Во что поверит сердце

Доран – один из человеческих городов на окраине империи. *** Линарэс. Дедушка умер только неделю назад, а мы уже вовсю делим его наследство. Мой старший брат ни в чем не любит неопределенности. Брат, хотя матери у нас и разные. Заходя в контору семейного адвоката, я уже и так знал, что брат, со всеми своими связями, сделает так, как захочет сам. Адвокат неторопливо зачитывает завещание деда. После смерти дедушки Валенту переходит графский титул и майорат, мне же определенное количество денег, оставленное в банке на мое имя. Но Валента это не устроило и под его издевательским взглядом адвокат зачитал мне решение об определении надо мной опеки Валента. - Валент, ты в своем уме? Я совершеннолетний! - Да, но ты инвалид, а, следовательно, не совсем дееспособный и будешь делать то, что я тебе говорю. Я еле поднимаюсь на ноги из кресла, опираясь на трость, колено, как всегда, отзывается резкой болью. Мало мне того, что пять лет назад из-за него моя лошадь, взбесившись, скинула меня, копытом почти раздробив мне колено, так еще теперь я и недееспособен для него, чтобы забрать у меня все! И ведь оспорить я этого не смогу! Для этого нужны будут деньги. А Валент смотрит мне в лицо и ждет вспышки моего гнева. Ну нет, еще и сумасшедшим я себя выставить не дам. И я уже разворачиваюсь на выход, когда снова слышу голос Валента. - А вот это дед просил передать тебе лично, - я оборачиваюсь. Валент издевательски протягивает мне молитвенник дедушки, - учись смирению. Скотина! До двери один шаг, до Валента три и четыре назад, но все равно желание иметь в память о деде хоть что-то, что у меня не отберут, пересиливает, и я забираю у брата книгу. Уже намного позже, сидя дома в своей комнате, я, поглаживая тисненую кожу обложки, вспоминаю последний разговор с дедушкой. - Линарэс, я не уверен, что проживу долго, слишком сейчас все шатко, я очень хорошо знаю твоего брата, чтобы не заподозрить его в желании сделать тебе гадость, и поэтому прошу, пусть после моей смерти мой молитвенник останется у тебя. Только у тебя, – дедушка повторил это, требовательно глядя мне в глаза. Тогда я согласился, хотя мало себе представлял, почему здоровый и крепкий человек говорит о смерти. Через два дня его не стало. Его убили в нашем загородном поместье, более того, его пытали перед смертью и перерыли весь дом сверху донизу. От жутких, черных ожогов он и умер. Интересно, что они искали, и что прятал дедушка. Машинально я все глажу и глажу переплет рукой и вдруг соображаю, что под пальцами край разреза, там, где его быть не должно. Я всматриваюсь, глазами это не увидишь, если не знать, куда смотреть. Сразу за выпуклыми рисунками кожа волнисто надрезана и соединена вновь. Осторожно, ножом для бумаг, я вскрываю разрез и достаю тонкий, почти прозрачный, сложенный вчетверо лист папиросной бумаги и, развернув его, замираю в недоумении. На бумаге изображена пентаграмма вызова демона. Но даже мне, который о демонологии знает только теорию из Академии и то, что наблюдал за время работы деда, ясно – пентаграмма какая-то неправильная. С детских лет я знаю, что для вызова нужно родовое имя демона и имя Дома, к которому он принадлежит. Здесь же из этого ничего нет, зато есть много другого и даже руны, которых я не встречал ни разу, хотя и специализировался в Академии по языкам демонов и хранителей. А те руны, которые тут есть, усилены. Интересно, что это? И не понятно, что теперь делать, вызывать демона или спрятать листок? И я едва успеваю накрыть листок молитвенником, когда входит брат. - Как твой опекун, Линарес, я решил, что тебе будет удобнее жить в монастыре святого Ирета. Завтра утром слуги отвезут тебя туда, так что собирай вещи. - Валент, я не хочу в монастырь! - Я не спрашиваю у тебя о твоих желаниях, я констатирую факт отъезда! – и Валент, развернувшись, вышел. Да я лучше подохну с голоду на улице! Надо найти хоть какие-нибудь деньги и ценности, которые можно продать. И поднимаясь на ноги, я смотрю, как по воздуху планирует выпавший листок. Вот и ответ. Вызывать! Когда? Сейчас. И будь, что будет! Работы предстоит много, поэтому, прихватив бутылку вина, стакан и тарелку с печеньем, я спускаюсь в подвал. В подвале есть все для вызова, дед всегда работал там и, войдя, я прохожусь по периметру комнаты, зажигая свечи. Здесь уютно, только сейчас холодно, камин не топили со смерти дедушки. Здесь осталось все так, как он любил. Его рабочий стол, шкаф, кресла, диван с подушками, ковер на полу. Нет только деда и его любимого низшего демона Рэда, они погибли вместе. Бедная зверюшка защищала хозяина до последнего, а говорят еще, что все демоны не способны ничего чувствовать. Сам рисунок пентаграммы уже давно несмываемо нарисован на полу, остается только нарисовать руны вызова и знаки, и еще, на всякий случай, охранный контур вокруг. Я не большой