Их маленький секрет

Пишется под: Ellie Goulding — Love Me Like You Do Måns Zelmerlöw — Heroes       Обычный день. Встать пораньше, умыться, приготовить завтрак, который не имею возможности попробовать, но надеюсь, что вышло вкусно. Пойти разбудить детей, которые еще не проснулись от запаха еды.       Сайко, следом комната Ширазу. Урие проходит мимо меня по коридору, не бросив и взгляда. Уже бодр и чёрств, как сухарь. Муцуки открывает дверь между вторым и третьим стуком. Немного рассеян, и я проверяю, что он хотя бы пропускной не забыл. Забыл, конечно.       К тому времени, как я вышел на кухню, Куки уже допил свой сладкий черный кофе. Его порция не тронута — он никогда не завтракает раньше девяти, говорит, что его тошнит. Но я уже знаю — в девять он точно не поест. Может, даже в десять не поест, и в 4 вечера все еще будет голодным. Поэтому уже в дверях, когда он кладет ладонь на ручку двери, успеваю в другую руку вложить коробочку с бенто. Урие бросает прожигающий взгляд, но берет свой обед — уже знает, что папочка Сасаки так просто от него отстанет. Я улыбаюсь, желаю удачного дня, будто это в порядке вещей. Куки уходит первым.       Пока остальные собираются и завтракают, я успеваю сделать бенто на всех, и на всякий случай, готовлю обед — вдруг кто-то успеет попасть домой в перерыв. Ширазу заканчивает первым и выскакивает из-за стола с тостом в зубах, сдавленно благодарит, успевает схватить коробочку с бенто. За ним спешит не выспавшаяся Сайко, мгновенно начинает жаловаться. Но тоже успевает взять свой обед, и я замечаю PSP, засунутый в карман плаща, рядом с пропуском. Хоть пропуск взяла, уже хорошо.       Муцуки ест медленнее всех, и я успеваю выпить законную чашку кофе, прежде чем он поднимается и решительно настроенный помочь с посудой берется за дело. Еще десять минут, и мы вместе выходим, в кратчайшие сроки добираясь к центральному управлению CCG.       Прямо на пороге офиса меня уже поджидает Акира со стопкой дел, судя по их числу — на весь отряд минимум. Приходится срочно послать Муцуки-куна искать остальных, пока они еще в управлении и никто под шумок не впихнул им дельце — Куки точно пару раз забирал себе дела без спросу, а Сасаки потом влетало. Правда, это было раньше, сейчас он так опрометчиво не поступает, и тому есть причины…       Малый конференц-зал радует своим холодом — на улице жара больше 20 градусов и влажность больше 70.       Последним появляется Урие, и ему-то и достаются дела, которые я отобрал. Он просматривает их, бросает недовольный взгляд, но молча принимается читать. Остальные уже заканчивают, и я жду, когда появятся вопросы — если вообще появятся.       Зал пустеет. Один за другим выходят Ширазу и Сайко, работающие в команде. Муцуки уходит на очередное расследование. Проходит еще минут десять, прежде чем Куки бросает дела на стол перед собой, забрасывает ноги в тяжелых ботинках на лакированную поверхность, сплетает пальцы перед лицом и смотрит мне прямо в лицо. Тяжелый, полный тёмных эмоций взгляд, и вдоль спины прокатывается волна чувственной дрожи.       Я уже знаю, что это значит. В теле появляется предательская слабость от одного только взгляда, и я без зеркала догадываюсь, насколько ранимое и неуверенное у меня выражение лица — Куки расписал мне меня самого в красках в первый же раз, когда это только случилось.       Мою догадку подтверждает приглашающее властное похлопывание парня по своему колену. Опираясь рукой о стол, встаю, и первым делом иду к дверям в зал, закрывая их на ключ и убирая его в карман брюк. Наверное, самое большое везение заключается в том, что залы — чуть ли не единственное место в здании, где нет камер.       Немного несмело подойдя к парню, аккуратно присаживаюсь на краешек стола — он недовольно хмурится, вскидывает бровь и, ухватив меня за запястье, рывком тянет к себе.       