О, Рукима! Элмэ хенмма кени: Элмэ сана унат... Юр ла най амбар уми Ле ай илфиринат. Эленсириа ми са! Финдэн аталантэ Херу Умбар хорья'ха Махалма Формен...* Балафиэль Грозовая Жрица, Песнь Тысячи Слез, 673 ГВ
Когда Мал Хакар и Мелодия исчезли, все оторопели. Лишь Вакилла сразу поняла, что именно происходит. — Повелитель, не ходите один! - воскликнула она, но было уже поздно. - Вы же говорили, что на этот раз мы все сделаем вместе... - обиженно пробормотала ведьма. — Потом поноешь, Курочка! - крикнула Церцея, первой приходя в себя и бросаясь прямо к Исофиен, которая только-только поднялась на ноги. Змея обрушила на фею град стремительных ударов, но та увернулась от всех атак, не сделав ни шага назад. Затем, безо всякого предупреждения, в правой руке Исофиен зажегся золотистый светящийся шарик, и фея нанесла Церцее молниеносный удар в грудь. Магический шар вошел в тело, не оставив раны или каких-либо еще следов, и в тот же миг все тело женщины пронзила адская боль. Прежде, чем Церцея успела взять себя в руки, ее тело отреагировало — верхняя часть лица сжалась, нижняя — удлинилась, шея вытянулась, и, несколько раз обмотавшись вокруг руки Исофиен, Змея впилась зубами в ее плечо. Вскрикнув, фея вырвала руку и отпрянула назад. — Энвинйата'сина, икуиста (эльф. «Вылечите это, пожалуйста»), - произнесла она, приземляясь на дерево рядом с шаманкой из Семи Ветров, и протягивая ей свою раненую руку. Тем временем Церцея вернула себе человеческий облик и с трудом выпрямилась. — Ты в порядке? - поинтересовалась Вакилла, подходя к ней. — Ты этого не видела, поняла? - отозвалась Змея, обхватывая плечи ведьмы правой рукой и перехватывая меч левой. - Стреляй по ним своими огненными шарами, а я прикрою. Начни с шаманки и лучника — те, кто прячутся в тылу всегда самые опасные. — А фея? — Она — моя забота. У меня найдется для нее парочка сюрпризов... — Правда что ли? - спросила Исофиен, появляясь рядом с девушками. Она сделала подсечку, сбивая Вакиллу с ног, и Церцея повалилась на землю вслед за ведьмой. Фея встала над ними, занося руку с магическим шаром для удара... и в этот миг все вокруг окутал мрак.***
Оказавшись в темной пустоте, Сардарлионар впервые за тысячу лет почувствовал, что может отдохнуть. Пускай все сложилось не вполне так, как он планировал, его труды наконец увенчались успехом — ныне Линтанир был слаб как никогда, а некроманты, бывшие некогда лишь малочисленной сектой, отпочковавшейся от веснотской Академии Магов, напротив, набрали силу и были уже близки к тому, чтобы из группы единомышленников стать государством. Веснот погряз во внутренних противоречиях, а Альянс Кналга имел давние претензии к эльфам и, даже если и не был заинтересован в полном уничтожении Линтанира, никогда бы не вступился за восточных соседей. Тайные организации, из-за кулис влияющие на политику, не придавали должного значения происходящему в «северной глухомани». Не все это было результатом целенаправленных действий Сар'ара — нет, некоторые из благоприятных условий сложились сами по себе, а часть его усилий оказалась избыточной, или даже вовсе бесполезной — но достигнутого было более чем достаточно: в такой ситуации, то, что произошло, должно было рано или поздно произойти. И вот, теперь Повелитель Тьмы во главе армии из пятисот воинов нацелился на Эленсирию, а у эльфов не было больше войск, чтобы преградить ему путь. Королева Мертвых была бы освобождена в любом случае, и непосредственное участие Сар'ара больше не требовалось — в отличие от Вакиллы, он ни минуту не сомневался в исходе поединка между Мал Хакаром и Кейтией, потому что как никто другой понимал, насколько слабы становятся древние существа, когда пытаются угнаться за молодыми. «Рандамма туэл'си, - подумал призрак. - Элмэ о'аута. Эр'латурэ, куалин'эт'мелданис ранко, ханья'иньекар туэл'эпелло — ла ворима манэ туэл?» (эльф. «Наша эпоха закончилась, Кейтия... Мы уйдем вместе. Остаться не побежденным, пасть от руки любимой женщины, зная, что твоя миссия выполнена — не самый ли лучший конец?») Скованный каменными узами, неспособный пошевелиться, он не мог умереть, но мог навсегда погрузить свое сознание в спячку, упокоившись во мраке Печати Четырех Стихий — в конце концов это немногим отличалось от того, что ждало его в Мире Теней. Но в тот момент, когда Сардарлионар был готов прекратить свое существование, он вдруг услышал голоса — сотни голосов: Мал Ксана, Мал Раванала, Таллина, Мал Кешара, Ландара, Джевьяна и остальных, кого он уже не мог узнать, — всех тех, кто так или иначе послужил исполнению его целей за последнюю