MINE

В зале не оставалось почти никого, кроме Малика младшего, Эмилии и прислуги, которая, опустив свой взгляд на стол, убирала остатки за принцем и его свитой. Юная мисс Найт уже давно наелась вдоволь, теперь она просто сидела на своем мягком стуле и смотрела на стену перед собой. Молодой вампир, сидевший прямо рядом с ней, не торопился покидать помещение, делая мучительно медленные и маленькие глотки красного вина, пробуя его на вкус, словно в первый раз. Его взгляд был направлен на стол, а если точнее, в никуда. Его голова была заполнена мыслями, которые не давали ему сконцентрироваться ни на еде, ни на своей кормилице. Парень думал о скором отъезде и о том, что ему предстоит пережить в Вартане. Главной проблемой был его отец. У Малика старшего с королем Томлинсоном всегда был конфликт, который не замечали только они двое. Вечное соперничество, желание быть лучше другого... Это продолжалось столетиями, и, хоть король Трой был умнее... Нет, пожалуй, лучше сказать разумнее Джаваада (иначе бы не стал Королем), между ними двумя было напряжение смешанное с капелькой злости и чашкой зависти, которое могло привести к немалым бедствиям в будущем. Зейн, зная своего отца, понимал, что тот может совершить глупость, когда он будет отсутствовать в этой чертовой школе. Все началось, насколько было известно вампиру, задолго до его рождения или, быть может, превращения. Дело в том, что вампир не в силах вспомнить жизнь до превращения. Некоторые считают это даром, некоторые – проклятием. Но не в этом суть. Об этой истории было запрещено говорить любому живому существу на этом свете, и все же всегда найдется тот, кто ослушается... Жила была девушка, чья красота славилась от Ледяной Горы до самых южных портов Великого моря. Все молодые юноши, хоть раз увидевшие ее, пленялись красотой юной леди, прося, умоляя, ее выйти за них замуж. Имя ее было Амелия, а если ласково, по-домашнему, то Амели. Она была дочерью главного советника короля Ясера Малика. Испокон веков правящей династией были Малики, но однажды, видя, как страдает народ, Трой решил свергнуть короля и ему это удалось. С тех пор он и стал правителем всего живого и неживого, которого любили, но которого боялись. Трой и Джаваад были одними из тех безумных глупцов, которые были готовы ради личной встречи с ней пойти на все. Тогда отец Амелии решил провести турнир, в котором участвовали все молодые женихи, и в котором было не важно – принц ты или нищий. Умеешь держать меч в руках и использовать его, тогда ты выживаешь и получаешь ту, которую так долго желал. В целом королевстве не было ни единого вампира, способного помериться силами с этими двумя. Ходили легенды, что как только Трой и Джаваад были рождены, их отцы дали им в руки мечи, каждый день делая порезы по всему телу, чтобы те привыкали к боли от лезвия. Выходя победителями из каждого боя, Трой и Джаваад были вынуждены столкнуться лицом друг к другу в последнем, завершающем бою. Трибуны были заполнены толпой людей, пришедших посмотреть на двух самых умелых бойцов королевства и на то, как они будут убивать друг друга. Бой шел весь день, но ни один из них не собирался сдаваться. Они, хоть и были друзьями в жизни, на поле боя они друг другу – никто, и каждый понимал это, пытаясь нанести смертельный удар другому. И вдруг бой остановила сама Амелия, не выдержав той жесткости, которую она видела перед глазами. Девушка согласилась встретиться с ними двумя, полагая, что это поможет ей решить, кого из двух она выберет. И это помогло: она хотела выбрать Троя, но ее отец решил за нее, сказав им двум, что выбор Амелии пал на Джаваада, наследника престола. У девушки не оставалось выбора, как подчиниться приказу ее отца, ведь в те времена к девушкам прислушивались лишь тогда, когда... А, в общем-то, никогда. Состоялась свадьба, и Джаваад, казалось бы, получил свое "долго и счастливо", но оно продлилось до следующего дня рождения Амелии, когда и произошел тот переломный момент в жизни каждого существа на этой планете. День, когда Трой захватил престол и когда был сломлен Джаваад во всех смыслах этого слова. Томлинсон... Вдруг из мыслей Зейна вырвало какое-то движение, после которого он почувствовал, как за кусочек ткани его накидки (другой, но такой же черной) что-то потянуло. Вампир повернул голову в сторону своей кормилицы, которая с теми же запуганными глазами, с которыми она смотрела на него все время, глядела то на него, то на свои скрещенные на коленях руки. – Прости, – прошептала она, не решаясь поднять свою голову, – Я... М-м-м... Я звала Те... тебя, – прочищает горло, – несколько раз, но ты, кажется, не слышал, – осторожно, подбирая каждое свое слово, произносила Эми, чувствуя, как сердце начинает колотить с каждым произнесенным словом все сильнее. Но прошло уже более часа, и она хотела спросить, стоит ли ей идти обратно в покои. – Только не говори, что ты забыла. Тебе дозволено открывать рот только тогда, когда я даю тебе на это разрешение, – устало проговорил тот. Он хотел было рассердиться, и в любом другом случае он бы сделал это, но не сейчас... Сейчас он просто устал. И еще этот страх, который исходил от Эмилии. Он его раздражал. Сначала ему показалось, что это будет интересно, даже весело – иметь ее такую, всю испуганную и боящуюся каждого его движения и слова. Но ему это надоело до мозга костей. – Ладно, чего тебе? – бросил он, бросая эти мысли на потом. Девушка сделала глубокий вдох, пытаясь утихомирить бьющееся сердце, но это