Шаг за шагом

- Смитерс, это ребёнок? Мужчина, которому был задан вопрос, остановился и виновато посмотрел на своего босса. - Да, мистер Бёрнс. Это Малыш, помните его? Новоиспечённый владелец Спрингфилдской атомной электростанции кивнул, сморщив свой длинный нос в отвращении: - Я знаю, кем является это существо. Я бы хотел узнать, зачем Вы притащили его на работу. Сильно сомневаюсь, что атомная станция является подходящим местом для младенца со всеми этими его… мерзкими выделениями… ужасным шумом… и сомнительным ароматом… - Конечно, мистер Бёрнс, я знаю. Но я уверяю Вас, это всего на один раз. Состояние здоровья матери моей жены внезапно резко ухудшилось, а я не смог найти няню для малыша за такой короткий срок… Мистер Бёрнс раздражённо махнул рукой, останавливая своего ассистента, пока количество нежелательной информации о личной жизни его подчинённого не достигло предела. - Хорошо, хорошо. Просто проследите, чтобы оно не протекло на панели управления и не создало других проблем. И смотрите, чтобы подобные фокусы не вошли у Вас в привычку. - Благодарю Вас, сэр. - Разумеется. Что Вы стоите? Вам нечем заняться? Смитерс старший повернулся, чтобы уйти, но тут же остановился. Повернувшись обратно, он протянул начальнику сына: - Не хотите его подержать? - Нет. - Твой отец?.. нет, он тебя не бросил. Он умер, выполняя свою работу. Во внеочередной командировке, которая никак не была связана с атомной электростанцией. Это произошло… в Южной Америке, и поэтому ты никогда не найдёшь об этом никаких записей, так что, даже не старайся. И поэтому же не было найдено его тело. Он совершенно точно мёртв. Разорван на части одним из племён Амазонки. Глядя на маленькое, украшенное круглыми очками лицо, Бёрнс поспешно добавил: - Но это была невероятно героическая смерть. Он принёс себя в жертву ради спасения целого города. - От амазонок? - Да, и их армия боевых слонов совершила торжественный переход через Альпы… - Разве Альпы не в Европе? Я думал, Вы говорили, что это произошло в Южной Америке. И разве это не Ганнибал… Мистер Бёрнс очень удивился. Оказывается, этот ребёнок не был столь безграмотен и глуп, как он предполагал. Сколько же ему лет? Уже не младенец, но ещё не школьник. Может, три? Или с той аварии, забравшей жизнь Смитерса, прошло гораздо больше времени? - Кто рассказывает историю: я или ты? Ты там был? - Простите, сэр. - А… неважно. Важно только то, что твой отец умер героем. Слышишь? - Да, сэр. - И больше не поднимай эту тему. - Малыш, хочешь, - когда вырастешь, конечно, - на меня работать? - Думаете, я справлюсь? - Разумеется, небольшая протекция никому не помешает. Я бы дал тебе работу прямо сейчас, но… тебе будет трудно в это поверить… но у правительства имеются совершенно дикие представления о детском труде. - Например? - Например, они считают, что детям нельзя работать на атомных станциях! Нет, ты можешь в это поверить? Какая трата потенциала. Дети просто созданы для работы на маленьких площадках и чистки оборудования своими крошечными ручонками. Да, другие настали времена, скажу я тебе. Чему ты улыбаешься? - Ничему, сэр. - Смитерс? На мгновение ему показалось, что в его офис вошёл призрак. Молодой человек был настоящей копией своего отца. Бёрнс приложил все усилия, чтобы максимально отдалиться от семьи Смитерса, так как сопливый мальчишка, пользующийся им и его состоянием на основании того, что он был другом его семьи или крёстным отцом, или Бог знает, кем ещё, был последним, что он хотел иметь в своей жизни. Поэтому он не видел Смитерса младшего с тех пор, как тот был маленьким мальчиком. Хотя, он знал, что Малыш уехал со своей матерью из Спрингфилда. И женился. Мистер Бёрнс был приглашён на свадьбу, но, разумеется, отклонил приглашение. Он надеялся, что мальчишка забыл о предложении, которое он сделал в момент