Щелчок

      — Ну что, Скотт, как дела? — тихо спросил Дерек, щелкая кнопкой чайника и надеясь, что кофе приведет его хотя бы в какое-то подобие нормы.       Он практически не спал ночью, и сейчас чувствовал себя совершенно разбитым. В глазах словно был насыпан песок, а голова гудела, явно намекая на то, что стоит принять таблетку. Поморщившись, Дерек достал из шкафчика аспирин и закинул горький белый кругляш в рот, запивая водой. Ребята все были на связи, сценарий наказания начался, а Стайлз вел себя слишком тихо. По крайней мере, как сказал Джексон, ему даже не пришлось напрягаться и бегать за Стилински – тот, конечно, испугался, но вот передвигался слишком уж заторможено. Дерек не хотел даже думать о том, что у Стайлза уже началось что-то в мозгу и процессы необратимы. Он очень хотел успеть узнать хотя бы что-то, что поможет прояснить ситуацию. Но вот куда деть Стилински в случае, если тот окажется и правда невиновным, Дерек не знал. Если учесть то, что их заключенный был сиротой, Стайлзу светил очередной приют. А с поправкой на его здоровье и ситуацию в целом — приют для людей с ограниченными возможностями.       Проще говоря, если Стилински удастся выйти из их парка и не сесть снова в тюрьму, его ждет психиатрическая лечебница. Пусть и не столь жесткая, как та, в которую попадали из парка, но в любом случае это был достаточно жуткий вариант. Других было не дано, и Дерек полночи думал, что же можно сделать со Стилински.       Оставался самый дикий, невозможный, неприемлемый вариант, который был настолько же желанным, насколько опасным. Стайлза можно было забрать себе. Оформить его как кузена, пропавшего без вести много лет назад, разыграть случайное воссоединение и шок из-за того, что встретились они в столь странных условиях, и выписать Стилински под свою ответственность и с позволения Криса, конечно же. Придется уйти из парка, подписать кучу документов о неразглашении информации. Наверняка, ему подотрут память о некоторых заданиях, но это меньшая из всех проблем.       При условии, что все получится, Дерек будет обязан ухаживать за Стайлзом, если тот вдруг станет полным психом, оплачивать его лечение и всячески заботиться. Но это волновало меньше всего. На деньги, которые Хейл получал в парке, можно было позаботиться о десяти разных мальчиках. Да и вообще, Дерек еще даже не потратил все то, что заработал на заданиях ранее. Но вот как это объяснять самому Стайлзу?       Рассказать правду? После подобного Стилински сбежит от Дерека куда подальше и будет прав. Как вообще можно рассказать человеку о том, что над ним издевались целенаправленно, продуманно и систематически? Еще дополнить фразой «просто мы думали, что ты виноват» — и все. Полнейшее комбо, после которого Хейл и сам бы врезал такому рассказчику по морде и свалил в надежде больше никогда не встретиться. Только вот Стайлза отпускать не хотелось. В Дереке, даже несмотря на столь сложную, да и что говорить, страшную работу, скопилось столько нерастраченной нежности, что он готов был дарить ее хотя бы кому-то, кто захочет быть рядом с таким, как он. Только вот после неудачных и трагически оборвавшихся отношений новые не торопились складываться, девушки шугались в разные стороны, как только Хейл называл свое место работы, а парни хотели пролезть и бесплатно поглазеть на маньяков и казни. На что там было смотреть — Дерек не понимал. Ему всегда было противно присутствовать на процедуре зачистки памяти, в кабинетах, где ставили смертельные инъекции или же сажали на электрический стул. Что можно было увидеть интересного в смерти другого человека, Хейл не понимал никогда.       Даже спустя столь долгое время.       Даже после всего того, что делал сам.       И даже после всех трупов, которые оставлял за собой.       Чайник щелкнул, а в наушнике послышался тихий матерок Айзека, который сейчас был свободен от сценария и просто болтался на заправке на всякий случай. После истории с ночным побегом Стилински от Дерека было решено усилить охрану и не расходиться далеко от мест, куда Стайлз мог пойти за припасами или чем-то подобным, если вдруг еще раз решит сбежать.       — Скотт? — еще раз окликнул напарника Дерек.       — Тут я, — отозвался МакКолл, говоря шепотом, — все на линии? Я не смогу пересказывать каждому одно и тоже.       Послышался нестройный хор голосов, дающий понять, что и Айзек, и Питер, и Джексон с Лидией, которую, конечно же, ввели в курс дела, сейчас на связи. Вообще они решили отключаться как можно реже. Особо о личном на работе не поговоришь, подслушивать нечего, но случиться могло что угодно, и в любой момент. Дерек не представлял, как переживет эту неделю, если не будет иметь возможность поговорить с командой. Изображения на телефоне, которое ему подключил накануне МакКолл, было ничтожно мало. К тому же, Дерек понял, что ему просто физически больно смотреть на Стайлза, который ничего не помнит. Хейл включил трансляцию с самого начала, устроившись с телефоном в комнате, сидя прямо на полу. Он закурил, поставил рядом пепельницу, и включил звук, ожидая, когда Стилински выйдет из первого дома.       