тысячу лет. — И это все? - сказали ему они. - Все это было для того, чтобы ты остался запечатан в камне, так и не увидев результата своих тысячелетних интриг? Неужели все, что делал ты, все что делали мы, было ради того, чтобы другой пришел и пожал плоды наших усилий — тот который не страдал ради того, что взрастить эти плоды? Этот Мал Хакар — он не такой, как ты, — за свои двадцать два года он уже добился большего, чем ты за свои тысячу двести семь. Уж не напрасны ли были твои усилия? Может быть, он и без тебя бы справился? — Не справился бы, - отозвался Сар'ар, - Иногда нужно веками готовиться, чтобы потом нужный человек смог достигнуть цели за пару лет. Голоса мертвых утихли, но в этот момент раздался другой голос. Этот голос шел не из окружающей призрака темноты, а откуда-то изнутри его самого. — Batu hev fout not fozet, didnot u, Sar'ar? - спросила она. - Ivel dzinies, hu akts frombehaind seins tuetchiv khreit khoul — itiz not ebautu. U dunot ke ebaut vold dominens, noebaut komen khud, noiven maikhud o maikhouls. Ioinstinkts Ofilk'ha'ua'let forsu tu protekt iomaste, bat aiem seif ve aiem nau. If ua sikin fomai rilis, vai did u kil Kraie, Mis'tar Enki'tchin? Ol udid vos foioself. Zetiz vai u didnot iuz io Ilk'ha'ua'let emotaliti not vans insauzend iez... enzetiz vai u vilnot stei hie, vizinstoun. (этерем. «Но ты ведь не ради этого сражался, верно, Сар'ар? Злой гений, действующий из-за кулис ради достижения великой цели — это ведь все не про тебя. Тебе нет дела ни до мирового господства, ни до общего блага, ни даже до моего блага и моих целей. Твои инстинкты Илк'ха'йа'лет требуют от тебя защищать хозяина, но там, где я сейчас, я в полной безопасности. А если ты добивался просто моего освобождения, то зачем убил Крикуна, Ки'шина и Мис'тара? Все что ты сделал, ты сделал для себя. Поэтому ты ни разу за тысячу лет не воспользовался бессмертием Илк'ха'йа'лет... и поэтому ты не останешься здесь, внутри камня.») Снова, как и в тот судьбоносный день триста тридцать шестого года до основания Веснота, Сар'ар почувствовал, как, помимо его воли, кроваво-красная энергия вырывается откуда-то из глубин его души и окутывает его. Каменный кокон покрылся трещинами и через них наружу потекла густая темная энергия. А затем вспыхнул ослепительный свет и статуя, в которой был заточен Сар'ар, разлетелась вдребезги. Темно-красная жидкость брызнула во все стороны, оросив землю так, будто на куски разорвало тролля. — Zetiz rait, - тихо произнес призрак, стоя посередине кровавого пятна в ярко сияющих доспехах. - Ol ofzis vilbi mininles if ai kanot hak hio baimaiself inend. Sori, Keitia... aiem stein. (этерем. «Все верно... Все это не будет иметь смысла, если в конце я не смогу сам ее обнять. Прости, Кейтия... я остаюсь.») Он шагнул вперед и первым делом встал между Исофиен и лежащими на земле Церцеей и Вакиллой — впрочем, это было совершенно излишняя мера, так как все трое думать забыли о сражении и смотрели на призрака вытаращенными глазами. — Просто взял и вырвался... - ошарашенно произнесла фея. — Живуч, как всегда... - пробормотала ведьма. — Специально ждал, чтобы появится попафосней? - поинтересовалась Церецея. — Заткнитесь и займитесь мелочью, - отозвался Сар'ар. - Фея на мне. — Ни эссэ Исофиен, унат рен'сина?! (эльф. «Я Исофиен, разве трудно запомнить?!») - возмутилась Исофиен. Вместо ответа призрак ударил ее мечом, но она ловко увернулась, прогнувшись назад, левой ножкой ударила Сар'ара в предплечье, отводя его руку с мечом, а затем, оперевшись на руки, ударила обеими ногами в грудь... но призрак дематериализовался и фея от неожиданности пролетела прямо сквозь него. Немедленно материализовавшийся Сар'ар ударил ее локтем в плечо и с разворота рубанул мечом, но Исофиен успела пригнуться и с размаху ударила магическим шаром, целя в шлем. Ожидавший контратаки призрак остановил удар феи левой рукой, своей ладонью вдавив магический шар в ее ладонь. Заклинание с мелодичным звуком взорвалось, отбросив призрака и фею на пять шагов друг от друга. Противники сердито уставились друг на друга. — Пойдем отсюда, - сказала Вакилла Церцее, помогая ей подняться. - Я даже разглядеть их не успеваю. — Точно, - согласилась Змея. - Все равно эта фея какая-то худосочная — в ней и убивать-то нечего. У нас есть еще целых четыре жирных вкусных эльфа. Четыре эльфа, незаслуженно названных жирными, уже приближались во всеоружии — лишь шаманка держалась позади. — У меня есть идея, - сказала Вакилла. - Сможешь сделать так, чтобы они все столпились вокруг шаманки хотя бы секунд на