Другая сторона

      Ночь скрывает чужие тайны от посторонних. Ночь – это время заговоров, предательства, планов мести, убийства. Только ночью многие решаются на поступки, которые не могут совершить при свете солнца. Темнота всё скроет и никому ничего не расскажет. Вечный спутник темноты – луна. Она, как заботливая и любящая мать, всё простит и поможет своим ласковым словом. Она, как богиня тёмного мира. Она любит своих детей, ей больно от их поступков, но она не может не простить, не может не помочь смыть кровь своим мягким светом. Нравится ли ей такая жизнь? Кто знает. Бывают моменты, когда даже она может стать жестокой и не простить своё дитя… Но тогда она найдёт того, кто понесёт её волю?       Тёмный коридор. Глубокая ночь. Все уже давно спят, но один человек не спит. А человек ли он? Скорее всего, нет. Деревянные доски коридора не скрипят, словно подыгрывая ему. Лишь полная луна освещает ему путь через такие редкие окна с левой стороны. Она, как молчаливый наблюдатель, ждёт развязки, она ждёт свершения приговора, надеется, что не ошиблась в своём выборе. Это не её дитя, но выбор луны пал именно на него. Он долго сомневался, был в отчаянии, взывал к помощи, он окончательно запутался в добре и зле. Она всего лишь откликнулась на его мольбу, уж если его отец, солнце, бездействует, то она выходит на сцену в кроваво красном одеянии. Именно она вдохновила его на мысль о таком поступке, она помогла ему разобраться в том, что правильно, а что нет. Он выбрал свою сторону. Он решился.       Он не помнил, когда в последний раз искренне радовался победе над очередным противником. Он не помнил, когда променял любимые солнечные цвета одежды на тёмные, мрачные. Чёрный… Тот, кому он поклялся в верности, как вассал, тот, в чьи идеалы он поверил, оказался лжецом и жестоким тираном. Тот, кто не оправдал его ожиданий и не прислушался к его словам, заслуживает его предательства. Он возьмёт на себя грех, но сожалеть не будет. Грех предательства… Тирании должен прийти конец. Слишком много страданий и бессмысленных смертей он увидел.       Полный уверенности взгляд тёмно-карих глаз, когда-то они были ярче, но жестокость убрала их блеск. Он должен вернуть всё на круги своя. Он, Токугава Иэясу, он должен предать того, кому поклялся в верности и отдал в распоряжение свои войска. Уверенный тихий шаг ведёт его к заветным дверям. Ничто уже нельзя изменить, поздно надеяться на что-то другое. Именно он должен это сделать. Луна поставила на него. Вот они сёдзи – двери, что разделяют его от цели. Стоит только отодвинуть их и пути назад не будет.       Уверенность в правоте своих действий не даёт ему повернуть назад. Тёплая ладонь ложится на шершавый деревянный каркас сёдзи. Собственное дыхание кажется непозволительно громким. Адреналин медленно начинает опьянять разум. Приятный туман в голове скоро закроет собой всё сознание, и останутся лишь одни инстинкты. О-о, как же он давно не жаждал битвы. Он успел позабыть это чувство, когда с нетерпением ждёшь схватки с сильным противником. Как же хорошо чувствовать себя как прежде и идти по-своему собственному пути, а не по дороге хаоса, разрухи и несправедливости, слепо следуя за тираном. Чрезмерная жестокость - это лишнее… Но битва за свободу к этому не относится. Последний громкий вдох рабского тела и он отодвигает сёдзи.       Мягкий свет свеч прорывается в коридор через образовавшийся проём, разгоняя тьму и освещая неожиданного гостя. У противоположной стены боком к нему сидел на большом дзабутоне* необычно больших габаритов мужчина. Белый дзюбан** в свете свечей казался жёлтым. На низком столе лежали бумаги, голова, лицо которой окружено выцветшими каштановыми волосами со всех сторон, склонилась над ними. Огромная рука аккуратно держала кисть и выводила иероглифы. — Что тебе нужно, Токугава?