Скрещенные до этого ноги путаются, и я падаю прямо на него, на мгновение переставая дышать и слыша, как бешено бьется перепуганное сердце. — Ты же знаешь, я не люблю повторять свои просьбы дважды. — Низкий голос над ухом вызывает новую волну предательской дрожи в коленках.       Что еще страшнее — я начинаю возбуждаться от этого. И Урие знает это, как никто. — Прости, — виновато подняв глаза, я осторожно поднимаюсь с его тела и покорно присаживаюсь на колено. — Что с тобой? — Недоуменный взгляд, обращенный на меня, ясно говорит, что Куки по-другому представлял себе нашу встречу, и ему не нравится, что я так бессовестно трачу драгоценные минуты нашего уединения. — Нет, ничего, не обращай внимания. — Он знает, что если я не хочу что-то говорить, то и не скажу, хотя для приличия совру поубедительней. И Куки оставляет эту тему. Усадив как следует меня к себе на колени, и, подтянув так, чтобы наши тела как можно больше соприкасались, куинкс тут же забирается ладошкой в только что расстегнутую ширинку и начинает ласкать плоть через белье, срывая с моих губ прерывистые умоляющие крики. — Куки… Куки, стой… неужели… прямо здесь? — Заерзав, я прикусил губу, ощущая, как длинные пальцы вместо ответа начинают настойчивее меня ласкать. — Ха!.. П-понял… Мх…       За неимением другого варианта вцепившись в руку, держащую меня поперек груди, я прикрыл глаза и задрожал всем телом, заерзал. Возбужденная головка уперлась в резинку, однако Куки чуть оттянул ткань, и возбужденная плоть с готовностью выскользнула из-под нее. Я со стыдом наблюдал, как на ярко-красной головке выступает смазка, а парень подушечкой пальца растирает ее, губами ловя край моего ушка и начиная посасывать. Страшное смущение окрашивает мои щеки в пылающий-красный, о чем Урие живо меня оповещает, смущая еще больше.       Рука куинкса соскальзывает с моей груди вниз и начинает стаскивать прочь расстегнутые брюки. Куки заставляет меня сбросить сначала ботинки, и ткань соскальзывает вниз по голени и стопам, на пол. Вскоре, в той же куче оказывается мое белье, и рубашка до середины бедра остается моей единственной одеждой.       Впрочем, и это, видимо, ненадолго — тонкие пальцы скользят по пуговицам, ловко расстегивают их сверху вниз. Я знаю — Куки любит смотреть на мое тело с такого ракурса. Разница в росте позволяет ему пристроить голову у меня на плече и смотреть вдоль линии всего тела. С этой же целью он заставляет меня раздвинуть ноги и забросить их на подлокотники. Минутка пассивного сопротивления, и куинкс делает это силой, вынуждая меня подчиниться его капризу.       Пунцовый от стыда, дрожащий и возбужденный, я не сразу понимаю, к чему все это делается. Лишь когда с каким-то страхом ловлю движение на другом конце комнаты, осознаю, что стеклянная стена напротив, дает увидеть чертовски много и мне самому и Куки. Начинаю понимать, к чему он так долго возился и поднимал свое кресло по приходу.       Попытка закрыть лицо руками оканчивается тем, что куинкс больно бьет меня по ладоням и запрещает закрывать хоть что-то. В голосе парня явно слышится темное удовлетворение, темно-серые, грозовые глаза, блестят, причем — крайне довольно.       Моя черная рубашка становится рамой, обрамлением для белоснежного обнаженного тела. Хочется зажмуриться, но стоит мне на пару секунд прикрыть глаза, как Куки хватает меня за подбородок, и впивается в губы поцелуем, который переходит укус. Сдавленно вскрикивая ему в рот, чувствую вкус крови, а когда Урие отстраняется, вижу, что его какуган активирован, да и мой тоже.       Неожиданно уверенно и сильно ладонь сжимается на члене снова, вырывая новый стон. Парень ласкает беспощадно, не слушая мольбы, но очень аккуратно и в то же время нежно. Он знает, от каких ласк удовольствие сильнее, где и с какой силой нажать, чтобы я скорее кончил.       