Но когда еще, кажется, сильнее отощавший, исцарапанный, с синяками под глазами, мальчишка, шагнул на крыльцо, озираясь по сторонам и то и дело морщась от боли, в руках Дерека мелко затряслась сигарета. Пальцы дрожали так, будто у него был врожденный тремор. Хейл глубоко вдохнул и не смог выдохнуть, когда Стилински споткнулся и упал. Люди, к тому времени обступившие Стайлза и уже начавшие снимать на камеру, вызывали в Дереке одно желание — убивать. Причем не разбираясь особо, кого. Хотелось взять дробовик и перестрелять всех к чертовой матери.       Дерек не выдержал, выключил трансляцию еще до того, как Стайлз добрался до первой заправки и судорожно затянулся горьким дымом, прикрывая глаза. Он резко вспотел, ощущая, как ткань футболки неприятно липнет к спине, и поежился. Со Стилински вся выдержка и выработанная годами стойкость явно куда-то пропадали, оставляя после себя только инстинкты. Защитить того, кто слабее. Уберечь, спрятать, постараться спасти от того ужаса, который окружает. Дерек курил в полной тишине, бездумно смотря в стену напротив и опираясь спиной на край кровати. В его квартире не было ничего лишнего, Хейл всегда ограничивался минимумом необходимой для жизни мебели, но сейчас ему очень сильно не хватало хотя бы боксерской груши, на которой можно было бы выместить злость.       Да и вообще не хватало хотя бы чего-то, лишь бы скрасить уродское одиночество, которое раньше не было настолько в тягость.       — Стайлз уснул, — раздался в ухе голос Скотта, вырвавший Дерека из воспоминаний. Сыпанув кофе в чашку, Хейл вздохнул, слушая МакКолла, — он очень вялый, раньше себя не вел так.       — Что именно изменилось? — Питер влез в разговор.       — Все, — Скотт замолчал на несколько мгновений, а затем продолжил, — понимаете, он будто не здесь. Не надо быть психологом, чтобы понять, что Стайлз мучительно пытается вспомнить, как оказался в этом месте. Он смотрит на свои раны, на себя в зеркало, и явно напрягает голову, как может.       — А по идее, — Лидия перебила МакКолла, — ему вообще нельзя напрягаться. Ну, это при условии, что он невиновен и мы рассматриваем тот вариант, что Стилински нужно будет как-то дальше жить.       — Я, если честно, уже склоняюсь к варианту Дерека, — снова зашептал Скотт, — Стайлз, конечно, не ангел во плоти, и он явно раньше мог и украсть, и подраться. Но вот так убить мальчишку, — МакКолл, судя по звукам, открывал холодильник, — нужна, как минимум, жестокость. Которая будет приобретенной, нажитой временем.       — Почему ты не заметил ничего раньше? — Хейл решился задать напрямую вопрос, который не давал ему покоя. Он измучил сам себя, думая и предполагая разные варианты, но ни к чему так и не пришел, — почему никто из вас, — повторил он, — не подумал о том же, о чем и я? Неужели что-то екнуло только в моей голове?       — Дерек, — начала Лидия, — я всю жизнь думала, что мой старший брат будет защищать меня, что бы ни случилось. А потом, как вы все знаете, он меня хотел убить. Точнее, у него даже почти получилось, ведь меня нашли еле живую в канаве в пригороде. Как думаешь, я хорошо разбираюсь в людях?       — Детка, не прибедняйся, — раздался тихий голос Джексона, — у нас всех здесь достаточно причин ненавидеть людей поголовно, но дело не в этом.       — А в чем? — спросил Дерек, отпивая кофе, который наконец-то себе налил.       — В том, что все было, как обычно, — ответил за Джексона Скотт, — ничего странного не происходило, понимаешь? Стайлз вел себя, как и должен был.       — Но он же боится элементарных сигарет! — начал выходить из себя Хейл, — какого черта?       — Я не курю, Дерек. И не психуй, — холодно прервал его МакКолл, — не я засадил сюда Стилински, не срывайся.       — Извини, — выдохнул Дерек, стараясь взять себя в руки, — помимо этого были ведь факторы. Стайлз же… — он закусил губу, поняв, как вообще сам заставил Стилински выйти из себя. Как затыкал его, когда тот начинал задавать слишком много вопросов и как отвлекал его внимание.       — Я примерно предполагаю, в какую сторону ушли твои мысли, — МакКолл усмехнулся, — но я не гей и даже не бисексуал. Целовать Стилински мне и в голову не пришло. Я действовал согласно инструкции и врал то, что было заранее прописано в кейсе разговора нашими психологами.       — Ясно, — Дерек отпил кофе и сделал глубокий вдох. На сегодня у него было запланировано много важных дел, нельзя позволить себе раскваситься и захотеть спать.       — А вообще, — послышался голос Айзека, — я думаю, тут сыграла роль симпатия самого Стайлза.       — Поддерживаю, — Питер тоже подключился к обсуждению, — скорее всего, ты, Дерек, во вкусе Стайлза. Так как он не проходил по нашей базе как гей, подбирали к нему просто сильного парня, который должен был стать сообщником.       — То есть Стилински, по идее, должен был увидеть в Скотте напарника? — ошарашенно уточнил Дерек, — но ни я, ни МакКолл, не похожи на Энниса!       — Дело тут было не во внешности, а в типаже, — Питер продолжил абсолютно спокойно, — вы сильнее его, и должны были на подсознании вызвать желание соглашаться во всем, или же наоборот, порыв сделать что-то незаконное.       — Типа как похитить ребенка, — догадался Дерек.       — Именно, — подтвердил Питер.       — И Стайлз вел себя согласно сценарию, — Скотт вновь вмешался в разговор, — он в общем-то меня слушался, не перечил, верил тому, что я говорю и не вызвал в моей работе затруднений.       — И тут ты, Дерек, — влезла Лидия, — ты ему понравился, и наш объект начал чудить. От Скотта он не сбегал, например.       — Я вообще не знаю, как так вышло, — Хейлу до сих пор было стыдно из-за того, что он банально проспал тогда Стилински. Он, все же, не робот, и у него есть слабости. Человеческий фактор в их работе никто не отменял, именно поэтому они и работают командой.       — Мне кажется, вышло как нельзя лучше, — Джексон подал голос, — если бы все не получилось так, как сейчас, невиновного в Стайлзе никто бы и не заподозрил. Так что, я думаю, стоит забыть эту тему.       — Согласен, — торопливо добавил Скотт, – так, ребята, Стайлз, кажется, оклемался. Снижайте громкость на минимум или молчите, чтобы меня не отвлекать.       — Давайте свяжемся часов в пять вечера, — быстро сказал Дерек, пока МакКолл и остальные не переключились на свою работу, — я как раз смогу что-то узнать, а Стайлз, наверное, снова уснет.       Тишина, последовавшая за его словами, дала понять, что все приняли такой расклад и отключили наушники до вечера. Теперь дело было за Дереком. Он торопливо допил кофе и быстро сделал себе простой завтрак — неизвестно, когда он успеет потом поесть. Едва дожевав, Хейл начал собираться и уже спустя полчаса выезжал с парковки около дома, направляясь в то отделение полиции, где расследовали дело Стилински. Его, как сотрудника парка, должны были проинформировать на тему всех интересующих деталей расследования. Вообще не часто парк правосудия лез в дела полиции и перепроверял за ними, но однажды такое было. Правда, в тот раз виновность подтвердилась и наказание закончилось по плану. Тогда Хейл еще не работал в парке и слышал эту историю от Криса. Дерек надеялся, что все разговоры не затянутся надолго и он успеет вовремя. Ведь еще предстоял визит к родителям Веста, что вообще не радовало Дерека. ***       У начальника полиции был очень большой кабинет. Богаче, чем у Арджента и, пожалуй, зарабатывал этот человек совсем не те деньги, которые кто-либо из парка правосудия хотя бы видел вообще. Но вот если бы кто-то спросил мнения Дерека по этому поводу, он бы отправил свинью, сидящую в кресле напротив, как минимум, на пробежку. А лучше сразу на ферму и на сало. Настолько толстого и обрюзгшего человека Хейл давно не видел. Он, конечно, в полицию ежедневно не бегал, но вот во время последнего визита мистер Блэквелл, который был начальником уже лет пять точно, казался несколько худее.       — Хейл, — одышка и постоянное курево сделали голос Блэквелла хриплым и прерывистым, заставляя Дерека поморщиться, — что привело ко мне?       — Я по поводу дела Стайлза Стилински, — Дерек положил на стол папку, которую взял у Криса, — небольшое независимое расследование, — уточнил он, видя приподнятые в удивлении брови начальника полиции, — можете помочь?       — Зачем тебе забивать этим голову? — открыв папку двумя пальцами, Блэквелл пролистал несколько страниц, брезгливо морщась.       Дерек вздохнул. Он недолюбливал этого человека не только потому, что он одним лишь своим внешним видом позорил звание полицейского. Блэквелл был из той категории людей, кто считает всех симпатичных особей тупыми. По его мнению, каждый красивый на морду лица мужчина или же милая девушка, годились разве что для того, чтобы шире открывать рот, принимая туда член. Желательно, член Блэквелла, конечно же. Дерека спасало только то, что начальник полиции хоть и был мерзким, чувство самосохранения его не покинуло. Пробив по Хейлу информацию, тот не стал тянуть к нему руки. Так же, как и к Джексону, на которого практически пускал слюни. Лидию в отдел полиции, с которым сотрудничал их парк, вся команда не пускала принципиально. Мартин было запрещено появляться в поле зрения Блэквелла под страхом смертной казни от всей их компании.       Но сейчас приходилось терпеть. Стискивать зубы, абстрагироваться от взгляда, который явно говорил о том, что где-то во вселенной этого жирного мужика Дерек радостно присаживается перед ним на колени, пытаясь поскорее расстегнуть ширинку и приласкать его член. Интересно, он сам-то когда в последний раз видел собственное достоинство, ведь оно явно даже не виднеется из-за жирного живота? Хейла передернуло, и он постарался состряпать свое самое спокойное выражение лица: не наглое, не злое, а просто хотя бы немного располагающее к беседе. В своей голове Дерек уже выломал Блэквеллу обе руки и сейчас весело сворачивал жирную потную шею.       — Хотелось бы пересмотреть запись убийства и понять, как еще воздействовать на объект, — Дерек понял, что в данном случае разговоры о возможной невиновности Стилински не возымеют действия. Скорее наоборот.       — Что там смотреть? Все горит, этот маньячина ревет, — Блэквелл поморщился.       Дерек досчитал про себя до десяти и обратно, приводя в норму внутреннее состояние. Нельзя было срываться.       — Где нашли запись? — он посмотрел на начальника полиции, пытаясь сделать взгляд мягким. Видимо, получилось, потому что в глазах напротив Хейл уже был разложен поверх всех бумаг на столе.       — В доме этого… как его… — Блэквелл посмотрел в экран рабочего компьютера и пару раз кликнул мышкой, открывая, судя по всему, нужные файлы, — Энниса, вот.       — Могу я ее посмотреть? — Дерек не собирался уходить ни с чем в любом случае. Он внимательно смотрел на Блэквелла, надеясь, что не придется все же как-то выделываться и выпрашивать то, что по идее, ему должны были предоставить без лишних разговоров.       Но начальником тут был не он. Криса, который составлял Блэквеллу ровню по количеству власти, рядом не было. Дерек был всего лишь наемным рабочим, который пытался несколько вылезти за положенные ему рамки. И, конечно же, такой человек, как Блэквелл, не упустит своей возможности помурыжить его по полной программе.       — Могу я выпить с тобой чашку кофе? — предложил Блэквелл, глядя на Хейла.       — Да, конечно, — Дерек мысленно проклял эту жирную свинью до седьмого колена.       Он не мог вспылить, повозить заплывшую морду о поверхность столешницы и доходчиво объяснить, что он думает о подобном методе вести дела. Он не мог выломать Блэквеллу челюсть и вежливо поинтересоваться, до сих пор ли он хочет выпить с ним кофе?       Дерек был никем в отделении полиции и ему приходилось играть по навязанным правилам.       — Вот, смотри, — Блэквелл поманил пальцем Хейла, призывая встать с кресла.       Отогнав ассоциацию с шевелящейся сосиской, Дерек встал и обошел стол, наклоняясь над Блэквеллом, но стараясь его вообще не касаться. На экране компьютера было открыто окошко проигрывателя и нажата пауза. Нужно было протянуть руку и кликнуть «плей», а это означало коснуться кисти мужчины, которую он явно не планировал убирать. Дерек стиснул зубы, прикрыл на мгновение глаза и собрался с мыслями. В конце концов, это не чумной больной, чтобы его так шугаться. Хейл положил ладонь Блэквеллу на плечо, а вторую руку вытянул вперед и нажал пробел на клавиатуре, все же избежав касания пальцев-сосисок.       Сразу же изображение начало дрожать. Причем так, будто тот, кто все это снимал, был в панике. Как психологи могли перепутать столь очевидную эмоцию, списав ее на возбуждение? Дерек видел явный страх — камера просто ходила ходуном. Спустя несколько секунд раздались тихие всхлипы — и Хейл сразу же узнал Стилински. Стайлз тяжело дышал, будто до этого откуда-то бежал или просто делал что-то, что заставило дыхание сбиваться, и явно с трудом стоял на ногах, потому что несколько раз изображение сильно накренилось.       Дерек смотрел на полыхающее тело и не мог понять, что не так. Он видел — это точно горел человек. Причем огонь был таким, словно тело сначала облили какой-то жидкостью для розжига. Или бензином, что более банально. Но разве человек, который получает удовольствие от мучений жертвы, будет хотеть, чтобы огонь загорелся быстрее? Скорее наоборот, он будет всячески продлевать подобный «ритуал» и желать, чтобы это никогда не прекращалось.       — Закончил? — раздался хриплый голос на записи, заставляя Дерека вздрогнуть.       Он сам не заметил, как сжал пальцы на плече Блэквелла, что тот явно расценил как-то по-своему, но Хейлу было наплевать. Он жадно вглядывался в монитор, пытаясь отметить каждую деталь. Появились помехи, которые на долю секунды вообще затемнили экран, а затем показалась та же картинка, только уже голос Стайлза отвечал на заданный ранее вопрос:       — Да, я навел порядок, — дрожащий, наполненный болью голос Стилински резал ножом, будто сам Стайлз сейчас стоял позади Дерека и с маниакальным упорством причинял ему физическую боль.       — Осталось совсем немного, — снова сказал, судя по всему, Эннис, — и все закончится.       — Хорошо, — тускло ответил Стайлз и запись прервалась. Мелькнула картинка обгоревшего трупа, черным пятном виднеющегося сквозь огонь, а затем камера погасла.       