Esse quam videri

Теперь между нами всё кончено. Я должен уйти, Но всё, чего я хочу, – остаться с тобой. Red – Of These Chains

      Курт дрожит, ощущая жуткий холод, проникающий в самое нутро. Ледяная вода, которая сейчас заполняла где-то половину белоснежной ванны, аккуратно окутывала тощее тело молодого человека, сидящего в ней. Белая рубашка, что была на пару размеров больше того, что носил шатен, неустанно липнет к остывшей коже. Волосы мокрыми прядями неопрятно спадают вниз, прикрывая лицо и делая его ещё бледнее от натурального оттенка.       Курт не помнит, когда решил забраться в ледяную воду. Он не помнит, как скинул всю одежду, оставаясь лишь в рубашке с таким любимым запахом Себастиана. Так проще. Курт действительно считает, что так убиваться гораздо проще, чем окончательно потерять то, что он нашёл. Он не готов, чтобы всё разбилось навсегда.       Хочется кричать, биться в истерике от того, как судьба жестока, но он молчит. Он всегда молчал, впитывая в себя боль. Шатен очень редко плакал, считая, что это будет победой для тех, кто смеялся над ним всю жизнь. Курта можно было бы назвать сильным, однако сам он считал, что давно потерял стержень где-то внутри себя. В тот самый момент, когда окончательно влюбился в Смайта.       Это произошло случайно. Наверное, рана от предательства Блейна была слишком сильной и убила в нём весь рассудок, когда он встретил Себастиана. Хаммел просто поддался на горящие задором зелёные глаза, а потом уже не смог отказаться от сильных ладоней, что приятно обнимали его со спины. И боль ушла на какое-то время. Он даже смог забыть, что такое сидеть целыми вечерами и смотреть в окно до тех пор, пока глаза не начнут слезиться. Он мог почувствовать себя живым, когда теплое дыхание касалось его шеи, или когда теплые губы накрывали его собственные.       Себастиан казался спасением. Возможно, если бы Курт знал, чем обернётся это ситуация, он бы прошёл мимо в тот роковой вечер. Но вместо этого он провёл лучшую ночь в своей жизни, наслаждаясь томными поцелуями и тихим шёпотом где-то возле шеи. Он был счастлив те пару часов, что Смайт отдал ему.       Но Курт был мечтателем. А мечтатели, как известно, не приемлемы обществу. Они слишком отличаются от простых смертных, что привыкли жить на земле, а не где-то высоко. И Хаммел упал со своего неба, когда понял, что Смайту он нужен только через раз. Высь разбилась прямо на глазах, а шатен падал всё ниже в пучину отчаяния. Именно в тот момент, когда Себастиан, смотря в его пронзительные глаза, произнёс те роковые слова, Курт осознал, что боль после Блейна была просто шуткой.       Эта боль просто топтала все остальные чувства, оставляя пустую дыру где-то в груди. Курт не мог винить Смайта, потому что сам пошёл за ним. А может потому, что сам полюбил его сильнее всего на свете. И эта любовь стоила ему слишком много сил. Так много, что Курт стал искать утешения в самой настоящей боли. Шатен не видел разницы: заглушать её, добивая тело, или страдать ещё больше душой.       Хаммел хотел уйти, да и Смайт не держал его. Ещё в первый день их «отношений» Себастиан сказал, что если Курту надоест, то он может катиться на все четыре стороны. Курту не могло надоесть: он вкушал каждый момент, проведённый с язвительным шатеном. Он ждал каждого знака, что тот проявлял к нему. И этот трепет ожидания был как-то по-своему прекрасен для мечтателя, который познал боль. Он так и не смог оставить Смайта, цепляясь за него, как за последнее, что может спасти.       Курт бьёт кулаком по водной глади, расплёскивая ледяную жидкость. Брызги попадают везде: на лицо, верхнюю часть тела, что-то даже выплёскивается через бортик. Шатен сжимает до скрежета зубы, доставая маленькой лезвие. Нет, Хаммел не будет резать вены, словно неопытная школьница. Он просто оставит пору неглубоких порезов, чтобы удовлетворить себя каплей боли.       