Крылатый рассвет

      Шестьсот шестьдесят два. Шестьсот шестьдесят три. Шестьсот шестьдесят четыре. Шестьсот шестьдесят пять.       Последняя ступенька, и вот она неспешно ступила на верхний этаж любимой башни, пока ещё окутанной предрассветными тенями, с тем же привычным ощущением недовольства. Осознанно или по невнимательности архитектор не доделал одну ступеньку? Она знала ответ, и всё же каждый раз губы кривились при счёте последней ступени. Она помнила все их наизусть, каждую трещинку, каждый бугорок, каждый выпавший камешек, и могла с закрытыми глазами воспроизвести всё в воображении, до последней пылинки.       Запрыгнув на перила, она проворно забралась на крышу, от чего старая черепица издала противный скрежет. Сев на самый край и свесив ноги, она взглянула вниз на просыпающийся город. С каждой минутой народ на узких улочках всё прибывал: вот появились первые торговцы со своими доверху нагруженными повозками и запряжёнными в них тощими ишаками, за ними начали подтягиваться туристы и просто зеваки. Площадь постепенно заполнялась людьми, орущими и матерящимися на разных языках, галдёж птиц и чавканье грязи под колёсами становились всё громче. Как ей всё это надоело. Проведя рукой над улицей, она прошептала короткое заклинание, и шум резко оборвался. Так-то лучше.       Небо уже начало светлеть, а значит, скоро придётся уйти. Как же ей хотелось отдохнуть, хотя бы пару лет просто просидеть вот так на вершине какой-нибудь великой горы и молча встречать рассвет, не отвлекаясь ни на что. Особенно на низшую расу, которую ей приходится видеть каждый день.       Жалкие людишки. Как они глупы, все до единого. Каждый думает только о себе, переживает о таких ничтожных вещах, даже не подозревая, что каждую секунду мир находится на грани разрушения. Она ненавидела людей всей своей сущностью, мечтала покончить со всеми ними одним махом, и давно бы так и сделала, если бы Повелитель разрешил. Она знала, что эта лютая ненависть произрастает из банальной зависти. Какие бы мучения люди ни испытывали, рано или поздно эти муки для них заканчиваются. А ей придётся страдать целую вечность. Она бы и рада умереть, но Повелитель её просто так не отпустит. Только он может решить, кому пора умирать, а кто должен жить и служить ему до скончания веков, а уж ей, его любимице, и подавно не стоит мечтать о такой «милости». Что бы она ни делала, в каких бы войнах ни участвовала, как сильно бы ни гневала Верховных, Повелитель просто не желал её отпускать, откупаясь за её провинности мелкими и неинтересными ему душонками низших подданных.       Она раскрыла ладонь, в которой материализовались сигарета и зажигалка. До сих пор она не понимала, зачем вообще это делает, ведь не получает от курения абсолютно никакого удовольствия. Привычка. Идиотская, перешедшая от убитого около трёхсот лет назад напарника. Тому при создании достались практически все пороки, какие только существуют в мире людей. Не удивительно, что он умудрился разозлить самого Повелителя и получить такую желанную для неё смерть. Часто после какой-нибудь особо кровавой битвы он так же садился и курил, смачно и с удовольствием затягиваясь дымом, а на лице расцветала блаженная улыбка.       Обхватив тонкую сигарету губами, она чиркнула зажигалкой и подожгла кончик. Через секунду всё внутреннее пространство этой ипостаси заполнилось таким привычным дымом, который, надо признать, всё же немного успокаивал. Отбросив зажигалку подальше, она усмехнулась. И совсем не обязательно было пользоваться этой человеческой штучкой, она могла спокойно поджечь табак просто силой мысли, но так было привычнее.       Приходить сюда каждое утро тоже было привычкой, но избавляться от неё совсем не хотелось. По правде говоря, демоны уже давно не обязаны отчитываться перед ангелами, Совет Верховных упразднил эту традицию, и всё же она каждый раз ждала рассвета, чтобы передать этот город чистым и нетронутым своему коллеге-надзирателю с ненавистной светлой стороны.       