Десять

В смутном ожидании чего-то большего. Макара сидел на полу, прислонившись спиной к дивану и скрестив ноги. В опасной близости от пальцев ног стояла початая бутылка коньяка, которую он хотел притянуть к себе, но ему было лень наклоняться и тянуться рукой. Часы показывали полпервого ночи. На диване спал Таврос, растянувшись во всю длину. Воздух в комнате был спёртый, воняло кислятиной. Гамзи, пошатываясь, встал, открыл окно, плюхнулся на прежнее место и взял бутылку рукой, безо всяких выкрутасов. Где-то должна была быть рюмка, но клоуна терзало смутное сомнение, что рюмка закатилась под диван, а лезть и искать не хотелось: под диваном наверняка найдётся три разных носка, комки пыли и какая-нибудь гадость похуже типа окурков, причём необязательно сигаретных, или использованных презервативов. Нет, лезть под диван решительно не хотелось. Хотелось любви — большой, искренней и чистой. Любовь спала на диване, укрытая пледом. Гамзи вздохнул. В этот вечер он решил твёрдо признаться Тавбро в своих чувствах и поэтому пригласил того к себе. Ну, еще накатил пятьдесят граммов для храбрости. Потом дал пятьдесят граммов Нитраму — тоже для храбрости, чтобы мнительный друг спокойнее принял информацию. К этому времени алкоголь, по мнению Макары, выветрился, и он накатил еще пятьдесят. Ну и так далее. В итоге от двух (!) бутылок почти ничего не осталось. Закаленный с малолетства организм джаггало спокойно перенес атаку, а вот Таврос, не ожидавший такого приема, вырубился. Прямо на диванчике, ага. Макара постучал пальцами по ручке дивана. Что же делать, что же делать... Молчать уже не было сил, но признание в любви от него выглядело бы как шутка. Он сделал глоток прямо из горла бутылки, поморщился и поставил бутылку в сторону. Среди вороха пьяных мыслей мелькнула идея. Он встал на колени, оперся руками о диван и подтянулся к Нитраму. Убрал в сторону чёрный треугольник воротника рубашки и оставил засос на шее, символизировавший собой печать, закреплявшую чувства Гамзи к другу. Завтра Нитрам проснется, увидит «печать», и от разговора тогда точно не отвертишься. Гамзи встал, закрыл окно и взял планшет с подоконника. Максимально сконцентрировавшись, он набрал в поисковике название фильма, который ему недавно посоветовал Каркат. Да, у того была слабость к романтическим фильмам, но это не отменяло хорошего вкуса и знания практически всех жанров. Фильм грузился. Оставалось ждать рассвета. Раздражение из-за непонимания. Каркат злился. В этом не было ничего экстраординарного, наоборот, это было привычным состоянием Вантаса. Но на этот раз у парня с зодиакальным изображением Рака на толстовке была веская причина злиться: он не мог понять Эгберта. Список вещей, зливших Карката, мог обогнуть экватор. Топ-3 занимали глупость, нерешительность и неопределенность, и именно эти три качества воплощал в себе Джон. Сам Каркат не любил ходить вокруг да около, и прямо признался в своих чувствах Эгберту. Джон, услышав корявое признание, состоявшее по большей части из красочных эпитетов типа «идиота кусок», странно посмотрел на Вантаса, криво улыбнулся и убежал. Серьезно, действительно убежал: Каркат решил признаться на мосту влюбленных, и вид убегающего Эгберта, светящегося в закатных лучах и сшибающего прохожих, надолго сохранился в его памяти. После того, как Вантас высказал солнцу всё, что он думает о своем возлюбленном, он позвонил ему. Бесполезно — Эгберт не брал трубку. С той памятной встречи прошел день. Джон упорно игнорировал смс, звонки и сообщения в соцсетях. Тогда Каркат решил снова встретиться с ним, и сейчас он шёл по направлению к