слабости, но, получив от него письмо, Бёрнс провёл небольшое расследование и обнаружил, что Смитерс младший с отличием закончил Стэндфордский университет и был, хотя и неопытным, но достаточно многообещающим молодым человеком. - Да, сэр. Возможно, Вы помните моего отца? Мистер Бёрнс с нарочитой сосродоточенностью просмотрел свои бумаги. - Ах, да. Мистер Вейлон Смитерс. Был моим личным помощником, насколько я помню. И чего же Вы от меня хотите? Он с наслаждением наблюдал, как лицо юноши вспыхнуло, выражая крайнее волнение. - Я… я подумал… - Вы подумали что? Время – деньги, юноша, запомните. Я даю Вам ровно десять секунд. Говорите. - Я просто… Он сглотнул и затараторил: - Я только что закончил университет и подумал вернуться в Спрингфилд, и вспомнил о Вашем обещании или предложении, которое Вы сделали, когда я был маленьким. Что Вы возьмёте меня на работу, когда я вырасту. И у меня очень неплохое резюме для моего возраста, поэтому я подумал, что я мог бы стать весьма ценным приобретением для Вашего штата, и я не возражаю начать с самого низа. Я подумал, что… - Довольно. Бёрнс его прервал. - Ваши десять секунд давно истекли. Потрясённый, он смотрел на мальчишку, замолчавшего и уставившегося на свои ботинки. Делая вид, что снова погрузился в свои бумаги, делая какие-то пометки и что-то проверяя в большом скоросшивателе, лежавшем на его столе, он стал тянуть время. Бёрнс уже решил, что возьмёт мальчика, но он хотел получить от этого как можно больше удовольствия. Мальчишка, очевидно, был смышлён, и его отец был хорошим работником, а мистер Бёрнс был большим поклонником теории о передаче личных качеств по наследству. И ещё он был молод, неопытен, очевидно, неуверен в себе, и его было легко запугать и управлять им. - Возможно, я мог бы назначить Вас своим личным помощником. Лицо Смитерса младшего расплылось в улыбке. - Правда? То есть, это очень щедрое предложение, сэр. Мистер Бёрнс согласно кивнул. Возможно, эта должность была слишком высока для мальчишки, но ему как раз нужен был ассистент. К тому же, найти хорошего помощника очень трудно, а он возлагал на Смитерса большие надежды. Скорее всего, он станет большим разочарованием и окажется неподходящим для этой работы, или вскоре уволится, найдя требования слишком высокими. Но, кто знает. Может, он приятно его удивит. Итак, он продал станцию немцам, и у него было море свободного времени и достаточно денег, чтобы воплотить все свои давние мечты и случайные капризы. Но, всё же, было как-то пусто и грустно. Монти Бёрнс, к собственному удивлению, скучал по рутине рабочих будней. По станции, по своему офису, даже по всем тем пустоголовым кретинам, звавшимся его работниками. Или скорее по издевательствам над ними и напоминаниям о их непригодности и о том, что они никогда не будут соответствовать его высоким требованиям. Поэтому, когда его помощник позвал его, этот знакомый голос неожиданно вызвал в нём целую волну радости. - Довольно, Смитерс, я вполне способен передвигаться самостоятельно. - Но, сэр, роботы ещё могут нас догнать. Однако, хоть и с явной неохотой, молодой мужчина осторожно поставил своего босса на землю. Бёрнс стоял, покачиваясь, на ногах, слыша за дверью тяжёлые шаги роботов. Несмотря на собственные протесты, он чувствовал себя удивительно спокойно в руках Смитерса, когда тот нёс его, и теперь смутно желал оказаться в руках ассистента ещё на пару минут. Что сегодня стало с рабочей этикой? Работники организуют союзы, ведут себя так, будто заслуживают какие-то права, устраивают забастовки! Даже автоматизированная техника готова тебя предать. Ну, по крайней мере, он мог быть уверен, что Смитерс никогда его не предаст. Кишка тонка. Вот уже довольно долго он мучается кошмарами. Жуткий холод окутывает его со всех сторон, заставляя его тянуться за чем-то. Но за чем? За