Часть 1
5 июля 2015 г. в 01:59
Стайлз тоже ждал своего Э.Льюиса. Ему это тоже было необходимо, чтобы вылезти из дерьма. Ему нужна была чья-то рука, которая с силой бы выдернула его из жизни проститутки. Просто нужна.
Проституция — это не история про красотку в дорогой одежде с красной помадой по четыреста баксов на каждую губу. Это не история про девушку с упругой грудью и подкаченной попкой. Не про её эстетично выпирающие скулы и тонкие запястья с золотыми браслетами. Проститутки так не выглядят.
Стайлз знает эти клише о красивых девушках лёгкого поведения. И он знает каноны, настоящие каноны настоящих проституток, их настоящие привилегии: девушки натягивают на себя одежду из вредной ткани, из-за которых у них начинает развиваться рак кожи, волдыри и сыпь; они моют голову мылом и какими-то дешёвыми лекарствами против вшей, а не шампунями с пометкой "для тонких, секущихся волос"; девушки всегда сидят, закинув ногу на ногу или прижав коленки друг к другу как можно ближе. Стайлз знает, как у них всё внутри болит от членов, бесплатных резинок и кучи абортов, знает, какого мыться лекарствами против вшей и какого краснеть перед дерматологом за свою усыпанную гнойными наростами кожу. Он знает, как выглядят проститутки.
Проститутки ходят в коротких платьях и без трусиков даже когда температура ниже нуля. Проститутки смазывают уголки губ мёдом и вазелином по окончанию смены, чтобы завтра болело чуть меньше. Проститутки ходят на каблуках и у них почти не бывает месячных из-за всех тех дерьмовых противозачаточных и гормональных, которые они принимают. Вот так они выглядят.
И в жизни не существует Э.Льюиса. Но он всё равно ждёт.
Стайлз надеется, что однажды это тоже с ним случится. Он надеялся на это ещё до просмотра "Красотки". Он не красотка, но вдруг кто-нибудь тоже влюбится в его карие глаза и тонкие запястья, вдруг кто-нибудь обратит внимание на его эстетично торчащие ключицы. Ну, а вдруг. Пожалуйста.
Окунитесь в жизнь. В проститутках нет ничего завораживающего и привлекательного. Стайлз знает, что если мир — это война, то проститутки — пушечное мясо. Новая Боргхильд Гитлера. Ты привлекаешь внимание своей отвратительной внешностью, и у людей встаёт на тебя, только если их в детстве сильно били. И нет никаких богатых бизнесменов в номерах с пометкой "Люкс". Нет даже адвокатов и менеджеров. Нет эконом-класса и иногда даже нет мотелей. Ты берёшь свои пятьдесят баксов за отсос и работаешь своим ртом за углом, в переулке или в его тачке. Никакого Дом Периньона с плавающей в бокале клубникой.
На вкус член, на самом деле, не сладкий. Задница ноет непереставая и, скорее всего, ты положителен на СПИД или ещё что-нибудь необнадёживающее. Ты платишь своей начальнице пятьдесят-шестьдесят процентов. Благодаришь её за каждый прожитый день в той халупе, которую она для тебя снимает. Питаешься воздухом и солнечным светом, толстеешь только из-за белка, содержащегося в сперме, которую ты глотаешь. И она тоже не отдаёт ароматами пряничного домика. Если ты не употребляешь мет, значит ты новичок и твои зубы охуительно белые. Вот как выглядят проститутки.
И Стайлз знает, что надеяться бесполезно. Его одежда, которую ему приносит Рамона, стоит дороже, чем он сам, но дешевле, чем его отсосы. И его зубы не идеально белые. И у него есть грустная история, но она грустная не из-за того, что его своровали из родного городка или наебали мошенники, потому что в его грустной истории виноват он сам. Как и все остальные проститутки. Натали тебе расскажет, что она приехала в США по программе "Исполни свою американскую мечту" из Польши. Деймон тебе расскажет, что его отец продал его Рамоне за пятьсот баксов, которые потратил на бурбон. Лаура тебе расскажет, что она зарабатывает на еду своим детям, потому что её документы сгорели в детдоме, где она выросла, и это её единственный выход. Эти грустные истории — они полностью лживы. Каждый из них однажды позарился на деньги, и теперь они здесь, в халупах, в дешёвой одежде, в венерических диспансерах, в переулках, в колено-локтевых, в приходах от мета.