— громогласный властный голос разрушил затянувшуюся тишину, которую Иэясу не заметил из-за предвкушения нелёгкой битвы. Обладатель голоса даже не обернулся на своего гостя. Токугава вошёл в комнату и закрыл за собой сёдзи. Хотя есть ли в этом смысл? — Тоётоми…— твёрдый голос полон уверенности. Хидэёси откладывает в сторону кисть и встаёт с насиженного места. Твёрдой поступью он направляется к Токугаве.— Я пришёл за твоей головой, Тоётоми!— Хидэёси остановился в нескольких метрах от Иэясу. Его спокойное лицо не изменилось после слов нежданного ночного гостя. — Давно я не слышал у тебя такого голоса, Иэясу,— Тоётоми начал разминать кисти рук и пальцы. Хруст суставов должен был охладить пыл противника, но Токугава был не из таких. Вид грозно возвышающейся над ним скалы нисколько не смущал.— Даже твоё лицо говорит о серьёзности намерений, так что отговаривать тебя не буду. Но запомни: пощады по отношению к предателям не бывает!— вокруг фигуры Хидэёси закружили вихры воздуха, преображая части дзюбана, которых коснулись, в более подходящее одеяние для битвы. Его любимая красно-чёрная одежда вместе с касадзури приятно отяжеляли и без того не лёгкое тело. Теперь его вид стал ещё более грозным. — Хидэёси, ты изменился с тех пор, как объявился Ода… — Чепуха!— Тоётоми сразу перебил его как только дело коснулось Оды, но лицо так и не утратило своего спокойствия, даже глаза оставались спокойными. Он слишком сильно уверен в своих убеждениях и проигрывать не собирается. Уверенность, которой могут позавидовать многие, оказалась не у того существа.— Если ты сразишь меня, то что будешь делать дальше? В тебе нет жажды власти… — Я сделаю всё, что бы исправить ошибки, которые совершил по твоим приказам,— Токугава сжал кулаки в перчатках из тёмного металла, мимолётная злость накатила на него, но через мгновение он обуздал её и снова расслабился.— Нельзя править, держа своих подопечных в страхе и ужасе. Император не должен править кулаком… Узы должны скреплять его с народом!— он был полностью уверен в этом и ничто на свете не сможет изменить его мнение, ничто не сможет поколебать его решимость. Он готов нарушить клятву… — Громкие слова, Иэясу. Ты едва ли имеешь право претендовать на трон!— Хидэёси занёс кулак за голову для удара. Его голос так и не шелохнулся со своей спокойной ноты.— На этом закончим бессмысленные разговоры.       Всего за одно мгновение кулак Тоётоми оказался перед лицом Токугавы. Реакция у парня была отменная, за несчастное мгновение он успел пригнуться к земле. Ветер, сопровождавший кулак своего покровителя, срезал пару коричневых кончиков волос и направленной ударной волной снёс сёдзи, выдрав их из проёма и поломав на части. Этот звук был достаточно громким, что бы разбудить ближайших людей к месту происшествия. Обломки попали на лунный свет, не проникающий в комнату без окон. Вот теперь-то игра началась. Ставки сделаны, господа!       Токугава оказался под телом противника, отличная позиция. Оттолкнувшись рукой от пола, он направил свой кулак, заряженный силой солнца, в солнечное сплетение оппонента. Перехватывающий удар с боку заставил руку отклониться в сторону. Слетевший свет силы разнёс стену на своём пути. Теперь луна лично может наблюдать. Красные глаза горели злобой. Его предали, клятва нарушилась, а значит, пощады не должно быть. Карие глаза впервые за долгое время горели столь ярким чувством правоты, теперь в них не было сомнений и угрызений совести. Токугава чувствовал себя превосходно. Адреналин бушевал в крови, обостряя все инстинкты до предела. Мышцы напряжены, но при этом остаются такими же эластичными. Мозг работал на опережение, стараясь не пропустить удар или выбрать подходящий момент для контратаки и ища слабые места в обороне противника. Поза бойца меняется от ситуации, спасибо опыту, тело уже само реагирует по памяти.       