чем-то тёплым, за чем-то уютным… Его кто-то разбудил, и в полудрёме ему показалось, будто фигура, стоявшая возле его кровати, была именно тем, что он так долго искал. Он потряс головой. Это был просто Смитерс. - Ох, это Вы... - Кто такой Бобо, сэр? Бёрнс запнулся, стараясь не показать внезапного озарения. Бобо. Вот чего ему не хватало. Он чувствовал такой прилив сил, он всё делал сам! Как долго он не водил машину? Даже до того, как появился Смитерс, он нанимал специальных людей для выполнения подобной работы. Но, разумеется, раз Смитерс способен водить машину и почти всегда был в его распоряжении, Бёрнсу не нужно было включать в свой список расходов личного шофёра. Как он мог позволить себе стать столь зависимым от какого-то юнца? И как он не заметил, что мальчишка смог стать незаменимым? Мистер Бёрнс понял, что Вейлон был умней, чем он думал. Или, что вероятней, он никогда не задумывался о чувствах и мотивах юноши. Из-за того, что Смитерс всегда был так уступчив и услужлив, мистер Бёрнс не заметил, как он шаг за шагом стал обретать всё большую власть и влияние над ним. Бёрнс вдруг понял, что, когда бы он ни подумал о своей жизни, о рабочей или о личной, в его мыслях всегда был Смитерс как часть этой жизни. Казалось, будто он ему был действительно нужен, именно он… Впрочем, когда Смитерс вернулся из отпуска, ему пришлось убедиться, что незаменимых нет. … И вот, ему опять нужен Смитерс. По крайней мере, пока не заживут раны. Ну, возможно, это не так уж и плохо. В любом случае, у него есть много дел, которыми не пристало заниматься человеку его положения. Ему просто нужно меньше полагаться на его помощь. Да, он разрешит Смитерсу остаться. Решение было принято, и старику сразу стало легче. Мистер Бёрнс обнаружил себя на краю беснующейся толпы, уходящей прочь. В последний раз он видел Ларри, когда тот залезал на крышу машины и пел что-то про невежество и хамство, но теперь мистер Бёрнс больше не мог разглядеть своего непризнанного сына среди веселящихся спрингфилдцев. Да, и не то, чтобы он хотел. Видимо, ему не суждено иметь семью. - Смитерс, отвези меня домой. - Да, сэр. - Ещё чаю, сэр? Мистер Бёрнс неодобрительно посмотрел на улыбающегося мужчину, но кивнул. Право же, абсолютно идиотская затея: тащить сюда эту еду, (в городской парк, не больше, не меньше) только лишь для того, чтобы её съесть, с неудобством сидя на траве, а шумные люди вместе с различными представителями фауны, преимущественно муравьями, постарались твою еду испортить. Но, отпив чаю, он вынужден был отметить, что был весьма доволен этой авантюрой. Однако если Смитерс снова попытается втянуть его в какое-нибудь дурацкое предприятие, он ни за что не согласится. Впервые он не был уверен в Смитерсе. Они больше не были боссом и помощником. Его состояние исчезло, станция ему больше не принадлежала, и у его поместья был новый владелец. Он всё ещё был потрясён тем, что этот юнец попросил остаться с ним, а он, не долго думая, согласился, но теперь, когда он лежал на диване и пытался заснуть, его положение уже не казалось ему таким безвыходным. Чарльз Монтгомери Бёрнс спит на диване своего помощника. Но, Смитерс больше не его подчинённый. Он просто… знакомый. Мистер Бёрнс провалился в спасительную темноту, впервые поняв, что у него нет ничего. Уже много лет он знал, что Смитерс его любит. На самом деле, этого трудно было не заметить. Но он всегда думал, что это что-то вроде чувств собаки к своему хозяину. У него были некоторые подозрения. Было что-то большее, что-то выбивающееся из общего ряда. А потом все решили, что наступил конец света, и Смитерс его поцеловал. В знак уважения, как он позже сказал, но Бёрнса так легко не купишь. Хотя, он должен был признать, что несколько отстал от моды. Возможно, среди теперешней молодёжи это обычная практика. Или он