Шоу должно продолжаться!

Вырвавшись из бурных воспоминаний, Эклз поставил на кухонный стол свой недопитый и уже остывший кофе. Он взглянул на часы – начало восьмого утра. Было всё равно слишком рано, но он уже не мог устоять перед желанием поскорее увидеть «Ангела» живьём, а не в своих бесчисленных фантазиях и мечтах. Сев в машину, Дженсен вдруг явственно представил недовольное лицо коллеги («и это в лучшем случае!»), если он всё-таки решит завалиться к нему в такую рань. А так как Дженсен всё ещё чувствовал себя немного виноватым, то подумал, что стоит ещё некоторое время прокатиться по окрестностям. «А то ведь прибьёт ещё прям на пороге!» - довольно ухмыльнувшись, он повернул ключ зажигания. Недалеко от дома Коллинза был небольшой парк с водоёмом, вокруг которого тот любил наворачивать круги во время пробежки. Эклз присел на скамейку, подставляя тёплым утренним лучам лицо, щедро покрытое милыми веснушками. Свежий воздух приятно проникал внутрь, наполняя лёгкие и освежая разгорячённый разум. Глаза его были закрыты, он улыбался собственным мыслям: «Интересно, Миша не сильно злится на меня за ту пьяную выходку? Видимо, нет, раз уж… Эх, жаль, что я не видел его лица, когда он это обнаружил!» - весело хихикая, Дженсен откинулся на белоснежную спинку, мысленно погружаясь в недавние события тех дней, когда он так смело подшутил над коллегой … *=*=* День перед конвенцией по всем предпосылкам грозился быть неподдельно долгим, нервным и изнурительным. «Ненавижу самолёты!» - Эклз носился по квартире, пытаясь ничего не забыть. – « Ненавижу летать! Надеюсь, хоть уснуть удастся…» - с ужасом думал он, застёгивая чемодан. – «Всё. Вперёд! Здравствуй, Рим!!!» Слетевшись ото всюду на Jus In Bello в Италию, весь каст сверхов расселился в одном из гранд-отелей, ожидая начала двухдневной конвенции. Рим приветливо встретил их уютным и солнечным майским днём. Воздух был заполнен особой магией, которая впоследствии сделала этот город для Эклза и Коллинза незабываемым. Потому что именно там, после второго дня конвенции, как считал позже Дженсен, всё для Них и началось… День первый. Самолёт Коллинза сел с опозданием. Такси примчало его буквально за 30 минут до начала выступления прямо из аэропорта. Дженсен даже не успел перекинуться с ним и парой слов, как «Ангела» подхватили под руки заботливые ассистенты и, передавая от одного к другому, начали свои спешные приготовления: инструктируя, ознакаливая с программой, гримируя и поправляя причёску. Наблюдая со стороны, Дженсен насупился. Ему всегда нравился Мишин творческий беспорядок в волосах, хоть он в этом никому и не признавался. В последнее время он почти перестал бороться с вышедшими из-под контроля желаниями собственного тела. Поэтому иногда перед началом съёмок, почти на входе в павильон, мог наскоро запустить всю пятерню в густые лохмы коллеги и небрежно потрепать их, не обращая внимания на возмущенные возгласы стилистов и слабые трепыхания самого Коллинза. И готов был поклясться, что таким образ Ангела становился ещё более привлекательным для многочисленных миньонов Кастиэля-Миши, ну, и для самого Эклза, естественно! В конце концов, ему даже стало казаться, что Коллинз уже и не особо возражал против такого проявления внимания. Словно ожидал этого каждый раз перед командой «Мотор!», незаметно подставляясь навстречу руке Дженсена, мечтательно прикрывая глаза, и прятал довольную улыбку. Эклз с силой сжал кулаки – так ему сейчас хотелось вновь почувствовать на кончиках пальцев прикосновение к мягким, густым и непослушным волосам коллеги. Но его не покидало ощущение, что с Мишей было что-то не так. Коллинз был слишком задумчив, с учётом немного оттаявшего между ними айсберга, и немногословен. Почему-то отводил в сторону взгляд, особенно, когда встречался глазами с Дженсеном. Во время их совместной панели, «задумчивый Ангел» первым выскочил на сцену. Он вновь молчал, старательно скрывая это за неплохой пародией: вальяжно копируя позу и манеру