не помогало, отчего становилось еще больнее в области груди. Находиться с ним наедине, да еще в такой близи, было для нее пыткой большей, чем быть избитой громилами в таверне Роба. Это правда было намного лучше, чем быть рядом с тем, чье настроение может измениться в доли секунды от милого к разъяренному. – Могу я идти? – неуверенно спросила юная мисс Найт, не смотря на хозяина. – Пойдешь только со мной. И впредь без моего разрешения ты не будешь отходить от меня ни на шаг, – ей стало холодно от его слов. Такой холод, от которого перестаешь чувствовать пальцы рук, а по шее проходит дрожь. – А... М-м... Хм... Я хотела... – Эмилия не могла собраться с мыслью, начав волноваться. – Смотри на меня, когда со мной разговариваешь, – он резко повернулся к ней лицом, своими холодными пальцами подняв ее лицо за подбородок, так, что теперь ее глаза встретились с его. В животе у девушки словно завязался тугой узел, а дыхание перехватило. – Мне не понравилось то, как ты повела себе перед принцем. Он – твой будущий король, – начал Зейн так же устало; он не был зол на нее. Ему хотелось лишь объяснить ей, как устроены вещи в королевском дворце, и что есть правила, которые нельзя нарушать. Особенно ей – простому человеку. – И ты обязана кланяться ему всегда, когда видишь его. Я не хочу, чтобы тебя посчитали невоспитанной, хорошо? – он слегка и, скорее всего, неосознанно наклонил свою голову чуть вбок. Глаза Эмилии все еще были прикованы к нему, но она с облегчением почувствовала, что голос Зейна заметно смягчился. Так вот, что его расстроило тогда. Вдруг его ладонь переместилась чуть выше, нежно ложась на ее холодную щеку. От этого прикосновения у девушки внизу живота вновь защекотало, а к щекам прилила кровь. – За такое наказывают, Эми. И хоть за это я могу попасть в большие неприятности, но я никому не позволю коснуться тебя против твоей воли, запомни это, – его большой палец начал гладить кожу ее щеки, и она невольно прильнула к ней еще сильнее, закрывая глаза. Он улыбнулся тому, как она покраснела от такого простого прикосновения и как поддалась щекой навстречу его руке. Но для нее это было намного больше. Для нее это была нежность, к которой она была приучена. Сердце начало успокаиваться, и Эмилия даже не понимала, что он внимательно следил за всем этим. Ей нравилось то, как его рука лежала на ее щеке, как его большой палец ласково поглаживал ее. Все это было ей чуждо, но так приятно. Вампир сам удивился своим словам. Но он чувствовал, что должен был... Нет, ему нужно было это сказать. В тот момент, сидя прямо напротив нее, держа руку на ее щеке, глядя ее мягкую, бархатную кожу, он понял, что не сможет быть с ней жесток. Он хотел, Бог свидетель, он хотел. Но не мог. Своим резким поведением он будет лишь отпугивать ее, а ему нужно совсем другое. Или нет... Ему как раз это и нужно? Черт, это было сложно. Чертовски было сложно решить, что делать дальше, но Зейн наплевал. Наплевал на все, потому что если для того, чтобы сделать ее счастливой, ему придется быть с ней нежным, то он будет. Вампир помнил, что она всего лишь человечишка, его кормилица, мешок с кровью... никто. Но он хотел быть для нее всем. Не знал, куда это приведет, и уж точно понятия не имел зачем, но когда в голове зарождается мысль... Самая болезненная и абсурдная мысль, которую себе даже сложно представить, человек начинает жить ею, сам того не замечая. Эмилия же посчитала, что ей эти слова послышались, и не стала обращать на это внимания, пытаясь продлить этот момент спокойствия. – Ты боишься меня? – спросил Зейн, опуская руку с ее щеки к ее коленям и беря обе ее хрупкие ладони, кладя их между своих – больших. Было такое чувство, будто он взял в руки две снежинки – такими холодными они ему показались. Эмилия нехотя открыла глаза, выходя из блаженства и спускаясь на землю. Она не знала, как ответить на этот вопрос. Черт возьми, она, казалось, не знала ничего, но так ничего и не могла с собой поделать. Рядом с Зейном все в ее голове исчезало, а мир, казалось, сужался до его иссиня-черных зрачков. Молчание. Зейн ненавидел его. Он хотел, чтобы она говорила. Хотел услышать ее голос. Хотел услышать, как ее губы произносят его имя. – Эми, пожалуйста, не молчи... – он выдохнул, будто лишаясь последних сил. – Я хочу, чтобы ты перестала бояться меня. Я никогда не причиню тебе боль, слышишь? – он крепче сжал ее ладони в своих руках, поднимая их и поднося к своим губам. – Просто позволь мне узнать тебя, – мягким голосом произнес Зейн, поцеловав ее правую ладонь, а затем опустил ладони к себе на колени. Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но затем закрыла, не найдя подходящих слов. Легкий кивок. И этого было достаточно для него. Пока что. – Хорошо, Зейн, – добавила она спокойным голосом, слегка улыбнувшись, почувствовав, как к щекам вновь прилила кровь. Если бы ради того, чтобы услышать, как она произносит его имя еще раз, надо было умереть, то Зейн был бы мертв уже очень давно. – Пошли, – вампир, отодвинув стул, поднялся с места, протянув руку Эмилии. Девушка положила свою ладонь в его, поднявшись со своего места. – Дорога предстоит долгая, – предупредил он, когда они вдвоем направились в сторону входной двери. Эми решила промолчать, кивнув в знак понимания. – Так мы еще и за ручки уже держимся, ну не мило ли? Прям выблевать все хочется, – послышался знакомый голос, как только Эми и Зейн вышли из столовой. – А ты, оказывается, не такая уж недотрога, какой казалась, хм?