Надеяться бесполезно, потому что ни один из его клиентов не является красавчиком с улыбкой на миллион. В кино их играли бы точно не Ричарды Гиры. Ни у одного из них нет Шевроле или Тайоты. Ни один из них не носит костюмы дороже сотни баксов. Ни один не подходит на роль Э.Льюиса.
Проституткам плевать на стихотворения английских классиков и новые фильмы, вышедшие на большие экраны мира. На хер не нужны цветы из круглосуточного магазина и одеколон в подарок от Лакост. Ничего. Только вытяни, пожалуйста, из этого омута.
Когда ты проститутка, Стайлз знает, ты боишься сам сделать шаг. Потому что кроме прайс-листа своей канторы и номеров машин постоянных клиентов ты ничего не знаешь. Ты умеешь использовать своё тело так, чтобы оно отключалось, пока тебя грубо долбят в задницу, но не умеешь готовить идеально-ровную глазунью. Ты где-то во времени проебал свой аттестат о среднем образовании с отличием. Где-то потерял свой личный дневник с датами, когда ты начинал пробовать нечто новое. Ты забыл, куда положил свой б/ушный плеер, который спёр у пьяного клиента. И ты нихера не умеешь.
Стайлз знает, что настоящие дешёвые шлюхи не стонут как в порнухе. И не выглядят как в порнухе. Даже как в порнухе из восьмидесятых, где из-за лобковых волос ты не можешь разглядеть в каком месте заканчивается вагина и начинается член. У дешёвых проституток одна цена на все услуги, раскрошенные у дёсен зубы и волосы на ногах больше не растут. У них длинные тонкие волосы с сожжёнными концами. И они вообще не стонут. Они подставляются. Ты как будто ебёшь диванную подушку. Так что тупые ролевые игры Стайлза не заводят. Он сам живёт в ролевой игре.
Ты однажды приходишь в этот бизнес девственником, а через полгода ты дырка с собственным прайсом: тридцать за отсос, шестьдесят за анал, пятьдесят за римминг и облизывание ног, весь комплект — сотка. И ты даже не видишь в этом ничего плохого. Ты не знаешь другой жизни.
И Стайлз видел каждую стадию скатывания по наклонной социальной лестнице несколько раз, помноженных на полтинник. Он давно в этой халупе и на коленях перед Рамоной.
Стайлз несколько лет теряется между постоянными клиентами и мечтами об Э.Льюисе. А потом появляется Дерек.
Дерек — это не его клиент. Потому что это было бы смешно. Дерек красивый, умный и богатый. Он стал бы королем всех Э.Льюисов, если бы только им был. Но Дерек просто снимает офис в том же здании, где и Рамона, потому что у Рамоны есть ещё модельное агентство помимо притона. И Стайлз видит Дерека три раза в месяц, когда Рамона вызывает Стайлза к себе для каких-то глупых заданий, типа забрать её кошку от ветеринара или передать Деймону, что он больше не может лежать в больнице с этой своей гнойной ангиной, ему нужно на работу.
У Дерека улыбка на миллион, Шевроле и Тайота. У него костюмы за пять сотен баксов на квадратный сантиметр ткани. В кино бы его играл не Ричард Гир, а Крис Хемсворт. Или Пол Уокер. Или Кристофер Кроуфорд. Или даже Арманд Хеммер.
Стайлз однажды даже заигрывал с Дереком. Они стояли возле автомата с кофе, и Стайлз посмотрел ему в глаза с лёгкой улыбкой. Дерек практически блеванул от этого.
Стайлз знает, как он выглядит. Он знает, что даже этот его взгляд — это "убей меня или заплати, и я сделаю всё, что ты только пожелаешь". Так что даже не удивляется.
Сердце Стайлза стучит, когда он видит Д.Хейла, хотя в обычное время оно ощущается камнем на шее. Но стоит Д.Хейлу появиться на другом конце коридора, как все датчики жизнеобеспечения сходят с ума от перенагрузки. У него почти что пар из ушей валит от мозговой активности. И не только потому, что Дерек для него Э.Льюис с хорошей причёской и Дом Периньоном. Просто это Дерек. С ним бы хотелось немного побыть.
У Дерека наверняка огромная квартира где-нибудь в центре. Большой телевизор и всегда есть свежая еда. Белая ванна из мрамора. Куча дипломов из каких-нибудь Гарвардов или Принстонов. Наверное, у него кровать королевских размеров, застеленная шёлком. Все его родственники окончили Стэнфорды и Массачусетские ВУЗы. Они все до безумия красивы, красивее, чем модели в агентстве Рамоны, и они все даже не знают о существовании таких людей, как Стайлз.