поведения Падалеки. Казалось, никто, кроме Эклза, не замечал и не понимал – это совсем не похоже на обычно весёлого в таких случаях Мишу! Зато это очень даже беспокоило Дженсена. Он боялся перспективы, что весь отведённый им час, ему придётся «тянуть за уши» самому. - Рим… Он для нас особенный… - Эклз и представить себе не мог, насколько оказался прав тогда. Выдавливал из себя слова и делал небольшие паузы между фразами. - Мы очень любим этот город… И… - он периодически косился на партнёра, и тревожные чувства сразу же сбивали его с мысли. - И спасибо Вам! Коллинз упорно молчал, кивая и изображая, что откидывает назад воображаемые длинные волосы Джареда. Мишин, казалось бы, самый обычный «костюм», невообразимо выгодно выделял все его прелести и достоинства. Слегка потёртые джинсы, поддерживаемые ослабленным ремнём, не стесняли движений стройных ног, лениво болтаясь на бёдрах. Чёрная обтягивающая футболка выгодно подчёркивала тёмную смоль художественного беспорядка на голове, изредка обнажая аппетитную загорелую полосу на животе, когда Коллинзу вздумывалось поднимать вверх руки. Мягкая фланелевая ткань рубашки с крупными чёрно-синими квадратами только усиливала всю глубину цвета его васильковых глаз. Дженсен тоже был доволен собой. Смотрелся он не менее впечатляюще в своей чёрной рубашке, не особо скрывающей от публики результаты его работы в спортзале. Но, чёртов молчун, этот просто невозможный Миша, двигался слишком эротично и убедительно! Дженсен на мгновение, словно прозрев, увидел в этих движениях и во всём теле «Ангела» какую-то неприкрытую и даже невинную хрупкость. Его взбесившееся Эго моментально среагировало на эту картину, наводняя мысли неуместным желанием немедленно сдаться синеглазому искусителю! Резкий прилив крови к возбуждаемой плоти в своих, ставших вдруг тесными, брюках, Эклз предотвратить уже не смог. И благодарил Небеса, что одел хотя бы рубашку навыпуск. Небрежно натянув её пониже, он из последних сил пытался приструнить плавящиеся от вожделения мысли. «Блин, Миша! Помоги же мне!» - почти хныкал про себя Дженсен. – «Господи, да он издевается…» Зрителям же из уст Дженсена досталось что-то совсем невнятное, пока он пытался сменить тему, борясь с эрекцией: - Вы хорошо проводите выходные? «Так, отлично, Дженсен! Ты сможешь», - похвалил себя он.- «Давай же, Коллинз, очнись!» Ситуацию спасло, непонятно откуда всплывшее, резюме Дженсена. Не успел он мысленно матернуться, как вид моментально оживившегося Миши, наполнил его сердце непередаваемым ликованием и искренней благодарностью к этой «спасительной соломинке». Коллинз быстро разогрелся, став необычайно игривым и непредсказуемым. Дженсен же не мог наглядеться в его озорные глаза, в которых явно отплясывали чёртики. Настоящий всплеск адреналина, взорвавший все гормоны Дженсена, произошёл, когда проказник-Коллинз, якобы в шутку, обхватил руками его бёдра, стараясь отобрать у него злосчастный лист, который Дженсен прятал за спиной. Толпа неистовствовала, грозя оглушить их своими криками. Дженсен, потеряв дар речи, только и делал, что наигранно удивлялся на публику, изогнув красивый рот в протяжном звуке: «Оу!». И в этот самый миг Миша крепко сжал левой рукой его ягодицу. Смазанное движение, которое никто даже не заметил. Но сердце Дженсена сладостно подпрыгнуло, а связь с реальностью пригрозила вот-вот оборваться. Заставив Дженсена танцевать, чтобы наглядно продемонстрировать его «особые навыки» из всё той же копии резюме, Коллинз хищно вперился в его «задний план» потемневшим взглядом. Чувствовал, как дыхание становилось всё более частым и прерывистым, пока глазами беспомощно цеплялся за такую идеальную задницу Эклза. Наблюдая со стороны за воспламеняющимся Мишей, Дженсен подбрасывал больше дров в огонь и сам добровольно сгорал в этом пламени. - Езда верхом? Серьёзно? – Дженсен сделал упор на похотливом подтексте, зачитывая очередной навык из анкеты Коллинза и будто бросая вызов. – Сомневаюсь, что ты провёл