Дерек пялился в темный экран, видя там свое отражение, и не знал, что делать. Эта запись была явно сделанной Стайлзом, да, безо всяких сомнений. Но вот сама суть? Не было видно убийства Веста, не было видно какого-то удовольствия маньяка, то есть Стилински, не было видно удовлетворения от того, что происходило. Достаточно жуткие кадры какого-то не совсем логичного кино.       — Это все улики? — наконец пришел в себя Хейл и выпрямился, вновь обходя стол и возвращаясь на свое место.       Блэквелл расфокусированным от похоти взглядом смотрел, как Дерек закидывает ногу на ногу и постукивает пальцами по коленке, думая о чем-то своем. Хейл нахмурился и пристально посмотрел на начальника полиции, возвращая своим взглядом с небес на землю.       — Не совсем, — наконец собрался с мыслями Блэквелл, — основной уликой стали показания Энниса против Стилински. Они явились причиной такого наказания.       — Основной? — Дерек ухватился за случайно сказанное слово, — а какие были дополнительные?       — Ты должен о них знать, — поморщился Блэквелл, — наверняка, Арджент просветил своих сотрудников по этому поводу.       Дерек начал вспоминать. Он скользил взглядом по дорого обставленному кабинету, по столу, с кучей каких-то безделушек на нем, и вдруг понял. Он приподнял брови, посмотрел на Блэквелла и сложил пальцы во всем известном жесте, легко потерев их друг о друга.       Начальник полиции кивнул и снова начал что-то открывать на компьютере.       Конечно же, как Хейл сразу не понял? Деньги. Все решают деньги.       И если бы не родители Веста, которые явно были очень богатыми, раз у них сына ради выкупа похитили, ни Стайлз, ни Эннис, вообще не получили бы путевки в их парк. Скорее всего, остались бы на пожизненном. Может, Стилински даже удалось бы доказать свою непричастность, останься он хотя бы при памяти. Но Эннис испугался последствий сделанного поступка и умудрился повеситься, свалив все на Стайлза.       Почему?       Помимо страха должно было быть что-то еще. Если они на самом деле являлись напарниками, было бы логичнее взять на себя вину. Конечно, редко когда преступники покрывают друг друга, но если это два психа, один из которых собрался покончить с собой, почему бы и нет? Внезапное признание выглядело как попытка за что-то наказать.       А если Стайлз вовсе не преступник? Если он тоже жертва, попавшая в лапы Энниса и по какой-то причине исполняющая его приказы? Если он попался на неповиновении и был наказан таким образом? Что если Стилински пытался спасти Веста и не смог? Это объяснит его постоянное желание искать брата, даже несмотря на потерю памяти. Тогда будет логичным и фото, которое, как было написано в деле Стилински, отданном ему Крисом, было настоящим. Психологи сочли это обычным сближением с жертвой, но вот сейчас Дерек мог бы с ними поспорить.       Запись нужно смотреть внимательно. Да и то, в этом не будет толка, если не знаешь Стилински близко. Можно сколько угодно слушать его голос и не выделить в нем ничего важного. Но если хоть раз обнимал Стайлза, слышал его интонации в те моменты, когда ему хорошо или же наоборот, плохо или страшно — заметишь разницу. Прав был Джексон в том, что все, что произошло, было не просто так. Одно действие цеплялось за другое, и если бы не случилось между Хейлом и Стилински всего за прошедшую неделю, Дерек бы, как и остальные, не обратил внимание на интонации в голосе.       — А что-то еще было найдено в доме Энниса? — вдруг спросил Хейл.       Блэквелл вскинул брови и снова уставился в монитор, начиная читать документы.       — Еще три трупа, — наконец сказал он, заставляя Дерека податься вперед от неожиданности, — они были закопаны в подвале. Тела уже почти разложились, опознать их так же нельзя.       — И что вы с ними сделали? — Дерек уже знал ответ, но все же решил спросить.       — Прицепили их к нескольким без вести пропавшим, кто по давности подходил под тела, да и все, — Блэквелл пожал плечами, — а куда их?       — Ну да, действительно, — язвительно заметил Хейл, — не думать же о том, что Эннис мог убивать раньше, планируя потом закопать в подвале и Стилински.       — С чего ему так делать? — Блэквелл удивился совершенно неподдельно, — Эннис во всем признался, а потом умер. Родители Веста чуть было не купили для его подельника смерть на электрическом стуле, но ваш Арджент забрал пацана себе.       — Прямо-таки забрал? — прищурился Дерек, зная не понаслышке, как Крис ненавидит малолетних маньяков.       — Ну, навязали ему, не суть важно. На суде было решено, что зачистка памяти, пусть и несколько раз подряд, более гуманное наказание.       — Гуманное? — у Хейла приоткрылся рот от подобной формулировочки, — а куда смотрел общественный адвокат? Он ведь должен был хотя бы скосить часть зачисток памяти в парке.       — Родители Веста не дали ему воспользоваться услугами адвоката, — Блэквелл пожал плечами, — я вообще удивляюсь, как они прямо на месте Стилински не придушили. От них ненависть так и хлещет. А еще какая-то темная, дурная истерика. Вообще, если честно, на мой взгляд они не лучше маньяков, — начальник полиции хмыкнул, — если у тебя ребенка убили, ты о нем должен думать, а не о том, как такому же пацану скальп снимаешь. Хотя у меня детей нет, сложно судить.       