начал понимать то, что до этого было лишь смутными подозрениями, обитавшими где-то на периферии его сознания. Была ли это та любовь? Это могло бы кое-что объяснить. И Монти Бёрнсу это совсем не нравилось. - Прекрати нарываться на комплименты, Смитерс. Он попробовал кусочек ужина, приготовленного для него юнцом, и добавил: - Я это глотаю. Разве, этого не достаточно для изъявления благодарности? Старик посмотрел на Смитерса, что-то ворчавшего вполголоса. Мистер Бёрнс закатил глаза. Ведёт себя так, будто заслуживает лучшего. Разве Вейлон ещё не понял, как ему повезло, что Бёрнс позволяет ему и его грязным извращённым мыслям находиться рядом с ним? В последнее время мысль о том, чтобы уволить своего ассистента (и, в этот раз, за дело), приходила к нему всё чаще. Однако, к собственному удивлению, он обнаружил, что когда он и Симпсон бежали от правительства, были две вещи, которые он хотел взять с собой: триллион долларов и Вейлона Смитерса (именно в этом порядке). И даже, когда они планировали приземлиться на каком-нибудь тропическом острове, идея оставить все нерешёные проблемы позади и начать жизнь набело, казалась весьма привлекательной. - Столько отдать за настоящую любовь в День Флага. Но, разве часть его не знала всё это время, что так всё и закончится? В конце концов, разве в результате все не бросают его, оставляя в одиночестве? Ну, почти все. «Если б Смитерс был женщиной…» Так, откуда эти мысли? Он решил над этим подумать. Если бы его помощник был противоположного пола, если бы на свете была столь же преданная женщина… Он остановил поезд своих мыслей, пока тот не разогнался и не сошёл с рельс. К тому же, стань их отношения романтическими, всё закончилось бы так же, как заканчиваются все романы, и он потерял бы такого ценного ассистента. Так что, счастье, что это невозможно. После серии неудачных попыток просунуть карточку в маленькое отверстие этой инфернальной машины Бёрнс сдался: - Смитерс, помоги мне. К его удивлению, молодой человек решил сделать это, взяв его за руку и нагнувшись опасно близко, почти касаясь, опаляя своим дыханием щеку Бёрнса. Бёрнс напрягся. Не задумываясь, видимо, инстинктивно желая взять контроль над ситуацией, он подался навстречу Смитерсу. Их тела соприкоснулись. Молодой мужчина, ахнув, отскочил, отпустив его руку. Мистер Бёрнс продолжал стоять к ассистенту спиной, чтобы тот не заметил самодовольной улыбки, мелькнувшей на губах старика. Реакция его помощника была довольно забавной. И открывала множество новых способов управлять им. Он никогда не думал, что Смитерс умрёт раньше него. Но теперь, когда его ассистент действительно умирал, он понял, что не может этого допустить. Он не собирался терять свою собственность подобной ценности из-за дурацкой ошибки, которую он совершил, халатно отнесясь к плану медицинского обслуживания своих сотрудников. И когда его губы были напротив губ Смитерса, он не мог не подумать о том поцелуе на фальшивом Судном Дне, но тут же загнал эту мысль подальше, потому что это определённо было не одно и то же. Что-то было не так. Определённо не так. Мистер Бёрнс уже несколько дней не получал весточки от Смитерса. И хотя технически последний был в отпуске, он должен был заходить в поместье каждый день или, хотя бы, звонить. Чем он занимался? Наконец, Монтгомери Бёрнс наступил на горло своей гордости и набрал номер домашнего телефона своего помощника, чтобы так и не дождаться ответа. Что происходит? Отправился в отпуск, не отчитавшись перед начальником? Мало, но вероятно. Но это абсолютно безответственно, вытворять подобные фокусы, не предупредив его! Смитерс прекрасно знал, что он его ждёт. Как насчёт того, что у него есть свои планы? И почему это вообще должно его волновать? Он может сходить в кино или заняться гольфом. И когда Смитерс будет его звать, пусть