Исповедь Шизуо

Меня зовут Шизуо Хейваджима. Так уж вышло, что это имя наводит ужас даже на самых отъявленных хулиганов в Икебукуро. Но что-то не хочется оправдываться, говорить «Такой уж я есть» или «С этим ничего не поделаешь». Да нет, вообще-то, всё это моя вина. Это ведь ещё с детства пошло. Я вышел весь какой-то неправильный, вкривь и вкось… Грубый, несдержанный, неотесанный, не деликатный, не нежный и уж явно вряд ли умный. Нет, я вроде даже читать и писать могу, школу закончил… Но башкой своей пропащей никогда особо не думал. Гонял Орихару подручными средствами, разнося при этом полрайона, попадая под машины, падая откуда-нибудь. Мне и дела не было при этом до того, что эти дома кто-то старался, строил, а я сломал. Не жалел себя, забывая даже о том, что волнуются близкие, Каска, плевать хотел, что Шинре каждый раз залечивать мои раны – тоже труд да и время. Я не думал о других людях, да и как-то вообще не думал. Ну, скажем так, точно уж никого старался не любить и не уделять внимания. Может, потому что меня самого никто особо не любил. Я не про дружбу сейчас говорю, учтите… Говорят, машина смерти Икебукуро никогда не любила. Да врут всё. Было. Было нередко. Было глупо, было сильно, порывисто, больно, едко, ураганно и от этого ещё более глупо. Это был период той самой каждый раз первой любви, когда втрескаться можешь за секунду, а за неделю уже прожить с человеком маленькую жизнь. И разойтись, забыв за три дня. Я, честно, до того привык уже к такому ходу событий, что и думать не смел, что когда-то это изменится. Серьёзные отношения, брак – судьба мне всего этого не уготовала. У кого угодно будет, кроме меня. Но я рос, время шло, и то, что случилось потом, до сих пор ходит слухами по улицам Икебукуро, вот только никто не верит. Ещё бы, поверить в то, что я буду встречаться с Изаей Орихарой. Не его ли я так старательно убивал все эти годы? Хотя, если бы они присмотрелись, может быть как раз это многое бы и объяснило. Мм, как-то так. Простите уж. Я, на самом деле, не очень умею говорить, да и не люблю это дело. Хорошо хоть пишу, на бумаге как-то легче. Всё-таки, не знаю я людей. Он, может, знает (и любит!), а я нет. Потому что с первой встречи влекло к нему. Но все вокруг говорили – он сволочь. Да и я не слепой: сволочь сволочью, вы только на одно табло взгляните с этой нахальной лыбой! Ну а потом как-то сами не поняли, как так вышел он – наш первый поцелуй. Нашёл в себе смелость куда-то пригласить, узнать его получше. Не знал, радоваться или паниковать, когда он начал мне раскрываться и впервые я ощутил, что это не очередная издёвка. А Орихара ведь совсем не такой, как я думал-то. Даже как-то обидно, что столько времени потратил, пытаясь убить его. Он, оказывается, не только ласковым быть умеет. Он всегда ласковый. Когда при всех – тот же блоха-кровопийца, а наедине – совсем другой. Словно кот. Ласковый, приятный, может оцарапать, а потом всё равно ласкаться будет. Изая лучше, чем я. Он тонко чувствует, даже раним – вот уж не ждал. Вот только любовь так меня уму и не научила. Боюсь лишний раз в любви признаться. Это же слова такие, знаете… Раз-два сказал и обесценились. Хочется. Хочется же сказать, а нет. Губы не разжать. Тупой я мудак. Не справляюсь с собой. Думать так и не умею. Говорю всё, что в голову приходит. Словно животное, ей богу. А потом вдруг замечаю, что у Изаи моего задрожал голос… И я быстрей начинаю соображать, думать, что же за хрень такую я мог спороть, что задел его чем-то… Чем? ЧЕМ? В панике ищу, пытаюсь вспомнить, о чём я вообще говорил… Но от пустой башки особого проку нет… Вроде, извиниться надо, а слова поперёк горла встают. Страшно. Страшно, что он сейчас вот встанет, уйдёт, и я его больше не увижу. А он может. Он же всё может. И чем больше об этом думаю сижу, тем невозможнее хоть что-то выговорить, сказать хоть, что не хотел обидеть… Или просто спросить, что не так… Правильно говорят, сила есть – ума не надо. А от меня – никакого толку. И что Изая во мне нашёл, раз с самой школы изводил меня, раз теперь не отпускает и не уходит?... За вычетом супер-силы проклятой, обычный дурак, каких миллионы. Ветер в башке. А что на душе, сам не пойму. Только люблю его, вроде. Не умею я говорить. Правда. И думать не умею. …Ну, хоть чувствовать меня научили… Спасибо, чёртова любимая блоха…