Don’t leave me alone

У людей есть особенность – уходить, Уходить ненароком, как будто случайно, Мимо спальни тихонько – чтоб не разбудить, Все на свете забыть, впопыхах собираясь. У людей есть особенность: рвать навсегда, А потом штопать сердце, лакать алкоголи И писать смс-ки: «Так лучше для нас», Только мы не сильнее от этого горя.

- Какого черта ты молчишь?! - Кюхен… - Что?! - Ты ведешь себя, как истеричка. - Как хочу, так и веду! – Кюхен огляделся в поисках чего-нибудь увесистого, но нашел только диванную подушку. Йесон поймал ее на лету. Кю в бешенстве схватился за тапок, прыгая на одной ноге и пытаясь стянуть его с другой. - Подожди, - Йесон попытался воззвать к его разуму, но – куда там! - Я устал уже ждать! – тапок врезался в живот черепашечника. – И терпеть тоже устал! Йесон закрыл глаза, борясь с желанием закрыть и уши. Прошло вот уже две недели, как они живут вместе, и за эти четырнадцать дней они умудрились поссориться шесть раз. - Да в чем дело-то? – вспылил Йесон. – Я разбил твою любимую тарелочку или нагадил в тапки? Почему ты ведешь себя, как баба! - Меня достало носить маску эвила! Во мне, кроме задрота, отравляющего жизнь своим мемберам никого и не видят! – на глазах макнэ выступили слезы ярости. - Кю… это не так… - он опешил. - Да иди ты к черту! – он развернулся и рванул из комнаты. - Подожди! Куда ты? – Йе кинулся за ним. Кюхен стоял в прихожей и скидывал одежду с вешалки, пытаясь добраться до толстовки. Его руки дрожали. Йесон хотел развернуть его за плечи к себе лицом, но получил мощный удар в грудь. - Ты! Думаешь, я не вижу, кто я для тебя?! – красивые черты лица перекосило от гнева. Йесон смотрел на него исподлобья, не говоря ни слова. – Подстилка! Ты просто трахаешь меня! Йесон зажмурился и закрыл уши ладонями, но пронзительный голос Кюхена, эти ужасные слова прорывались в его голову. - Да! Мы возвращаемся с репетиций или с записи, или с выступления, или радио, и ты!.. – он задохнулся. - Просто так, чтобы снять напряжение! Я для тебя простейший стимулятор, удовлетворитель твоих потребностей! Ты используешь мое тело и уходишь, не заботясь о том, получил ли я удовольствие. Когда ты в последний раз целовал меня? Я не могу так больше… не хочу! Я тоже человек! Хотя тебя, наверное, только черепахи возбуждают. Голова Йесона чуть дернулась, рот искривился, но он продолжал молчать. Кюхен порывистыми движениями втиснул ноги в кроссовки, зашнуровался, и резко выпрямился. Его лицо приняло серьезное и решительное выражение. - Хен. Йесон опустил руки и робко открыл глаза. - Хен, если я уйду сейчас, то уже никогда не вернусь. Йесон весь сжался от этих слов и наклонил голову. Кю смотрел на него своим внимательным, прожигающим взглядом. Он казался совершенно спокойным, только кончики пальцев чуть заметно дрожали. Йесон молчал. По рукам дрожь добралась до губ. Макнэ плотно сжал их, потянулся за курткой, но не смог впихнуть в рукав дрожащую руку и бросил ветровку на пол. Развернулся. Плечи дрогнули и опустились. Медленным, убийственно-спокойным шагом вышел из квартиры. Обернулся. Йесон по-прежнему стоял там, опустив голову. Хлопок двери, как последний выстрел. Кюхен стоял на лестничной площадке и не мог найти в себе силы двигаться дальше. Из соседней двери высунулась растрепанная голова какой-то ачжумы: - Ишь, дверями-то расхлопались! Потише свои отношения выяснять нельзя? – и снова исчезла за кожаной обивкой. Кюхен нажал кнопку вызова лифта. А взгляд не отрывался от родной двери. «Может, одумается?..» - Кю показалось, что дверь дернулась, но за этим ничего не последовало. Он горько хмыкнул и зашел в лифт. Прислонившись к холодному железу, он невидящим взглядом наблюдал за тем, как медленно закрываются двери. Чересчур медленно. Небольшой толчок и прямоугольная коробка катится вниз. …4…3…2…1… Двери разомкнулись. Кюхен медлил. «На какое чудо я надеюсь?» - он усмехнулся и вышел в вестибюль. Шаг… шаг… еще… снова двери. Он взялся за холодную ручку и опустил голову, пытаясь собраться с духом. В голове стучало. Вот и все. Конец – как мерцающая табличка с надписью «Выход» в метро. Он набрал в грудь побольше воздуха и шагнул за порог. Больше он сюда не вернется. Никогда. Хватит. Йесон вздрогнул от звука хлопнувшей двери и поднял голову. В глазах сквозило непонимание, неуверенность и страх. «Он же вернется, да? Это ведь всего лишь шутка… он не может просто так уйти. Сколько мы уже ссорились, он всегда возвращался», - Йе