Distant

Филипп так толком и не успел понять, когда же началось все это безумие. А ему важно было понять, черт подери! Все закрутилось слишком быстро, все эти странные мысли, которые звучали сотнями колоколов в его голове, приступы внутренней злобы, изъедающие душу кусочек за кусочком, и самое противное – ревность. Воронин в теории знал, что она из себя представляет, и с чем ее едят, но сейчас испытал это ощущение в реальности, и ему не понравилось. Этот голос, который источал ужасающую ядовитость, сводил с ума, даже любимая музыка не спасала. Даже окружающие стали замечать, что с ним что-то не так. «Нашлись тут психологи», мрачно думал Фил, не лезли бы, куда не стоило, не маленький, сам разберется. Помощи в таком деле он не требовал ни от кого, еще не хватало, чтобы хоть одна живая душа прознала. Узнала о том, что он ревнует Тима к кому или чему угодно. Неожиданно. Не правда ли? Для Воронина это тоже было неожиданным и весьма неприятным сюрпризом. Но дороги назад не было, либо он будет устраивать страдания, либо искать варианты, как привязать к себе Бабъяка раз и навсегда, чтобы ни одна дрянь не смела покуситься на то, что по праву будет принадлежать ему. Но, как полагается по закону жанра, все пошло не так. Если бы он не встретился тогда с Мишей, все было бы хорошо, но нет же! Они давно не виделись, и тот предложил посидеть в баре. Идея показалась Филу прекрасной. Кто же знал, что они напьются почти до зеленых чертей, и Филиппа заберет рассерженный Тимур, который был не просто зол, он был просто в бешенстве. Поэтому быстро сгреб несчастного Воронина в охапку, оплатив часть заказа, и быстро покинул это отвратительное место с ценной тушкой в руках. К слову, оная и не сопротивлялась. До дома на такси добрались быстро и без происшествий. - Ну, и по какому поводу вы с Мишей так решили напиться, можно мне узнать? Почему ты мне ничего не сказал, Фил? Я ведь, черт возьми, переживаю за тебя. Ушел, ничего не сказал! - Тебе не стоит так переживать, я уже не маленький, чтобы за мной следить и нянькаться. А повод простой, мы давно не виделись, решили встретиться, посидеть. Надеюсь, я ответил на твой вопрос. А теперь, с твоего позволения, я пойду спать. Доброй ночи, Тим. Все пошло не так за этот день уже второй раз. Воронин оказался прижатым телом Тимура, который сжал его бедра своими ногами, видимо для того, чтобы он не подумал сбежать. Да и куда Фил в таком состоянии денется, выпил он немало, и алкоголь постепенно начал давать в голову. - Что, насиловать меня собрался, а, Тим? Это типа наказание за непослушание? Бабъяк делает медленный вдох сквозь сжатые зубы, чтобы действительно не отыметь это пьяное, но привлекательное создание. - Ну, это ты загнул, насиловать я тебя не собираюсь, ты мне еще живым нужен. И кстати, не стоит меня ревновать к каждому столбу, нервные клетки знаешь ли не восстанавливаются. «Твою же ж Богу в душу мать», мимолетно пронеслась шальная мысль в голове Воронина. Да впрочем, уже все равно. Он добился того, чего хотел. - Ты будешь лежать тут бревном или поможешь мне ускорить процесс? Фил нервно сглотнул. Опьянение как рукой сняло, и теперь стало немного не по себе, но пути назад нет. Будь что будет, живем один раз. Он зацепил края толстовки непослушными пальцами, и стянул, слегка запутавшись. Хотел заодно и джинсы стянуть, но Бабъяк не дал ему это сделать. Его просто уронили обратно в лежачее положение. Когда Тим успел снять с себя толстовку и футболку, уже не имело никакого значения. Мозг отключился, отдавая все во власть чувств. Кожа к коже – тело прошивает разряд, ощущения слишком сильные. Поцелуи до искусанных в кровь губ и хриплого дыхания. Ладонями по спине – чувствуются все выпирающие позвонки на спине Тимура, кожа у него в тусклом освещении похожа на истончившийся пергамент. Глаза поддернуты мутью, зрачки расширены. Только он будет видеть такого Тима, и, в знак принадлежности ему, Воронин оставляет метку на нежной коже подле ключицы, и ему абсолютно наплевать, что Бабъяк будет недоволен. А дальше все словно в тумане. Наутро о ночных приключениях напоминает сушняк, всюду разбросанные вещи, боль в пояснице и пятой точке, и очень нехилые царапины на спине Тимура, который, по всей видимости, об этом еще не подозревал. «Мда, кажется, я перестарался, главное, тихо ускользнуть». Но не получилось, ибо проснувшийся Бабъяк сгреб его в охапку и прижал к себе. - А вот за мою красиво располосованную спину ты мне должен. И как минимум – дважды. Фил и не думал сопротивляться. А что, план-то он свой выполнил.