десять? — Легко! - отозвалась Церцея. Тем временем Сар'ар последовательно опробовал все наступательные приемы Эл'дэрал'нагил и так и не смог поразить фею. Он даже вспомнил свои юношеские спарринги с Кейтией и те хитрости, к которым он тогда прибегал, чтобы заставить девушку ошибиться — но Исофиен успешно избежала всех ловушек, уворачиваясь от каждого удара точно так же, как это сделал бы в такой ситуации сам Сар'ар. Она не придерживалась никакого конкретного боевого стиля, но действовала в точном соответствии с философией Эл'сэдэрал — каждое ее движение служило сразу и уклонению и ответному удару. Сар'ар находил это немного детским, но вынужден был наконец признать, что перед ним не помолодевшая Кейтия, явившаяся из его прошлого, а не уступающий ему в мастерстве боец. — Эт ма араноссэ лэ, хина? (эльф. «Из какого ты дома, дитя?») - спросил он. — Укуэн ла куэт'энтавэ силумэ, - усмехнулась в ответ фея. - Нан инье эт Финдэн араноссэ... (эльф. «Так сейчас уже никто не говорит... Но вообще — из Финдэна...») «Ворима... » (эльф. «Разумеется») - подумал Сар'ар, но фея продолжила: — Инье пенадар, а инье ла кен'йалумэ ностаримма, нан инье хлар'онтаромма йалумэ'эт Эдан араноссэ, ма на'эр Финдэн араноссэ. (эльф. «Я сирота и не знаю своих родителей, но мне говорили, что мои предки по отцовской линии происходили из дома Эдан, который теперь един с домом Финдэн.») — Си инье кен'илкуэн... - произнес призрак. - Инье анта'лэ мине килмэ, Исофиен эт Эдан араноссэ — аута'менмма. Лэ фарэ манэ ан брона'ми'махтале ара фирья макартано, нан ай инье апалумэ махта'манен умбар, лэ ла кэ брона. Йур'а'лом, селл. (эльф. «Вот значит как... Я предложу тебе только один раз, Исофиен из дома Эдан — уходи с моей дороги. Ты достаточно хороша, чтобы выстоять в бою с любым из смертных мастеров клинка, но если я буду сражаться, как призрак, тебе не выжить. Беги и спрячься где-нибудь.») — Инье аварта! - решительно ответила Исофиен. - Ми метта, ай инье апалумэ махта'манен эала, элье ла кэ валин. (эльф. «Отказываюсь! В конце концов, если я буду сражаться, как фея, вам тоже не поздоровится.») — Ай ворима, кар'сина линта (эльф. «В таком случае, сделай это побыстрее»), - отозвался Сар'ар, устремляясь вперед. Фея вздохнула. Она все еще надеялась, что получится устроить Мелодии и Сардарлионару очную ставку, но сильфида задерживалась — похоже, лич оказался сильным противником. Признавая свое поражение, Исофиен выпустила в призрака рой светящихся магических шариков, но Сар'ар, вместо того, чтобы уклониться, на большой скорости промчался прямо сквозь ее атаку. Некоторые из шариков взорвались, но его это не остановило — он продолжал лететь прямо на фею. Та приготовилась ударить призрака более крупным магическим шаром, надеясь, что хоть это его остановит, но он на полной скорости влетел в Исофиен, сбив ее с ног, и сам рухнул сверху, придавив фею к земле. — Эл'Сэдэрал на'ан махтале'фирья котумо... - произнес Сар'ар, сжимая горло феи стальной дланью. - Анфирин — ла махтар, нан макил. Нангдрами ла мюрэ. (эльф. «Эл'Сэдэрал создавался для борьбы с живыми противниками... Мертвый воин — это не боец, а оружие. Его бесполезно контратаковать.») Исофиен из последних сил вытянула руку, кончиками пальцев дотянулась до корней стоящего рядом дерева и исчезла. Призрак поднялся с земли, озираясь в поисках противницы, но фея, появившаяся на ветке того же самого дерева, бесшумно соскользнула вниз и рухнула на Сар'ара с высоты десяти футов, метя магическим шаром точно в голову. Удар и... — Эн'улка (эльф. «Снова неверно»), - произнес призрак, нацеливая меч себе в грудь. Он дематериализовался и ударил через себя, пронзив фее живот. — А сина? - спросила Исофиен, просовывая руку через тело призрака и хватаясь за рукоять его меча. Вырвав оружие из рук Сар'ара, она отпрянула в сторону и вытащила меч из себя. - В конце концов, я — фея, и от потери крови не умру. Она перехватила меч двумя руками и бросилась в атаку на обезоруженного призрака. В этот момент, Сар'ар наконец понял, что за сходство не давало ему покоя с того самого мига, как он впервые увидел Исофиен. Хотя ее лицо, волосы, губы и нос делали ее очень похожей на Кейтию, ее глаза и выражение лица, когда она, окровавленная, неслась на Сар'ара с мечом наперевес, были точно такими же, как у другого эльфа, лица которого призрак не видел уже тысячу лет и оттого успел позабыть. И теперь он понял все. «Си инье кен'илкуэн... Эдан араноссэ, ворима...» (эльф. «Вот значит, как... Дом Эдан, значит...») - подумал он и замер не шевелясь — потому что он уже знал эту историю — историю