, своего подсознания. Такими темпами и до депрессии недалеко, а скоро полуфинал, и снова надо блистать, улыбаться, зажигать зал и удивлять жюри. Нельзя сдаваться и опускать руки. Когда-нибудь он наберется смелости и признается Тиму, но не сейчас. Погруженный в свои мысли Воронин не заметил, как вслед за ним выскользнул Бабъяк. - Фил, ты как? Ты уверен, что просто перепил, точно ничего не болит? - Господи, Тим! Не пугай так больше. Нет, я в полном порядке. Просплюсь и приду в норму. Возвращайся к ребятам и веселись. - А может, я не хочу. Филиппу не нравится этот тон. Шестым чувством он ощущает, что Бабъяк явно не про его самочувствие пришел спросить. - Ты что-то еще хотел узнать? - Я хочу услышать честный ответ на вопрос Вити. Что-то внутри Фила обрывается. Он ощущает, что его слегка потрясывает. С одной стороны, хочется пробормотать что-то нечленораздельное и бежать. С другой, сказать все, как оно есть на самом деле. Он выбирает последний вариант. Будь что будет. - «Больше чем друг», ты это хотел слышать? Реакция Тимура не менее непредсказуемая, чем ответ Филиппа. Он резко хватает его за руку и тащит в сторону их домика. Силой впихивает в гостиную и прижимает к стене. Филу впервые так страшно. Зрачки у Бабъяка расширены, дыхание сбилось, даже вечный пучок растрепался. - Какого черта ты так долго молчал? Ответить ему не дали, Тим просто сильнее впечатал его в стену, и резко впился в губы, кусая их до крови. Крышу снесло обоим. Поцелуем это назвать было трудно. Они жадно кусались, скользили языками по губам, порой нелепо стукаясь зубами. Разница в росте все же давала о себе знать, поэтому наимудрейшим решением, которое проскользнуло в голове Тима, так это довести Фила до дивана. Для Воронина все казалось абсолютно анреальным. Пальцы, которые путались в его волосах, металлический привкус крови Тимура на губах, ладони, жадно гуляющие по телу, полупоцелуи-полуукусы на шее, хриплые выдохи, и плавные движения, которые сводили с ума, заставляя пропасть в забытье. Утро встретило ласковыми лучами солнца, которые пробивались сквозь занавеску, пением птиц, побаливающей головой, да и не только головой, и мирно сопящим рядом Тимом, который прижимал его к себе. «Значит, этот все-таки был не сон», улыбнулся Фил, утыкаясь носом в грудную клетку Бабъяку. Они все обязательно обсудят потом, а сейчас можно еще немного поспать, наслаждаясь теплыми объятьями ставшего ему больше, чем другом человека.