попытался выдавить улыбку – дескать, все в порядке, но ничего не вышло. Мозг пронзила ужасная мысль. «А если не вернется? Что, если он действительно решил уйти? Вид у него был решительный», - он провел рукой по лбу и стремительно вылетел из квартиры. Никого там, конечно. Уже не было. «Может, я успею его догнать… - он подбежал к лифту и занес руку над мигающей кнопкой, но вдруг остановился. – Нет… почему я должен бегать за ним? Он сам вернется!» Тряхнув головой, Йесон решительными шагами вернулся в квартиру. В квартире стало пусто. И холодно. Йесон сел на диван и включил телевизор. Свет замигал и тут же погас. Кажется, вышибло пробки. Теперь еще и темно. Йесон забрался с ногами в кресло и обхватил колени руками. Красным огоньком мерцали часы: 22:40. «И все-таки… что я делаю не так? Да, мне трудно проявлять свои чувства по-настоящему. В шутку получается проще… - он вздохнул. – Но когда я правда люблю, то… теряюсь. Как первоклашка у доски. Не знаю, что сказать, что сделать, боюсь, что меня поднимут на смех… А по его словам выходит, что не люблю, - он потер пальцем кончик носа. – Наверное, я был слишком груб с ним… Действительно, я привык к его эвильской натуре и нисколько не задумывался, что это может быть не так. Думал, что он ненавидит все эти «розовые сопли-слюни». Выходит, ему не хватало любви?» Йесон распрямился и снова взглянул на часы. - Где его носит, черт побери?! – он со всей силы ударил по журнальному столику кулаком. Столик, не ожидавший такого обращения, перевернулся вместе с фоторамкой. Она треснула. Йесон наклонился и поднял непригодную вещь. На фото они с Кюхеном ели мороженое в парке. Счастливые радостные. У Йе весь нос был измазан в этом самом мороженом, а Кюхен обнимал его за плечи и улыбался. В груди защемило: «Кажется, это и правда все… он уже не вернется…» - Йесон слабо откинулся в кресле и закрыл глаза. Его обняла тишина. Кюхен нервно ходил взад и вперед по собственной квартире. В руках у него был зажат сотовый телефон. «Неужели, он даже не позвонит? Не напишет? А может, самому написать?.. Или отправить пустое сообщение… что-нибудь! Нет… в самом деле, надо иметь хоть какую-то гордость! Что это я тут. Раскис… тряпка!» - Кю отбросил телефон на диван. - Игрушка не стала дожидаться, пока ее выбросят, и ушла сама, - продекламировал он в пустоту, сопровождая свои слова ироническим смешком. По всей квартире раздалось противное пиликанье. Кю изменился в лице и бросился к двери, нажимая кнопку видеофона. - Оппа! О-оппа!.. – на экране замаячили какие-то три пьяные девицы, еле стоящие на ногах. – Оппа, пусти погреться! Оппа саранхэ-э-э!.. Рыженькая (видимо, самая трезвая) толкнула в бок подругу: - Ты набрала не тот номер! - Ой! – блондинка икнула и замахала руками в камеру. – Ты не наш оппа! Девицы отключились. «Ну да… чего я хотел… Он, наверное, даже и не помнит, где я живу. Мы почти сразу стали жить у него» - он вздохнул и поплелся в холодную спальню, на ходу выключая свет. Кровать не убрана еще с того раза. Он переоделся в пижаму и нырнул под одеяло. Здесь они занимались любовью, и тогда Кюхен чувствовал себя счастливым, потому что Йесон полюбил его. По крайней мере, так казалось ему самому… «Стоп… он же никогда не говорил мне о том, что любит меня. Я с самого начала был для него всего лишь подстилкой… Господи, как я раньше-то не догадался! Ну все… хватит с меня всех этих… Я больше не хочу! И не буду. Пусть лучше я навсегда останусь один, чем буду позволять, чтобы мной пользовались!» - Кюхен с головой укутался в одеяло. Он не сразу услышал, как в дверь тихонечко постучали. А когда услышал, то не обратил внимания: «Опять какого-нибудь оппу ищут». Но стук не прекращался. В конце концов, ему это надоело, и он выполз из уютной постельки. - Кому неймется… - ворчал он, поворачивая замок. «Я тебя люблю» - вот что первое увидел Кюхен, когда раскрыл дверь. Красным маркером на большом листе. - А сказать? – Кюхен хмуро кусал губы. - Я… - Йесон покраснел, как мак и опустил голову. Потом набрал полную грудь воздуха и посмотрел прямо ему в глаза. – Я люблю тебя. Макнэ молчал. Он смотрел на Йесона внимательным, изучающим взглядом, как будто видел впервые. - Я тут вот что подумал, - Йе замялся. – Если ты не вернешься… то… может, приду я?.. Губы Кюхена дрогнули и сложились в ласковую улыбку. Он прислонился к дверному косяку и просто спросил: - А где вещи? Йесон расплылся в ответной улыбке: - Главное, что есть ты.