много времени на спине… - он едва сдержал ухмылку, - лошади. Даже я, родом из Техаса, не наездил много. - Нет, серьёзно. Пока животное спит, - Миша окинул Дженсена оценивающим многозначительным взглядом, - я в порядке! Складываясь пополам, оба взорвались от безудержного смеха, точно понимая всю двусмысленность вылетевших фраз. Этот короткий публичный диалог, завуалированный и профильтрованный для общественности, они расшифровали друг для друга безошибочно. - О, чёрт! – старательно пряча ото всех смущённый взгляд, выдохнул в микрофон Эклз. После окончания конвенции, Дженсен балансировал на грани возбуждения и предвкушения от предстоящего долгожданного общения на фуршете с Коллинзом. Всё прошло отлично, несмотря на то, что они сегодня уделяли внимание больше друг другу, чем внятным ответам на вопросы из зала. Но ему было всё равно. Он так завёлся, что уже не мог ничего с собой поделать, кроме как с нетерпением ждать вечера. На сцену вывалила вся команда, прощаясь с гостями первого дня. Дженсен, оглянувшись, понял, что Мишу оттеснили куда-то далеко в сторону. «Химия» между ними стала куда-то испаряться, и он, тяжело вздохнув и не в силах что-либо изменить, только окинул Коллинза огорчённым взглядом. На вечеринке все, то и дело, требовали внимания Дженсена и его активного участия в разговорах. Но он не переставал скрыто сканировать толпу, желая встретиться и слиться взглядом со спокойным светом синих глаз. Хотя бы просто убедиться...ведь ему не почудилось всё то, что промелькнуло сегодня между ними на сцене? Коллинз устало стоял в небольшом кругу улыбающихся лиц с бокалом шампанского, вдумчиво кивая на чью-то речь и рассеянно поглаживая хрусталь длинными загорелыми пальцами. Натолкнувшись на встревоженный и немного вопросительный взгляд Эклза, он склонил голову к плечу и слегка свёл вместе брови, украв характерный жест своего героя. "Ангел" растянул манящие розовые губы в ленивой улыбке и медленно кивнул Дженсену. Вежливо отказываясь от дополнительной фотосессии, Эклз отвлёкся буквально на минутку. Он уже двинулся в направлении Миши, но не смог больше найти его взглядом и понял, что тот уже ушёл. Комната, наполненная до отказа смеющимися и галдящими людьми, вдруг стала чересчур шумной и чёрно-белой. Всё вокруг потеряло для Дженсена значение. Невыносимо сдавило виски. С тяжёлым сердцем он вытерпел ещё, от силы, полчаса и в растрёпанных чувствах поплёлся к себе в номер. День второй. На следующий день, Дженсен прибыл только к самому началу своей панели. В голове, как и в душе, впрочем, было пусто и неуютно. Он всё пытался припомнить, уже констатируя для себя как факт: «С каких это пор присутствие Коллинза (да и он сам в целом!) стало неотъемлемой частью хорошего настроения? Что вообще за хрень происходит???». Ответов у него не было. Миша, старательно его избегая, тоже, по всей вероятности, не собирался облегчать ему задачу. И всё, что Дженсену оставалось, это всячески увиливать от прямых ответов на вопросы о Destiel и, натянуто улыбаясь, молиться, чтобы поскорее свалить со сцены. Очередная коробка с заданием от организаторов должна была спасти Эклза от возможных вопросов «о значении Кастиэля в жизни Винчестера». «Улыбайся, Дженсен!» - приказал он себе. Он направился к высокому стулу, стоявшему в середине сцены, с коробкой в руках, и кинул случайный взгляд за кулисы. Там стоял Миша, скрестив на груди руки, и жадно впитывал каждое его движение. Чуть заметный румянец мгновенно окрасил в бледно-розовый цвет щеки Эклза. «Ну что ж…» - Дженс игриво встрепенулся, ощущая на себе пристальный взор «Ангела». – «Давай посмотрим, Коллинз, каково тебе будет в моей шкуре?» Закрепив эту мысль, Дженсен стал очень соблазнительно покачивать бёдрами, взрывая зал. Ди-джей очень кстати ему подыграл, добавив музыкальное сопровождение и наполнив общую картину мощными и интригующими звуками бас-гитары. Мысленно поблагодарив организаторов за этот жест, Эклз начал неспешно освобождать коробку от опоясывающих