его дому. Погода на улице стояла премерзкая: мелкий дождик и пронизывающий ветер. Денег на автобус не было. Через двадцать минут, промокнув насквозь, Вантас дошёл до многоэтажки, в которой он напару с Дейвом снимал квартиру. «Это тебе не частный дом с качелями из покрышки», злобно подумал отвергнутый бойфренд. Он поднялся на седьмой этаж — лифт, как назло, не работал, и ноги нещадно гудели. «Еще один выкрутас, и я его сожру», пообещал себе Каркат, стучась в дверь. Эх, повезло Гамзи: Таврос хотя бы не такой долбоеб. В проеме показалась голова Эгберта. -Эмм... привет, - неловко улыбнулся он. -Что за хрень была на мосту? - без предисловий начал Каркат и вдруг чихнул. Проклятье, только заболеть не хватало. -Заходи, - Джон открыл дверь пошире и впустил парня. - Тебе нужно переодеться... вот только не знаю, есть ли у нас маленькие размеры одежды... -Рот прикрой! - крикнул Каркат. Его невероятно бесило, когда кто-то упоминал о его росте. Эгберт снова улыбнулся — на этот раз шире и уверенней, и заявил: -Хотя бы высуши волосы, а потом, я клянусь тебе, я всё объясню. Каркат с неохотой подчинился. В глотке, казалось, скребли кошки, и все проблемы сразу отступили на второй план по сравнению с перспективой слечь в постель. Горячий воздух казался даром богов, и Каркат расслабился, суша волосы, как вдруг сзади подошел Джон. -Надень это, - он держал в руке футболку. Вантас выключил фен и покосился на неё. -Если хочешь знать про мост, то... я просто растерялся. Не поверил, что ты всерьез. -Объяснил как бог, - заметил Каркат, милостиво принимая футболку. Со слов Джона выходило, что хитрый сукин сын Страйдер давно понял, что между парнями «что-то есть» и постоянно подкалывал Джона на этой почве, а потом и вовсе поспорил на ящик пива, что Каркат на полном серьезе признается в любви. Предсказание Дейва сбылось, но Джон, несмотря на предупреждение, всё равно оказался не готов к откровенному разговору. -Идиота кусок, - вынес вердикт Каркат. -Я тоже тебя люблю, - пунцовея, сказал Джон. А знаете что? Эгберт, конечно, знатный придурок, но заботливый. Ноутбук на шарфе. -Придурок ты, Ампора, - произнес Соллукс, поправляя шарф. Он полулежал на кровати с ноутбуком на коленях. На эти колени хотел лечь Эридан, но ноут был приоритетней, поэтому незадачливому герою-любовнику оставалось только наматывать на Соллукса свой шарф. -Это еще почему? - обиженно спросил Эридан. -Потому что любовь - это не соревнование. -Но я выигрываю.* Соллукс только усмехнулся. Их отношения действительно напоминали соревнование: вначале между собой, за любовь Фефери, затем за право работать в одной очень крупной компании. Из битв они выходили либо оба проигравшими — как в случае с Феф, начавшей встречаться с Арадией, либо оба выигравшими — работу в компании получили оба. В итоге им ничего не осталось, кроме как соревноваться друг с другом. Эридан обожал демонстрировать себя любимого и всё, что с ним связано, миру. Он дарил шикарные подарки Соллуксу, красочно рассказывал о бурных ночах, проведенных вместе, и какой вообще Соллукс гений. То, что гений отказывался переустанавливать Windows на компьютере Эри, мотивируя тем, что с этим любой идиот справится и нечего его от насущных дел отвлекать, Эридан умалчивал. Соллукс лишь скромно принимал подарки, иногда дарил что-нибудь в ответ и улыбался, выслушивая хвалебные оды в свою честь. Как только зрители расходились, Соллукс «превращался» в несговорчивое «хамло». Однозначно, думал Каптор, Эридан уверен, что они всё ещё соревнуются. Сам Соллукс вышел из гонки: он был счастлив и ничего не хотел менять, даже невыносимый характер