Дерек внимательно посмотрел на Блэквелла, который после этих слов, кажущихся отчасти разумными, перестал вызывать в нем такое стойкое отвращение. Как тут понять, кто прав, а кто нет?       Родители, у которых есть все основания ненавидеть тех, кто похитил, а затем и убил их ребенка? Они не должны разбираться в том, кто на кого скидывает вину. Они видят того, на кого указывают остальные, и хотят причинить ему боль.       Логично? Да.       Страшно? Да.       Суд и полиция, которые, полагаясь друг на друга, упускают детали. Недосматривают, недодумывают, и еще куча всяких недо-, которые привели к тому, что у мальчишки-беспризорника даже положенного ему адвоката не было. Залез ли он в этом все сам, или же его втянули — уже нет никакой разницы.       Несправедливо? Да.       Сотрудники их парка, сам Крис, которому навязали малолетнего маньяка. Они вообще не должны сомневаться в словах и данных полиции. Они не обязаны перепроверять за ними. Каждый знает, что делают в их парке, насколько это больно, насколько жестоко, и как страшно ошибиться в приговоре. Но ни один из них не будет нести за это ответственность. Не они выбирают — их выбирают.       Все как обычно? Да.       Дерек вообще вернулся из отпуска немного раньше положенного времени. Ему следовало отдыхать еще неделю, но купленное бунгало немного затопило, начались тропические ливни — и Хейлу стало скучно. Он от банальной скуки прилетел обратно, вышел на работу. Из-за лени не посмотрел сразу на дело Стилински. Ведь если бы он только глянул, увидел одним глазком то, что Стайлз похож на его умершего любимого — отказался сразу же. Не узнал бы, что Стилински ведет себя странно, да и этого бы не случилось, ведь Стайлз среагировал именно на Дерека.       Повезло? Да.       Что вообще произошло? Насмешка судьбы, очередное жизненное испытание? Но, в таком случае, кого сейчас испытывают? Его, задеревеневшего в своем панцире вояку, или же мальчишку, которого и без того знатно поистрепала жизнь?       Всю систему управления и наказания в их городе? Проверяют на прочность и на логику принятия решений? Или судьба тестирует их команду, кидая им, словно своре собак, очередной кусок мяса на растерзание. Будто спрашивает: «вкусно?» «а вот так?»       А они ели. Жрали так, что за ушами трещало. Что слюни изо рта капали. До тех пор, пока Дереку не попался совершенно другой кусок. Будто из мяса не до конца вышла вся кровь. И теперь этот мерзкий привкус ядом разъедал все его внутренности.       Вместе с чувством вины.       Вместе с желанием забрать Стайлза из парка и не разбираться ни в чем. Сделать подобное просто потому, что он так ощущает. Ему просто кажется, что Стилински не мог никого убить.       — Хейл, что ты задумал? — Блэквелл будто решил проявить чудеса дедукции. Он смотрел на Дерека внимательно, уже без похоти и лишних эмоций. Ему действительно стало важно, чего добивается сотрудник из парка Арджента.       Криса начальник полиции боялся, как огня. Но в то же время он понимал, что помимо них двоих в системе есть куда более зубастые звери, с которыми спорить и ссориться было бы себе дороже. Дереку, похоже, было наплевать.       — Мне нужен адрес родителей Веста, — Хейл скрестил руки на груди, — очень странное желание помучить пацана наводит меня на мысли о том, что они сами не в себе.       Блэквелл нахмурился.       — Надеюсь, ты не наделаешь глупостей?       — Каких? — Дерек хмыкнул, — я похож на идиота? Возможно, стоит отменить еще одну зачистку, только и всего, — Хейл старался не выдать себя голосом, — пацан оказался слабым на воздействие такого плана, с ним тяжело работать.       — А, вон оно что, — Блэквелл заметно расслабился, — ты поэтому запись смотрел?       — Да, конечно, — Дерек легко улыбнулся, — мне нужно было оценить степень его неадекватности. Но, судя по рассказу о родителях и адвокате, там могли быть замешаны незаконные лекарства. Возможно, кого-то подкупили и вкололи Стилински психотропных, чтобы его мозг быстрее разрушался, — на ходу придумывал Хейл, радуясь своему умению врать, — если я пойму это, а я пойму по общим фразам, — Дерек наблюдал, как Блэквелл вытащил из блока небольших листочков один и начал переписывать с экрана монитора адрес, — то мы прекратим наказание, — закончил Хейл свою мысль.       — Разумно, — начальник полиции протянул листок Дереку, — на счет отца Веста не знаю, но мать наверняка дома. Она и до пропажи сына была домохозяйкой.       — Спасибо, — искренне отозвался Хейл, — как их зовут?       — Роза и Симон, — Блэквелл смерил Дерека взглядом, — когда кофе пойдем пить?       Хейл чертыхнулся про себя: он успел понадеяться, что начальник полиции об этом забыл.       — Разберусь со Стилински, и полностью в вашем распоряжении, — Дерек встал со стула и пошел к выходу из кабинета, — до встречи! — бросил он и вышел за дверь, не дожидаясь ответа.       Хейл надеялся, что, когда он разберется со всем этим, они со Стайлзом будут далеко отсюда. Где обоих не достанут злобные родители Веста, озабоченные начальники полиции, вообще никто. ***       Дерек стоял перед домом, который можно было бы смело назвать идеальным. Ухоженный сад, прямые дорожки, круглые, выстриженные явно вручную, кустики по краям — какая-то сказка воплоти. Богатый район, да и сам трехэтажный дом просто кричали о благосостоянии семьи, живущей в нем. Хейл, в принципе, другого и не ожидал, не зря ведь похищали Веста с целью получить выкуп. Он пошел по дорожке, выложенной мраморными плитками и удивлялся тому, что пока еще ни откуда не выскочил дворецкий или кто-то в этом духе. В подобных хоромах, казалось, должна бегать целая стайка слуг, исполняющих разные обязанности.       Дерек позвонил и через некоторое время входная дверь открылась. Его встретила ухоженная, просто идеальная на первый взгляд женщина. Стройная, с красивой укладкой, макияжем, улыбкой. Хейл бы запал на такую, серьезно.       — Могу я поговорить с Розой? — начал он сразу, не размениваясь на кучу приветствий и лишних слов.       — Это я, — женщина ослепительно улыбнулась, — чем могу помочь?       Дерек замер, но быстро справился с собой. В конце концов, не ему решать, как должна выглядеть скорбящая по своему сыну мать. Если она страдает не так, как он ожидал — не значит, что она не делает этого вовсе.       — Я Дерек Хейл, военный в отставке и сотрудник парка правосудия на данный момент, — показав карточку-пропуск с печатью и голографической наклейкой с эмблемой парка, он снова посмотрел на Розу, — мы можем поговорить?       На лице женщины на несколько секунд мелькнули какие-то человеческие эмоции, вроде бы даже паника, а затем оно снова обрело непроницаемость — будто она нацепила на себя новую маску.       — Конечно, проходите, — Роза посторонилась, пропуская Дерека в идеально убранный холл, – чай?       — Не откажусь, спасибо, — нужно было хоть как-то наладить контакт, и Хейл решил не пренебрегать возможностью задержаться подольше.       Роза повела его за собой, вглубь дома. Дерек через три поворота коридора плюнул на то, чтобы запомнить план дома, и просто шел за хозяйкой, слушая, как каблучки ее туфель стучат по паркету. Ну истинная леди, даже в домашней обстановке выглядящая на все сто процентов.       Они прошли в столь же идеальную светлую кухню, где Хейлу легким и изящным жестом руки указали на стул. Дерек, в черной кожанке и потертых джинсах, пусть и дорогих, смотрелся в этом бело-сказочном богатстве как бельмо на глазу. Сев за стол, он устроил руки на шелковой скатерти и сцепил пальцы в замок. Не стоило показывать Розе, насколько ему неуютно в этом доме.       Роза налила чай, поставила перед Хейлом какие-то конфетки, выглядевшие как небольшие произведения искусства, а сама села напротив, выпрямляя спину и улыбаясь. Дерек, чтобы не обидеть хозяйку, съел конфетку и запил ее чаем. Он закашлялся, потому что вопрос Розы заставил его покрыться мурашками.       — Надеюсь, этот отброс общества уже сдох в вашем парке?       Тихий, ласковый голос и легкая улыбка вкупе с такими словами создавали такое жуткое ощущение, что Дерек поежился. Он отставил чашку и прямо посмотрел на Розу, легко прищурившись.       — Достаточно резкий вопрос, вы не находите?       — Достаточно резким было решение убить моего сына, вы не находите? — Роза вновь улыбнулась Дереку.       — Вообще, — Хейл решил не ссориться с «безутешной матерью», — я пришел сюда, чтобы уточнить, почему у Стайлза Стилински не было адвоката? Вы не в курсе? Мне сказали, что он отказался сам, — Дерек решил прикинуться валенком, потому что попадать под раздачу этой семейке не хотелось. Особенно если учесть то, что он собрался упомянутого ранее «отброса общества» из парка вытаскивать.       — Не в курсе, — Роза повернула голову в сторону и посмотрела в окно, — мой муж занимался этим всем. Я тогда была не в состоянии.       — Вы не интересовались самим процессом? — Дерек был озадачен.       Все, как один, описывали родителей Веста как вечно рыдающих, паникующих и желающих возмездия людей. Которые были безутешны из-за потери ребенка, желая сделать все, чтобы наказать хотя бы кого-то. Сейчас же Хейл видел перед собой пусть и расстроенную, но совершенно неприступную женщину, для которой во главе угла была лишь месть. Ей, кажется, уже было плевать и на Веста, лишь бы наказать Стайлза. А вот за что, почему, как — второстепенный вопрос.       — Зачем мне эти подробности? — Роза пожала плечами, — я должна быть правильной женой, поддерживать мужа, а не лезть в то, как он ведет дела.       