Дождь

Прозрачные капли дождя падают на размокшую мягкую землю. Маленькие частицы воды, влекомые редкими порывами прохладного ветра. Мицухиде сидит на веранде, подобрав под себя ноги, не шевелясь. Стараясь даже не дышать. Дождь падает на землю. На деревянные ступени крыльца. Каждая капля растет, впитывается в теплое дерево. Одна, вторая… десятая. Где-то на тридцатой мальчик сбивается со счета, печально вздыхает и начинает заново, с новой «первой». Раз на четвертый занятие наскучивает. Мальчик протягивает руку, и ледяные капли падают на ладонь. Это… странно. Холод. Тепло. Прикосновения ветра. Необычно это все. Особенно странное ощущение – боль. Она слишком живая, слишком необъяснимая. Всегда, когда наследник клана падал на занятиях, когда случайно ударялся рукой о что-нибудь – он замирал на несколько секунд, внимательно вслушиваясь в это ощущение. Рука болела. Так странно, кровь приливала к месту удара, или выступала на поверхность кожи из небольшой ранки от пореза. Мицухиде каждый раз удивлялся этой крови, разглядывая место повреждения, с трудом стараясь сдержать нервный выдох. Отворачивался так же стремительно, стараясь отвести взгляд от небольшого своего ранения, слушая только Боль. Холод – тоже странный, неприятный. Но вода, падающая частицами с неба – необычна, завораживает. Она остается потом лежать на ветках деревьев, прозрачным кружевным покрывалом окутывает листья кустов, россыпью мелких стеклянных осколков украшает травяные ковры. Дождь почти кончился, и Мицухиде аккуратно, почти боязливо наступает ногой на мокрую землю, делает пару шагов, вставая на чистую траву. Так же замирает, вслушиваясь и вглядываясь в окружающее пространство. Мицухиде не любит ночь. Ночью всегда приходят Они. Бесплотные тени, говорящие с ним тихим, неразборчивым голосом. Словно палая листва шуршит под ногами, словно ледяной туман пробирается ближе. Хватает за руки. Пытается заглянуть прямо в глаза. Мицухиде научен не кричать и не плакать в таких случаях. Он молча закрывает лицо руками и стоит, вытянувшись в струнку и пытаясь унять дрожь. Все проходит, когда появляется отец. Глава клана Акечи, Акечи Мицусуна. Высокий и стройный, с длинными волосами, подобными белейшему шелку. Он мягко улыбается, рассказывая маленькому наследнику истории. Он не боится Теней – протягивает руку вперед, а демоны касаются его кожи, осторожно и ласково. Он тихо шепчет им что-то, с доброй усмешкой кивая в сторону сына. Мицухиде старательно кланяется, толком не умея разглядеть, кому. Отец появляется редко – дела клана не оставляют ему слишком много свободного времени. И вечера, когда они вместе разучивают молитвы, сидя у огня перед алтарем, когда одновременно протягивают руки поющим демонам: Мицусуна - с тихим уверенным благочестием, Мицухиде – слегка побаиваясь еще, принимая деланно-гордый вид… Эти вечера, пожалуй, самые ценные в жизни будущего самурая. В другие вечера отец учит правильно убивать. Точно знать место, удар в которое лишит человека жизни. Читает кодексы и припоминает случаи, когда будет уместно личное наказание провинившегося. Мицухиде уверен – отец знает все. Когда следует убивать и миловать, когда приходит время умереть самому, как правильно сражаться, как встречать гостей разных рангов и как одеться согласно случаю… тысячи пунктов, гласных и негласных законов. Мицухиде заучивает наизусть их все. Прием гостей – всегда мучение. Нужно сидеть неподвижно. Нужно кланяться определенное число раз. И просто необходимо каждый раз переступать через собственный страх. И юный Акечи каждый раз делал это – на приеме у Токи, Сайто, Асакура. Или встречая их у себя. У них тоже были дети, приблизительно ровесники самого Мицухиде. Сайто Китё – шумная девчонка в пестром кимоно. Тоже кланяется по всем правилам, а сама поглядывает на Акечи задиристо и дерзко. У неё уже есть собственная катана, о чем она сообщает, гордо вскидывая голову. Мицухиде отвечает ей неизменным злобным взглядом, скрещивая руки на груди. Ненормальная. Она может подбежать и толкнуть, поставить подножку. Смеется громко, бегает быстро. Размахивает неловко этой своей катаной. Она старше, пока что сильнее. Сайто Дансан тренирует собственную дочь, как достойного наследника клана. Для своего возраста она вышколена лучше первых сыновей иных влиятельных дайме. Мицухиде почти что ненавидит её, когда они остаются одни, без взрослых. Он долго стоит молча, глядя на неё все более озлобленно, а потом разражается гневной речью. Тихо-тихо, глухо, словно пес, рычащий перед прыжком. Протягивает к ней руку, стараясь быть как можно более величественным. «Я даже безоружен, а ты нападаешь. Недостойно.» - разворачивается и пытается уйти. Китё смеется, звонко, заливаясь хохотом. Мальчик изо всех сил пытается сдержать свой гнев и не кинуться на неё. Как-то раз не удержался. Кинулся, голой рукой схватившись за острие катаны и с силой потянув на себя. Кровь выступила на ладони, тонкой светло-алой полосой показалась на острие клинка. - Придурок!! – вскрикнула Китё, суматошно замахав лезвием катаны. Девочка притоптывала на месте, с ужасом переводя взгляд то на мальчика, мрачно замершего, вытянув окровавленную ладонь; то на собственное оружие, первый раз отведавшее крови. - Да какого черта ты делаешь, демон! - Не боюсь тебя и твою железку – как-то деланно-отрешенно протянул ребенок, растирая кровь по всей руке. Китё посмотрела на него. Сделала шаг назад. -Идиот. – девочка покачала головой. Мицухиде, переполненный чувством собственного морального превосходства, молча развернулся и пошагал прочь. Дождь алмазными осколками сыпется с ночного неба. Они – стоят вокруг. Их примерно пятеро. Мицухиде знает – тоже смотрят на дождь. Мононоке. Следят за каплями, провожая их взглядом. Тихо-тихо шелестят в тональности с дождем. Рассказывают старинные легенды, жалуются на нелегкие свои судьбы. Мицухиде отвечает им, когда мысленно, когда – вслух. Тихо смеется, чувствуя их радость и замолкает, ощущая старую, страшную и потускневшую печаль мертвецов. Они уходят один за другим, исчезая в омутах кружевных теней. Перебинтованная рука слегка ноет приглушенной болью, сдавленная в запястье узлами тонкой ткани. Мононоке иногда касаются её, чувствуя живую человеческую кровь. - У тебя есть теплая кровь. У тебя есть живая боль… - различает мальчик в их тихом бормотании. Пожимает плечами. Тени медленно уходят, когда восточный край неба светлеет, окрашиваясь в нежно-розовые тона. Туман вокруг, белый холодный туман. Они плывут туда, в прозрачную молочную завесь, бесшумные и бесплотные. Мицухиде уходит в дом, стараясь ступать так же бесшумно – в такую пору спят все, кроме охраны. И, пожалуй, его отца, занятого делами клана. Рассвет объял весь замок. И тишина, которой не бывает даже ночью. А Мицухиде засыпает в своей комнате, под первые солнечные лучи. Сегодня такой день, и такая ночь, что можно пренебречь общепринятым режимом. Чужая сталь хранит отныне часть его крови. Как мертвецы смеялись!