о доблестном эльфийском воителе, бросившем вызов власти тьмы, — и знал, как она закончится. Эльф позволил ему пронзить свой живот, а затем просто отсек костяному воину кисть, тем самым оставляя его оружие в себе. Второго скелета эльф рассек напополам, когда тот занес топор для удара. У ног некромантки тут же начал появляться из земли другой скелет ему на замену, но витязь просто с разбегу взбежал ему на спину, оттолкнулся от него ногами и прыгнул на темную волшебницу, занося меч для удара. Сар'ар наклонил голову, подставляя шею по удар феи. — Лэ алкарин (эльф. «Заслужила»), - произнес он. Меч из крепчайшей в мире линтанирской стали, направленный рукой одного из лучших воинов его времени, разбился вдребезги о шею человеческой женщины, ни оставив на ней даже царапины. И в этот же миг последняя капля крови Сардарлионара вытекла из его раны на землю и он рухнул к ногам темной волшебницы. Меч разлетелся на кусочки, а в следующее мгновение Исофиен распалась на тысячу маленьких огоньков и угасла. В тот же самый миг купол из пламени сомкнулся над четырьмя эльфами из Семи Ветров — шаманкой, наклонившейся, чтобы исцелить зараженного ядом Церцеи витязя, и двумя мечниками, прикрывашими их от атак Вакиллы — и пламя поглотило их. — Готово! - воскликнула ведьма, оборачиваясь. - Повелитель, я справилась! — Вижу, - кивнул Мал Хакар, появляясь в облаке зеленоватого дыма. Его плащ местами был изорван, а местами обгорел, но сам он был цел. - Я тоже справился. Ты выжил, как всегда, - добавил лич, поворачиваясь к Сар'ару. — Ты тоже, - невозмутимо отозвался призрак. Заметив, что лич озирается в поисках кого-то, он добавил: - Маленькая фея исчезла за пару секунд до твоего появления. — И? - произнес лич, явно ожидая, что Сар'ар скажет что-то еще. Не слыша ответа, он сделал призраку знак отойти вместе с ним в сторону. Старик и Дафейс, видя, что угроза фей устранена, повели войска на штурм крепости, а Церцея, спотыкаясь, поплелась в лазарет, умудряясь еще и тащить за собой Вакиллу, которая была преисполнена решимости продолжать участие в сражении. — Не думаю, что она умерла от последствий моего удара, - наконец сообщил личу Сар'ар. - И еще — я не знаю, каким образом, но она была нашей дочерью... моей и Кейтии. — Да, я так и подумал, - кивнул Мал Хакар. - Мелодия была мастером магии природы высочайшего класса... и у нее была целая тысяча лет, чтобы выйти на уровень, которого мы даже вообразить себе не можем. А природа — источник жизни. Должно быть, ее желание иметь ребенка от тебя в конце концов воплотилось в виде живого существа. — Но это запрещенная магия... - неуверенно произнес призрак. — Она заправляла всем в Линтанире на протяжении тысячелетия, разумеется у нее была возможность сохранить все в тайне. — Тогда почему она исчезла? — Не мне тебе рассказывать — магия не может сотворить что-то из ничего, даже магия жизни. Мы можем поддерживать жизнь в ком-то живом или сделать правдоподобную подделку жизни. Но создать что-то, что продолжит существовать вечно без участия мага, невозможно. Мелодия, скорее всего, отделила часть собственной энергии, придав ей форму девочки, а затем эта энергия развивалась, стремясь уподобиться своему первоисточнику, и, в конце концов, девочка тоже стала феей. Фея умирает, когда ее энергия иссякнет — Мелодия затратила все силы, чтобы убить меня и маленькая фея тоже исчезла. Думаю, они вновь стали единым целым в Мире Теней. — Понятно... - кивнул призрак. - «Энтавэ, инье ла маха-йендэмма», (эльф. «Значит, я не убивал свою дочь») - добавил он про себя. «Это я их убил», - подумал Мал Хакар. — Кейтия... Она что-нибудь сказала перед смертью? - спросил Сар'ар. — Нет, - ответил лич. - Не об этом тебе нужно сейчас думать. Ты еще помнишь, зачем мы сюда пришли? — Естественно, - отозвался призрак, гася сияющий доспех и скрываясь под плащом. Эльф Сардарлионар вновь умер. Илк'ха'йа'лет Сар'ар остался.***