её белых и жёлтых лент. Он старался двигаться как можно эротичнее, желая произвести настоящий фурор для своего «дерзкого Ангела». Белая крышка коробки упала на пол. Дженсен оценивающим взглядом ознакомился с её содержимым. Сообразив, чего от него хотят, выдал притворное: «Ай-яй-яй…», качая головой. Нет, он прекрасно помнил эту сцену с поцелуем из фильма «Правила съёма. Метод Хитча». Но его испугало другое: с кем он должен будет это обыгрывать? С кем-то из зала? Дженсен только и смог, что, стрельнув умоляющим взглядом в сторону Коллинза, выпалить: - Танцуй, обезьянка, танцуй! - он надеялся, что до адресата дойдёт его намёк на «обезьянку». «Миша должен помнить, как я люблю эти шапочки-обезьянки у его миньонов! Просто обязан пом…» Не успел он закончить мысль, как «Ангел» сорвался с места и, тщательно пытаясь скрыть нетерпение и пылающий взгляд, уверенно вышел на сцену. В следующую секунду Эклз почувствовал прикосновение горячих губ к своей щеке и прирос к стулу. Это было неожиданно, но, чёрт возьми, восхитительно, запретно и приятно! Дженсен решил проигнорировать тот факт, что сценариев в коробке было аж три экземпляра – фигушки он теперь отпустит этого жаркого безумца от себя хоть на метр! Наскоро пробежавшись глазами по тексту, Миша отметил самое главное, проходившее красной нитью через весь диалог: «… и он целует его в губы...». Глаза Коллинза тут же вспыхнули от предвкушения, и он, улыбаясь, сделал вид, что ужаснулся: - Ооооо, парень! – незаметно указал Дженсу пальчиком на ключевую фразу. – Ты знаешь, Дженсен, я что-то совсем не помню эту сцену…(«Блефовать, так красиво!») А ты? - Я тоже, - благодарно поддакивал Эклз. Он видел, что партнёр что-то задумал, но его это только раззадоривало. «Лишь бы был рядом. Лишь бы не ушёл. Всё, что угодно! Пусть сделает всё, что захочет…» - Потому что мы - профессионалы! - Коллинз выделил последнее слово. «Ох уж этот Миша… Каков актёр!» И Миша действительно сделал! В момент поцелуя Коллинз резко накрыл своей гладкой ладонью рот Дженсена. Под выгодным углом выставив локоть, спрятал их обоих от всех вспышек фотоаппаратов и приближенного зума видеокамер всего лишь на несколько секунд… Но как сладко и умело он обжёг пухлые губы Эклза своим горячим дыханием, молниеносно облизав его приоткрытый и напросившийся на прикосновения рот. «Господи, Миша!» В глазах Дженсена потемнело. Мир вокруг заходил ходуном, посылая дрожь в колени. Безотчётно завибрировало где-то в горле, и он испустил, слышный только его партнёру, короткий стон прямо в жадные губы. И никто не успел заметить, что когда они отстранялись друг от друга, "преграды" между ними уже давно не было! Казалось, в тот день они оба потеряли рассудок. Их захлёстывало всеобщим задором и весельем. В отношении Миши Эклз уже когда-то дал себе слово, что просто поплывёт по течению. И сейчас его несло, безудержно закручивало в самую пучину той магии, которую источал Коллинз. Они так много смеялись тогда, что потом у обоих сводило животы и болели щёки. Резвились, как дети, с удовольствием ловили взгляды и прикосновения друг друга. Оба чувствовали, что что-то кардинально изменилось между ними, словно перевернулась новая страничка в их непонятных отношениях. Душу Дженсена обволакивало теплом от такой близости, расширяя их личные границы для будущих откровений и доверия. Несмотря на все опасения Дженсена, Миша никуда не исчез и не испарился, как сладкий сон, даже когда вечеринка в честь окончания "римских каникул" медленно перевалила за полночь. Эклз чувствовал, что уровень алкоголя в его теле приблизился к критической отметке и пора бы уже отправляться на боковую, чтобы утром не проспать свой рейс домой. Но он был абсолютно не в силах оторваться от созерцания весёло смеющегося, игривого и совершенно очаровательно раскрасневшегося Коллинза. Тот грациозно выплясывал в кругу хмельных коллег, периодически одаривая Дженсена похотливыми взглядами. Так что, даже если бы Джей сейчас был в состоянии блеснуть