Lord of coffee

После душа мы лежали на кровати, бессмысленно болтая на разные темы и наблюдая за восходом солнца. Секс, конечно, хорошо, но мы оба понимали, что у нас будет ещё много времени, чтоб вдоволь поразвлекаться. Да к тому же и он, и я уже пережили тот возраст, когда страсти кипят в крови каждую секунду. Мы оба уже насытились всеми прелестями жизни. – Я сразу понял, что ты что-то скрываешь, – сказал Шеннон, ухмыльнувшись. – Да, и причём ты этого не скрывал. Постоянно говорил мне в лицо, что мы похожи. Приходилось вечно это отрицать. – Зачем? – Я начала новую жизнь. После диспансера. Помню, пришла к врачу уже под дозой. Вернее, меня привели, не зная, что я вмазалась, а доктор такой: "Итак, юная леди, что вы сегодня приняли?". До сих пор помню его противный гнусавый голос... – Подожди, подожди... Это тот, у которого ещё седые усы? – встревоженно затараторил Шеннон. – Ага, а что? – Ну, похоже, мы лечились в одном месте, – он весело хохотнул. – Как мы сегодня себя чувствуем? Хочется опять в свою никчемную жизнь? – я приставила указательный палец к верхней губе, изображая усы. – Принимайте по две таблетки каждый день, – поддержал меня Шеннон, начав говорить голосом в точности, как у того доктора. – "А укол себе сможете поставить? Ах да, забыл. Вы же употребляли внутривенно", - это была его коронная шуточка, помнишь? – Помню. – Он сделал паузу. – Никогда не думал, что буду лежать в кровати с девушкой, которая лечилась со мной в одной клинике. – Аналогично. А тебя, я смотрю, лечение не изменило, да? – немного насмешливо спросила я. – Можно подумать, тебя изменило, – таким же тоном произнёс он. Меня это слегка задело, но я ведь и сама понимала, что просто тешила себя надеждами на то, что диспансер убил бунтарку во мне. И что жизнь стала лучше. Нет, ничего так и не изменилось. Я по-прежнему живу без всякой цели, только теперь не в квартире с героином или в баре с парнями, которые хотят затащить меня в постель. Теперь у меня появился парень, постоянная работа, и я вроде как даже успешна. Но я, соглашаясь на новую жизнь и отказываясь от старых привычек, прекрасно понимала, что однажды настанет тот день, когда все изменится. Все снова станет по-старому. – По крайней мере, я на это надеюсь. – Ты ведь знаешь, что твои надежды бесполезны. – Знаю. – Так зачем же? – А зачем же ты примчался ко мне посреди ночи после одного моего смс? Ты надеялся. Надеялся на такое развитие событий, на такой конец. Вот и я надеюсь. На конец, который придумала, – я открыто лгала, мечтая уже закрыть эту неприятную для меня тему. – Ты врешь. – Да, возможно. И ты врал. Ты мог найти такую же, как я, и взять ее на работу, но ты не хотел, потому что тебе нужна была я. И вовсе не потому, что я незаменима, а потому, что тебя раззадорил мой уход, и, чтобы потешить своё самолюбие, ты разыграл все это представление. – Да, возможно, – на мой манер ответил он и замолчал. Мы не решались заговорить ещё довольно долго. Я думала о своём, а он - о своём. Мы были вполне довольны. – Ты вернешься завтра на работу? – внезапно, но мягко спросил Шенн. – Вряд ли. После моего возвращения пойдут слухи, а я этого не хочу. Пусть лучше все останется так, как есть. Я испарилась по неизвестным причинам и больше никогда не появлюсь, – меланхолично проговорила я. – Может все-таки вернешься? Мне некого поставить на твою должность. – Боже, Лето, перестань. Мы оба знаем, что это не так, – я повернула голову и посмотрела в его глаза. Лучше бы я этого не делала. Мне казалось, что он шутит, просто смеётся надо мной, но в его взгляде не отражалось даже намека на шутку. Он был абсолютно серьёзен. – Не говори, что ты всерьёз. Брось, Шенн. – Мне кажется, я люблю тебя. Правда, Мэри, – я смотрела на него сверху-вниз, оперевшись локтем об его грудь, ища подвох в его взгляде, интонации, жестах. Он крепко сжал мою ладонь и потянулся, чтоб поцеловать, но я ещё не могла прийти в себя. – Мы оба кареглазые, – прошептала я ему в губы. – И что? – Кареглазые очень импульсивные и вспыльчивые. Если мы будем вместе, то сожжем друг друга. – Знаешь, не думал, что когда-нибудь в своей жизни ещё скажу это, но я готов сгореть, – и он меня поцеловал. Да, Шеннон мне нравился, но я также понимала, что у подобных историй обычно бывает плохой конец, и не хотела вновь в это ввязываться. А потом я помню только рой мыслей в голове, буквально разрывающий ее на части, горячие прикосновения, грубые толчки наполовину с удовольствием, а наполовину с болью. И невообразимое, необъяснимое счастье просто от того, что творится между нами. Потом темнота в глазах, звон в ушах и крайняя степень отрешённости от всего мира. После мы заснули, а проснулись под ор моего парня, появившегося непонятно откуда. Первые секунды я вообще думала, что все ещё сплю, но когда на меня обрушилась первая и, к счастью, последняя пощёчина, я поняла, что передо мной и правда стоит мой разъяренный парень, которому не нужны никакие объяснения, поэтому я просто покидала самое необходимое в сумку и, дождавшись пока Шеннон оденется, покинула квартиру, поцеловав Мэтта на прощание в щеку и принеся свои искренние извинения. Но мне было не жаль. Я никогда не любила его всем сердцем, и этим утром я это наконец-то осознала. Он остался стоять на пороге, когда мы вышли из квартиры. Ему было плохо, я знаю. Но что я могу с собой поделать? Я такая, какая я есть.

