No eternity

Weine nicht um mich mein Kind, Halt mich fest in deinem Herz. Die Erinnerung an mich ist was dir für immer bleibt. Ich bin bei dir wo du auch bist, Auf allen deinen Wegen wirst du mich noch in dir spurn. Meine Liebe hält dich fest.

Поместье Хоуков выглядело, как после бомбежки. Осколки витражных стекол лежали на земле и блестели на солнечном свету, слепя глаза; сквозь неплотно завешанные окна виднелось, что и в самом доме царил погром. Массивная дубовая дверь была почти сорвана с петель, и на ней запеклась кровь и остались следы сажи. Андерс остановился перед ней в нерешительности, предчувствуя самое худшее. Вряд ли Хоук устраивала вечеринку, после которой ее имение стало походить на одну из лачуг в Нижнем городе – да и сам Андерс узнал бы о ней первым – тогда что здесь могло произойти? Он слышал, что прошлой ночью по всему Киркволлу разнеслась весть о том, что поймали опасного отступника (Андерс в тот момент криво усмехнулся) и по приказанию рыцаря-командора Мередит – он был усмирен. Справедливость тогда чуть не задохнулся от гнева, требуя от мага решительных мер, и Андерсу едва удалось успокоить его, хотя на душе после этой новости остался неприятный осадок. Никто не имел права усмирять тех, кто хотел жить так, как считал нужным. Андерс, мысленно отметив, что обязательно расскажет об этом Хоук, осторожно вошел в дом и тут же сморщился. В вестибюле пахло жженой кожей и серой. Дорогой ковер, который Защитница приобрела за кругленькую сумму, наполовину обгорел и был заляпан грязью. Маг уже начал волноваться, но продолжал убеждать себя, что, возможно, мабари снова напакостил, чем и разозлил Мариан… Но это предположение было столь наивно и неправдоподобно, что даже Справедливость не умолчал об этом. – Мариан? Леди Лиандра? – дрогнувшим голосом прокричал Андерс, заметив, что в зале никого не было. Ни гномов – Бодана с его сыном – ни той самой мабари, никого. В потухшем камине маг заметил обгоревшие страницы своего последнего манифеста и разочарованно вздохнул. Это уже наверняка постаралась Лиандра, которая однажды неосторожно заметила, что огонь горит куда лучше, если подбросить туда стопку его обращений. Решив оставить это на потом, уже не на шутку взволнованный Андерс обошел все комнаты на первом этаже, но так никого и не нашел. Всюду царил лишь хаос: перевернутая и сломанная мебель, испорченные картины и разбитая фарфоровая посуда. Мужчина даже подумал, что вернулся в имение Хоуков, которое все еще оккупировано работорговцами. Это осознание совсем его не обрадовало. – Хоук! Эй, это уже не смешно! «Я не думаю, что она таким образом пыталась пошутить над тобой, – мрачно заметил Справедливость, – здесь что-то не так». «Представь себе, я уже понял», – фыркнул Андерс, поднимаясь по лестнице. «Порой до тебя доходит, как до бронто, поэтому я решил озвучить это». «И на этом спасибо», – Справедливость снова замолчал. Дверь в комнату Хоук была открыта, и Андерс услышал чьи-то сдавленные рыдания. Сердце Андерса предательски дрогнуло, и он влетел в комнату, на ходу выхватывая посох. Он увидел сгорбленную спину леди Лиандры рядом с камином, и остановился. Женщина же, словно не замечая его, что-то еле слышно бормотала, закрывая собой… Мариан. Хоук прямо сидела на стуле, положив руки на бедра и не моргая глядя на огонь. – Прекрати плакать, мама, – донесся до Андерса ее голос. – Все в порядке. – Что может быть в порядке, милая? – прошептала в ответ женщина, вплетая в длинные волосы дочери красную ленту. – Сначала Создатель забрал у меня Бетани, потом Карвера, а теперь вот и… Тебя… – она снова разрыдалась, уткнувшись лицом в макушку Хоук и обвив ее шею руками. – Что происходит? – пересохшими губами спросил Андерс, обходя их. – Андерс, – безэмоциональным голосом проговорила Мариан, повернув к нему голову. – Здравствуй. Сердце мага гулко ухнуло вниз, а ноги подкосили. Он едва не упал, успев опереться спиной об колонну, и выронил посох из рук, пораженно глядя на Хоук. Тело пробила крупная дрожь. – Нет… – лихорадочно зашептал он. – Нет, нет, нет, нет… Нет! Они не могли этого сделать с тобой… Только не с тобой… Лиандра подняла на него заплаканные красные глаза и кивнула. Андерс заметил, как сильно постарело ее лицо, а волосы совсем поседели, став белыми, точно снег. Ему стало дурно. – Как… Когда? – хрипло спросил он, чувствуя, как поднимается в нем гнев вместе с пробуждающимся духом Мести. Они не могли сделать из нее