Личная жизнь

      Ханбин уже больше месяца избегает меня. Постоянно игнорирует, разговаривает только про дебют и мемберов. Держится от меня подальше. Не подпускает. Наш ли это Ким Ханбин? Мой Ханбин? Его будто подменили. Раньше сам летел ко мне, лапал меня во всех возможных и невозможных местах. Постоянно говорил о чем-то, даже на обед, в общагу, в магазин с другими ребятами не отпускал, заставляя оставаться с ним в студии. Его тяжелая артиллерия тактильных атак и взгляды, полные обожания, давили на меня так, что дышать было трудно. Я, конечно, тоже касаюсь его, например, беру за руки. Я делаю это редко и хватаю его не за пальцы или ладонь, а за запястья. Потому что надо быть осторожнее. Везде камеры и взгляды. Я, к слову, когда мы с ним наедине, перехожу черту и позволяю себе многое. Но в людных местах — ни-ни. Конечно, кто-то может счесть наши с ним прикосновения фансервисом, но нихера это не фансервис. Он нам не нужен, когда есть Бини, который не может контролировать себя, и есть я, с трудом контролирующий Ханбина, себя и отдельно его чувства, эмоции, желания, мимику, действия… что ещё осталось? Кажется, всё. Но этого влюбленного одуванчика и все, что касается его, нельзя контролировать. Никак! За все годы нашего знакомства я выяснил, что в людном месте Бини будет тискать меня, пока не добьется внимания к себе.       Внимание! Он хочет его от меня. Поэтому я придерживаюсь системы «10:1». Это значит, что на десять тактильных атак лидера я отвечаю одним касанием — и он счастлив, а я спокоен до следующих атак, которые начнутся через две-три минуты. Ещё я обнимаю его по возможности нежно. С ним надо так. Хотя бы один человек должен относиться к нему нежно. А вот Ханбин всем своим весом наваливается на меня, душит, обвивается, показывая и доказывая каждому, что я его. Собственник! Иногда я флиртую с ним. Так случалось пару раз на сцене и вне её. Просто захотелось осчастливить его в день рождения, и люди обязательно сочли бы это за отличный фансервис. Но этот хён из BIG BANG с легкостью раскусил меня и всем рассказал о моем флирте, после чего я еле пришел в себя. Вот же дурак, спалился! Зато у Бини глаза были, как после оргазма. Затуманенные. Откуда я знаю, какие у Ханбина глаза после оргазма? Ну, это было его желание – лишиться девственности в качестве подарка ко дню рождения. После, конечно, я зачастил с подарками, но сейчас не об этом. Так вот, крупно я тот день лоханулся. Теперь надо быть осторожнее, но сейчас между нами ничего нет. НИЧЕГО! Никаких прикосновении и взглядов, флирта, загадочности. Есть только пропасть. И как же мне избавиться от неё? Он внезапно превратился из Его Величества Тактильность в Его Величество Недосягаемость.       С чего же это началось? Ну, до съемок для Suwon JS CUP дела шли отлично. Нежные взгляды, улыбка, но потом я согрешил. Это нельзя назвать настоящим грехом, но для моего одуванчика все так и есть. На самом деле я просто обнял Джинани-хёна за талию, а Ханбин это увидел — и конец. Обиделся. Его взгляд так и говорил мне: «Хёна можешь обнимать на людях, а меня нет?!». Нет, правда! Обниму его — и нас не остановить. Стыдно признаться, но у меня стоит на него. Боже, это чертовски неправильно!       