Сейшин Мурой во всей красе

— Как ты мог! Я думала, что мы вместе навсегда! А ты… — она не договорила и расплакалась. Ей было обидно, горько и противно, ведь тот, кому она доверяла, отдалился от неё. Он же, не находя слов молча сносил упрёки. Что ему было ответить? Да, он виноват. Но разве теперь можно это изменить? Да и зачем надо было следить за ним? Она тоже немало виновата. — Я могу уйти. Насовсем, — с волнением в душе сказал он. Совесть терзала его. После этого её рыдания усилились, а мысль об окончательной потере заставляла прибегать к крайностям. Ей больше не хотелось жить без него, ибо он — смысл её жизни. — Нет, не уходи, прошу, — молила Сунако, — Сейшин, мне просто больно от того, что ты так поступил. — Я думал, мы свободны и вольны делать всё, что захотим, — сказал он, стоя у порога с таким видом, что Киришики почувствовала себя виноватой. — Я…ты прав, но после того, что было, ты не мог быть с той женщиной. — Я бы не был с ней вечно и даже не стал бы её обращать, мне стало просто интересно… — Ты самое странное создание, не знаю, чего от тебя ждать, — сказала Киришики, утирая слёзы. «Ты как непрочитанная книга», — тем временем думала она. Сунако поднесла руки к глазам, на секунду прикрыла их, казалось, прошла вечность и когда вновь открыла, дом был уже пуст. Она осталась одна, он ушёл, навсегда… «Надо его вернуть!» — мелькнула у неё мысль, и она пустилась за ним тут же, даже не заперев дом.Спустившись вниз и оказавшись на улице она поняла, что его и след простыл, он будто сквозь землю провалился. Киришики помчалась сквозь толпу. Не мог же он далеко идти, да и куда ему! Ах, вот, кажется, его плащ мелькнул там вдали. Сунако побежала быстрее; действительно, это был он. Куда он направляется, что у него на уме Сунако и представить не могла. А что если он решит покончить с собой? Нет, она этого не перенесёт. — Сейшин! Он остановился. В руке у него что-то блеснуло, кажется, пистолет. Киришики испугалась и крикнула ему истерически: — Стой! Не нужно! Давай обо всем забудем и просто будем вместе. Он не оборачивался и глядел в сторону моря. Только в эту бессловесную паузу Киришики заметила, что они на заброшенном причале. Тут же у неё промчалась в голове мысль, что он хочет убить её самое, но тут же отогнала её. — Сейшин, давай всё оставим как есть. Я закрою глаза на это. Мне уже не важно, что ты был с кем-то, кроме меня. — Ты себя слышала, Сунако? Всё, что ты говоришь — странно и нелепо. Более того, теперь я не могу простить себя. Этот позор я смогу смыть только кровью. Его рука с пистолетом медленно поднималась к голове, как бы в нерешительности и, благодаря этому Сунако успела отвести дуло в сторону в тот самый момент, когда он нажал на курок. Пуля улетела в неизвестном направлении, не слышно было, где она приземлилась. Повисла зловещая тишина. Сунако выбила пистолет из руки, и тот скрылся в воде, нарушая её тёмную гладь. Как подкошенный Мурой рухнул на дощатый пол причала на колени, при этом закрыв лицо руками. Сунако пыталась его утешить, но он, казалось, ничего не слышал. — Я прощаю тебя, слышишь? — Правда? — его голос был таким безжизненным. — Ну конечно…— ответила она и наградила его поцелуем в лоб. — Я подло поступил, я не могу сам себя простить, — он раскаивался перед ней, как перед святыней. — Просто забудь об этом, — сказала она, садясь рядом с ним, хотя ей самой хотелось утопиться с горя. Единственный шики, который у неё есть - Мурой. Она сама уже не ведала, что творит, почему так резко решила его простить. Теперь они сидели у причала вместе, полные каких-то своих смутных тревог. Вдруг у Сунако возникла мысль искупаться в море и она поделилась ею с Муроем. Поначалу он отказывался, но позже согласился. Давненько он в море не бывал, если не сказать никогда. Он не любил воду и даже более того, боялся её. После инцидента в детстве у него развилась фобия. Он не хотел показаться перед Сунако ещё слабее, поэтому хоть и не умел плавать, сунулся в воду. Он скинул с себя плащ и обувь, раздеваться дальше было бы неприлично, Сунако же залезла в воду в платье, другого выбора у неё не было. Оба плавать не умели и почему-то надеялись друг на друга. Сунако решила держаться за выступ у причала, ибо было глубоко, а Мурой пытался научиться плавать, то есть держаться на воде, далеко ему было до пловца. В общем, он имел некоторое представление об искусстве плавания, поэтому считал, что уже хоть что-то может, раз уж удержался на воде. Они не хотели нарушать тишины, да ещё эта ссора. Атмосфера стояла угнетающая, хотелось её смягчить, но они не знали, как. — Сунако, ты не умеешь плавать? — нарушив напряжение в воздухе, спросил он. — Нет, — призналась Киришики, по-прежнему держась за выступ. — Ты меня научишь? — Попытаюсь. А теперь опусти руки в воду и просто греби, это не трудно. Плыви ко мне, я подхвачу. Всплеск и тишина. Похоже, плохая идея плавать в одежде, не предназначенной для этого. Сунако пошла ко дну. Сейшин не мог различить в воде ровным счётом ничего, тем не менее, он нырнул в воду и на ощупь пытался отыскать её. Когда воздух в лёгких закончился, ему пришлось вынырнуть. Вновь очутившись на поверхности, он обнаружил Киришики на краю причала, она беззаботно болтала ножками в воде прямо возле его лица. — Ах ты ж шутница! — воскликнул он, брызгая ей водой в лицо. — Прекрати! — просила Сунако, зарываясь от брызг своими тоненькими ручонками. — Ну уж нет, — сказал он и потащил её за ноги, — в следующий раз будешь думать, как пугать меня! Сейшин стащил Сунако в воду, не без криков и смеха, конечно.