Когда-то давно, ещё в старших классах, он хотел покончить с собой, потому что не мог больше терпеть насмешек со стороны остальных. Шатен понимал, что так может причинить боль тем людям, которые его любят, но не мог совладать с чувствами. Уже тихо рыдая в ванной, кажется, в такой же ледяной воде, он сокрушался о том, что ему не хватает силы духа даже покончить с этой уродливой жизнью. - So, here we are at the end now. I need to leave, but I only wanna to stay with you...       Его высокий голос сейчас дрожит, будто сам Курт сломлен. Он поёт так тихо, что, кажется, шепчет куда-то в пустоту. А на руке всё появляются новые порезы, которые, скорее всего, превратятся в еле заметные шрамы. Один за другим, пока он растягивает слова, от которых исходит слишком много боли. - It never asked to be the one to set me free. Another mask you wore that only I could see. Let me take you when I go, when I go. I don't wanna do this on my own, on my own.       Курт знает, что Смайт сейчас у очередного парнишки, который думает, что нашёл того, кого искал. Курт понимает, что Смайт ломает слишком много судеб, но от этого не перестаёт его любить, как бы это глупо не звучало. Хаммел осознаёт, что Смайт, приходя домой, прикасается к нему после очередного перепихона с кем-то на стороне. Шатен чует чужой запах, но улыбается, словно ничего не замечая: вообще удивительно, что зеленоглазый позволил жить вместе с ним.       А Себастиан молчит, потому что нет смысла строить семейную идиллию. Они даже не вместе. Однажды он сказал: - Я вообще не понимаю, почему ты ещё тут, принцесса. Если ты чего-то ждёшь, то зря: я не изменюсь.       И Курт видел, как его вера в светлое будущее рассыпается на глазах. Смайт не считал Хаммела кем-то особенным, а Курт считал Себастиана почти всем. Больно, обидно, но справедливо, ведь его предупреждали в самом начале. - I'm breaking free but of these chains, oh, let this one remain. Let me take when I go I can still feel you in now in this cage. Every link, another piece of you are saved...       Курт откидывается назад, чувствуя, как маленькие капельки крови скатываются в воду, чуть согреваю замёрзшую кожу. Курт так устал бороться, но он труслив, чтобы умереть. Он боится потерять то, что сейчас имеет. Хотя, по сути, не имеет ничего. Шатен запомнил только одну истину: теряя, люди разучиваются находить. И Хаммелу кажется, что если он сейчас потеряет Себастиана, то больше никогда не сможет что-то обрести. - Let me take when I go...       Глупая логика влюблённого человека.       Курт пробудет в ванне так ещё около часа. Тело настолько замёрзло, что он еле встанет из ванны. Скорее всего, он даже заработал себе очередное заболевание, потому что природа обделила его устойчивостью даже к этому. Обработав раны, он ляжет в их кровать, чувствуя запах того, кого он любит, невзирая на все трудности. Эта любовь – с порезанными венами, с криками и слезами, с кусочками тепла и с болью, которую дарит Себастиан, - единственное, что сейчас есть у Курта. Он привык к такой любви. И, может быть, когда-нибудь Смайт сможет понять его чувства. А сейчас у шатена остаётся мучительное ожидание, которое подкрепляется бесчувственными действиями.       Хаммел проваливается в блаженную темноту, не думая ни о чём. С него хватит мыслей, с него хватит всего этого.       Себастиан придёт вечером, заставая Курта спящим. Он поцелует его, делая вид, что не замечает тончайших порезов на руках. Что-то ёкнет внутри, но Смайт не изменится, а Курт просто выбрал не то, что стоило обрести перед тем, как окончательно потерять умение обретать. Перед тем, как окончательно разочароваться в людях.