Мал Хакар стоял на холме и смотрел на пылающую Эленсирию. Город был разделен рекой Листрой на две половины. Лич сейчас стоял на южном, левом берегу, а на северном возвышалась гора Лайрея, в недрах которой была заточена Королева Мертвых, а у подножья стоял Гил'Калиан. Вероятно, некромантам стоило бы переправиться через реку заранее и подойти к Эленсирии с севера, чтобы добраться до Лайреи, не штурмуя город, но Мал Хакар опасался неожиданного нападения со стороны подходящих с севера воинов дома Феа и потому старался как можно дольше оставаться с врагом по разные стороны Листры. После битвы у Магнолии к югу от реки войск у эльфов не осталось. Теперь личу предстояло провести свою армию через плотно застроенный город и взять штурмом Гил'Калиан, укрепленный еще лучше, чем Магнолия. Не найдя лучших вариантов, Мал Хакар приказал Вакилле поджечь город, и она с энтузиазмом выполнила приказ — теперь можно было надеяться, что местное население будет занято тушением пожара, и воинов нежити не будут за каждым углом поджидать засевшие в засаде эльфы. — Сколько их там, по-твоему? - спросил лич у Сар'ара. — Эленесирия — не Велдин, - отозвался призрак. - Эльфы предпочитают жить в лесу, а не в городах. В городе несколько тысяч жителей, но и их, скорее всего, уже эвакуировали. Остается ополчение и гарнизон. Мы пересчитали убитых в битве при Магнолии и сверились с попавшими в наши руки документами — в гвардейском батальоне Ка'лиана остается еще как минимум две сотни бойцов, помимо убитых у Магнолии. Ополчение, скорее всего, теперь тушит пожар, да и Ка'лиан наверняка уже эвакуировали — вместе с частью гвардейского батальона, которая будет сопровождать их. Остается сотня-другая воинов, и они расположатся в крепости — это единственное место, где они могут хоть как-то защищаться от вчетверо превосходящих сил. Согласно докладу твоей Илк'ха'йа'лет, войска дома Феа численностью в пять сотен воинов находятся в трех днях пути. — Что насчет других домов? Сколько они могли мобилизовать? — Сколько бы не мобилизовали, это сейчас не имеет значения — в этом сражении нам будут противостоять лишь силы дома Финдэн. Дом Амарил слаб в военном плане и при этом обладает обширной территорией — их воины останутся на юге и будут защищать свои земли. Самые сильные дома — Ландель и Селлен'эт'Линтанири. Последний славится своими воинами, но слишком многие из них состоят в Линтанири Элдахоссе — большинство из тех воинов, с которыми мы столкнулись на Болотах Ужаса, были из этого дома. Чтобы собрать дополнительные силы, им потребуется больше времени. Дом Ландель многочисленен и процветающ, но традиционно состоит в оппозиции дому Финдэн. О, можешь не сомневаться, они соберут огромную армию и явятся — где-нибудь через месяц, чтобы собрать горстку пепла, оставшуюся от дома Финдэн и объявить себя спасителями Линтанира. — Кажется, есть еще один дом... дом Памир, вроде бы, - припомнил лич. - Но ты о нем ничего не рассказывал. — Дому Памир поручена охрана северных границ Линтанира, - ответил Сар'ар. - Мне доводилось однажды посетить их владения в Зеленом лесу, и там все совсем по-другому. Весна у них наступает в мае, а в некоторые годы не наступает вовсе. У них никогда нет свободных воинов, чтобы посылать их кому-то на помощь. — Ну и порядки у вас в Линтанире... - покачал головой Мал Хакар. - Не понимаю, почему эльфы до сих пор никем не завоеваны. — Это потому, что мы куда ближе к совершенству, чем все прочие смертные, - усмехнулся призрак. — Как хорошо, что я больше не смертный... - вздохнул Мал Хакар. - Итак, раз эльфы заняты тушением пожара, не будем их отвлекать — обойдемся на этот раз без тяжелой пехоты. Три мобильных отряда войдут в город вот здесь, вон там и вон там, - он указал рукой направления ударов. - Быстро пройдем через горящий город и нападем на замок. Мелипсихона и Церцея возьмут два отряда и пойдут штурмовать в лоб, а ты возьмешь третий и обойдешь крепость... — Мне будет проще, если со мной не будет отряда, который будет привлекать ко мне внимание и замедлять мое передвижение, - возразил Сар'ар. — Подступы к Лайрее могут хорошо охраняться, - предупредил лич. — Я справлюсь. — Хорошо. Я сам возглавлю третий отряд и помогу остальным штурмовать Гил-Калиан. Когда освободишь свою королеву, присоединяйтесь к нам. — Если она пожелает, - отозвался призрак. — Если она не пожелает, напомни ей, что три из пяти фей Линтанира все еще живы — полагаю ты уже получил представление о том, насколько они могут быть могущественны. Поделись этим знанием со своей хозяйкой и спроси ее, желает ли она сразится с ними в одиночку или вместе со мной. — Полагаю, она будет уверена, что в одиночку сильнее чем все они, вместе взятые... Как и ты. «Как и Мелодия», - подумал лич, но вслух лишь подтвердил: - Да, такие уж мы — высшие существа.***