увидит, что ему и без него весело. Это послужит ему уроком. Хотя, надо проверить летний дом, на всякий случай. И когда он обнаружил Смитерса связанным в часах своего дедушки, определённо одним из возникших чувств было облегчение. Сопровождавшееся яростью, обращённой на Симпсонов, вломившихся в его дом и обращавшихся подобным образом с его собственностью. Было в сложившейся ситуации что-то, что его немного беспокоило. Что-то, что он, будто бы, забыл сделать. Чего-то не хватало. Это не был тот факт, что было уже поздно, и им обоим настало время расходиться по своим шикарным спальням. Смитерс расположился в одной из малых гостевых спален несколько недель назад. Но не это его беспокоило. Нет, дело было в том, как это произошло. Когда купол отделил Спрингфилд от остального мира, и часть города, где жил этот юнец, оказалась разрушена и опасна для жизни, для него было естественно переехать в этот дом. И особенно настораживало, что никто из них даже не подумал смутиться этим фактом. Когда же их отношения приняли такой оборот? Он снова вспомнил отца Смитерса. Он считал его хорошим работником, даже другом. Но пригласил бы он его жить в своём доме? Возможно, при определённых обстоятельствах… но это нисколько не было бы похоже на теперешнюю ситуацию… Определённо. Определённо, ему нужно было бы попросить об этом, чётко осознавая, что это всего лишь одолжение, заранее определить какие-то правила поведения на время, пока они жили бы под одной крышей. Но, всё же, такое никогда бы не произошло со Смитерсом старшим. А ещё, он прекрасно осознавал, что, как только этот идиотизм с куполом закончится, его помощник тут же вернётся в свой дом, и всё вернётся на свои места. И, к его вящему удивлению, Бёрнсу эта мысль не нравилась. Хотя, это действительно было весьма удобно, иметь Вейлона под боком двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю и вызывать его хоть среди ночи. … И вот, «электричество кончилось», и ему пришлось прятаться вместе со своим помощником на чердаке от толпы агрессивно настроенной черни. Наконец, всё стихло, но двое не спешили нарушать разговором тишину. Мистера Бёрнса это устраивало. Но потом наступил такой жуткий холод, что было вполне естественно для Бёрнса искать тепла, прижавшись к чужому телу. И, когда молодой мужчина обнял его, подпуская ближе, это тоже было вполне естественно. Он прекрасно знал, что сам бросал двусмысленные намёки, подпускал молодого мужчину ближе, давал ему ложную надежду. Но когда он отказал ему на День Святого Валентина и спустил на него своих гончих, это не было и вполовину столь приятно, как должно было бы быть. Сидя за столом в этом новом клубе, устроенном Смитерсом, мистер Бёрнс впервые осознал одну вещь. У Смитерса были… друзья. Сидя здесь, глядя на Смитерса, болтающего с молодым мужчиной за барной стойкой, старик понял, что он не знал абсолютно ничего о личной жизни своего помощника, даже о её существовании как таковом. Всегда, когда разговор касался этой темы, Смитерс выражал явное нежелание об этом говорить, и Бёрнса это более чем устраивало. В нём нарастала злость. Как Смитерс посмел что-то скрывать от него? Может, он вёл какую-то двойную жизнь, вторую часть которой старательно прятал от него? Часто ли он ходил по подобным заведениям, проводя время с ровесниками? Были ли у него друзья? Любовники? Возможно. Как он посмел? Как Смитерс посмел его так подло предать? А теперь он смеялся над какой-то шуткой человека, стоявшего за барной стойкой (Мо, кажется). В последнее время Смитерс очень много времени проводил со своим новым деловым партнёром, не так ли? Пустая трата времени. Мистер Бёрнс попытался взглянуть на Смитерса объективно. Он не имел ни малейшего представления о том, что должно привлекать в мужчине другого мужчину, но даже ему было очевидно, что Вейлон был куда