Ощущение счастья.

Он появился на пороге его нового дома так же внезапно и неожиданно, как и исчез в тот день, когда была разрушена Овальная башня. Весь взъерошенный и растрёпанный, он явно не спал несколько дней — Клиа понял это по большим тёмным кругам под глазами, что делали незваного гостя ещё более мрачным и устрашающим. Следующим объектом, что привлёк внимание нежно-сиреневых глаз, были волосы. Длинные, несколько ниже лопаток распущенные волосы цвета тёмного шоколада. Наверное, сейчас это единственное, что делало Минка хоть чуточку менее пугающим. Клиа пропустил мужчину в дом сразу же, как только обнаружил у себя под дверью, впустил его в свою обитель, даже не задумываясь. Он не задавал Минку никаких вопросов, как и тот ему, они вообще не обмолвились ни словом друг с другом. Перед входом шатен лишь посмотрел на Клиа с немой просьбой во взгляде, и тот, кивнув, отошёл чуть в сторону, давая Минку возможность зайти внутрь, чтобы не мёрзнуть и не впускать холод в дом и дальше. Минк не сказал слов благодарности, когда прикрыл за собой дверь. Не сказал и тогда, когда ему удалось расслабиться на большой кровати — двуспальная, какое счастье! — киборга после продолжительного отмокания в горячей ванне. И после вкусной еды он тоже ничего не сказал. Даже после четырёхнедельного проживания в доме Клиа мужчина не сказал хозяину хотя бы одного-единственного «спасибо». Минк мог лишь изредка загадочно улыбнуться, думая о чём-то своём, а альбинос этих внезапных улыбок старался не замечать. Не то, чтобы он считал, что мужчине они не идут, просто не привык. До сих пор. И иногда от них становилось поистине жутко, потому что понять, о чём думает шатен в такие моменты, Клиа не мог, как бы ни пытался. Попытки пришлось бросить, а на физиономию Минка внимания обращать поменьше. К слову, они не общались. Нет, конечно же, ребята обменивались дежурными фразами типа «Доброе утро» или «Приятного аппетита». Но чтобы просто сесть и поговорить — не было такого. Зато спали они вместе. Не просто спали «в одной кровати», а действительно «вместе», друг с другом. Впервые это случилось на четвёртый день нахлебничества Минка — первые трое суток он отсыпался. После завтрака, когда Клиа мыл посуду, мужчина просто припёр его к раковине и буквально на ней же и отымел. Со своим партнёром он обращался на удивление аккуратно, поэтому альбинос больше краснел и сгорал от стыда, слушая свои громкие развратные стоны, нежели пытался оказать сопротивление. Минк же от этого только самодовольно ухмылялся. После первого раза последовал и второй, а там, как известно, и третий с четвёртым не за горами. Прекратить всё это было выше сил как Клиа, так и Минка. Киборг сбился со счёта где-то на их десятом сексе, шатен же этот счёт никогда и не начинал. Хотя о том, сколько раз они переспали, примерно догадывался. По своим словам благодарности. А кто сказал, что мужчина не благодарил альбиноса совсем? Когда Клиа засыпал, изнурённый несколькими заходами за раз, Минк крепко обнимал его и бережно прижимал к себе, целуя то в висок, то в лоб, то в губы. Прижимал его к себе настолько сильно, что порой ему самому казалось — ещё немного, и сломает пополам. Пальцами перебирал чужие платиновые пряди, оглаживал плечи… Шептал слова благодарности. Так тихо шептал, что зачастую и сам переставал слышать себя. Минку хотелось благодарить Клиа вечно. Благодарить его за любезно предоставленный кров, за всегда вкусные завтраки-обеды-полдники-ужины, за возможность хорошенько поспать и принять горячую ванну или душ в любое время суток. За безупречный, крышесносный секс. Однако рано или поздно, а сон постоянно одерживал над мужчиной верх. И только тогда, когда объятья шатена становились немного слабее, Клиа мог вдохнуть чуть глубже и облегчённо выдохнуть, перевернуться на другой бок, лицом к спящему, и обнять его в ответ. В такие моменты скрывать счастливую улыбку ему было совсем не обязательно.