Верховный Лорд Урадредия сидел на своем троне. Махалма Формен — Северный Трон — не был просто красивым и удобным сиденьем (собственно, сидеть на нем было не слишком удобно). Когда-то очень давно, прежде чем был выстроен Гил'Калиан, на этом месте росла огромная сосна Элвен Малос, Сердце Леса, — дерево, от которого, по легенде, произошел весь лес Линтанир. До сих пор все деревья, растущие на десятки миль вокруг Эленсирии, проросли либо из семян Элвен Малос, либо из шишек тех сосен, которые проросли из семян Элвен Малос. В древние времена в цитадели каждого из благородных домов было свое Великое Древо, выращенное из привезенного семени Сердца Леса. Но когда Благословенная Эпоха эльфов закончилась, Элвен Малос начала гнить и ее состояние начало влиять на весь Линтанир. Эльфы были вынуждены срубить Сердце Леса и лес выздоровел. Когда Мелодия закладывала Гил'Калиан в качестве новой цитадели Ка'лиана, она не стала брать семя Элвен Малос для выращивания Великого Древа, хотя запас таких семян имелся — вместо это крепость была построена прямо вокруг срубленной сосны, а в пне Элвен Малос был высечен Северный Трон. Неким образом он все еще был связан со всеми соснами Линтанира — явление, которое эльфы дома Финдэн не смогли объяснить, но смогли использовать. С того дня, как был создан Махалма Формен, дом Финдэн стал главенствующим из линтанирских домов, а лорд дома Финдэн получил пост главы Ка'Лиана и титул Хара'ор'Тар, который люди неверно перевели на свой язык как «Верховный Лорд», а многие по недомыслию и вовсе называли «эльфийским королем». Но Хара'ор'Тар, не был «верховным лордом» или «королем», он означал лишь «сидящий на Великом» — тот, кому вверена судьба леса Линтанир и всего эльфийского народа. Сегодня же лорд Урадредия немного жалел, что не является эльфийским королем — быть может, будь у него побольше власти над благородными домами, Эленсирию удалось бы отстоять. Эльфийская политическая система была нацелена на то, чтобы каждый дом мог оперативно реагировать на возникшие в его землях проблемы, не согласовывая с Ка'лианом. С другой стороны, принятие решения о помощи одному из домов остальными, занимало очень много времени — быстро Ка'лиан мог распоряжаться лишь армией, но сейчас большая часть этой армии находилась где-то далеко на западе, а меньшая погибла под Магнолией вместе с командующим. Лорды Ка'лиана разъехались по своим цитаделям, пообещав собрать ополчение как можно быстрее — но в реальности быстро это смогли сделать только дом Феа, где это было в основном заслугой молодой и не слишком благонадежной военачальницы Балафиэли, и дом Селлен'эт'Линтанири — самый милитаризированный дом Линтанира, в котором даже нет совета старейшин и воевода которого обладает полнотой военной и административной власти. Остальные дома медлили, а из дома Памир пришел короткий ответ: «Укуэн реста йа туйлэ. Элегиа.» — Королева Севера как всегда была пряма и немногословна. Тех войск, которые были собраны, было недостаточно, чтобы защитить земли дома Финдэн — правильнее было пожертвовать ими и сохранить войска, чтобы потом ополчение смогло влиться в ряды армии, когда та вернется, чтобы отбить Линтанир. Ка'лиан переместился в цитадель дома Феа, большая часть жителей Эленсирии тоже была эвакуирована. Но сам Верховный Лорд уйти не мог — и дело было не только в том, что он не хотел этого делать, хотя он действительно предпочитал погибнуть вместе с цитаделью своего дома — он в самом деле не мог. Урадредия жил уже больше семи сотен лет — в два с половиной раза дольше, чем было отпущено эльфам — он видел, как родились и умерли дети Каленза и дети их детей. Лишь трое из ныне живущих эльфов были старше него, и все трое, скорее всего, уже достигли бессмертия благодаря своей беспрецедентной магической силе или действию древних проклятий. А сам Урадредия не обладал беспрецедентной силой — он был могущественными чародеем, но далеко не гением, — и не пил никаких чародейских зелий. Пятьсот восемьдесят лет назад он сел на Северный Трон — после того, как лорд Каленз отказался занять это место, мотивируя отказ тем, что он происходит из дома Клиада и не может возглавить дом Финдэн, — и Трон принял его. Срок жизни самого Верховного Лорда давно истек, но он продолжал жить, потому что не истек еще срок лесов дома Финдэн, порожденных Элвен Малос. Но сегодня этот срок истекал. Однако лорд Урадредия не собирался просто сидеть и ждать смерти. Он знал, что его сопротивление не спасет дом Финдэн, но собирался оказать последнюю услугу народу, которым управлял шесть столетий. Трон не только продлевал Хара-ор-Тару жизнь, но и снабжал информацией обо всем, что происходило в Линтанире, особенно — в сосновых лесах Финдэн. Урадредия наблюдал за своим врагом, изучил его и его магию и теперь ждал. Если его выводы были верны, враг должен был вот-вот показаться — заявиться лично, чтобы собственноручно отбить Северный Трон. И действительно, за дверями зала раздался шум падающих тел, а затем двери распахнулись и появился