***

Еле дойдя до дома Шенна, мы бросили там вещи и, взяв машину и довольно большую сумму денег, покинули Лос-Анджелес. Мы хотели одного и того же. Просто уехать куда-нибудь далеко, свалить от этой рутины. Мы объездили практически все штаты, помотав все деньги и даже больше. Я помню, как мы удирали от полиции, помню, как встречали утром рассвет, как игнорировали стук в дверь номера, крики соседей, заглушая их своими криками удовольствия. Помню, как без всякого сожаления проматывали свою единственную и довольно короткую жизнь, и были этим вполне довольны. Мы были как подростки, которые ещё только учатся, пробуют все подряд, наслаждаются моментом и хотят показаться взрослее. Мы были счастливы. Но каждый гребаный день, засыпая, я думала лишь о том, что однажды все это кончится, и я не знаю хорошо или плохо. Я погружалась в мир снов, надеясь на лучшее, но понятия не имея, что случится завтра, где мы окажемся и что натворим. Даже когда человек ничем не связан: ни ненавистной работой, ни неприятными отношениями и связями, он все равно не может чувствовать себя абсолютно свободным. И в этом, наверное, и заключается вся сущность человека и нашего мира в целом. Очередное утро в отеле. Увесистая рука Шеннона лежит на мне. Он ещё спит, тяжело дыша мне в шею, а я смотрю на соседнее здание, в окнах которого отражается яркое восходящее солнце. Сама не знаю почему, но именно сейчас на меня нашла безумная тоска. Тоска по спокойному, заурядному распорядку дня. Обычно люди мечтают о свободе, но я уже слишком много времени отрываюсь. Мне необходим перерыв. Я недооценила Шеннона, когда думала, что он сдуется через месяц. Кажется, этот человек может тусить вечно. – Доброе утро, – прошептал он мне на ухо и чмокнул в висок. – Давай вернёмся в Лос-Анджелес, – тут же выпалила я, на что он не сразу ответил. – Сдаешься? Ты должна мне двести долларов, – задорно усмехнулся он. – Без проблем, только я потратила все свои деньги на твои сигареты, так что считай, мы в расчёте, – я слабо улыбнулась. – Что с тобой? – спокойно произнёс он, поняв, что мой тон изменился. – Плохое настроение? – Я устала, Шенн, правда. Кажется, моя молодость закончилась. Я нагулялась. – Это пройдёт. Сегодня будем отрываться всю ночь, и завтра проснешься разбитой, но также полной сил для новых приключений, обещаю, – озорно сказал он, но я отрицательно покачала головой. – Сегодня я возвращаюсь. Ты поедешь со мной? – Тебе некуда возвращаться. – У меня есть Мэтт. Он меня простит, я уверена. – Бросаешь меня? – Нет. Мне просто нужен отдых. Было классно, правда, но я должна сделать паузу и пожить обычной жизнью, – я поднялась с кровати, обнаженная, и подошла к окну. Посмотрев в него пару минут, я стала одеваться, а затем скрылась на кухне. Приготовив кофе, я принесла в комнату две кружки с тёмным горячим напитком. Отдав одну Шенну, я легла рядом с ним в постель и сделала глоток из своей. Мы молча пили кофе. В процессе я успела обжечь язык, задумавшись, и сделав слишком большой глоток. Отставив кофе в сторону, я посмотрела на Ше и он неуверенно кивнул. Собрав немногочисленные вещи, мы покинули номер, двинувшись прямиком в Город Ангелов.