Я все еще помню тебя, да? Безусловно, тебя нельзя просто забыть. Прикосновение пальцев, прикосновение губ. Каждый твой вздох, срывающийся с пухлых, покусанных уст. Легкое оцепенение и виной всему тепло твоего тела. Дурман застилает сознание. Отчего твой запах так приятен? Я ощущаю
аромат весны: лаванда, переливающаяся медовым отливом, и сирень, играющая с моими мыслями. Щекой прижаться к твоей щеке, слушать рваное дыхание и быстрый ритм беспокойного сердца. Наверное, я многого прошу? Болезненно-яркий сон, моя собственная небылица и ты в ней –
главный герой.
Я все еще ненавижу тебя, да? Совладать с твоей непокорностью, укротить, похитить доверие. Прижать твое горячее тело к стене, оставить на мягкой коже сотни царапин; губами прижаться к пульсирующей на шее вене, узнать все твои тайны и чувства, от которых мы стремительно убегаем. Поглотить без остатка, изучить каждый дюйм на твоем теле, наградить тебя алыми отметинами, безжалостными укусами, — ты даже не представляешь, какое воздействие может возыметь надо мною вид твоей крови. Нет, я не сумасшедшая.
Но что именно мы привыкли считать безумием?
Я все еще хочу тебя, да? Желание сорвать с тебя проклятую одежду – это то, ради чего хочется жить. Оставить тебя без защиты, без малейшей надежды на спасение. Нет, тебе не позволено будет убежать.
Я эгоистка, бессердечная собственница и мне глубоко плевать на все, что мы привыкли называть некой моралью и воспитанием. Я могу сделать тебе больно, каждая твоя просьба пройдет мимо меня, потому что ты не умеешь просить. У тебя железные принципы, против которых у меня нет шансов. Бороться с тобой, словно ввязнуть в сыпучих песках, ведь ты всегда побеждаешь, а я устала проигрывать. Я готова была сутками слушать твой голос: мелодично-приторный, ласкающий слух, завлекающий в сети порока, пропитанный ядом и иронией. Бесконечные саркастические насмешки, сопровождающиеся беспокойным блеском твоих глаз.
Говорили ли тебе о том, как ты прекрасна? Бесспорно, говорили.
Красота, способная убить мгновенно, будто точнейшим ударом клинка в самое сердце. Словно самый опасный зверь, голодный хищник, мое естество горело, повышалась температура, и этот жар способен был привести в замешательство. Не знаю, как я сдержалась тогда. Искушением пропиталась каждая частица моего тела, кровь заменилась волнами похоти и все, о чем возможно было думать тогда, — твое разгоряченное тело в моих руках. Томные вздохи, влажная кожа, покрытая возбужденными нервными окончаниями, и готова поклясться, что эти ощущения были великолепны, как бы ты не старалась после это отрицать. Ты умеешь врать, Лекса, любая власть строится на лжи,
но мне ты лгать не могла, ибо надо мной ты не была властна тогда.
Всегда говоришь, что всякое проявление любви –
это слабость, это низшее, на что способен человек. Любовь для тебя – это удел слабых, безвольных людей, твоя вера в это чувство была так полупрозрачна. Но вопреки всему ты продолжала смотреть на меня, твой взгляд неотрывен и я долго не понимала, что должна была увидеть в твоих глазах.
Я могла подчиниться тебе. Могла сделать тебя чем-то большим для себя. Кажется, я даже поверила в тебя.
Но тебе и этого было мало. Для тебя было невозможным отказаться от утверждений, данных кому-то клятв. Долг для тебя превыше всего.
Твой народ – твой долг. Но оставив моих людей, ты оставила меня. Обещания перестали иметь хоть какую-то значимость, ведь тебе было свойственно думать в одном лишь направлении, и называлось оно «я должна», для тебя не существовало других дорог, связанных со скрытым «я хочу».
Я уверена, ты и не ведаешь даже, что сейчас все мои мысли
только о тебе. И это невыносимо. Если бы я хоть раз услышала от тебя слова искренние и непорочные, то все было бы иначе. С твоей стороны было бы милосерднее оставаться равнодушной, безразличной, тебе стоило лишь выстроить вокруг себя барьер, сковать все пространство осколками неразбитого льда. Но ты
наказываешь меня. Наказываешь жестоко и безжалостно. Ты всегда говоришь, что по-другому выжить не получится. Но разве только для выживания тебе хочется существовать?
