Ревнивый Чон

Ничего не остается кроме того, как закатить глаза и закусить губу. На Тэхена летят ручки, книги, взятые с полок, его же смартфон, невесть откуда взявшийся в руках младшего, табуретка, и вообще все, что удачно попадалось в руки разъяренного Чонгука. Это не первый раз: каждую истерику ему, Тэхену, как старшему, приходится терпеть – он не испытывает ни малейшего желания усугубить ситуацию, подлить масла в огонь, ухудшив этим бессмысленные, с его точки зрения, ссоры и споры между ними, но также ему порой надоедают эти словесные перепалки. — Ты, блядь, никогда не изменишься! — кричит Чон, и в голову невольно лезет мысль, что, наверное, все, находящиеся в здании люди: менеджеры и мемберы, давно воткнули в уши капельки наушников и включили музыку на полную мощь, дабы не слышать эти вопли. А они ведь слышат, наверняка. Стены не толстые, как хотелось. Ой, как хотелось бы. В Тэхена летит рамка, а за ней еще пара сувенирных магнитов, а они именно летят с бешеной скоростью, но Ким вовремя наклоняется и поворачивается в противоположную стену, где со звонким треском разбиваются вещи. Смотря на осколки, лежащие на полу, он лишь покрепче сжимает ладони, впивается в них коротко постриженными ногтями и стискивает зубы. — Я же их специально для тебя купил! — вырывается с языка старшего, он чуть ли не хнычет, надувает губы и опускается рядом с былой рамой, вынимая их совместную фотографию, сделанную еще до дебюта. — Ничего, купишь еще, да и возьмешь еще одну, со скидкой, и подаришь той девке, которая тебе, по-видимому, очень так пригляделась, — зло цедит сквозь сжатые зубы, буквально выплевывает, а затем шумно выдыхает. — Чонгук, — мягко зовет старший, ставя обратно вещицу на пол. — Она всего-навсего фанатка, каких у нас миллионы. И я ничего ей особого не позволял, — Тэхен хмурит брови и не сводит взгляда от темных пар глаз напротив, которые глядят с вызовом и обидой. — Ага, а кто же обнимал тебя? Эта девка буквально висела на твоей шее! — Чонгук сокращает расстояние и показывает то, что он видел, только более грубо, с явным напором давя на плечи, чтобы второму было больно. Но нужной реакции он не дожидается – на глазах Тэхена отражаются отблески различных чувств, но нет ни одной, хотя бы чуть-чуть похожей на боль или уныние. — Это ревность — без весомых причин, говорю тебе. Ви вообще не срывается, стоит спокойно и смирно, глядя точно в шоколадные глаза напротив. Он отлично справляется со своей ролью, где играет благоразумного и сверх спокойного сдержанного парня. Блестяще справляется, стоит подметить. Ему бы в актеры податься. — Ненавижу! — младший резко отходит на метр от второго, но затем снова преодолевает это расстояние и замахивается для удара. Ви легко уворачивается, а Чонгук кипит от злости — видно по покрасневшим ушам и по его глазам, в которых плещутся искры гнева. На самом деле, Чонгук лишь сделал вид, что очень злится, но внутренне лишь ликовал от того, что не попал в прекрасное лицо старшего. Хотя зачем скрывать.. Если бы даже Ким не увернулся, он бы не ударил его — он уверен. А еще он поблагодарил небеса и всех Богов за умение краснеть в любой нужный момент. Это же великий дар! — И я тебя люблю, — шепчет Ви тихо, но достаточно четко и внятно, и младший отворачивается от него, скрывая смущенную улыбку за челкой. Чонгук не снимает маску злого мальчика, хотя зол он не так сильно. Явно не так сильно. Он отлично справляется со своей ролью, где играет разъяренного и сверх обидчивого, капризного парня. Блестяще справляется, стоит заметить. Ему бы в актеры податься. На самом деле, он очень обижен на то, как его парень вел себя рядом с той фанаткой, которая позволила себе гораздо больше дозволенного, явно гораздо больше. Он лишь улыбнулся уголками губ и смущенно почесал затылок, пытаясь вежливо отодвинуться от нее. А еще Чонгук обижен на себя, в какой-то степени. Потому что он вырос очень ревнивым и конченым собственником. Все, что нравилось ему — его, все, что он любил — его, все, что не его — его тоже. Конченый собственник. Точно. Ви его парень, а значит никто, нигде и никогда не посмеет его трогать. Только он, никто более. Родители не в счет, ведь они же в его штаны лезть не будут, значит и бояться нечего. А вот другие персоны несут очень большую угрозу для него самого и для их любви. Ведь Чон, по собственному мнению, не блещет красотой, харизмой, умением справляться с домашними обязанностями, а видит он красивых, талантливых людей буквально на каждом углу. Это раздражает чуток, выводит из себя, ведь он боится потерять Тэхена. Наверное, это чувство страха и порождает ревность и собственничество. Чонгук закрывает глаза, стирает с лица улыбку и поворачивается снова. Встречается с карими глазами, в радужках которых плещется любовь, нежность и понимание, шумно вздыхает и направляется прямиком к деревянной ограде, бросает: «Не жди» и выходит, нарочито сильно хлопнув дверью. Тэхен выдыхает и спокойно, будто это входит в их повседневную жизнь, садится на пол и собирает осколки в ладони, подпевая что-то из их репертуара, выбрасывает в мусорный бак, стоящий в углу комнаты, и направляется в сторону кровати. Сидит несколько минут, задумчиво изучая потолок, а потом просто падает на постель и укутывается в одеяло по самый нос. ***** Ночью Тэхен чувствует что-то, устроившееся под боком. Это что-то барахтается рядом, мостит голову на живот и обвивает его талию руками, невнятно мыча нечленораздельные слова. — Прости, — жалобно тянет Чонгук, а это именно он, утыкаясь носом в теплый живот Кима. — Угу.. — сонно произносит он, и губы трогает мягкая улыбка. — Ты же знаешь, я порой себя не контролирую, — шепчет младший, и его дыхание щекочет кожу. — Угу.. — И я сильно тебя люблю, поэтому и ревную, — он смотрит в упор на старшего, разглядывая его милые черты лица: пухлые губы приоткрыты, а уголки подняты вверх, ресницы мелко подрагивают, красивой тенью лежа на щеках. Чонгук аккуратно приподнимается на локтях, сокращает расстояние между их лицами и мягко, почти невесомо, целует старшего в губы. Затем просто падает рядом, укрывает одеялом уже обоих, перебрасывает одну ногу через бедро старшего и сладко засыпает. Тэхен лениво приоткрывает один глаз, посильнее льнет к беспечно спящему младшему, крепко прижимаясь, а на губах играет все та же счастливая улыбка. Сколько бы раз они не ссорились, не обижались друг на друга по пустякам, сколько раз бы не хлопала входная дверь в их комнату, младший неизменно будет возвращаться, устраиваться рядом со сладко спящим хеном, признаваться в своей к нему любви и в своей же тупости, целовать совсем-совсем невесомо и засыпать с ним в обнимку. Ведь они любят друг друга. И будут любить всегда.