он — Повелитель Тьмы Мал Хакар, собственной персоной. За его спиной раскинулось облако черного тумана за которым ничего не было видно, но не приходилось сомневаться, что коридор завален мертвыми телами. Увидев лича, четверо гвардейцев, обступили трон и выхватили оружие. — Улка лу (эльф. «Я не вовремя?»), - поинтересовался Мал Хакар, останавливаясь на пороге. — Лю, - тихо отозвался Урадредия. - Манэ лу. (эльф. «Нет... Как раз вовремя.») Он в последний раз впитал в себя через Махалма Формен силу Линтанира, почувствовав себя помолодевшим на пять столетий, и поднялся навстречу личу. Повелитель Тьмы перешагнул через порог и вытянул руку. Повинуясь его приказу, темное облако хлынуло внутрь зала, но прежде, чем оно достигло трона, Верховный Лорд взмахнул руками и тысячи сверкающих огоньков зажглись в воздухе вокруг него. Огоньки стремительным роем ринулись навстречу темному облаку и столкнулись с ним. Раздался громкий треск. Сталкиваясь с облаком, огоньки исчезали, но на замену им зажигались все новые и новые. Тьма тоже не желала уступать, и облако продолжало оттеснять рой огоньков к эльфам и трону. Но количество огоньков все увеличивалось, и наконец им удалось остановить продвижение тьмы и начать теснить ее. Раздался громкий взрыв. Гвардейцы рухнули замертво, но светящаяся полусфера появилась перед Верховным Лордом и защитила его от ударной волны. Мал Хакар тоже уцелел — ожоги и трещины на его костях почти немедленно исчезли под действием Ке'мик'ад'жи. Облако Мира Теней развеялось. Огоньки тоже исчезли, но уже через мгновение вокруг Урадредии начали появляться новые, которые устремились к личу. Мал Хакар сделал шаг назад, в открывшуюся позади него зеленую дверь, но огоньки стремительно последовали за ним. Урадредия создал это заклинание, изучив способности лича по его сражению с Мелодией (той его части, которая происходила у ворот крепости Магнолии) — именно поэтому он предпочел многочисленные малые снаряды одному мощному и наделил эти снаряды способностью преследовать цель даже в другом измерении. Это импровизированное заклинание было далеко от совершенства, и, несомненно, оно не было оптимальным в плане соотношения затрат энергии и получаемого результата, но Верховный Лорд был готов заплатить за уничтожение лича завышенную цену — даже высшую цену. Увидев, что попытка затаиться в другом измерении провалилась, Мал Хакар телепортировался обратно в тронный зал и обрушил на рой огоньков молнии Теневого Разрушителя. Это возымело кратковременный эффект — поток молний уничтожил несколько десятков огоньков, но за это время Урадредия создал еще несколько сотен. Огоньки обрушились на Мал Хакара. Каждый из них в отдельности наносил незначительные повреждения, но их было так много, что даже Ке'мик'ад'жи не успевал восстанавливать расколотые кости. Когда поток огоньков наконец иссяк, лич стоял опираясь обеими руками на посох. Его плащ наполовину сгорел, кости грудной клетки были покорежены, правая нога ниже колена отсутствовала полностью, а в черепе зияла огромная дыра. Увидев это, Урадредия выдохнул с облегчением. — Най лайта... - прошептал он, падая на пол. - Линтанири, - и умер. (эльф. «Да здравствует... Линтанир.») Сфера на конце посоха Мал Хакара засияла, переливаясь всеми цветами радуги, а затем лича на несколько мгновений окутало облако зеленоватого дыма. Когда оно развеялось, Повелитель Тьмы вышел из него целый и невредимый — лишь свисавший с его левого плеча обгоревший остаток плаща указывал на то, что полуминуты назад он действительно пережил атаку чудовищной силы. — Да здравствует... - произнес он, перешагивая через тело Верховного лорда и опускаясь на трон. - Союз Некромантов.***
Мертвые тела лежали на извилистой горной тропке, ведущей на вершину Лайреи, через каждые три шага. Сопротивление гвардейцев Эленсирийского батальона было отчаянным. В другое время Сар'ар мог бы гордиться тем, что со многими из этих эльфов у него были общие предки. Но сейчас он просто рвался вперед, отмахиваясь от всех, вставших у него на пути, как от досадной помехи. Не пытаясь смотреть на этих воинов, как на индивидуальных противников, он не вникал в суть их их стилей боя и не искал слабых мест — он просто мчался вперед и рубил с плеча, используя огромную физическую силу, которой наделены все выходцы из Мира Теней — и каждый удар приближал его к его цели. Чем выше он поднимался, тем сильнее дрожала гора у него под ногами — и он догадывался, почему она дрожит. Огромная Армия Мертвых, сокрытая в недрах земли, — его мертвые братья — почувствовала его приближение и пыталась