своими "особыми навыками" из преславутого резюме на танцполе, то дикий "пожар" в виде каменного стояка всё равно бы ему этого не позволил. Поэтому он просто сидел вразвалочку на стуле, вкрадчиво улыбаясь и, пожирая глазами Коллинза, любовался им издалека. На соседнем с ним стуле висел чей-то пиджак, из кармана которого пробивалось неяркое свечение. "Да это же Мишин пиджак!" - мысленно воскликнул Дженсен. И ему вдруг стало до жути любопытно. Он осторожно огляделся, чтобы отсечь ненужных свидетелей, и быстро нырнул рукой в чужой карман, выуживая оттуда мобильник. На светящемся экране красовалось фото женщины в каком-то совсем не женственном наряде, а снизу значилась надпись: "5 непринятых звонков от Викки". С минуту Эклз внимательно вглядывался в изображение, пытаясь сфокусировать на нём непослушный взгляд. Потом перевёл его на разгорячённого "Ангела", который в этот момент, прикрыв мечтательно глаза, очень соблазнительно двигал бёдрами на танцполе и покачивал головой в такт музыке. "И как это ей удалось приручить такое чудо, как Миша!?" - поражённо размышлял Дженсен. Вновь опустив взгляд на экран, он нахмурился и из вредности показал фотографии Викки язык, тихо и пьяно хихикая над собственной выходкой. Небрежно проведя пальцем по экрану, Дженсен встрепенулся, когда тот внезапно ожил, снимая блокировку. «Ух ты! Нет пароля!? - Эклз облизнулся, прикидывая возможные варианты. – Ну, держись, Коллинз!». Торопясь, он ввёл в поиск уже знакомое Destiel и, ехидно улыбаясь, выбрал коллаж из нескольких картинок. На одном из фото Кас и Дин самозабвенно целовались, а на другом Ангел «брал» своего охотника глубоко и жёстко (если подвыпившему Эклзу удалось правильно расшифровать выражение лица Винчестера, которого вот-вот накроет ярким оргазмом). Улыбка Дженсена стала ещё шире, когда он подтверждал команду «установить как обои главного экрана». И для полной картины скачал Мише один из фанфиков, который когда-то читал, предусмотрительно вынеся его на рабочий стол. С абсолютно идиотской улыбкой от уха до уха, Дженсен незаметно вернул Мишин телефон на место и заботливо похлопал ладошкой по карману пиджака. Ужасно довольный собой, он поплёлся не твёрдой походкой к себе в номер с чувством выполненного долга. Утро встретило его звонкой трелью гостиничного телефона, разрывавшего барабанные перепонки: - Мистер Эклз, доброе утро! – вежливый голос портье почему-то не заткнулся и даже не сделал паузу, когда на другом конце провода ему в ответ только невнятно промычало "что-то". И, как оказалось, это "что-то", по всеобщему мнению, должно было быть известным актёром, и которое теперь уже "приняло на веру", что "оно" - «Мистер Эклз». – Ваши коллеги покинули отель уже час назад. Они просили Вас разбудить в 10:00, если до этого Вы не спуститесь сами. -Эээ… спасибо, - промямлил Дженсен. Во рту было сухо, как в пустыне. Повесить трубку удалось только со второго раза, так как Эклз поначалу промахнулся мимо тумбочки. Приоткрыв один глаз, на что его свинцовая голова тут же отреагировала возмущённым загудением, он стал озираться вокруг в поисках хоть какой-нибудь живительной влаги. Уже на подъезде к своему дому, когда обезболивающие окончательно привели Дженсена в чувства, он вдруг вспомнил, что вчера в шутку пошалил с телефоном Коллинза. Хотя его Подсознание, будто отдельная от него и имеющая собственное мнение личность, "смотрело" на хозяина из неведомых глубин с прищуром и даже, как-то важно кивая в ответ, с сарказмом подмечало: «Ага, как же… в шутку. Кому ты врёшь, Дженсен? Может, ты хотел сказать «с надеждой»? Не пора ли уже называть вещи своими именами?!» Эклз дёрнулся к своему сотовому, проверяя, но от Миши ничего не приходило: ни звонка, ни СМСки, ни даже письма на электронную почту… - НИ-ЧЕ-ГО! Этот факт вогнал его в уныние. Самому поинтересоваться духу не хватило. «Всё же совесть ещё жива. Это радует, наверно…» Но что делать дальше, Дженсен не имел ни малейшего понятия. Хуже всего было то, что