Яростно ерзая от неудержимого удовольствия, я довольно быстро ощутил, что сползаю, однако возвращаться на место пришлось самому. Кроме того, возбужденная плоть, пока что сдавленная штанами, уперлась между ягодиц жестким бугорком.       Жалобно застонав, я принялся тереться и ерзать по ней. Куки зашипел, но стойко продолжил дрочить член, видимо решив, что все вполне справедливо — он удовлетворяет меня, я его.       О том, насколько правдива моя теория, я узнал через несколько минут. Сдавив член у основания, Урие некоторое время не давал мне кончить, потом стал мягко покусывать мою шею и ласкать одновременно. Разрываясь между двух источников приятных ощущений, я не заметил, когда преграда исчезла. Мир неожиданно взорванных образов и звуков. Пойманный в ловушку оргазма, я извивался и изгибался на коленях у парня, пачкая его руку и ближайшую мебель спермой.       Когда приятная судорога отпустила тело, куинкс уже успел поставить на стол перед ними открытую баночку со смазкой, и тонкого обоняния полу-гуля касается приятный запах чайной розы.       Я прикрыл глаза, пытаясь вернуть миру устойчивость. Куки был нетерпелив сегодня ночью, спешит сегодня, хотя сейчас уже обеденный перерыв и управление практически пустое. Когда реальность вновь твердо закрепилась в сознании и прекратила шататься, я чуть мотнул головой, собираясь пойти против планов своего подчиненного, который умудрялся держать в ежовых рукавицах меня самого.       Соскользнув с кресла и не обратив внимания на вскинутую бровь, я встал на колени перед креслом. Рукой отыскав рычажок настройки высоты, я нажал его, и кресло стремительно опустилось вместе с ругнувшимся парнем. Болезненная хватка на волосах дала понять, что Урие моя выходка сильно не понравилась. Парень нагнулся и с силой укусил меня за губу. Снова вкус крови во рту.       Нервно облизывая ранку, я поднял лицо, как он того и хотел. — Что ты творишь, Хайсе? — Угрожающие порыкивания заставили меня немного стушеваться, но вовсе не умалили моей решительности выполнить задуманное. — Собирался сделать тебе приятно, — честно ответил я, рукой начиная поглаживать возбужденную плоть через ткань штанов. Куинкс дрогнул, но пальцы на волосах сжались еще жестче. — Нет. Я не разрешаю, — процедил мальчишка, вздергивая меня повыше и вынуждая вытянуться, насколько это возможно. — Но… — Никаких «но». Ты пришел в мою постель незапятнанным, и я не дам тебе заниматься такими грязными вещами. Твой рот создан для поцелуев и этого вполне хватит, — отпустив волосы и вцепившись в нижнюю челюсть, Куки погладил мою нижнюю губу, надавил, вынуждая открыть рот, и втолкнул туда палец. Языком коснувшись солоноватой, с привкусом спермы, кожи, я стал посасывать палец, ласкать языком, как я сделал бы, будь у меня во рту совсем другой орган. Парень сморщился и через какое-то время убрал руку, вытерев палец о свои штаны. — Забирайся сюда, живо. У меня есть дела поважнее, чем разбираться с твоим плохим поведением. Дома мы еще на эту тему поговорим, — поняв, что вердикт вынесен, я поджал губы и покорно поднялся. Куки встал, поднял кресло и мы продолжили с того же места, на котором остановились. Я снова устроился у него на коленях, правда, уже не такой довольный, как до этого. Помолчав и полюбовавшись на мою недовольную мордашку, куинкс не выдержал и поцеловал меня в шею, бормоча: — Не дуйся. Обещаю, дома мы это еще раз обсудим. А теперь не порть перерыв своим выражением лица. Иначе я передумаю, поднимусь и уйду, и вечером ты снова не получишь удовлетворения, слышишь?       Несколько мгновений еще более обиженный, я все же кивнул и мы продолжили.       