Эридана. Лишь бы было, на кого опереться. “Это нормально, это нормально, это нормально». Когда-то давно Дейв вычитал в интернете совет от психологов: повторяйте «это нормально», даже если ситуация не под контролем, мол, это уменьшит стресс. Сейчас Дейв хотел набить морду этим горе-психологам, потому что всё было ни хрена не в порядке. Дирк в больнице. Эти три слова резали сердце как нож. Какой-то мудак сбил его на дороге. Скорая, полиция, толпа зевак... Водитель названивал своем адвокату, толпа жаждала зрелища и хотела избить водителя, что, в общем-то, скоро и произошло. Всё это прошло мимо Страйдера. Состояние бро было тяжелое, и выкарабкается ли он — большой вопрос. От этого становилось страшно, очень страшно: кроме Дирка у него почти никого не было. Он был обязан бро всем, это он сделал из испуганного мальчишки уверенного в себе ироничного совладельца музыкального магазина (лучшего в городе, между прочим). Теперь у Дейва были все шансы из совладельца сделаться просто владельцем, но этого он хотел меньше всего. Дейв сидел на скамейке в парке, недалеко от больницы. Телефон разрывался от Джоновых смс, но его это мало волновало. Свет фонаря отражался от заиндевевших волос и снежинок, осевших на меховой подкладке капюшона. Кожа на руках покраснела и начинала трескаться. Вдруг он почувствовал на руках что-то тёплое. Он медленно повернул отёкшую шею и посмотрел влево. Рядом с ним сидела девушка в тёмно-зеленой парке и держала руки Дейва в огромных синих рукавицах. В тон к ним была подобрана шапка, к которой чьи-то умелые руки пришили кошачьи ушки из флиса. -Вы родственник Дирка Страйдера? - спросила она. Непослушные кудряшки лезли ей в рот. -Бро, - сипло ответил он. -Он только что пришёл в себя. Состояние тяжелое, но стабильное. Завтра переведем в палату интенсивной терапии, - улыбаясь, сказала она. -Кто вы? -Медсестра, - и точно, из-под парки торчал белый воротник халата. - Непета Лейон. А вам нужно пойти домой и согреться. -Но... -Никаких «но», - мягко, но настойчиво произнесла Непета и встала. Вместе с ней встал Дейв. - Идите домой, жизнь вашего брата вне опасности. -Мы еще увидимся? - с надеждой спросил Дейв. -Ну конечно, - удивленно ответила она, - я же здесь работаю. Приходите завтра. Жизнь обрела смысл. На край света и чуть подальше. Фефери Пейшес не любила показывать характер, но если её вынуждали, то получали все. Актриса устроила скандал, переругалась с режиссером и двумя продюсерами, но добилась, чтобы в съемочную группу включили её личного гримёра. В данный момент она сидела в своей гримерке, закрыв дверь на ключ, и слушала, как один из продюсеров срывает злобу на менеджере. А так ему и надо, она сразу предупредила, что шагу не ступит по площадке без Арадии. Мегидо, сидевшая на столе перед Фефери, провела кисточкой по её лицу. Та улыбнулась. -Щекотно же. -Тебе идёт улыбка, - рассеянно сказала Арадия. -Как жаль, что в этот раз у меня трагичная роль. А в конце я умру, - Фефери щелкнула языком. Арадия обняла её за шею. -Но я-то знаю, что на самом деле всё интересней. -Ммда? - протянула Пейшес. -Да, - Арадия наклонилась и поцеловала её. -Давай снимем собственный фильм, - сказала Фефери после поцелуя. - Он будет про влюбленную пару, убежавшую на край света. -Каркат оценит, - усмехнулась Мегидо. Пейшес обиженно надула губки. -Тогда уж лучше про Эридана и Соллукса, - ответила она. -Реалити-шоу, вот что это будет. Фефери откинулась на спинку стула. Про каждого из них можно снять неплохоe кино, но самым лучшим оно будет, если снимать про всех вместе. ______________ Kaiser Chiefs - Love is not a competition