***
Вечер окутал Коноху совсем скоро. Однако улицы до сих пор были полны людей. Многие семьи закупались продуктами на грядущие выходные, а кто-то тоже искал подарки для родных и близких. Несмотря на установившееся мирное время в стране Огня и в целом среди других стран, по улицам все равно патрулировали молодые шиноби, следя за порядком. — Фонарики очень красиво горят, — улыбнулась Сарада, не переставая смотреть в окошко. Сакура сложила некоторые вещи в шкаф и тут же незамедлительно подошла к дочери. За окном уже стемнело, и благодаря пестрым огонькам, деревня приобретала некую сказочную атмосферу. Куноичи улыбнулась: — Пора ложиться спать, завтра рано вставать, — розововолосая приобняла дочь, уткнувшись носом в макушку. От ее черных волос приятно пахло ванилью. — А можно попозже? — Учиха взглянула на маму, — пожалуйста! — Ну, разве что, только на чуть-чуть, — ласково поцеловав дочь в висок, женщина вышла из ее комнаты. Внезапно ирьёнина окутало странное предчувствие. И впервые было так, что она не знала доверять ему или нет. Сакура сняла с себя фартук, оставшись в светлых бриджах и красной кофте, на которой сзади был изображен двухцветный веер. Знак клана Учиха. Зеленоглазая медленно прошла к двери, ведущей к заднему двору. Там, если пройти по каменистой тропинке, находился небольшой прудик, «контур» которого был красиво обустроен. Куноичи направилась именно к нему. Она глубоко вдохнула прохладного воздуха, почувствовав некое изменение пространства вокруг себя. На ее лице появилась улыбка. Ее предчувствие снова ее не подвело. — Неожиданно, — прозвучал ее голос. Позади хрупкой женщины появился могущественный шиноби. И среди вечерней темноты его выделял только взгляд красных глаз. В одно мгновение и они приобрели привычный оттенок. Он молчал, что было, в принципе, типично для него. Но ей не нужны были слова. Главное — всегда есть и оставалось то, что он рядом. Розововолосая повернулась к нему лицом. Ей было трудно себя сдерживать, дабы с разбегу не броситься на шею мужу. Но она знала, что он это не приемлет. — Ты надолго? — вновь спросила розововолосая, не в силах оторвать взгляда. Она истосковалась по нему. И какой бы сильной она не была, какую бы ношу на себя не взвалила, она оставалась женщиной. А женщинам свойственна слабость по отношению к любимому мужчине. — Час, — прозвучал его бархатный голос. Для него важной частью оставалась роль шиноби. И переключиться с одной на другую ему было сложно. А если быть точнее — сложностью оставалось принять себя другого. — Ничего не изменилось, — с грустью в голосе произнесла Сакура, понимая, что миссия отнюдь не закончена. — Я рада, что ты нашел время зайти. Это важно. Последние слова она произнесла еле слышно, но этого тихого тона было предостаточно, чтобы он услышал. Носитель шарингана лишь протянул руку, касаясь грубыми пальцами холодной ладони своей жены. И вроде бы просто прикосновение, а такое теплое, будоражащее, желанное. И как бы ей хотелось большего… Они в тишине прошлись от пруда обратно к дому. Сакуре вдруг захотелось задать ему столько вопросов, что самой стало смешно. Учихи остановились в нескольких шагах от двери. Сакура как раз повернулась к ней спиной. — Сарада очень часто о тебе спрашивает, — куноичи все же не выдержала, сокращая расстояние до минимума. Девушка прижалась к мужской груди. Зеленоглазая слышала глухие удары его сердца. Однако ирьёнин не почувствовала отдачи. Он стоял как вкопанный, ни единого движения… — Саске? — Сакура подняла на него взгляд зеленых глаз. Учиха с толикой удивления смотрел прямо перед собой. Харуно тут же обернулась, обнаруживая, как около двери стояла малышка. Сарада робко опустила взгляд вниз. Девочка не знала, что вызвало в ней именно такую реакцию. Но любопытство было сильнее этого мимолетного страха. Она сжала рукой уголок рисунка… всего лишь от волнения. — Иди сюда, — с улыбкой позвала Сакура, — не бойся. Розововолосая взглянула на Саске. Шиноби не сводил взгляда с девочки. В нем боролись два сильных чувства. Они делились пополам, не позволяли доминировать одному над другим. И эта внутренняя борьба лишь сильнее запутывала мужчину. Ему было бы проще, если бы он не пытался защитить близких от самого себя. Но Саске никогда не обременял дорогих ему людей своими проблемами. — Сарада, тут никто не кусается, — повторила Сакура, видя, что дочка волнуется. — Иди же, папа пришел… И лишь после этих слов, забывая обо всем, маленькая Учиха лишь сильнее сжала помятый уголок и бросилась бежать навстречу. И пусть она построила свой идеал отца, и пусть он не соответствовал реальности, девочка чувствовала себя защищенной. Сарада чувствовала в этот миг себя невероятно счастливой, и теперь, когда расстояние было все меньше и меньше, а на глазах выступили слезы, она протянула к папе руки, в желании обнять, как можно крепче. Сакура отошла в сторону, наблюдая за дорогими ей людьми. Женщина все же переживала. Она боялась, что муж неосознанно оттолкнёт ребенка, и от этих мыслей на глаза навернулись слезы. Но в тот момент, когда отца и дочь разделяли два шага, он присел на корточки, позволяя маленькой своей копии уткнутся ему в шею. Куноичи лишь сильнее зажмурила глаза. На душе стало невероятно легко. Ей ничего