Почти

Эти почти сказанные слова, с запинкой и «передумкой» на другие. Эта почти протянутая рука к щеке, на самом деле дрогнувшая, когда ее ладошка легонько коснулась его груди, да так и не поднявшаяся. Эти грустные глаза, почти повеселевшие напоследок и прячущиеся под рыжей челкой, и эта опущенная вниз, словно во всех грехах виноватая темная голова, чтобы не видеть его «такое лицо». Эти показные жесты и подколка на прощание о том, что даже если он утерял силу и зрение, это не значит, что она не может видеть его, что дает ей несомненное преимущество. Этот наигранный фырк, означающий, что совсем он тому не рад, и призрачная надежда где-то глубоко внутри на то, что она еще будет к нему приходить и сидеть рядом, как в последний раз. И это досадное «почти». После банального «мы знакомы уже достаточно давно...» следовало бы, наверное, им обоим сказать друг другу нечто важное, о чем раньше сказать боялись даже самим себе. Возможно, после этого первое и пока последнее их совместное пребывание на катке было бы куда более приятным, хотя, чего уж там, держать в руке ее холодную ладошку, согревая, было, наверное, самым почти прекрасным моментом. Только «почти» постоянно все портит. И банальности портят. Быть может. Только стоило им на двоих сказать одну банальность в несколько слов, все встало бы на свои места, а так... «Спасибо тебе» до сих пор отдается в ее ушах с похоронным каким-то маршем, а в его памяти застрял последний ее отчаянный взгляд. У нее всегда были такие глаза перед тем, как заплакать. Правда, и в этот раз слез не было видно, только маленькая незаметная капелька проложила себе по щеке дорожку к подбородку и затерялась где-то в складках косоде. Только это не по нему слеза, это так, в глаз что-то попало. А, нет, как ни странно, попало-то в оба глаза. Но это ерунда, главное, чтобы никто не увидел. Да никто и не увидит. Все ребята стоят на каком-то почтительном отдалении, зная, что это... последний раз? Да, видимо, все же последний. А Ичиго чуть отведет грустные глаза в сторону и сделает вид, что ничего не заметил. Когда это действительно нужно, он умный. Только даже у него руки дрожат, хотя, казалось бы, на губах - улыбка. Только не надо ее обнимать. Не надо сжимать в кулаки руки. Он навсегда запомнит ее слова. «Таким я сохранила тебя в своем сердце». Поэтому и не надо. Лучше не говорить и не знать. Лучше вот так. Почти осязаемое напряжение и боль с обеих сторон и два последних, обреченных не встретиться взгляда, потому что она смотрит куда-то на его кривящиеся в болезненной улыбке губы, а он – на небо, потому что больше ее не видит. «Я еще обязательно увижу тебя, Рукия. Ты только немного подожди, ладно?» «Конечно, я тебя подожду, балбес».