впереди было пять дней выходных для всей команды сверхов. А это могло означать только одно: пять мучительно долгих дней, во время которых он будет тихо умирать, если только «Ангел Божий» над ним не сжалится, и всё же первым снизойдёт до него, выйдя на связь. «И почему бы просто не забить на всё, как раньше? - с досадой спрашивал сам себя Дженсен, то и дело проверяя телефон. По-прежнему – ничего. Тяжело вздыхал. – Ты и сам знаешь «почему»! Признай, этот Коллинз имеет над тобой необъяснимую, странную и очень сильную власть… Чёрт! Мииииша…» Эклз промаялся два дня. Изводил себя без поблажек грустными мыслями. Сожалел, что он такой гордый! И сетовал на Коллинза, что тот всё-таки «мудак»! Дженсен уже и не знал на кого злился больше: на себя, на Мишу или даже на жену, что та постоянно зудела над ухом и просто не хотела оставлять его, в конце концов, в покое! С Дэнниель они были вместе уже давно. Иногда ему даже казалось, что никто и не был с ним рядом так долго. Он так привык к ней. Привык, что она понимающая, милая, красивая. Да, и секс у них был отменный... А Дженсену, с его резко возросшей популярностью, было всё сложнее разглядеть в глазах бесконечной вереницы девиц что-то, кроме алчного блеска или тупого желания «раздвинуть ноги» только потому, что он – «Звезда». И, в конце концов, он сделал Дэнниель предложение, перестав метаться и засыпать в холодной постели один. Сидя вечером второго дня на полу в гостиной, Эклз, облокотившись спиной на диван, технично листал на планшете их совместные с Коллинзом фотографии. Он зажал указательный палец на клавише, и кадры понеслись перед его глазами с большой скоростью. Взгляд всё время цеплялся за одни и те же волнительные мелочи: их счастливые улыбки, тёплые прикосновения (как бы невзначай) и необыкновенную магию взглядов, вмещавшую в себя всю вселенную. Он прекрасно помнил ощущения, от действия этой «химии», которую невозможно было ничем завуалировать, и которую они дарили лишь друг другу. Ну, по крайней мере, Дженсен так думал… Ничего подобного он ещё никогда и ни к кому не испытывал. А этому чудаковатому Мише Коллинзу удалось «обратить его в свою веру» всего лишь за один год!.. И уничтожить весь интерес к жизни за рекордные два грёбаных дня молчания. Это было уже слишком… Дэнниель не понимала, что происходило с Дженсеном. Все её предыдущие попытки поговорить, заканчивались скандалом или просто игнорировались. Поэтому она благоразумно решила обходить мужа стороной, пока тот открытым текстом не послал её куда подальше. И, как умудрённая опытом совместной жизни женщина, стала делать вид, что всё нормально. Всё у них лучше всех! Как всегда. Дженсен еле заполз на диван и моментально уснул, не обращая внимания ни на неудобную позу, ни на отсутствие одеяла и даже подушки. Только сильнее сжимал в руке свой "онемевший" мобильный. На третий день он проснулся поздно. Но не чувствовал себя отдохнувшим. Мысль о том, что прохладный душ мог бы помочь взбодриться, не пробудила в нём желания сдвинуться с места. Почесав колючий подбородок с двухдневной щетиной, Эклз всё же решил дойти до кухни – желудок уже не в первый раз заунывно урчал, напоминая, что жизнь не стоит на месте. Обречённо вздохнув, он в очередной раз проверил сотовый и поставил его заряжаться. Попивая апельсиновый сок, безразлично стал наблюдать, как проносится за окном ещё один солнечный день. Смотрел на людей, которые всё торопились куда-то, словно муравьи, и за бесконечными потоками машин, наводнивших город. Где-то в другой комнате слабо пиликнул его айфон, оповещая о новом СМС. Дженсен даже не обратил поначалу внимания, увлечённый своими размышлениями и видом из окна. Все эти дни он напряжённо вслушивался в тишину, надеясь услышать этот звук. Предположение, что это, наконец, произошло, он просто принял за очередной плод своего больного воображения. Но когда телефон настойчиво пискнул ещё раз, Эклз еле успел вернуть стакан на твёрдую поверхность. Скользя по кафелю и спотыкаясь о стулья, он мчался к источнику звука, на ходу вспоминая все известные ему молитвы, и мысленно скрещивая пальцы. Сердце радостно подпрыгнуло, выписывая в груди ликующее сальто. ДА!!! Его «Ангел»-Спаситель услышал его молитвы! На экране светилось аж целых две СМСки от Миши. Дженсен не сразу смог успокоиться и вернуться с Небес на бренную Землю - от радости буквы прыгали перед глазами, как мошки. Победно улыбаясь, он, наконец, прочитал: 1 СМС: «Здравствуй, Дженсен. Надеюсь, ты хорошо долетел». 