усмиренную… – Прошлой ночью, – ответила за мать Мариан, поднимаясь со стула и приближаясь к Андерсу. – Храмовники увезли меня в Казематы, где и провели обряд Усмирения. Не надо расстраиваться, Андерс. Я знаю, что они должны были так поступить – рано или поздно. – Хоук… – беспомощно проговорил маг, закрывая глаза, словно надеясь на то, что открыв их его возлюбленная снова станет прежней. – Они… не имели права… «Мы должны отомстить! Это была последняя капля в этой чаше! – точно безумный зашептал Справедливость, и Андерс понял, что дух снова берет над ним верх. Ладони закололо. – Сначала они забрали Карла, а теперь и ее. И ты просто смиришься с этим?!» В словах Справедливости была своя правда, и Андерс уже хотел позволить Мести завладеть его разумом, но почувствовал, как Хоук дотрагивается до его лица кончиками пальцев. От этого легкого, но ранящего касания дух неожиданно замолк. – Андерс. Не надо, – от ее голоса его бросило в холод, и маг с трудом открыл глаза. Косая челка наполовину закрывала «солнце» на ее лбу. – Ты не должен никому мстить. Ее равнодушные пустые глаза смотрели сквозь него, а холодная ладонь гладила его по щеке. Мужчина бессильно взвыл, прижал ее руку к своему лицу, целуя пальцы, пытаясь «добудиться» до прежней Мариан. Хоук, сжав губы, отвела взгляд и попыталась высвободить ладонь. – Ты ничего уже не можешь изменить, Андерс, – тихо произнесла она, качая головой. – Уходи. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты видел меня такой. На секунду Андерсу показалось, что в ее голосе звучит сожаление. Всего лишь показалось. Сердце готово было разорваться от боли. – Хоук, – он прижал ее к себе; она не противилась. – Мариан… Я ни за что не брошу тебя. Нет. Даже не смей меня выгонять. Он вспомнил, что когда-то говорил Карлу тоже самое. Стало тошно от самого себя. Вздохнув, Мариан обняла его и закрыла глаза, положив голову ему на плечо. Андерс сжал ее в своих руках, силясь с рвущимися наружу эмоциями. Глаза щипало, а в горле застрял крик отчаяния – Мередит, проклятая ведьма, знала, куда надо бить, чтобы сразить его наповал. Андерс ни на минуту не сомневался, что рыцарь-командор сделала это специально. Столько лет храмовникам не было никакого дела до Хоук, а тут вдруг стала отступницей? Смеяться было некому. Он не знал, сколько они простояли так. Время замерло, как и мир вокруг них. На душе осталась только выжженная, как и солнце на лбу Хоук, пустота. Все звуки доносились, как сквозь вату, и Андерс не сразу разобрал горькие рыдания Лиандры из соседней комнаты. – Андерс, – заговорила Мариан. – Андерс, послушай. Она слегка отстранилась и подняла на него влажные глаза. – Ты должен убить меня, – ее рука коснулась его груди, и мужчину это прикосновение обожгло даже сквозь плотную мантию. – Ты знаешь, что так будет правильно. Он чуть не задохнулся, раскрыв рот, точно рыба, выброшенная на берег. Он знал, что Хоук скажет это. – Нет, – неожиданно для самого себя, твердо ответил Андерс, мотнув головой. – Ни за что. «Ты знаешь, что это единственный выход, – донесся до него голос Справедливости. – Ты будешь только мучить и себя, и ее…» «Тогда я покончу с собой, если сделаю это». – Андерс… – Нет. – Тогда уходи, Андерс. Пожалуйста. «Ты еще можешь отомстить за нее, – никак не унимался Справедливость. – Ты знаешь… Ты же знаешь, что надо делать». «Хоук была бы против…» «Той Хоук уже больше нет». «Не говори так!» «А ты сам этого не видишь?» «Ты… прав». Андерс отвернулся от Мариан и сжал кулаки. Спиной он чувствовал ее пронзительный взгляд и боялся взглянуть на нее, чтобы вновь начать сомневаться в своем решении. Справедливость продолжал гнуть свою линию, заглушая своим голосом все мысли мага. Виски заболели, и Андерс почувствовал невероятную усталость. – Хоук… – уже собравшись покинуть имение, Андерс не мог не попрощаться с возлюбленной. Ссутулившись, она стояла около камина, обняв себя руками за плечи. Внутри мага снова все сжалось от боли и горечи. – Мариан, я еще вернусь. Я клянусь тебе, что отомщу. – Не надо, Андерс, – не оборачиваясь, ответила она. Он больше не мог смотреть на нее и быстрым шагом покинул комнату. Он позволил Мести, которую так тщательно сдерживал внутри себя, освободиться, и она обвилась вокруг его горла удавкой. Ладони закололо от рвущейся наружу магии, а разум мгновенно очистился от всех лишних переживаний и сомнений. Последней каплей в эту чашу оказалась Хоук. Справедливость восторжествует.