Северо-западный ветер

Джентльмен всегда приходил, когда дул северо-западный ветер. В такие дни серебряная корона на голове Стивена становилась невыносимо тяжела, и на душе делалось мутно, точно в прежние времена, когда приходилось жить на два мира — человеческий и эльфийский. Джентльмен всегда приходил на рассвете. Туман в такие дни казался особенно густым, и где-то вдалеке звонили церковные колокола. Джентльмен всегда приходил, хоть и был совершенно мертвым. — Ты не виноват, мой дорогой Стивен, ты совсем не виноват, — голос у Джентльмена звучал чисто и звонко. — С этими пророчествами вечно что-то не так! Сплошная путаница и недоразумения. После смерти его синие глаза стали удивительно яркими и глубокими. Такими, что смотреть было больно. На миг Стивену почудилось, будто он вернулся в свою прошлую жизнь, размеренную и обыденную. Жизнь, в которой эльфы были персонажами книг о магии и сказок, что рассказывают детям. Жизнь раба в чужой земле, не короля. Это была хорошая честная жизнь, и Стивен частенько по ней скучал. — Но представь, как славно все могло сложиться: ты бы, друг мой, правил Англией, я — Утраченной Надеждой, и вместе мы бы стали самыми могущественным королями, — Джентльмен улыбнулся, и Стивену не нужно было оборачиваться, чтобы знать это наверняка. Они слишком долго пробыли вместе и оттого научились чувствовать друг друга удивительно остро. Звон далеких колоколов приближался. — Но вы же мучили меня, сэр, — Стивен никак не мог отучиться от чересчур вежливого обращения. — Я просил вас не терзать меня, умолял отпустить, но вы не желали и слушать об этом. — Неправда! — Джентльмен возмутился так искренне, что тот пожалел о своих словах. — Я тебя любил и всегда желал только добра. Ты и сам это признавал, мой дорогой. В воздухе запахло ландышами, расплавленным свечным воском и чем-то очень похожим на упущенное счастье. — Зачем вы пришли, сэр? — Стивен сам не понимал, что чувствует сейчас: сильнее всего это походило на смесь вины и усталости. — У вас больше нет власти в этих землях. Нет и не будет никогда. — Я понимаю, ты очень зол, но видишь ли, в чем дело… — на плечо легла тяжелая рука. — Некоторые вещи не так просто уничтожить. Слишком многих я убил ради тебя, такое не может пройти бесследно. Джентльмен был вне всякого сомнения мертв, но его физическое присутствие ясно ощущалось в окружающем зыбком мире. Стивен винил в этом свое воображение — или безумие. — И я бы убил больше, еще больше, я бы уничтожил проклятую Англию с ее книгами и волшебниками, — горячо прошептал Джентльмен, крепко обнимая Стивена за плечи. — Я бы уничтожил весь мир для тебя. — Но мне никогда этого не требовалось, — ответил тот едва слышно. От колокольного звона задрожала земля. — Понимаю, — Джентльмен резко отстранился, оставив после себя ощущение тепла и легкий аромат одуванчиков. — Мне просто хотелось порадовать тебя, Стивен. Я был вынужден гадать, потому что ты никогда не говорил прямо, чего хочешь, — он помолчал и прибавил вкрадчиво: — Скажи хоть сейчас. «Хочу узнать свое имя». «Хочу, чтобы вы оставили меня в покое». «Хочу перестать терзаться из-за того, что убил вас». — Ничего, сэр, — тихо ответил Стивен. — Мне ничего от вас не нужно и никогда не было нужно. Вы устроили весь этот кошмар исключительно для своей радости и веселья. Я знаю, эльфы жестоки и не знают жалости, но я ведь не эльф. Вы, кажется, никогда этого не понимали до конца. На лице Джентльмена отразились обида и гнев. Казалось, он хотел обратить Стивена в прах и развеять по ветру, но не имел на это сил. — Неблагодарный! Неблагодарный, глупый человек! Колокола смолкли. Стивен не успел ничего возразить: Джентльмен растворился в тумане. Теперь он был повсюду — в воздухе, в воде, в черных силуэтах деревьев, в запахе прелой листвы и дождя — и это отчего-то успокаивало. Стивен знал, что Джентльмен снова вернется, когда подует северо-западный ветер, и их разговор с небольшими изменениями повторится снова. И снова. И снова. Это закончится, лишь когда все зеркала мира разом откроются вновь, и на Север вернется истинный Король.