Раздражение усилилось, когда у подножия башни появилась группка туристов, намеревающихся подняться на смотровую площадку и пофотографировать старинный город на фоне дивного восхода солнца. Конечно, она не боялась быть обнаруженной. Для всех смертных она выглядела как обычный человек, а крылья они просто неспособны были увидеть в силу своей примитивности. Но вовсе не это было причиной её злости. Это было её время, никто не должен был ей мешать. Один пристальный взгляд — и вот гид падает на землю, хватаясь за ногу и начиная истошно кричать от охватившей конечность боли. Как хорошо, что ей ничего не слышно, иначе бы просто отправила эту жалкую душонку на суд Повелителя. Кто-то из группы тут же принялся звонить в скорую, все остальные в панике начали бегать вокруг гида, напрочь забыв о первоначальной цели. Она удовлетворённо вздохнула и вновь вернулась к созерцанию потрясающего вида.       Вот на горизонте показались первые отблески солнечного света, и она замерла, предчувствуя его появление. Тёмно-серые перья на сложенных за спиной крыльях затрепетали, ощущая появление чужой ауры. Он здесь. Снова подкрался так удивительно незаметно, даже для её идеального чутья. А ведь она всегда гордилась тем, что раньше всех могла учуять врагов. Да уж, он плохо на неё влиял. Наверное, реши он привести с собой целую армию, она бы и этого не ощутила до тех пор, пока их клинки не упёрлись бы ей в горло.       — Снова ты куришь, — всегда ласковый голос, интонации которого вообще не менялись.       Резко выдохнув весь дым, она щёлкнула пальцами, отбрасывая тлеющий окурок.       — Ты, как всегда, пунктуален.       — Это моя работа.       Тихий смешок, скорее насмешка над самой собой, нежели над его святостью. Она медленно обернулась и невольно прищурилась от слепящего голубоватого свечения, исходящего от его фигуры. Как всегда идеален. Белоснежная туника, такого же цвета брюки, гладкие золотистые волосы и идеально очерченные кристально-белые крылья. Каждое пёрышко на своём месте, словно он часами проводил перед зеркалом, приводя их в порядок. Но ему это не требуется, это заложено в его сущность с момента создания.       Вот бы ей так научиться, она ведь даже пару километров не могла пролететь, чтобы не лишиться пары пёрышек. Но парочка перьев — это слишком мало, поэтому она каждый раз с остервенением бросалась вниз, на острые скалы, кидалась в гущу битвы, будила драконов, которые могли сожрать её и даже не поперхнуться. А всё потому, что он, стоило лишь увидеть редеющие перья, тут же принимался восстанавливать их. Просто смотрел на неё своими удивительными глазами, которые в эти моменты принимали тот же голубой оттенок, что и его аура, и она чувствовала, как сквозь кожу прорастают новые, более крепкие перья. Их она никогда не теряла, словно они были заговорёнными. Она с тоской думала о том моменте, когда свои собственные перья полностью заменятся его дарами, и тогда он наверняка просто перестанет приходить к ней.       — Чем провинился этот смертный?       — Ничем.       — Ты не должна калечить людей по своей прихоти.       — Да ладно, там всего лишь небольшой перелом. Через пару месяцев будет как новенький.       — Ты могла просто внушить им уйти. Зачем такая жестокость?       — Так интереснее.       Смотреть на него было больно, а находиться рядом — тем более, его аура обжигала все её внутренности, но это была сладкая боль. Невозможность прикоснуться к нему была намного мучительнее.       Несколько сотен лет она провела в поиске способа обойти правило, по которому демоны не могли даже приближаться к ангелам, но всё было тщетно. Всего лишь маленькое преимущество для чистых и доверчивых существ, иначе бы их давно уже истребили. Только вот теперь вся её жизнь крутилась вокруг этой небольшой и не особо полезной для ангелов привилегии. Впрочем, даже если бы она могла прикасаться к нему, это бы не изменило той простой истины, что ангелам неведома любовь. В таком смысле, в котором необходима была ей. Им была доступна лишь платоническая любовь ко всему живому, абсолютно одинаковая для всех. Он был словно ребёнок, наивный, радующийся всему новому и неизведанному.       Она отдала бы что угодно, разрушила бы целый мир, предала своего Повелителя, только бы иметь возможность почувствовать его совсем рядом, намного ближе, чем это возможно. От осознания того, что даже гибель всего мира не позволит ей достигнуть такой желанной цели, она ощутила тупую боль в груди. Там, где у людей находилось сердце. А у неё? Всего лишь адское пламя.       — Дракон? — спросил он, а глаза уже начали наливаться голубизной.       Ощутив привычное покалывание, она закрыла глаза, представляя, что это его руки гладят её. Так хотелось просто взять его за руку... Ощутить под пальцами его кожу. Наверняка на ощупь она такая же гладкая и мягкая, как на вид. А крылья? Такие же бархатные. А если бы он дотронулся до неё? Было бы это так же прекрасно, как она представляла? Каково это, ощутить прикосновение ангела?       — Ага, — отвернувшись, она снова устремила свой взгляд на горизонт. Заставить бы время замереть. Ну хоть ненадолго. Пять минут — что это для всего мира? А для неё это — целая вечность с ним.       Он не подходил к ней близко, знал, что это причиняет ей боль, а она каждый раз молилась о том, чтобы он наконец сделал этот проклятый шаг. О, Тёмный Повелитель, ну зачем ты сотворил её такой? Зачем наградил даром любить, обернувшимся для неё сущим наказанием? Даже его собственные пытки в самом центре адского огня были таким пустяком по сравнению с этим.       Хотелось плакать. Вот так, как люди, судорожно, навзрыд, с криками и стенаниями, скулить и захлёбываться собственными слезами, проклиная судьбу и весь мир. Но это было ей недоступно. Просто потому, что она — воин. Сильный и непобедимый. Только она до сих пор не понимала, почему у неё отобрали право плакать, но вот любить — оставили. Что-то во всём этом было такое неправильное, такое несправедливое, словно насмешка Повелителя. Только вот зачем? Закалить её характер? Или наказать за что-то?       — Будь осторожнее. Ты можешь погибнуть.       Вот ведь ирония, она может заполучить любого демона независимо от ранга, наверное, если постараться, то и самого Повелителя. Но по какой-то нелепой причине ей нужен только этот непробиваемый, до противного идеальный ангел.       Она ничего не ответила, только вздохнула, так тяжело, словно все беды мира навалились на неё в одну секунду. Даже смешно. А ведь ещё каких-то пару тысяч лет назад она с удовольствием создавала ему проблемы, обрушивая на людей стихийные бедствия, войны, голод и болезни. И злобно посмеивалась над его попытками всё исправить, помочь этой убогой никчёмной расе, воспитать в них любовь к его Повелителю. Но чем труднее была задача, с тем большим рвением он брался за её выполнение. Словно эти трудности лишь подстёгивали его. Что вообще творится в голове у этих святош? Зачем тратить время впустую на тех, кто никогда не оценит твоей помощи?       Подойдя к краю, он сел в нескольких метрах от неё, так же свесив ноги. Жжение усилилось, она чувствовала, как кожа под чёрным костюмом начинает медленно плавиться, но и не думала отодвигаться. Впитывала каждое мгновение, пряча эти поистине бесценные минуты где-то глубоко внутри, там, куда и сама не решалась заглянуть. Осознаёт ли он, насколько она в нём нуждается? Понимает ли вообще, какие чувства в ней пробудил?       — Я не хочу прийти однажды утром и не найти тебя здесь.       И она обрадовалась бы его словам, будь они продиктованы чем-то иным, нежели всеобщей заботой обо всех существах в этом мире. Если бы он действительно выделял её среди всех, если бы она была ему хоть на чуточку дороже, чем все остальные. Всё это невозможно, это лишь её больные фантазии. Приди завтра вместо неё другой демон, и он точно так же начнёт заботиться о нём. Просто потому, что не умеет по-другому. А если никто не придёт, он тут же найдёт себе другое занятие, вообще забыв о её существовании. Так уж ангелы устроены, по крайней мере большинство из них. Они помнят о чём-то до тех пор, пока видят это перед глазами. Отвлечь ангела от чего-то? Нет ничего проще, просто покажи ему что-нибудь новое и более интересное.       Слабые неуверенные лучики скользнули по небу, окрасив его в бледно-розовые тона. Ещё совсем чуть-чуть, каких-то пару минут, и придётся уйти.       — Даже не мечтай, — выдохнула она, печально улыбнувшись и посмотрев на такое родное лицо, с образом которого всегда бросалась в самую гущу сражений. — Ты от моей задницы так просто не отделаешься.       — Не сквернословь, — покачал он головой.       Она лишь театрально закатила глаза. Читать нотации демону, да где это видано? Хоть бы что-то новенькое придумал.       