Но Стилински влюбляется не в это. Потому что он влюбляется в разрез зелёных глаз. В изгибы морщин во время улыбки. В стрелки на брюках. В мозоль на безымянном пальце. В выброшенные им стаканчики из-под кофе, которым ни конца, ни края. Даже в бычки коричневых сигарет. Вот, из-за чего ему так хорошо и херово одновременно. Вот, что его подводит.
И секс с клиентами внезапно начинает приносить удовольствие. Потому что на местах мужчин с грязными волосами в ржавой недо-машине в фантазиях Стайлза это всегда Д.Хейл. Так создается впечатление, что он есть в жизни Стайлза. Что он о нём знает. Но это длится недолго.
Клиенты нанимают его в два раза чаще, потому что он начинает стонать во время ебли, но затем Стилински всё понимает. Он не Вивьен Уорд. Он не Красотка. И ему в жизни не светит увидеть квартиру Дерека, потому что Дерека от него тошнит.
Внезапно Стайлз понимает, что на самом деле такое влюблённость. Что на самом деле такое влюбиться в первый-последний раз. Потому что лучше Дерека не найдется. И Стайлз даже не будет пытаться пробовать найти.
Натали говорит, что это весело, что у Стайлза остались ещё какие-то живые чувства. Деймон говорит, что это пройдет. Лаура говорит, что это гормоны, потому что Стайлзу только девятнадцать. А Рамона говорит, что не прокатит. Ты себя изговнял. Такие, как Д.Хейл, на таких, как ты, не смотрят.
И он себя изговнял. Он полностью с этим согласен. Он в дерьме и он отсюда не выберется. Но это, блять, так давит. Просто понимание того, что человека от него тошнит. Действительно, блять, тошнит. Он не то, что касаться, он смотреть на него не может. Это так давит, что хочется выблевать, выкашлять из себя всё до последнего органа. Ему только девятнадцать, и настало то самое время, когда люди улыбаются в ответ на твою улыбку, но на него это правило не распространяется. Люди ему скалят зубы, только когда он отрабатывает на их членах.
Стайлз знает, что Дерек никогда на него не посмотрит. Он знает. В Стайлзе побывало столько членов, сколько Дерек за всю свою жизнь не видел. И это так, блять, отвратительно. Так, блять, хуево. Пусть Дерек хотя бы посмотрит. Просто посмотрит. Так, как смотрит на интересующих его людей в книжном клубе, или куда там ходят богатые люди. Пусть просто заинтересуется. Не обязательно знакомиться и говорить.
Натали говорит, что да, Стайлз, это весело, что ты всё ещё живёшь. Потому что Натали убила внутри себя всё метом и амфетамином. Она выжгла из себя каждый миллиметр эмоций по крупинке противозачаточными и вынула их вместе с зародышем во время аборта. Она утопила их в сперме, которую глотает. И это весело, что ты пока можешь чувствовать, Стайлз, наслаждайся. Потому что однажды ты станешь таким же, как я.
Стайлзу от жизни не нужно шика. Ему не нужен мобильник, шёлковая постель и дорогая одежда. Если уж на то пошло, то и эмоции и чувства ему тоже на хер не сдались. Потому что то, чего он хочет, не хочет его в ответ. Не может даже смотреть на него без рвотных позывов.
Он бы мог рассказать Дереку слезливую историю, почему. Он бы мог рассказать ему, как. Он бы мог рассказать, зачем. Но Дереку врать не хочется. Д.Хейл наверняка знает, почему, зачем и как на самом деле.
Но однажды Дерек заговаривает с ним возле автомата с кофе. Хотя он вроде бы и не с ним говорит. Он проталкивает в автомат несколько монет, нажимает на кнопку, ждёт свой напиток и говорит:
— Мисс Ирвинг мне рассказала о тебе, — говорит он, всё ещё рассматривая машину, — о том, что ты на меня заглядываешься, о том, что мечтаешь о всякой ерунде из фильма девяностых, и о твоей ценовой политике. — А потом Д.Хейл поворачивается к нему лицом. И наконец-то смотрит в глаза. Так, чёрт возьми, ожидаемо. — Влюбиться в проститутку? Серьёзно, парень?
И всё сгорает. Всё. Стайлз наконец-то понимает, как себя чувствует Натали. Вот, что значит "весело, что есть чувства". Потому что когда их нет, тебе всё равно. Тебе наплевать на вкус спермы. Тебе наплевать на вкус кофе. Тебе наплевать на целостность зубов. Единственное, что тебя теперь ебёт, это член твоего клиента, который платит шестьдесят баксов.