После этого мы были на концерте BIG BANG хёнов, и я думал, что на людях Ханбин опять начнет липнуть ко мне, но ошибся. Он все время держался за макнэшами и даже краем глаз на меня не взглянул. Каким-то чудным образом Чжунэ, который был последним в нашей групповой цепочке, вдруг обогнал нас всех и сел рядом с Бини, причем оставил драгоценного хёна на меня. Вот так вот мы смотрели концерт вдали друг от друга. Я разок глянул на него, а он сидел такой весь важный, как на троне, а наш макнэ разлегся. Охренел! В тот день лидер был одет в белое, может, поэтому он выглядел уютным. Но я ничего не почувствовал, кроме тоски. Изредка бросал взгляды в его сторону, надеясь встретиться взглядом. Наконец-то он посмотрел на меня. Я как можно жалобней посмотрел на него, но он отвернулся. Все ещё дулся из-за обнимашек с миленьким хёном. Я был готов скулить там, чтобы обратить его внимание на себя. Но мой ор не перебил бы визги тридцати тысяч фанаток и самих артистов. Он ведь тоже его обнимает, и я не обижаюсь. Как можно стоять тихо и не тискать это чудо? Весь вид хёна так и зазывает: «Потискай меня», «Обними меня», «Люби меня», «Защити меня». Он как пушистый комок шерсти, как маленький ангелочек, спустившийся с небес, чтобы его любили. Он создан небесами, нет, я не отрицаю, что он человек и родила его женщина, но все же он какой-то неземной, и мне хочется его тискать все время. Не могу я противиться этой магии вне Хогвартса. Даже на концерте он облил себя газировкой, как маленький. С него глаз нельзя спускать.       Вот ещё один пример его недосягаемости: в мае я выступал для Show me the money 4 перед полутора тысячами фанатов. Хорошо повеселился, так сказать, побывал в своей стихии. После я вернулся в общагу очень поздно, уставший, потный. А Ханбин, видимо, соскучился и захотел спать со мной. Но я отказал ему, сказав, что устал и хочу отдохнуть. Вот с тех пор я отдыхаю, и это у меня получается хреново. Он все больше зависает в студии, и я вместе с ним… не один, а с остальными. Мы готовимся к дебюту, и нет у нас лишних минут на личную жизнь. Моя личная жизнь не спит уже третий день, весь растрепанный, уставший, кожа да кости, в общем, измученный, сидит в маленькой каморке и работает на полную катушку. Как же мне хочется покормить его всем на свете и уложить спать, чтобы больше не видеть такой картины.       А вот третьего мая мы выступали на стадионе для Suwon JS CUP. Тогда лидер меня опять игнорировал. Я обращался к нему, а он весь такой «мистер игнор» сидел, уткнувшись в телефон. Я, как собака, бегаю за ним, слежу за его перепадами настроения и пытаюсь подстроится под них, а он даже не смотрит на меня. На поле опять таскался за ним, где он — там и я. Специально. После всей лажи с микрофонами я забил на выступление и веселился, танцевал не на своем месте и не так, как надо бы. Мы резвились как дети, оставленные без присмотра родителей. Может из-за этого, а может и нет, но невидимая стена между нами исчезла и я смог лицезреть его очаровательную улыбку и детский смех. Но после выступления невидимая стена вернулась и я был в нокауте.       Сегодня мы вышли в свет. Да, это свершилось, а то не выходим из подвала неделями. Сегодня открытие ресторана YG, и все сотрудники, артисты компании приглашены туда. Как прекрасно, мы можем поесть нормально. Я думал, что сяду вместе с ним, но не сел. Опять это невезение. Кажется, не только Ханбин, но и Боженька отвернулся от меня. Я сел за другой столик с Чжунэ, Мино и Джинхван-хёном. Не понимаю, как этот макнэ умудряется везде и всегда оказаться рядом с хёном. А я лопух, упускаю все шансы. А шансов-то и не было. Я попытался быть ближе к нему, однако эта длинная очередь из семи человек не дала мне возможности. Но сегодня я отыграюсь. Не буду бегать за ним. Даже смотреть на него не буду. Вон Хаи, Сухен пришли, а ещё здесь хёны из WINNER. Заставлю ревновать. С Хаи здороваюсь по-братски, но со стороны, надеюсь, это выглядит более романтично, чтоб глаза у кое-кого из орбит вылезли. Хотя хип-хоп жест никак не сойдет за романтику, все же он привлечет внимание. А теперь собираюсь кушать до отвала и не соизволю обратить свое святое внимание на Его Величество Недосягаемость.       