Он замер, посмотрев куда-то вдаль. Золотистые пряди всколыхнулись, свечение ауры усилилось, и это означало, что он точно так же вмешивается в жизни людей. А ещё ей выговаривает, сам-то недалеко ушёл. Ей было лень узнавать, кого и от чего он спасает, поэтому она просто молча ждала, когда ангел вновь обратит на неё своё внимание. Может быть, когда он вернётся, её здесь уже не будет.       Он был таким беззащитным сейчас, когда отвлёкся на своих подопечных. Просто удивительно, насколько он доверчив. Вот так терять бдительность, когда рядом демон такой силы, как это глупо. С ним сейчас можно было сделать что угодно, даже убить, а он и защититься не сможет. И эта мысль не давала покоя. Что она потеряет, если просто попробует? Не убьет же её Повелитель, в самом деле. А если даже и убьёт, так ведь этого она ждала уже так долго. Смерти она не боялась, как не боялась и пыток. Единственное, что её пугало — так никогда и не ощутить под ладонью его тепла. Настоящего тепла его тела, а не ослепительного света ауры. И пусть это противоестественно, вообще желать подобного, ей было плевать. Слишком сильным было искушение.       Поднявшись на ноги, она медленно направилась к нему. В этот момент волосы его прекратили колыхаться, он облегчённо вздохнул, потом удивлённо посмотрел на неё. Спустя секунду, разгадав её замысел, распахнул крылья, намереваясь испариться и не дать ей совершить непоправимое.       Она улыбнулась, едва заметно, так, словно перед ней был глупый ребёнок. Направив на него всю энергию, окутав ею, она буквально взяла его в плен. Ангел тихо вскрикнул, зажмурившись, а потом посмотрел на неё всё тем же удивлённым взглядом. Она знала, что её силы не хватит надолго, ведь пребывание рядом с ним всегда сильно истощало. И всё же медлила. Возбуждение от предвкушения было невероятно сильным, ей хотелось подольше посмаковать это потрясающее ощущение невиданной ранее эйфории. Такие сильные эмоции она не испытывала даже перед своей первой битвой со Светлыми.       Нарочито медленно она делала шаг за шагом, наблюдая за его тщетными попытками вырваться. Какая наивность. Она была в разы сильнее него, даже сейчас, ведь он обычный ангел, не чета ей, одной из свиты Тёмного Повелителя. Шаг, ещё один, и вот она уже стоит к нему вплотную. Одной рукой она дотронулась его груди, тут же сцепив зубы от жгучей боли.       — Ты не должна так поступать, — назидательно сказал он, аккуратно пытаясь выбраться из тисков её силы. Что, что она должна сделать, чтобы вывести его из этого раздражающего равновесия?       Это было настолько нелепо, что захотелось одновременно расхохотаться и зарычать от его невинности.       — Мне плевать, — процедила она, коснувшись его щеки, оставив на ней след своей расплавленной кожей. — Я же демон, забыл?       — Ты умрёшь, — чуть тише сказал он, и в глубине его глаз появилось что-то новое, странное, такое нетипичное для ангела. Она завороженно следила за тем, как это неведомое ему ранее чувство постепенно обретает силу, окрашивая его ауру в бордовые тона. Всего лишь одно прикосновение — и он начал меняться.       — Мне плевать, — повторила она, а с губ сорвалось лишь жалкое шипение. Она улыбалась ему, чувствуя, как силы с каждым мгновением стремительно покидают тело. Уверенная, что вот это потрясающее мгновение — переход ангела на другую сторону — последнее, что видит.       Боль застилала глаза, но ей не требовалось смотреть, чтобы видеть. Затухающие крупицы внутреннего огня пока ещё позволяли ей ощущать всё, что её окружало, так же хорошо, как и при тщательном рассмотрении. Склонившись, чтобы запечатлеть на его губах такой желанный поцелуй, она ощутила исходящие от него волны тепла. Как же это было приятно! Никакая боль не могла помешать ей насладиться этим прикосновением. И всё же одна маленькая мысль...       Готова ли она ради минутного удовольствия пожертвовать... им самим? Да будь это даже сам Повелитель, она не задумываясь ответила бы да. Но когда дело касалось ЕГО, вся её сущность словно восставала против неё. Всё, что казалось нормальным в отношении других существ, было совершенно невозможным, если рядом был он. Ради него она готова была сделать что угодно, чего бы он ни пожелал. Наверное, изменить собственной природе.       