Твоя любовь – это вовсе не любовь, а желание любить, обладать, руководить. Это даже не ревность, это привычка, это самолюбие. У тебя всегда было то, чем хотела ты обладать. Ты могла бы получить меня благодаря одному движению руки, но вместо этого я четко помню твои слова:
«
Ты говоришь, что чувства делают меня слабой. Но ты слаба, потому что прячешься от них. Может, я и лицемерка, но ты лгунья, Лекса. Хочешь, чтобы все думали, будто ты выше этого? Но я тебя насквозь вижу. 250 человек погибло в той деревне. Я знаю, что тебе их было жаль. Но ты позволила всех их сжечь».
«
Не всех. Не тебя».
***
Я помню, каких усилий тебе стоила одна столь обычная для людей фраза: «
Я верю тебе, Кларк».
И почему-то именно эти слова вселяли в меня необъяснимую надежду. Я знала, как много для тебя значит вера в кого-либо. Ты ведь Командир. Командир своих людей. Не знаю, заметили ли мы, но так скоро и для меня ты стала «
мой Командир». Я неосознанно была привязана к тебе. Была ли хотя бы крупица подобного состояния с твоей стороны?
Я все еще скучаю по тебе, да? Никогда не забуду тебя. Это звучит так банально, я знаю, что ты сейчас рассмеялась бы. Однако я ни разу не слышала твой смех. Почему ты никогда не смеялась? Может быть, я этого не замечала. Не замечала также как и ты. Твоя улыбка. Я уверена, что видели ее столь немногие. Наверное, глупо считать это мгновение особенным. Глупо считать его нашим. Для тебя оно незначимо, возможно, ты и не помнишь даже этих моментов. Роль романтика определенно отдали бы мне, слишком много внимания уделяла подробностям, которые ты назвала бы
ненужной чепухой. Да, ненужная чепуха. Мы так мало разговаривали, для тебя слова не значат практически ничего. Иногда мне казалось странным твое постоянное присутствие рядом, сопровождаемое терпимым молчанием. Знаешь, тебе стоило чаще просто говорить.
Я так хотела разговаривать с тобой совершенно ни о чем.
Мне было бы достаточно просто обнять тебя. Обнять настолько крепко, чтобы тебе было трудно дышать.
Я возжелала бы, дабы ты задыхалась, дабы ты молила отпустить тебя, но я не услышала бы тебя. Не услышала точно также как и во все прошлые разы. Знаешь, в этом мы с тобой так похожи. Мы не могли слышать друг друга.
Никогда не подумала бы, что стану перебирать все это в своей голове. Даже сейчас, находясь от меня так далеко, ты не способна отпустить меня.
Это привычка. Ты привыкла, что я всегда была рядом. Но невозможно было сохранить равновесие, когда ты своими же руками отпустила меня, позволив упасть. Ты боялась быть слабой. Для меня было унизительно понимать, что я для тебя – лишь слабость и не более. Ты никогда не призналась бы себе в чем-либо большем. Теперь я понимаю, почему ты поступила так. Твое предательство – это выживание.
И меня ты обрекла на смерть. Ты смогла избавиться оттого, что угрожало твоей безопасности. И вновь ты победила.
***
Из-за тебя я ослепла. Слепа была ко всему вокруг.
Мой командир, мое солнце. Ты и моей стала слабостью. Помеха, которую я устранила бы, имея возможность. Но ты первой нанесла удар. И это было чертовски больно. Я бы предпочла умереть.
Я бы убила тебя. Убила тысячу раз. Твое предательство сразило меня, я и вправду стала мертва. Будь ты рядом, будь ты рядом со мною, чтобы я сделала бы прямо сейчас?
Знаешь, мне бы просто увидеть тебя.
Я бы взглядом захотела прожечь твою плоть. Разорвать тебя, истерзать тебя. Заставить тебя кричать, осыпать меня проклятиями, хвататься за оружие и сдаваться под напором моих режущих ласк. Неукротимая страсть, неутолимая жажда, неисчерпаемое желание, я бы мечтала опустошить тебя, обескровить, вырвать из тебя всякие силы. Мысленно сжала бы твое сердце в своих ладонях, но не смогла бы превратить его в прах.
Я все еще хочу быть ближе, да?
Безрассудство, это можно было бы назвать безумием, полнейшим помешательством. Это похоже на болезнь, с которой я не в силах бороться. Ты засела глубоко в моем сознании, и еще глубже ты забралась в мое сердце. Как один из паразитических видов меня уничтожает
всепоглощающее чувство неисчезающей нежности к тебе. Мой командир, мое солнце.
Бесконечное счастье и вечная боль. Нам никогда не быть вместе, не поговорить ни о чем. Мы погубили друг друга, отныне
забудь обо всем.
***
Ты — мой девятый круг ада. Мне кажется, что в нем мы погрязли навек.
Рассудок твердит мне: «Она — предатель».
Сердце упорно говорит: «Нет».
