***
Ямамото уже не первую ночь просто хочет спать, не видя сны, обнимая Хаято со спины, прижимаясь ночью к нему как можно ближе. Но уже сейчас, лишь успев прилечь на кровать рядом с Гокудерой, он, будто сквозь сон, слышит музыку. Такую приятную, такую простую, что не хочется открывать глаза, – боишься оборвать тонкую нить из нот и лёгких касаний по клавишам фортепьяно. Сладкий сон постепенно укутывает сознание Такеши, предлагая отречься от реальности и отдаться во власть Морфея. Дождь Вонголы соглашается, проваливаясь в темноту. Однако, уже спустя мгновение, Мечник чувствует, как щёк касаются длинные травинки, чуть щекоча трехдневную щетину на лице Ямамото, а в волосах путаются листья деревьев, окруживших его. Воздух пропитан свежестью, и вдалеке, где-то за рощей, гремит молодой гром. Первый дождь этой осенью. Не открывая глаз, Ямамото чувствует, видит и слышит этот мир: по розоватому небу неспешно плывут облака, плавно перетекающие из округлых форм в более рванные, а в верхушках деревьев запуталась та самая мелодия, которая вновь привела его в этот мир. Мечник Вонголы не понимает, почему эта композиция неожиданно кажется ему грустной или же, сказать вернее, полной надежды… Странный холодок пробегает по коже, и Ямамото понимает, что пора открыть глаза. Мир, что его окружает, совсем не похож на его внутренний: слишком спокойный; скорее напоминающий затишье перед бурей, чем умиротворение дождя. Такеши вдыхает полной грудью, чувствуя как ветер колышет его волосы, как подбивает сделать хотя бы шаг. Приятное чувство сменяется зовом мелодии, что доносится откуда-то из рощи. Пройдя сквозь заросли белой сирени, мечник выходит на поляну, посреди которой стоит белоснежное фортепьяно. Тонкие ветви высоких деревьев колышутся высоко в небе, а нежные листья сакуры невероятно медленно падают на крышку инструмента. Ветер резко усиливается, и серебристые волосы пианистки вновь падают на лицо той знакомой незнакомки, что так неспешна в своих движениях. Она так легко, так искренне-нежно скользит тонкими пальчиками по белоснежным клавишам инструмента, что может показаться, что это мать укачивает своё дитя, напевая колыбельную. ― Я знал, что это ты играешь, - улыбаясь, Такеши вплотную подошёл к молодой женщине, спиной опираясь об инструмент. ― Что же ты мне хочешь сказать? М? Пианистка загадочно молчит, лишь тепло улыбаясь прибывшему мечнику, продолжая играть зазывавшую его сюда мелодию. Ямамото не торопит её с окончанием концерта. Он действительно наслаждается её игрой, стиснув в зубах травинку, что сорвал по пути сюда. Время здесь остановилось, если в этом мире вообще существует понятие времени. Такеши не хочется думать ни о чём, лишь бы молодая пианистка продолжала играть. Однако всему приходит конец. Мелодия завершается лёгкими касаниями пальцев о клавиши. Как только всё вокруг затихает, вдалеке слышится первый раскат молодого грома. Приближается дождь. ― Нам пора? - удивлённо спрашивает Такеши, видя, как молодая женщина выходит из-за инструмента, расправляя складки на своём светлом платье, направляясь в сторону садящегося солнца. Они идут недолго. От силы минуты две-три, но и этого достаточно, чтобы добраться до куста с белыми цветами. Женщина нежно касается их лепестков, и Ямамото кажется, что та самая мелодия вновь заиграла где-то вдалеке, но теперь она уже больше не зовёт его куда-то идти. Его место – здесь. Рядом с белым кустом и этой молодой, прекрасной пианисткой, которая кажется слишком родной... Такеши улыбается, чувствуя, как его сердце отчего-то наполняется теплом. Ему приятно стоять рядом с ней, кажется, словно они знакомы целую вечность. Отчего-то он не замечает, как знакомая незнакомка берёт его ладонь, вкладывая в руку один из белых цветков. Отчего-то он не придаёт значения тому, что её лицо на удивление ему знакомо. Отчего-то он не слышит больше ничего, кроме как её голоса. ― Береги его, ладно? Такеши удивлённо смотрит в глаза женщины и узнаёт в них своего возлюбленного. ― Обещаешь, что будешь беречь моего сына? Он осторожно накрывает её руку своей, опускаясь перед пианисткой на колени. Ему стыдно, что он не догадался раньше. Стыдно, что не сказал об этом сам. Тем не менее… ― Обещаю.***
Хаято не спится. То ли потому что подушка под его головой не та, то ли потому что проснувшись и с трудом разлепив один глаз, он не обнаружил рядом с собой тёплое тело Ямамото. Неразборчиво проурчав себе что-то под нос, Гокудера сонно садится на кровати, укутываясь пледом. Кто-то из этих двоих забыл закрыть окно, и теперь утренняя прохлада пробралась в дом, неприятно щекоча пятки. Шмыгнув носом, Гокудера спускается вниз, чтобы поискать Такеши и, за одним, сварить свежий кофе. Подрывник находит Ямамото на заднем дворе. Тот зачем-то роется в земле, усердно разрыхляя ту, утрамбовывая что-то в холодный по осени грунт. Спустившись с веранды, Хаято удивлённо вздыхает, видя новый саженец магнолии у себя под окнами. ― К следующей осени он должен будет зацвести, если приживется, - сообщает Такеши, стирая со лба пот и отряхивая от колен землю. ― Белая магнолия, - сонно шепчет подрывник, протягивая кружку теплого кофе возлюбленному. ― Надеюсь, приживётся. ― Я уверен. Гокудера подходит к мечнику и делится пледом, накрывая его плечи. Такеши улыбается, свободной рукой прижимая Хаято к себе. Сегодня закончилось лето. Уже по-настоящему осенний ветер скользит по веткам деревьев, путаясь в волосах подрывника. В эту осень наверняка будет холодно. Вдохнув холодный воздух, Ямамото зарывается носом в любимые серебристые волосы, от которых больше пахнет кофе, чем сигаретами. Они оба закрывают глаза, греясь в объятьях друг друга. И больше им ничего не нужно. Лишь это спокойное тепло, когда холодно. Лишь крепкие объятия, когда одиноко. ― Спасибо. Такеши открывает глаза, слыша знакомый голос. В один момент ему кажется, что куст белых цветов зацвёл, однако это лишь видение. Приглядевшись, мечник всё же видит силуэт молодой женщины, что стоит подле только что посаженного саженца. Улыбнувшись ей, Ямамото прижимает Хаято ещё ближе, шепча ему в макушку почти немое «пожалуйста».