Как странно. Его смерть не может повлиять ни на одно событие ни в одном из миров. Лишь только его не станет, как ему на смену создадут другого, возможно, не такого правильного и дотошного, и всё же ангела. Незаменимых подданных нет, ни в его, ни в её мире. Но именно это сейчас не давало ей перейти ту грань, после которой изменить что-то будет уже не под силу. Мимолётная вспышка в воображении — образ ангела, приговорённого к вечным скитаниям среди людей без единой надежды на прощение — и руки её невольно опустились. Падшим не место среди Светлых. Таким будет приговор, и, подписывать его или нет, решать должна она.       Он смотрел на неё всё с тем же немым укором, словно и не понимал, что его жизнь висит на волоске, до самого конца оставаясь собой. Ангелом, способным во всём видеть хорошее и верящим, что всё и всегда можно изменить к лучшему. И даже самого закоренелого демона.       Она всегда хотела изменить его. Но, кажется, изменилась сама.       Она отпустила его, и его аура отбросила её к самому краю крыши. Жжение тут же прекратилось, заменившись привычным шевелением по всей коже, знаменующим начало регенерации. Неужели она до сих пор жива? Сколько прошло времени? Несколько минут. Её тело уже должно было расплавиться до кровавой лужицы. Но у неё, судя по ощущениям, даже все конечности были на месте.       С трудом разлепив веки, она хрипло рассмеялась, увидев светящиеся голубым светом глаза. Конечно же, даже на грани падения он думал не о себе, а о благополучии окружающих. Просто невозможное существо. Самое фанатичное из всех, что ей доводилось видеть.       Его аура, еще совсем недавно начавшая меняться, сейчас снова была кристально чиста. Насколько же он верит в своё предназначение, если сумел не поддаться её силе? Как даже после физического контакта остался прежним? Наверное, это навсегда останется для неё загадкой.       Покалывание прекратилось, и одновременно с этим его взгляд принял осмысленное выражение. Ангел смотрел на неё без малейшей обиды, страха, или чего-то подобного, что испытало бы любое существо после её выходки. Нет, всё та же всепоглощающая жажда делать окружающий мир лучше.       — Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он, заставляя её снова рассмеяться. Хотя этот смех больше походил на истерику. Она ведь только что его чуть не убила, а он ещё переживает о её состоянии?       — Почему?! — закричала она, и черепица взорвалась, превратившись в пыль, стены башни задрожали, покрылись паутиной разломов, а во всех близлежащих домах полопались стёкла. Дикая какофония эхом разнеслась по узким улочкам, нагоняя ужас на ничего не подозревающих горожан.       Он закрыл глаза и резко раскинул руки в стороны, замерев так на некоторое время, и она знала, что сейчас он в который раз спасает людей от вызванной ею катастрофы. Звон резко оборвался, крики людей стихли, пыль моментально испарилась, а он открыл глаза, выпрямился и спокойно взглянул на неё. Ни единого пятнышка на одежде, ни единой пылинки, ни одного выбившегося волоска. То ли дело она, у которой сквозь огромные дыры расплавленной ткани виднелась зарубцевавшаяся плоть.       — Потому, что я не нужен никому, кроме тебя? — то ли спросил, то ли просто сказал, но только вот глаза его уже не выражали той всеобъемлющей любви, обращённой ко всему живому. Где-то в их глубине она видела тайну, открывшуюся ему совсем недавно. Которую ему ещё только предстоит осознать.       — Идиот, — прохрипела она и поднялась на ноги. Расправив крылья, она несмело взмахнула ими, ожидая тянущей боли, как обычно бывало после битвы. Но не было даже намёка на малейший дискомфорт. Постарался на славу, что и говорить. Поднявшись на несколько метров над крышей, она обернулась, озорно улыбнувшись. — До завтра, святоша.       Не дождавшись ответа, она сложила крылья и камнем полетела вниз. На губах играла загадочная улыбка, а сердце сладко замирало от воспоминаний о тепле ангельского тела. Завтра утром она вернётся, чтобы вновь ощутить такое необходимое шевеление восстанавливающихся под его взглядом перьев. И кто знает, может быть, ещё одно, такое же мимолётное, прикосновение.