Растягивал Куки быстро, постоянно занимая меня поцелуями. Длившимися и длившимися, глубокими и страстными, то нежными, то жесткими, полных таких глубокий изучений ртов друг друга, что сразу было видно — давние любовники. Тихонько постанывая от возбуждения, я часто ерзал, поскуливал, цеплялся срывающимися пальцами за его руку, бессовестно когтил только успевающую регенерировать кожу.       Три пальца, толчок по простате — он снова заставил меня кончить, оторваться от его губ с протяжным и даже немножко хрипящим стоном. Выгнувшись до хруста в спине, я задрожал, потом обмяк. Ноги слушаться отказывались, и Куки пришлось самому опускать мои широко разведенные ноги вниз. Потом куинкс уцепился за стол и подтащил нас к нему. — Куки, что… — Тихо. Я хочу, чтобы ты оперся об него. Живо, — нетерпеливые нотки в его голосе выдавали, насколько же ему не терпится уже самому получить настоящее удовольствие. Когда руки прекратили трястись, я выполнил просьбу. Оперевшись о стол и прогнувшись, я с замиранием сердца слушал, как откатывается прочь кресло, как Куки встает. Звук расстегиваемой молнии, шорох ткани — рядом небрежно шлепнулись парадные перчатки, которые куинкс заткнул за пояс штанов до этого. Пара вздохов, горячая головка, влажная и по ощущениям очень большая, ткнулась в анус и скользнула внутрь, вырывая из меня стон. Пара пробных толчков, потом парень взял темп быстрее. Я пошевелился — взмокшие ладони заскользили по лакированной поверхности нашего круглого стола для собраний. Куки недовольно цыкнул, шлепнул меня по ягодице, впился пальцами сильнее, призывая не менять позиций. Я лишь прогнулся чуть сильнее, продолжая воевать с гладким столом. В итоге, очередной толчок, и я полностью растянулся на столе, больно стукнувшись об него подбородком.       Урие раздраженно зашипел под нос проклятья, потом сунул какой-то прорезиненный коврик с намертво приклеенной табличкой. — Если руки уезжают — держись за него.       Следующие десять минут я в холодном поту смотрел на написанное на табличке имя — «Цунэёши Вашу». Господи, Урие, почему именно ее ты сейчас поставил передо мной?! — Мне не нравится, — послышался недовольный голос куинкса, и я ненадолго вздохнул с облегчением.       Как оказалось, зря.       Перевернув меня на спину, парень навис надо мной, погладил по щеке и впился в губы поцелуем, одновременно входя в меня и вновь начиная движение, успев только шепнув перед этим: — Сейчас — держись сам.       Вцепившись в край стола, я тихо стонал и урчал ему в губы, дергался, рвано выдыхал и поджимал пальцы. Рубашка, которую я с утра выгладил, была вся измята и болталась на руках ненужной тряпкой.       Куки двигался то сильно и резко, то начинал с поворотом бедер, но неизменно головка достигала простаты, вырывая новый стон, заставляя меня плавиться от удовольствия.       Я потерял счет времени и ориентацию в пространстве, и бесконечной цепочкой стоны превратились в шумное и жалобное «Куки» на все лады.       Оргазм поймал меня в третий раз, когда Куки резко и сильно вошел в тело, будто пытался пробить меня насквозь. Давно он не заставлял меня издавать такие звуки — что-то похожее на визг ободрало горло и вырвалось на волю, после чего все мое состояние описал тяжелый стон.       Тяжело отстранившись, куинкс, вымотавшийся, мокрый, чуть отошел и сел в то самое кресло. Мы оба молчали — сейчас, даже дышать было, как подвиг.       Я откинул голову назад и прикрыл глаза, уже совсем не волнуясь о том, в какой позе я лежу, где лежу и в какой ситуации нахожусь.       Вытекшая сперма шлепнулась на пол — похоже, мальчишка много кончил. Вот черт, сейчас все белье ведь испачкает…       Через силу я смог сесть, потом даже встал на пол, чтобы тут же быть утянутым в теплые, надежные и самые любимые объятья в мире, пока ухо опалял горячий шепот: — Тсс. Об этом никто не должен узнать. Дома встретимся. Я люблю тебя.