более для счастья не надо. По щекам скатились одинокие слезинки, а губы скривились в счастливой улыбке. Женщина сделала шаг назад, отдавая и без того неуловимое время дочери для самого запоминающегося для нее момента. Сарада сцепила ручки на шее сильного шиноби. И лишь от ветра шелестел ее листок бумаги, нарушая тишину. Тяжелая рука Учихи лишь сильнее прижала к себе хрупкую девочку. Он чувствовал, как она всхлипывала и подрагивала в его объятьях. Как шепотом с ее уст срывалось тихое «папа». Брюнет даже ощущал бешеное биение маленького сердечка. Все эти чувства завязались в узелок его сознания. Мысли о грядущей миссии медленно сдавались под натиском отцовских обязательств. Именно в этот момент становится важно — уметь принять правильное решение. — Папочка, — проговорила Сарада уже более слышно. — Тепло. Слушая дочь, Сакура заметила, что именно этот вечер выдался на редкость холодным. Лето имеет странную манеру играть с погодой. — Ее надо уложить спать, — осведомила Учиха, присев на корточки рядом. — Нет, мам, — и девочка цепко ухватилась за плечи отца. Саске с тяжелым вдохом выпрямился, удерживая на руке дочь. — Сакура, — его голос прозвучал мягко и еле слышно около уха малышки. Куноичи без лишних слов повела его в дом, зная, что сегодняшний конец дня для Сарады будет самым насыщенным. — Значит тебя уложит папа, — решила тут же обрадовать розововолосая. Зеленоглазая довела мужа до комнаты дочери, останавливаясь около двери. Она знала, дальше ей идти не надо. Стоило просто подождать супруга на кухне. — Па-ап, — тихо и с долей опаски произнесла Сарада, — папочка, у тебя голос приятный, — девочке было достаточно услышать лишь одно слово, чтобы понять с какой теплотой он относится к ее маме. Она почувствовала это, не до конца осознавая важность таких вещей. Все, что она могла сейчас понимать, так это то, что в ее памяти навсегда останется этот приятный бархатный голос. И то, что он принадлежит ее папе. Саске аккуратно положил дочь на кровать и, как бы глупо это не выглядело, не знал, как правильнее поступить дальше. Ведь Сарада с нескрываемым любопытством смотрела на него, не отрывая глаз. — Ложись спать, — произнес наследник великого клана, замечая как малышка не выпускает из рук лист. — Это тебе, — она тут же протянула ему подарок, абсолютно игнорируя предыдущую просьбу. — Только посмотри его, когда выйдешь… а ты завтра будешь? — Сарада начала задавать больше вопросов и совершать меньше действий. И уже хотела было спрыгнуть с кровати, как отец ее остановил: — Что тебе сказала мама? — лишь задал он вопрос, как девочка моментально сглотнула и остановилась. — Не уходи, — грустно добавила Сарада, понимая, что все близится к завершению. Она встала на мягком матрасе, вновь обнимая папу. На секунду отпрянув от него, она подарила легкое прикосновение поцелуя в щеку. — Ты же не уйдешь? Брюнет тяжело вздохнул. Отведенное время медленно подходило к концу, об этом оповещала и минутная стрелка на настенных часах. Мужчина медленно отстранился от девочки, которая ждала ответа. — В другой раз, — и во мгновение он коснулся пальцами ее лба. Всего лишь секунда, а ощущение было, словно вечность. Сарада мгновенно вспомнила один из дней, когда так же задала маме вопрос об отце. И когда она рассказала о чем-то более важном, чем поцелуй. Ее лицо озарила наивная, счастливая улыбка. Она потом сразу же поймала папину руку, замечая насколько его ладонь большая и широкая. — Спи, — более грубо попробовал произнести Учиха, но по каким-то причинам это получалось плохо. Но девочка послушалась, поудобнее устраиваясь на подушке и укрываясь одеялом. — Только не забудь про подарок, — напоследок напомнила малышка, когда шиноби остановился в проеме двери. Он вышел безмолвно, остановившись в тени коридора. Ему не нужен был свет, чтобы увидеть нарисованную мечту, чтобы представить, как маленькие ручки вычерчивают каждую линию, и не нужны были слова, чтобы понять сколько детской, наивной и искренней любви было вложено в такие понятия, как «мама», «папа», «семья» в одном рисунке. Может быть это и его мечта? — Саске? — в проходе появилась Сакура. — Все нормально? — Да, — короткий ответ. Учиха подошел чуть ближе, одарив жену спокойным, но более ничего не выражающим взглядом. У него оставалось еще около пятнадцати минут. — Перекусишь? — задала вопрос куноичи, чувствуя замешательство в душе любимого мужчины. Брюнет присел за стол, однако аппетита не было. Розововолосая подошла со спины, коснувшись нежными руками широких плеч. Саске был напряжен даже сейчас, когда ничто не предвещает опасности. — Ты слишком напряжен, — подметила Сакура, массируя его плечи. Это позволило Учихе хоть на мгновение расслабиться. — Сакура, — Саске встал с места, взглянув на жену сверху-вниз. Он протянул к ней руку, касаясь грубыми пальцами нежной кожи ее щек. Девушка взглянула на него, а после прижала к его руке свою. — Я люблю тебя, — почти шепотом произнесла ирьёнин, — возвращайся скорее. — Когда все закончится, мы кое-что сделаем. А сейчас… — зеленоглазая лишь украдкой почувствовала прикосновение этих желанных требовательных губ. Он исчез во мгновение, словно его и не было, но оставил после себя тепло и спокойствие… уверенность в завтрашнем дне.***