Вдруг какая-то тётушка начала раздавать всем кофейное мороженое. Жаль, что не клубничное. Нас снимает камера, и у меня так некстати в голове зародилась идея – соблазнить камеру. Камерамэн меня не интересует. Меня вообще никто, кроме одуванчика, не привлекает. Соблазнительно вытираю нижнюю губу, не отрывая взгляда от камеры. Потом вбираю в рот мороженое и начинаю сосать медленно, все так же смотря в камеру. Думаю: "Вышло сексуально? Соблазнительно?" В любом случае, оператор покраснел и убежал, даже ударился об стену, споткнувшись. Ну, так как эксперимент прошел удачно, вечером повторю. Только с клубничным мороженым и с Ханбином. Я сейчас воодушевлен из-за своих планов на вечер по завоеванию Его Величества Недосягаемость и возвращению Его Величества Тактильность.       Поздно ночью ребята отправились в общагу, а Бини остался, чтобы доработать песню. Я тоже вышел вместе с ними, только я хочу купить мороженое, чтобы воплотить свой план в реальность. Слава Богу, рядом с компанией есть круглосуточный минимаркет. Там я покупаю свое любимое клубничное и шоколадное для чоко-кон-маньяка и возвращаюсь обратно к одуванчику.       — Я купил нам мороженое, — отдаю ему его любимую сладость и сажусь на стол, чтобы он хорошенько видел меня. Ханбин, как ребенок, радуется сладости и начинает пробовать ее на вкус. Я вот не знаю, кто или что важнее: я или чоко-кон? Когда я рядом, он такой весь счастливый, радостный, но он такой же, когда ест мороженое. Боже мой, кто бы мог подумать, что я буду соперничать с шоколадным мороженым за сердце парня. Сейчас чоко-кон в выигрыше, потому что лидер наслаждается именно им. Но мы ещё посмотрим, кто кого. Ну а вариант «что кого» меня не устраивает.       Я начинаю действовать по плану. Облизываю мороженое как можно соблазнительнее и повторяю раз за разом эти сладостно-освежающие действия. Потом отрываюсь и показательно, как днем, медленно вытираю нижнюю губу и смотрю на Ханбина, который с открытым ртом уставился на меня. Я лишь ухмыляюсь ему, будто у меня и в мыслях ничего такого нет, и продолжаю насиловать языком бедную сладость, а Бини возвращается к чоко-кону и ест спешно, но не перестает смотреть на меня. А это как раз мне на руку. Раз зритель тут, перехожу к кульминации – я, не отрывая взгляда от него, вбираю в рот мороженое и плавно начинаю сосать, а Ханбин буравит меня расширившимися глазами и не может управлять открытым ртом. Показательно выпускаю мороженое и облизываю губы, щуря и так узкие глаза. Кажется, он перестал дышать или забыл, как это делать. Ну да, куда ты от меня денешься?       — Ханбин, твое мороженое тает, — указываю подбородком на стекающую по его рукам сладость и удовлетворительно хмыкаю, продолжая лизать свою и в конце откусывая, потому что такими темпами ее ждет участь чоко-кона. Вдруг мой соперник летит в мусорное ведро, а лидер двусмысленно ухмыляется, смотря на меня. — Ты почему не доел?       — А я клубничное хочу! — он тянет к себе мою руку, держащую мороженое, накрывает губами сладость и смотрит на меня вызывающе, повторяя все, что я творил десять секунд назад. Чёрт, кто кого соблазняет? Откусывает кусок, отпускает руку и направляется к двери. Я думаю, наверное, чтобы уйти, но нет, чтобы запереть.       — Доведем начатое до конца?! — не понимаю, он спрашивает или решает. Но этот пошлый взгляд и недвусмысленное облизывание пухлых губ в сочетании с шаловливыми пальцами, которые с лёгкостью срывают с меня шорты с боксерами, сводят с ума.       