2 СМС: «Прислали несколько сцен из нового сезона. Ты можешь завтра приехать?» Не задумываясь над смыслом, Эклз торопливо застрочил ответ: «Ок :) Где и во сколько?». Через минуту Коллинз написал: «У меня в 11:00». Чуть ли не прыгая от накатившего чувства счастья, Дженсен возвестил Мишу о том, что это «отличное время!». Его совершенно не смутил сухой и безапелляционный тон входящих сообщений. На ВСЕ эти пустяки сейчас ему было плевать! Лишь бы скорее настало это "прекрасное завтра", когда он, наконец, увидит "Своего Ангела"! Остаток вечера Дженсен проходил с идиотской улыбочкой, нервно поглядывая на часы. Он буквально захлёбывался от хаотично скачущих мыслей, всевозможных воображаемых ситуаций и откровенных фантазий, в главной роли которых с недавних пор фигурировал исключительно Коллинз. Буйство радужных эмоций переполняло и распирало изнутри Дженсена, набирая обороты и циркулируя по замкнутому кругу в его теле. Ему очень хотелось громко кричать на весь мир, чтобы все узнали, как он бесконечно счастлив! *=*=* Дэнниель вернулась под вечер, сразу подметив разительные перемены в настроении мужа. Дженсен со стороны смахивал на хищного зверя: растрёпанный, заросший щетиной и с обезумевшими, абсолютно дикими и потемневшими глазами. Пребывая целый день на грани вожделения и предвкушения завтрашней встречи, он чувствовал острую и почти болезненную необходимость выплеснуть куда-то этот сгусток энергии, который грозил вот-вот разорвать его на сотни красочных кусочков, не найдя в итоге выхода или должной разрядки. В ту ночь он лёг с женой в постель, чего не делал уже довольно давно. Но целью Дженсена не было исполнение "супружеского долга" как такового. Он просто ничего не мог с собой поделать, не мог больше держать себя в руках... Движения Дженсена были резкими и смазанными. Его даже мало интересовало согласие Дэнниель или её удовольствие - перед глазами, поработив его разум, был лишь дьявольски соблазнительный "Ангел", будто на зло, ухмылявшийся, показывая своё неоспоримое превосходство над поверженным и беспомощным Дженсеном. Он брал жену сзади. Довольно жёстко, хотя и старался из последних сил быть аккуратным - всё-таки она была слишком хрупкой для его агрессивных габаритов. Но хладнокровно сосредоточился на процессе, оставив все её "выдающиеся места и прелести" без внимания. Дэнниель, в принципе, не высказала возражений, даже если они у неё и возникали. Просто пришла к выводу, что так всё же лучше, чем жить под одной крышей просто как соседи. Хотя, от пары поцелуев она бы точно не отказалась. Дженсен же еле сдержался, чтобы на пике эмоций не выстонать желанное "Мииииша!". Сделав своё дело, и немного придя в себя, он тут же соскользнул с супруги на другую половину кровати. Молча уставился в потолок, усмиряя дыхание. Дэнниель чмокнула мужа в щёку, высматривая что-то в его колючем профиле. Не дождавшись ответной реакции, встала и пошла в душ. Дженсен прислушался к звукам сильного напора воды в ванной и почувствовал лёгкий укол совести: "Всё же она не виновата в том, что я запал на другого... парня. Нет, не так. Что я конкретно запал на "Ангела", который оказался "дьяволом в бежевом плаще!". Тяжело вздохнув, он обречённо провёл ладонью по лицу. Натянул боксеры и поплёлся на кухню ждать, когда всё вокруг стихнет, и Дэнниель уснёт. Ждать, когда прекратит бешено пульсировать во всём теле настойчивое одно-единственное желание, кричавшее внутри: "Миша! Миша! Ангел! Мой!" В ту ночь он так и не уснул...