знаток вызовов, я их никогда не производил, но даже меня смущает то, что я вижу. Господи, ну как же тяжело ползать по полу, колено просто горит огнем, а ведь надо еще двойным защитным кругом очертить пентаграмму. И вот я наконец-то все нарисовал, даже вспотел, и это в холодном подвале. Раз восемь сверил с листочком все знаки и еще раз десять с книгой деда – защитный контур. Все верно. Линии защитного контура нигде не прерываются. В центральный луч установил амулет-активатор. Все готово. И вдруг меня словно кипятком обдало, я забыл про браслеты повиновения, которые многие называют – усмирители. Они должны лежать в центре пентаграммы и при появлении демона защелкнуться на его запястьях, тогда он будет пойман, а воля его связана. Без браслетов я чуть не призвал собственную смерть. В шкафу у стены нашлись браслеты. Теперь у меня все есть. Вспотевшее тело остывало и я, зябко поежившись, достал из шкафа и плед, кто его знает, сколько придется ожидать отклика. Подтащив к пентаграмме кресло и небольшой столик, я поставил на него принесенные печенья, бутылку и стакан. Уселся и принялся вслух читать заклинание. Читать надо было где-то с четверть страницы, не прерываясь, я уже дочитал почти до конца, когда дверь подвала грохнула о стену. - Что здесь происходит? – голос Валента резанул по ушам. - Да будет так! – закончил я ритуал вызова. - Кого ты призываешь? – Валент с рычанием выдернул меня из кресла. – Откуда у тебя имя? - Не твое дело! За нашими спинами пентаграмма начала светиться золотым огнем. Валент резко обернулся. - Что это? – почти шепотом проговорил он. Я сам завороженно смотрел на невозможное янтарное переливающееся пламя. Пламя при вызове должно быть всегда красным. Напутать я не мог, я проверял много раз – значит, что-то не то с самим рисунком. А в центре пентаграммы начинал закручиваться спиралью золотой поток света, все шире и выше, пока в его круговороте не появилась фигура склоненного человека. Молодого мужчины, это было видно сразу, потому что фигура под нашими взглядами стояла обнаженной. Вернее, одетой в какие-то кожаные ремни, и что-то вроде корсета закрывало его спину, но и только. - Кто это? Фигура стояла, не шевелясь, свет все так же омывал ее со всех сторон. Валент шагнул вперед, читая надписи на пентаграмме, а я трясущимися руками налил себе в бокал вина и подошел к брату. - Но здесь нет имени! А призыв есть… - в недоумении Валент читал дальше, - руна отдающей силы, руна обрыва связей, усиленная во много раз, и руна забирающей силы, остальные я вообще не знаю… Кого ты призвал, недоумок? – шепотом проговорил брат, изумленно разглядывая фигуру. Свечение почти погасло. - Я призвал того, кто защитит меня от тебя! - Придурок! - заорал брат, оборачиваясь ко мне, - ты понимаешь, что ты сделал? Мы не сможем удержать его! Как только он выйдет за защитный контур – мы погибли! - Но я надел на него усмирители… - Идиот! Ты вызвал высшего демона и надел на него усмирители низшего! Такие, как ты, долго не живут! Так ты еще и полгорода за собой утянуть хочешь?! – и брат с размаху отвесил мне звонкую пощечину. От неожиданности бокал выпал из моей руки, вино разлилось по полу, размывая четкий рисунок защитного контура. Демона больше не сдерживало ничего. Свечение пентаграммы погасло. Призванный поднял голову. Половину его лица закрывала прозрачная вуаль. А сам он был какой-то зимний, светлые, почти серебряные короткие волосы, белая кожа. Он был почти человеком, не то что низшие демоны. Почти, если бы не вытянутые кончики ушей и небольшие рожки на лбу. Нет, все-таки он демон, люди никогда не украшают лицо татуировками и металлом, а у него серебряное колечко на левой брови и в губе, и что-то над правой бровью, я беззастенчиво разглядывал его, не имея сил оторваться, пока сам не наткнулся на взгляд холодных, нечеловеческих глаз, серых, с вытянутым, как у змеи, зрачком. Меня разглядывали так же молча и внимательно. - Здравствуйте, - сказал я скорее от неожиданности, чем из вежливости. И если бы я так пристально не смотрел на него сейчас, то не увидел бы, как чуть дрогнули губы, я только не понял, что это было, погашенная улыбка или гримаса отвращения. Про случаи, когда вызванного высшего демона не могли удержать, знали все, сотни людей погибали, попадая под руку разъяренных нелюдей. - У него татуировки Говорящего с Тенями, - в ужасе прошептал за спиной Валент, - ты погубил не только наш город… Я даже не успел сообразить, что он сказал, когда демон тронулся с места. И Валент, и я оба замерли, втянув голову в плечи, ожидая удара. Демон, не обращая на нас внимания, пошел к креслу, я зачарованно смотрел ему вслед, длинный, черный хвост, в такт шагам, бил по ногам, словно у рассерженного кота. А демон подняв плед, завернулся в него, затем уселся с ногами в кресло и молча закрыл глаза. Мы с Валентом в недоумении переглянулись.