Удар кулаком не получился. От удара под дых не уйти, нужно ставить блок. Огромный кулак врезался в скрещенные руки. Иэясу под давлением сжатого ветра впечатало бы в стену, но он упёрся ногами в доски, переломав их, и принял удар на защищённые металлом перчатки. Металл слегка погнулся на правой руке, но медлить нельзя. Оттолкнувшись от досок, Токугава понёсся на противника. Подпрыгнув, он попытался нанести удар сверху, но его легко заблочили одной рукой. Металл на руке противника тоже погнулся. От Иэясу исходили волны солнечной энергии. Он настроен решительно и рассчитывает только на победу, ведь иначе всему конец. Безжалостность Тоётоми уже не исправить, Хамбэй не в том состоянии, что бы вразумить его. Проигрывать никак нельзя!       Стоя напротив друг друга, Иэясу пытается нанести удар в лоб, а Хидэёси точно таким же ударом нейтрализует атаку врага. Ещё один и снова нейтрализация. Попытка следует одна за другой. От эпицентра ударов разлетаются солнечные волны вперемешку с ветром. Свечи потухли, и теперь только сила ударов освещает комнату. С каждым новым перехватом сердце в груди Токугавы стучит всё быстрее. Костяшки пальцев с каждым новым ударом ощущают лёгкую боль. Глаза, не переставая, следят за руками и ногами врага, нельзя пропустить сторонний удар. В такой ситуации остаётся ждать действий врага или же самому нападать. Тоётоми хмурится, его не устраивает такое положение вещей. Ему не нравится, что этот парень до сих пор ещё жив и заставляет его напрягаться. Предатель должен поплатиться!       Терпение Хидэёси не выдержало, когда Иэясу смог поднакопить больше силы для удара и отбить его руку дальше обычного. Не обращая внимания на последствия, он занёс руку повыше и собрал в кулак больше энергии, тем самым открывая свой торс. Иэясу решил воспользоваться моментом и посильнее ударил в грудь врага. Металл под давлением кулака и солнца погнулся достаточно сильно и Тоётоми пошатнулся и скривился в лице, но он не прекратил накапливать силы в руке. Лёгкая эйфория от удачного удара ненадолго затуманила разум Иэясу, и поэтому он не сразу заметил приближающийся к его лицу кулак и полный ненависти взгляд, устремлённый на него. Он едва успел опустить голову и крутануться в пол-оборота на одной ноге. Тоётоми ударил в пол, накопленная сила разъярённого ветра проломила пол и волной припечатала Токугаву лицом к стене позади него. Пол не выдержал и провалился вместе с Тоётоми на два этажа ниже. Здание затряслось поднимая клубы пыли от разрушенных частей комнаты. На звук грохота скора сбегутся стражники и ещё кто-нибудь из вассалов.       Токугава не успел выставить руки и повстречался лицом и грудью со стеной. Пластины касадзури на груди не сильно спасли от такого столкновения. Рёбра болели, голова шла кругом, изо рта текла кровь, на языке был неприятный металлический привкус, перед глазами рябило бело-чёрными точками, пальцы болели вместе с костяшками. Из груди вырвался хриплый кашель и Иэясу сполз по стенке на колени, прикрывая рот ладонью. Кровь текла по подбородку, уходя дальше на шею или капая на пол. Он только сильнее размазал её, вытерев окровавленной рукой после кашля. Сплюнув, Токугава поднялся, придерживаясь за стену. Тело слегка дрожало от пережитого, перед глазами до сих пор рябило, но уже не так сильно. В голове был лёгкий туман и на слегка давило на виски, а телу резко стало холодно. На удивление сердце билось ровно. Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза на пару секунд, а потом медленно открыл их. Рябь ушла.       Оттолкнувшись от стены, Иэясу не твёрдой походкой отправился к дыре в полу. С каждым шагом дрожь в теле уменьшалась и оно приходило в более годное состояние. В голове до сих пор был лёгкий туман, но и он постепенно развеивался. Смотря в пробоину в полу, он искал взглядом Тоётоми. Внизу была видна лишь груда обломком с трёх этажей и огромная рука поверх неё. Больше в темноте ничего не удалось разглядеть. Со всех сторон стало слышно звон колоколов. Тревога уже объявлена. Топот множества ног по всему дворцу. Какие-то рядом, какие-то дальше. Надо сначала проверить самому, жив ли Хидэёси. Если да, то придётся добить. Он должен сделать это ради будущего многих.       Выпрямившись, некоторые хрящики захрустели, он набрал в лёгкие побольше воздуха и спрыгнул вниз. Коснувшись ногами пола, он ощутил лёгкую боль и рухнул на колени. Тяжело дыша, он опирался руками в пол. В глазах снова зарябило. Но через какое-то время всё снова успокоилось. Он сидел на груде обломков. Рядом с ним лицо вверх лежал бессознательный Тоётоми, заваленный обломками. Иэясу как раз находился возле его руки, которую смог разглядеть. Хидэёси, по-видимому, несколько раз неплохо ударился головой. Токугава снова поднялся на ноги, но теперь лишь слегка пошатнувшись. Ему стало лучше, дыхание было ровным, дымка в голове окончательно рассеялась, теперь осталась лишь боль в руках. Его разделял один шаг к победе. И отступать уже нет смысла. Он начал накапливать энергию в руке. Медленно приблизившись к голове своего бывшего господина, Иэясу остановился. Больше никаких сожалений… — Открывайте скорее…они здесь!— в коридоре слышался топот и ругань. Весь дворец уже стоял на ушах, так что не удивительно, что они и сюда добрались. В тёмную комнату ворвались стражники и, охнув, застыли в проёме для сёдзи, пропуская свет в комнату. — Токугава-сама…— неуверенный голос тут же затих, даже если они собирались что-то предпринять, то было уже поздно. Токугава занёс сверкающую светом солнца руку для удара. Вот и всё… Конец страданиям.       Рука из-под завала схватила Иэясу за ногу, вторая за смертоносную руку. Глаза Токугавы расширились из-за удивления и шока. Тоётоми открыл глаза и смотрел на своего врага уничтожающим взглядом, затем он начал подниматься. Иэясу вовремя справился со своими чувствами и свободной ногой пнул Хидэёси по лицу. От неожиданности и боли тот отпустил ногу парня и схватился за разбитый нос, но руку противника крепко держал, ведь иначе ему конец. Не долго думая Иэясу намеревался свободной рукой сломать руку Хидэёси, но тот впечатал его в стену неожиданным ударом в солнечное сплетение. Парень снова ударился головой, не успел он отойти от того потрясения, как получил новое. Но скатить по стене он себе не дал. Спина отозвалась лёгкой болью, а рёбра опять заболели. Уперевшись подкашивающимися ногами в пол и облокачиваясь на стену, он попытался руками от неё оттолкнуться, но сил не хватало. Голова кружилась, но надо было что-то делать. По звуку он понял, что в него летит кулак. Более не поддерживая своё тело, он увернулся от удара. Тоётоми проделал дыру в стене. Как же всё плывёт от резких движений. Токугава воспользовался моментом и нанёс удар снизу по челюсти противника. Тот отшатнулся, парень решил нанести ещё один удар. Перед глазами всё внезапно поплыло, и он промахнулся. Тело начало обмякать, на затылке чувствовалась тёплая жидкость, стекающая по шее. Как же он раньше этого не заметил? Надо было уходить.       