Толстая

Я толстая. А потому некрасивая. Я настолько отвратительна, что родители смотрят на меня с жалостью, а друзья... Друзей я уже давно не видела. Они не заходят ко мне, потому что испугаются моего вида. Я страшная, как атомная война. Мне всегда говорили, что я красивая. Но я не могу поверить, что свисающие бока и живот, «апельсиновые» ляжки, хомячьи щеки, которые я не могу скрыть тонкими и тусклыми волосами, торчащие уши, и эти складки жира, вываливающиеся из бюстгальтера по бокам и на спине, могут кому-то понравиться. А еще кривые зубы, огромный нос, маленькие, как у ежа, глаза, неправильная осанка... Да я сама вся неправильная. Иногда я думаю, что никогда не должна была рождаться. Земля не может вынашивать такую уродину, как я. Из-за своего веса я почти не могу ходить. Я расплываюсь по кровати. Смотрю на покрытый складками живот и, с усилием поднимая руку, сжимаю кожу и начинаю с ненавистью ее дергать. Мне больно, из глаз льются слезы, но я все равно дергаю, тяну, потому что я ненавижу его. Себя я тоже ненавижу. Если бы я могла, я бы отрезала все ненужное канцелярским ножом, чтобы было больнее. Я очень слабая. У меня плохой иммунитет, поэтому я часто болею и пичкаю себя таблетками. Мне говорят заниматься спортом, но из-за своего тела я не могу ни приседать, чтобы иметь упругую задницу, ни качать пресс, чтобы выступали кубики, ни отжиматься, чтобы руки перестали быть похожими на расплывшуюся массу. Да и не только руки, чего греха таить... Я сажусь на кровати. Протягиваю руку к бутылочке с трубочкой. Пью превращенный в пюре салат. Опираясь на все, что попадется под руку, иду к шкафу. Это очень сложно: я все время должна вилять между мебелью, чтобы не снести все своими необъятными бедрами или мясистым животом, из-за которого я не вижу своих ног. Он так отвратительно свисает, а когда я трогаю его, он начинает шевелиться. Меня тошнит от этого. В прямом смысле слова. Опираясь на стену, я встаю на весы напротив зеркала. Какая же я уродина. Надо было затыкать свой поганый рот, когда в него летела очередная порция еды. Меньше кушать, больше заниматься спортом. Надо было пить больше таблеток, чтобы вычистить из себя всю ту еду, которая неделями во мне гнила. Гниет и сейчас, просится наружу. Я стараюсь не смотреть на себя. Весы показывают 3232 килограмма. У меня кружится голова. Я пошатываюсь и падаю на колени перед зеркалом. Мне больно, и, кажется, я своим падением сотрясла весь дом: я услышала странный хруст. Скорее всего, я что-то сломала. Я бью по своим отражениям рукой, которую с каждым разом становится все тяжелее поднимать. А слезы льются-льются-льются... Я ведь не всегда была такой отвратительной. Два года назад я была красивой, стройной, со стоящей грудью, с мягкой кожей, лебединой шеей, тонкими пальцами и молочно-белой кожей. Я помню, как мой одноклассник (тогда я еще ходила в школу) сказал, что я толстая. Он не видит меня сейчас. Мое лицо в истерике выглядит так, будто я поела дерьма. На стуки по зеркалу и мои громкие рыдания пришла мама. Она начала обнимать меня и успокаивать, но я этого не слышала. Уши заложило, из носа тянутся длинные нити слизи. Я падаю в объятья мамы, чувствуя, что больше не смогу встать: колени отзываются сильной болью, а голова раскалывается. Наверное, теперь я уже никогда не смогу встать.