Дерек хмыкнул себе под нос. Вот оно что, оказывается. Тут дело вовсе не в страданиях, а в том, что подумает общество. Семья из той категории идеальных на вид парочек, которые все делают вовремя, рожают детей, когда захотели родители, которые, конечно же, знают, как лучше. Потом воспитывают своих чад также, считая, что девочки должны с детства учиться только женским делам, с вариациями от кукол до модельеров, а мальчики живут распланированной отцами-бизнесменами жизнями. Чтобы потом, в будущем, стать такими же, как они.       Правильными мужчинами.       Трахающими жен три раза в неделю, спящими в пижамных штанах, и забирающими газету из почтового ящика по утрам. Совершенно одинаковыми клонами, с разницей лишь во внешности. С такими устоявшимися и вдолбленными в голову стереотипами, что рядом с ними просто дохнешь от скуки и тоски.       Дереку иррационально захотелось сплясать на столе, разбить идеальную чашку и раздавить ногой вазочку с идеальными шоколадными конфетами. Потрясти эту Розу, чтобы она вылезла из-под слоев навязанных правил и обязательств, растрепать ей укладку и размазать макияж. Вытащить нормальную, скорбящую по сыну женщину, а не видеть перед собой правильную жену, которая ненавидит обвиненного мальчишку, ни разу с ним не поговорив. Почему-то Хейл был уверен, увидь она Стилински, скажи ему пару слов, посмотри в карие глаза — ничего этого бы не было. Мать всегда поймет, кто сидит перед ней. Тем более, если речь идет об убийстве.       Роза же была похожа на кого угодно, только не на нормальную мать. Либо Дерек ненормальный, разбитый жизнью военный, не понимающий нужности и правильности подобной ячейки общества. Мелькнула мысль о том, что Вест, который даже на фото производил впечатление шебутного ребенка, мог сбежать сам. Вдруг их сын связался со Стилински не из-за похищения, не из-за страха или угроз, а по собственному желанию?       Или же Стайлз как-то столкнулся с пацаном, когда тот сам убежал из дома?       Вряд ли Роза скажет правду, но Дерек решил попробовать:       — Ваш сын был послушным?       — Конечно, — положив руки на стол, Роза постучала по скатерти пальчиками с аккуратным маникюром, — он был правильным ребенком.       Дереку захотелось скривиться. Как можно так жить?       Нет уж, лучше он будет на всю голову двинутым геем, будет летать на Мальдивы и покупать себе бунгало, у которого крыша протекает, чем женится, чтобы возвращаться домой к такому вот. Роза была чертовски красива, с этим не поспоришь. Только вот весь ее внутренний мир давно вытравили правильность и идеальность, которые, наверняка, были необходимы ее мужу. В бизнесе ценится семья и шлейф успешности, который тянется за каждым, имеющим статус мужа, отца, главы семьи.       — Неужели вы ни разу не ругались с ним? — Дерек внимательно смотрел на Розу.       Она все так же гипнотизировала взглядом окно, постукивая пальцами по скатерти.       — Он никогда не сбегал из дома? — снова спросил Хейл, и Роза выдала себя.       На какую-то долю секунды она выпала из образа, становясь просто одинокой, напуганной и потерянной матерью, которая лишилась самого дорогого в жизни. Пальцы замерли и дрогнули, затем снова возвращаясь к движению. Роза тихо выдохнула, почти незаметно, но Хейлу этого хватило для того, чтобы сделать единственно правильный вывод.       Вест сбегал из дома.       Возможно раз, а возможно больше.       Быть может, его нашли и вернули сразу же.       Но все могло случиться иначе. Он мог встретить Стайлза и пойти с ним, привязаться, шарахаться за Стилински хвостиком, наврав что-нибудь о том, что такой же сирота. Вряд ли у бездомного Стайлза были связи или телевизор в свободном доступе, чтобы смотреть бизнес-канал и запомнить отца Веста в лицо.       Все эти предположения были основаны на интуиции Дерека. Их нельзя было подтвердить, так как Хейл выхватывал крупицы информации практически из воздуха, но его грело то, что он на правильном пути. Значит, не показалось. Не привиделось то, что в карих глазах Стайлза нет вины. Есть какая-то больная тоска, непонимание, злость на тогда предавшего его Дерека, но нет жажды крови, которая толкает на убийства.       — Вам не пора? — вдруг прервала размышления Дерека Роза.       Он дернулся, понимая, что глубоко ушел в свои мысли и, поблагодарив за чай, кивнул. Попрощался скомкано, быстро, желая скорее покинуть этот дом. Он больше не казался красивым. Скорее это был огромный, дорогой и вычурный гроб. В котором медленно, но верно умирала Роза. В полном одиночестве, порой смотря на своего мужа, становясь тогда идеальной женой, она гибла тут, когда находилась одна.       И если у Стайлза с каждой минутой появлялось все больше шансов хоть как-то спастись — у этой женщины не было ни одного.       Дерек торопился домой, сжимая пальцами руль и испытывал дикое желание помыться. Будто его изваляли в какой-то грязи, пусть и с попавшими туда по какой-то случайности драгоценными камнями.