Он почувствовал столкновение спины со стеной, из его горла вырвался хрип, боль неприятно распространялась по телу, но она чувствовалась не так пронзающее как раньше. В ушах всё шумело. Его прижимали к стене за плечо. Мутным взглядом он видел, что Тоётоми что-то говорит ему, но слышно ничего не было. Солдаты стояли как истуканы и только наблюдали. Сильный удар в солнечное сплетение вырвал ещё один хрип, боль была приглушённой, хоть какая-то радость. Металлический привкус во рту усилился. Ещё один удар - ещё один хрип. А Токугава смотрел в дверной проём и ничего не соображал. Снова удар и на этот раз кровь хлынула из его рта. Всё тело как-то странно ощущалось, неужели он умрёт?       В дверном проёме появился ещё один силуэт. Он казался знакомым, но всё так смазано и голова отказывается соображать. «Господин Хидэ…ёси»- этот голос он ни с кем не перепутает. Это голос его греха, совершённого по приказу Тоётоми. Это он, Иэясу, убийца его семьи. Снова удар, но уже головой об стенку. Разум сотрясался, но Токугава из последних сил смотрел на того, кого сам привёл в лапы духа отдавшего приказ об уничтожении клана Исида. Он скрыл правду от рыдающего, но храброго мальчика, который держал меч в дрожащих руках. Этот мальчишка защищал своего старшего брата, валявшегося присмерти. Только после этого Токугава начал терзаться сомнениями. Тогда он кое-как смог уговорить Хидёэси пощадить его. Ведь настоящей целью был отец мальчика.       Снова удар головой. Боль накрывает сознание, мир перед глазами скачет и всё смазано. Но он из последних сил улыбается и смотрит на того, кто стал ему дорог. Он словно в забытьи тянет к нему трясущуюся руку. — Иэясу…— Мицунари не знает, что ему делать. Тот, кто спас его и привёл в этот дом, дал покровителя и вырастил из него вассала, умирал на его глазах. Умирал от руки их же покровителя. Предатель… Он не знал ненавидеть ли ему или же наоборот, попытаться спасти ему жизнь. Но даже если он придёт к какому-либо выбору, то всё равно не сможет пошевелиться. Его тело парализовало от шока и страха. Страха за того, кто заменил ему старшего брата.       Страх мешал ему пошевелиться. Он сковывал его движения. Холодная, когтистая рука сжимала трепещущее сердце, не давая выплеснуть на волю свои чувства. Какое же это мерзкое чувство беспомощности. Мицунари не понимал, почему Иэясу улыбается окровавленным ртом глядя на него. Почему тянет свою трясущуюся руку к нему? Его почти закрытые глаза и мутный взгляд заставляли волосы встать дыбом, а по коже пробежаться мурашкам. Мерзкое чувство… Он может лишь наблюдать за тем, как избивают его спасителя. ЕГО больше не будет…       Иэясу из последних сил хотел что-то сказать Мицунари. Он тянул к нему свою руку. Перестал обращать внимание на удары по телу, на боль, на муть в глазах. Его разум медленно начал таять и спускаться в глубины темноты. Тело налилось свинцом, веки не хотели больше держаться открытыми, голос не слушался. Он хотел вечно улыбаться глядя на него. Губы улыбались, но дрожали… Темнота забирает его постепенно. Нет. Он умрёт не сейчас. Он умрёт если Хидэёси вырвет или оторвёт ему что-нибудь, нанесёт смертельную рану. Но он этого не узнает, ведь темнота уже поглотила его. Его последняя мысль была о своём главном грехе, о Мицунари...       Луна наблюдала, как её выбранный, увядал. Он сражался, не зная страха, он заслужил её расположение, но он же её и подвёл. Отец отвернулся от него, а мать дала ему надежду, но он не оправдал её ожиданий, так что и она отвернулась от него. Но увидеть финал, ей не дозволено. Ночь сменяется днём. Солнце всходит на своё законное место, сменяя луну. Кто знает, может быть он всё таки смилостивится над своим заблудшим дитя. Хотя, вряд ли…