привлекательней Мо. (Но, опять же, даже тело смертельно больного африканского бородавочника выглядело бы эстетичней, чем этот бармен). Однако фотомоделью Смитерса тоже назвать было трудно. Не то, чтобы он так уж ужасно выглядел. Но его вкус к одежде оставлял желать лучшего, и его телу явно не доставало той мускульной рельефности, которая, по мнению Бёрнса, должна быть у хорошего любовника. Кроме того, эти его дурацкие очки делали из него шута горохового, а эта безобразная стрижка предательски подчёркивала его далеко не идеальную линию черепа… Что, если он уйдёт? Нет, это невозможно. Хотя, посмев спорить с ним по поводу завещания, он доказал Бёрнсу, что был не таким уж и бесхребетным слабаком, каким тот его считал. Мистер Бёрнс стал размышлять о своих возможных действиях. Он запросто мог прикрыть эту лавочку, дёрнуть за пару ниточек, так сказать, или лишить их, например, лицензии на продажу спиртных напитков. Да, звучит неплохо, подумал Бёрнс. Тогда Смитерсу некуда было бы больше деваться, и это стало бы для него хорошим уроком на будущее. Чтобы он знал впредь, как его бросать. Но как бы он на это отреагировал? Мистер Бёрнс не был новичком в играх разума и манипулировании людьми, и он хорошо представлял себе мотивы людей и мог предвидеть их реакцию на свои поступки. Но какую реакцию он ждал от Смитерса? Унижение? Страх? Отчаяние? Как ни странно, но ни один из этих вариантов не выглядел для него привлекательным. - Что Вы думаете о моём предприятии, сэр? Мысль о том, что Смитерсу всё ещё нужно было его одобрение, немного его ободрила, к тому же, совсем не повредит, если он иногда будет давать своему помощнику то, что тот хочет, не правда ли? - Вы заслужили моё уважение. Вот так, немного лжи, чтобы обратно насадить его на крючок. Хотя, была ли это ложь? Этот клуб, равно как и вложенные в него силы Смитерса, не представляли для него большой ценности. Как бы то ни было, вести малое предприятие вроде этого и дрессированная обезьяна сможет, и он даже не задумывался о финансовой стороне этого дела, его даже не волновало, приносит ли оно доход. Но его работа, и не только на атомной станции… Мистер Бёрнс подумал обо всём, что Смитерс сделал для станции. Он был проницательным, трезвомыслящим джентльменом и очень ценным работником. И, Бёрнс должен был это признать, тем, кого он был рад иметь на своей стороне. Более того, он был рад иметь его рядом и помимо работы. Кроме того, для Бёрнса действительно было важно мнение этого человека по вопросам, касающимся бизнеса. Не то чтобы он полностью полагался на предположения своего помощника, но он часто прислушивался к словам Вейлона, и, по обыкновению, оставлял ему часть работы поинтересней. Он выходил из клуба, чувствуя, что пришёл к какому-то решению, но не был уверен, к какому именно. - Смитерс, взгляните на эти цифры. Когда Вейлон наклонился, чтобы увидеть, на что указывал его босс, Бёрнс, избегая смотреть ему в глаза, притянул молодого мужчину к себе для поцелуя. Он никогда себе этот момент не представлял. Кроме одной детали: он думал, что Вейлон должен быть много пассивней. Но теперь, втравив себя в эту ситуацию, он обнаружил, что его помощник весьма активно принимает в ней участие, а его язык выделывает с его языком нечто очень интересное. И ещё, он знал, что не пойдёт на попятный, уверяя своего ассистента, что это был не более чем знак уважения, как он планировал сделать до этого. Всё зашло слишком далеко. Когда мысль об этом поцелуе только начала формироваться в его голове, Бёрнсу это казалось слишком резким поворотом в их отношениях. Но теперь, когда он воплотил свою мысль в жизнь, всё казалось таким правильным. Он понял, что они шли к этому очень долго, год за годом, шаг за шагом. И что это ещё не последний шаг. Но мистеру Бёрнсу просто не терпелось узнать, каким же он будет.