И больше ему не нужен Э.Льюис. И плевать на то, что он не Вивьен Уорд.
Работа теперь — не работа, а времяпрепровождение. Это всё происходит на автомате. Он берёт деньги, он работает, берёт деньги с другого, работает, берёт деньги, работает, идёт домой и кутается в какую-ту тряпку бывшего хозяина квартиры. На душе не хуёво, но и не солнечно. Всё в каком-то ебанутом порядке. Больше ничего не болит. Даже почки, которые он отморозил на прошлой неделе. Нихуя не чувствуется. Даже жрать не хочется. Хоть и эстетично торчащие ключицы ему теперь ни к чему.
Он изначально крутился не в тех кругах. Д.Хейл, конечно же, трахает проституток — проститутки есть в любом социальном классе. Трахает, только не таких, как Стайлз. Он трахает проституток в Шанель и Армани. В платиновых Кабриолетах. В золотых подвесках и бриллиантовых серьгах. Во всём этом дерьме, которого Стайлз даже не видел в жизни. Они тоже берут деньги. Только за эту же сотню они, максимум, подержат тебя за руку пару минут. Они работают за шик и пропаганду их способностей. Они работают ради работы. Ради самого результата. Кому не в кайф трахаться с мажорами? Даже если этим мажорам за пятьдесят.
Он бы мог трахаться с Дереком, подайся он не на улицу в четырнадцать, а на юрфак в восемнадцать. Он бы мог трахать Дерека, мог бы. Дерек бы даже целовал его в губы. Смотрел бы в глаза. Если бы он был той проституткой ВИП-класса, они могли бы быть даже вместе. И от этого заглушенные чувства дёргаются в груди. Он мог бы, но он не может. Не теперь.
Перед его носом, как на зло, зеркало. И в нём не отражается мальчишка с золотой задницей. В нём вот что: Стайлз настолько проникся всем этим дерьмом, что он больше не может смотреть иначе — только как проблядь на потенциального клиента.
Он себя изговнял. Собственными руками. И эта не та хуйня, которую можно с лёгкостью преодолеть. Её вообще преодолеть нельзя.
Когда Стайлз в следующий раз приходит к Рамоне в офис, он просто не может не встретить Д.Хейла.
На нём штаны со стрелками. В руке с мозолью на безымянном пальце стаканчик кофе. Хитро прищуренный разрез зелёных глаз. Морщины вокруг рта, потому что он улыбается. Он недавно докурил свою коричневую сигарету.
И всё бы ничего, если. Если.
Под рукой у него ладонь чужой руки. Этот парень — копия Стайлза. У него белёсая кожа, большие карие глаза и эстетично выпирающие ключицы. Только он выше. Наверное, сказывается здоровое питание и еженедельные походы в спортзал. У него более изысканная улыбка и менее блядский взгляд. Всего-то разница — они не близнецы и ценовая политика у них разная. То, что стоит у этого парня под рукой Д.Хейла тысячу баксов за час, у Стайлза стоит десять дней упорных трудов.
Д.Хейл, конечно же, замечает этот взгляд. Он смотрит в глаза Стайлзу, когда тот обращает на него внимание. А Стайлз не может не обратить. И Дерека от него не несёт. Он просто отворачивается, без отвращения во взгляде, и впивается глазами в своего спутника, стоимостью как операция по излечению рака.
И все показатели подводят. Все датчики сбиваются. Стайлза тошнит. Действительно тошнит. Физически. Он срывается в туалет и выблёвывает из себя всё: сперму утреннего клиента, сперму вечернего, засохший кусок пиццы, литр чая, бабочек, бабочек, бабочек.
И вроде всё должно пройти, но не проходит. Продолжает болеть. Даже через неделю сохраняется ощущение, что он выблевал из себя не всё. Что что-то внутри осталось.
Натали говорит, что не волнуйся, Стайлз, милашка, это пройдёт. Тебе ещё не мало нужно выблевать, чтобы это дерьмо отпустило.
Натали улыбается и говорит, что это только начало его глобальной очистки. Оно самое тяжёлое. Потом станет легче.
(— А потом ты опять влюбишься, — шёпотом говорит она ему на ухо, когда он уже засыпает в её руках, — и снова в него. Глобальная очистка не поможет. Тут помогают только катаклизмы.)