Он сидит передо мной на коленках и проводит пальцами по всей длине уже стоящего колом члена, глядя на меня затуманенными похотью глазами. Блин, как он может так меняться? То он ангел застенчивый, то дьявол развратный. Он даже не женщина, но понять его я никак не могу. Закрываю глаза и опираюсь на край стола, когда он накрывает губами головку и начинает круговыми движениями ласкать мой член. У меня мозги вышибает от его касаний, ноги становятся ватными, и дышу я через раз и шумно, когда этот одуванчик берет глубже. Если так продолжать, я кончу, а этого я не хочу. Моя цель трахнуть его так, чтобы он не смел игнорировать меня. Я срываю с себя верхнюю одежду и отрываю желанные губы от ноющего члена. Ханбин улыбается, как сучка, будто бы ожидал этого, ну и я скалюсь ехидно, освобождая его от дорогущих тряпок. Вот он голый, открытый, доступный, стоит передо мной и даже не пытается прикрыть эрекцию, как раньше. А ты изменился, Ким Ханбин! Впечатываю его в стену, впиваясь в губы, и размашисто глажу по бокам. Целую его жадно, требовательно, будто хочу вернуть то, что мы потеряли за полтора месяца. Специально кусаю нижнюю губу, чтобы наказать, но отрываться от его рта не хочу. У нас вся ночь впереди. Не желая, отрываюсь от губ и спускаюсь ниже, засасывая кожу шеи, отчего он начинает всхлипывать и шептать про засос. Не хочет ходить с багровыми пятнами на шее, а то вызовут на допрос в главный офис. Но меня не остановит ничто. Целую его везде, опускаясь к ключицам, и там тоже оставляю заметные следы. Он обхватывает меня ногами за талию, даря мне возможность погладить его влажные от пота бедра, одновременно целуясь. Он, конечно, у меня растянутый, но мы не занимались сексом уже больше месяца или даже два, так что мне придется потрудиться. Беру смазку, которую я кинул в угол стола ещё днем, сажу на стол Бини, обвивающего меня руками и ногами. Он откидывается назад и ложится, широко расставив ноги. Начинаю растягивать его и одновременно покрываю его тело поцелуями, чтобы унять дискомфорт и боль. Двухмесячное воздержание дает о себе знать: он узкий, как девственник. Стонет в мои уши, пальцами впиваясь в плечи, просит большего, и я сам готов сорваться. Вхожу в него наполовину и поднимаю его за попу, чтобы ощущать его всего, и насаживаю до основания. Сначала двигаюсь в нем медленно, наращивая темп с каждым толчком, так что он стонет громко и прикрывает рот, как будто нас кто-то может услышать. Хотя другие стажеры, например, те девушки, могут услышать. Но мне плевать на них. Я не в силах думать о ком-то сейчас. Сильнее сжимаю обожаемую мной попку и долблюсь безостановочно, опаляя белоснежную кожу хриплым дыханием, которое трудно назвать стоном. Мои стоны какие-то нечеловеческие. Зверские! Однажды он признался мне, что мои стоны и хрипота возбуждают его сильнее, чем мой голый торс. В эту минуту мне срывает крышу от его стона, который он пытается заглушить, впившись зубами в мое плечо. Мне будет больно, но не сейчас. Сейчас я ощущаю накатывающую волну наслаждения и больше ничего. Делаю пару толчков и кончаю. Чувствую, как он сузился внутри от оргазма, сжимая моего дружка. Его тело расслабляется, хватка ослабевает, и Бини дышит прерывисто, но ноги крепче сжимают меня, когда я одной рукой глажу его спину, а другой придерживаю за попку.       — Мы будем стоять так долго? Может, ляжем? — после его вопроса я понимаю, что стою в центре студии. И как же я умудрился трахать его, ни на что не опираясь? Я конечно, подкачанный, и сильнее его, но он тоже не худой. Теперь понимаю, насколько я его хотел. Аккуратно выхожу из него и помогаю спуститься с меня. Как обезьянка, он повис на мне, будто на дереве. Не хочет спускаться. А ведь час назад строил из себя недотрогу. Смазанно целую в губы, в щеки и ложусь на скамейку, чтобы отдышаться, а он ложится на меня.       — Дай мне отдышаться! — пытаюсь его уложить рядом, но не получается. Прилип.       — Не дам. Это скамейка, а не кровать. Тут нет места на второго человека, — У него всегда найдется отговорка для таких мелочей, как прижиматься ко мне.       — Зачем ты игнорировал меня так долго? — сдаюсь после двух неудачных попыток скинуть его с себя. Если ему хочется так полежать, пусть лежит. Я зря что ли качался? Вот и польза от этих тренировок, могу даже взрослого парня поднять.       — А ты зачем обнимал хёна на моих глазах? Его ты лапаешь на глазах у людей, а меня избегаешь! Потом ты отвергнул меня, когда я просто хотел спать с тобой в обнимку. Я же не просил у тебя большего. А сегодня ты сел за другой столик и написал рядом с именем Мино-хёна «and Bobby». Не мог написать Double B? — я чувствую кожей, как его губы округляются, а щеки надуваются обиженно, и это вызывает только дурацкую улыбку на лице.       — Мне оправдаться? — вопрос звучит глупо, но к месту, потому что на мой жалкий лепет всего лишь фыркнут в ответ.       — Нет. Все равно я хотел поиграть в недотрогу. Хотелось узнать, что ты сделаешь, если я буду игнорировать тебя. Глупо, но мне просто хотелось, чтоб ты побегал за мной, ха-ха! Это было глупо? — мой божий одуванчик рисует что-то непонятное на моих руках и выдыхает загадочно, будто бы устал или важное что-то уяснил. От его дыхания мне становится щекотно и мурашки бегают по коже.       — Глупо, конечно. Лишать меня себя, а себя меня – это капец как глупо. Но если бы не это, я, наверное, не понял бы, что ты значишь для меня, — перекатываюсь на бок вместе с девятнадцатилетним грузом, чтобы посмотреть ему в глаза. О чем же он сейчас думает? Мне не надо ждать встречного вопроса: «Что я значу для тебя?». — Я понял, что ты моя личная жизнь, которую я пытаюсь скрыть от других. Жизнь, куда не хочу пускать никого. Жизнь, которую я хочу защитить. Жизнь, в которой я нуждаюсь и которая может навредить нам. Жизнь, где я счастлив, и жизнь, что я боюсь потерять. Это наверное смешно, глупо, неправильно и непонятно… но ты моя половинка и я не могу это отрицать. Не могу избегать. Я просто принимаю нас… и нет такого понятия, как ты и я, есть только мы. Я люблю тебя — и этим все сказано, — смотрю в его глаза и еле слышно произношу каждое слово только для него, чтобы даже стены не слышали моего признания. Оно посвящается только ему. Каким бы он ни был хрупким и нежным для меня, он все равно сильный и сдержанный, способный скрыть свои эмоции и слезы. Но я все чувствую. Несмотря на то что, мы взрослые представители сильного пола, нам приходится тяжело во многих случаях. Один из них — любовь. Запретная любовь. Запретные отношения. Обнимаю его крепко и целую в висок, ещё раз шепнув ему: «Я люблю тебя». Пусть это смазливо, банально и глупо. Но это любовь, какой она должна быть. Это не я придумал, это все любовные романы и фильмы. И то, что я голый с другим голым парнем, тем более со своим другом и лидером, лежу на скамеечке в обнимку, неудивительно, в каком-то смысле. Потому что это тоже любовь и тут не нужны объяснения. Оправдания. Смущение. Прощение. Жалость. Презрение. И много чего. Просто наша любовь особенная. У неё есть своя история, победы и падения. Есть свой запах, вкус и цвет. Есть начало, но нет конца. Она бесконечна. И опять все банально…