встать ему навстречу, но печать Эленсирийской темницы специально была создана так, чтобы Королева Мертвых не могла получить помощь своих мертвых воинов, и потому мертвецы не могли выйти из под земли — им оставалось только сотрясать ее. «Той дарта'сина менег коронари, манен инье... - подумалось Сар'ару. - Синарэ инье, сэ, той — элмэ апалумэ лера.» (эльф. «Они тоже ждали всю эту тысячу лет... Сегодня я, она, они — мы все наконец будем свободны.») Он достиг вершины горы и вошел в каменную беседку. Тюрьма для Королевы Мертвых не предусматривала возможности посещения заключенной — у нее не было входа и гора Лайрея была создана прямо над ней. Чтобы войти в темницу нужно было либо прорыть подкоп или тоннель, либо уничтожить гору — последнее было легче всего сделать ударом сверху. Сар'ар занес свой клинок. Он уже потратил свою возможность использования Клинка Тысячелетней Муки в этом тысячелетии — потратил, чтобы выбраться из под печати Кейтии, — но все равно ударил, не сомневаясь, готовый испытать тысячелетние страдания за один миг ради освобождения своей королевы. Огромная темно-красная волна энергии поднялась выше облаков и обрушилась на Лайрею. Раздался грохот — разрушалась кожа самой планеты. Говорили, будто дрожь земли, вызванную этим ударом, можно было ощущать даже в Прафине и у Гномьих Врат. Гора раскололась надвое от верхушки до самого основания. Призрак, не раздумывая, нырнул в эту расселину и, после десятисекундного падения, оказался у входа в пещеру с низким потолком. Узкий проход вел куда-то вперед и вниз. Стоило Сар'ару ступить внутрь, как многочисленные костяные руки появились из стен и пола пещеры и потянулись к нему, будто приветствуя. — Aiem hie, - сообщил им призрак. - Ve iztchi? (этерем. «Я пришел... Где она?») Руки вытянулись, указывая пальцами вглубь пещеры. Призрак двинулся вперед. Тоннель был не только узким, но и извилистым и местами ему приходилось пускать в ход кулаки, чтобы расширить проход — мечом он не смог бы здесь размахнутся при всем желании. Вдруг, после очередного поворота, Сар'ар натолкнулся на Са'оре, которая поднималась по проходу ему навстречу. Она шла медленно, глядя в пол и опираясь на две костяные руки, которые появились из стен, чтобы помочь ей — все выглядело так, будто она двигалась на ощупь. — Mai kvin? (этерем. «Моя королева?») - окликнул ее призрак. Она подняла голову и посмотрела прямо на него. Ее лицо показалось Сар'ару очень бледным, но скорее всего, он просто давно ее не видел — разумеется, она не могла стать бледнее, как не могла и исхудать. Даже ее волосы были точно той же длины, как и когда Сар'ар видел ее в последний раз. Ее платье и остальная одежда, видимо, истлели за время тысячелетнего заключения, но в целом, пребывание в темнице, похоже, не повредило ей, хотя она и выглядела несколько растерянной. — Sar'ar? - произнесла Са'оре. - Izit u? Ai dunot si enisin. (этерем. «Это ты? Я ничего не вижу.») — Votiz ron vizau? (этерем. «Что с вами?») - спросил призрак, протягивая девушке руку, в которую она немедленно вцепилась. — Nosin atol... Bikoz aiem emotl, maiai kanot edapt tulaitin tchendz, sou ai bedli si indak. Bisaids, ai, eparentli, fokhot hau tuvolk... (этерем. «Ничего, так всегда бывает... Из-за того, что я бессмертная, мой глаз не может подстраиваться под изменение освящения, так что я плохо вижу в темноте. К тому же, я, похоже, слегка забыла, как нужно ходить...») Она сделала шаг вперед и наткнулась на Сар'ара, стоявшего в узком проходе прямо перед ней, ударившись лбом об его нагрудник. — Pasidz iznarou sou vi kanot mis itchoze, - сообщил ей призрак. - Teik mai hend enfolou mi. (этерем. «Проход узкий, мы не сможем здесь разминуться... Держитесь за мою руку и идите следом за мной.») Он собирался повернутся, чтобы идти к выходу, но Са'оре обхватила руками его шею и прижалась к его груди. — Sar'ar... - прошептала она. - U keim fomi... (этерем. «Ты пришел...») — I keim fozau... (этерем. «Я пришел...») - подтвердил призрак. В это мгновение он почувствовал, что воля, которая тысячу лет заставляла его идти вперед, к цели, иссякла. Он наклонился к Са'оре, обнял ее, и исчез, погрузившись внутрь ее тела. Две души, сплетшиеся воедино и разделенные на две части, одна из которых звалась личем, а другая — Илк'ха'йа'летом, вновь стали единым целым. Тысячелетие мучений закончилось. Примечания: * Перевод эпиграфа с эльфийского языка: "Пусть видели мы это Но верить не могли: Бессмертным даже не дано Избегнуть злой судьбы. Пылает Эленсирия! Пал Финдэн светлый дом. Сидит Тьмы Повелитель На Троне Северном."