Бе-лым по чёр-ным!

Так кричали птицы, Так шептали души - Кто кому не снится? Кто кому не нужен? Пламенное небо Отражали лужи... Раскалённым снегом По губам не нужно. (Линда - Так Кричали Птицы)

"Ещё совсем недавно Вы напугали меня, поразили в самое сердце, поработили, восхитили. А сейчас - спрашиваете, что не так." Маша слушает монолог болезненно-внимательно, не пропуская ни малейшей перемены интонации. Она понимает. Она знает... и не может не наблюдать за чужой "мело"-драмой одной песни в четыре минуты "до" и многих других "после". Впрочем, действительно - блядство. У той, что говорит сейчас в её сне - дурацкие тяжёлые дреды, усталые скрытые непроницаемо-чёрными линзами зеленоватые глаза, эмоциональное истощение и "на пульсе - ноль": всё оказалось куда сложнее. У другой - болезненная неизбывная влюблённость, чёрно-снежная и парижская; забытый в номере недорогого отеля томик Бодлера. Критиканствующая женщина, которую так хочется завалить на ближайшую горизонтальную поверхность. И которой плевать на то, что творится в голове у этой странной русской певицы Линды. У той, что встала между ними - колдовские карие глаза, нежный голос и медно-огненные волосы. А ещё - Ган прекрасно это знает - чудесная солнечная улыбка. Красивые... смертельные сети. У первой - прохладный блеск пирсинга и нелепые татуировки; да и вся она - накал страстей, скрытая истерика и взрыв мириадами осколков цветного стекла. Не Хиросима или Нагасаки, но покруче простого фейерверка, и сновидящая понимает. Второй - плевать на то, что творится в голове у этой странной Фармер. Как и этой странной Фармер плевать на то, что творится в голове у русской певицы Линды. В снах первой тревожно, хрипло кричат птицы, и лютая метель обжигает ударами беззащитные губы. Маша мечется вместе с ней, поскальзываясь на каждом шагу и разбивая в кровь колени... это по-настоящему страшно, а злая стихия всё бушует, закутывая хрупкую фигурку и тяжёлые дреды в бело-белоснежный невестин наряд - невозможно красивая в своей ужасающей безысходности картина. ... Два пальца между покорно раздвинутых ног - тоже красивый шаг, но Ган не любит эти сны... впрочем, этой странной Фармер плевать на то, что творится в голове у русской певицы Линды. А той плевать на то, что творится в голове у Дарии Ставрович - ведь ей она совсем-совсем не снится. "И не нужно", - решает Маша, открывая глаза.