Жена по объявлению

Соня лежала на кушетке и смотрела в потолок, пока ей делали электрокардиограмму. За дверью кабинета её ждала мать, которая уже побыла в кабинете глав врача. На всех процедурах она сопровождала дочь, как маленькую, но та совсем не была против поддержки близкого человека. После анализов они молча направились в кабинет онколога. Брюнетка шла по коридору, и взгляд то и дело цеплялся за других людей. В ком-то она видела ещё не угасшую надежду, другие не скрывали ужаса и отчаяния. Страшнее всего было смотреть на людей с пустым взглядом. Они уже сдались и ни на что не надеялись. Больше всего Соня боялась услышать нечто такое, что повергнет её в такое же моральное состояние. Когда подошла очередь, Захаровы прошли в кабинет, где врач пригласил присесть напротив и стал изучать результаты дополнительно проведённых исследований. Дойдя до результатов МРТ лёгких, он нахмурился, что совсем не придавало оптимизма. — Что ж… Как я уже говорил, в вашей ситуации не так всё плохо по поводу самой опухоли, — осторожно начал он. — Но её размер уже критичен: пятьдесят шесть миллиметров. Однако пока ещё нет метастаз в регионе лимфатических узлов и соседних органах. Это полноценная вторая стадия. Про себя Соня облегчённо выдохнула. — Мне нужно будет делать химиотерапию? — спросила она. — Ввиду отсутствия метастаз нужды в ней пока нет. У вас поражены две доли лёгкого. В таких ситуациях назначают пульмонэктомию или билобэктомию, — сказал мужчина, но столкнулся с непониманием на лицах обеих Захаровых, поэтому пояснил. — Операционное удаление лёгкого или части лёгкого. Однако есть нюанс. Врач сделал паузу и стал листать бумажки, чтобы ещё раз найти нужные ему результаты и всё перепроверить. — Из-за общего состояния органов дыхания после проведения операции есть большой риск развития кровотечений — это смертельно опасно. Кроме того есть вероятность, что из-за вашего хронического заболевания вы в принципе не сможете жить с одним лёгким. Билобэктомия более сложная операция, проведя её, можно сохранить здоровую часть лёгкого, однако риск кровотечения всё равно присутствует. — Так что же нам тогда делать? — не выдержала Татьяна. — В вашей ситуации ни один врач не возьмёт на себя ответственность за итоги операции. Я могу назначить вам системную химиотерапию, однако её обычно проводят на последних стадиях заболевания для избавления от метастаз, — поправив очки, слегка равнодушно сказал мужчина. — Процедура малоприятная и у неё также немало побочных действий на организм. Операция дала бы куда более эффективные результаты, однако в вашем случае слишком велики риски. Её необходимо провести немедленно, чего наше учреждение не может предоставить ввиду полугодовой очереди на бесплатную процедуру. Наверное, не стоило злиться на врача за его лёгкое равнодушие, ведь в таком деле нельзя пропускать каждого пациента через себя — с ума сойти можно. Но Татьяна, как и любая хорошая мать, не могла молча вынести такого отношения к любимой дочери. — То есть вы предлагаете делать эту ужасную химию, которую проводят на более поздних стадиях, только чтобы не брать на себя ответственность? — Женщина, не кричите, — устало потёр он переносицу. — Конечное решение за вами. Наша клиника может провести платную операцию хоть на этой неделе, под вашу ответственность. Однако в случае неудачи вы не сможете вернуть уплаченные средства. — Вы говорите о деньгах в контексте жизни моей дочери? Вы понимаете, что… — Спасибо, — перебила брюнетка Татьяну. — Мы подумаем. Соня встала и взяла мать за руку, забрала результаты обследований и повела её на выход из кабинета. Они вышли из коридора к регистратуре, а затем на улицу. — Нечего его слушать, мы сделаем операцию, сколько бы это ни стоило, — стараясь приободрить дочь, сказала Татьяна. — Мам, он же сказал, что я вряд ли смогу жить без лёгкого, — повторила слова мужчины брюнетка. — Я не против химии. Этот вариант казался девушке оптимальным. Она очень боялась операций как таковых, ведь предыдущая приковала её к больничной койке на полгода, и с этого начались все проблемы. С начала семестра Соне дали бы общежитие, она бы не увидела объявление о поиске Акуловым сожительницы, исправно бы ходила на пары и не засветилась бы в его поле зрения в негативном ключе. Скорее всего, они бы вообще не контактировали бы больше, чем преподаватель — студентка. Был бы такой исход лучшим вариантом развития событий — сложно сказать. В любом случае Соня боялась рисковать всем единоразово. Где-то в глубине души она понимала, что химиотерапия вряд ли излечит очаг и скорее всего просто оттянет время, либо в конец разрушит её и без того не сильный организм. — Ты не должна беспокоиться о стоимости, ты же знаешь, у нас есть средства, — решив, что дочери просто жалко денег, сказала Татьяна. Одно было ясно совершенно точно — тянуть нельзя и что-то требовалось принимать немедленно. Соня попросила времени подумать до конца дня. * * * Как быть, если ты сорокалетний лысеющий неудавшийся бизнесмен, у тебя жена, двое малолетних детей, ипотека, кредит на подержанную машину и болеющий отец? При таких исходных данных сложно ни то что выбраться из этого болота, а даже просто существовать наплаву. Гвидон был на грани душевного срыва и даже подумывал свести счёты с жизнью, когда знакомый предложил ему хорошо оплачиваемую работу сборщиком на мебельной фабрике. Даже очень хорошо оплачиваемую — значительно выше средней по региону с комфортным графиком 2/2, корпоративным транспортом и оплатой обедов. Присутствовал, правда, один нюанс, на который мужчина без проблем закрывал глаза. А точнее, ему нужно было время от времени делать работу, выходящую за рамки должностных инструкций. Вернувшись с обеда, Гвидон приступил к сборке простого кухонного стола. Прикручивая хромированные полые ножки, он снял колпачок с последней и положил в отверстие пакетик с белым порошком, после чего надёжно закрепил колпачок на прежнем месте. Мужчину мало волновала судьба заказчиков мебели «с подарком» — в конце концов, это было их собственное желание. Закончив со столом, Гвидон принялся за тумбу — она была обычной, требовалось только собрать. Увлечённо прикручивая направляющие, он вздрогнул, когда кто-то похлопал его по плечу. За спиной стоял незнакомый мужчина с каштановыми волосами. Во внимание бросилась одежда — не спецовка, которую носили все работники, кроме директора и пары офисных планктонов. — Друг, никак не могу найти директора. Не подскажешь, где он может быть? — вполне дружелюбно обратился к нему незнакомец. Гвидон встал с неудобного положения и отряхнул прилипшую стружку с перчаток. — А вы кем будете? — с подозрением уточнил он. К ним на фабрику редко захаживали посторонние. — Заказчик, — с готовностью ответил Акулов. — Я уже битых полчаса хожу всех спрашиваю, но они ни бельмеса не понимают, — кивнул он в сторону выходцев из ближнего зарубежья. — У меня тоже время не резиновое. — Он, возможно, ещё с обеда не вернулся. Подождите минут десять или поищите кадровичку на втором этаже, — безучастно ответил Гвидон и вернулся к своему делу. Поблагодарив его, Акулов поспешно направился к железной лестнице, что выходила прямо в цех. Значит у него порядка десяти минут, чтобы попасть в кабинет и забрать жёсткий диск. При отсутствии самого директора сложности это не представляло — кабинет закрывался электронным пропуском, как и прочие помещения на фабрике, и этот самый пропуск он уже спёр у одного из таджиков. Оказавшись на втором этаже, адвокат едва не столкнулся с кадровичкой, но она ушла в сторону комнаты для переодевания и больше препятствий не возникало. Пройдя в кабинет и закрыв за собой дверь, Акулов уставился в застеленный линолеумом пол. По углам он крепился на небольшие заклёпки, которые у окна пришлось отодрать, и под полотном обнаружилась серая офисная плитка. Адвокат оттянул линолеум почти до середины помещения, которое в спешке казалось огромным, и отсчитал ровно девять плит от окна и шесть от правой стенки. Было бы практически невозможно обнаружить особенную плиту, не зная её номер, пусть она и была не закреплена, но декоративные швы никак не отличали её от соседей. Подцепив край ключом, адвокат извлёк её, после чего достал из отверстия жёсткий диск. «Демьян бы справился лучше» — подумалось ему, вот только тот вряд ли бы смог попасть на территорию, не поднимая лишних волнений. На самой фабрике некоторые люди продолжали работать на «драконов», но их личности никому не были точно известны. Кроме охранников, которые не пропустили бы чужака так просто, но поскольку операция была заказана Мутным, их заранее предупредили. Справившись с задачей, Акулов в скоростном режиме привёл пол в порядок, когда за дверью послышались разговоры и приближающиеся шаги. Мест для укрытия в кабинете не наблюдалось — это он заприметил, как только попал в помещение. Окно оставалось единственным доступным выходом, благо, что второй этаж. Раскрыв его, адвокат в момент оценил обстановку, которая удачным образом сложилась в его пользу — внизу была крыша соседнего здания, почти впритык стоящего к цеху. Когда директор вернулся в свой кабинет, посторонних в нём не обнаружилось. Акулов спрыгнул на крышу, почувствовав лишь лёгкую боль в ногах в момент приземления. Он торопливо направился к единственной лестнице, ведущей внутрь здания, чтобы скрыться с обзора из директорского кабинета. Повезло, что дверь оказалась открыта, впрочем, вряд ли кто-то посещал крышу склада. Внутри этого здания было значительно тише, чем в цеху, а также куда меньше людей — пара грузчиков, которых довелось увидеть с верха лестницы, и ещё несколько рабочих. Саша решил не привлекать внимания и, спустившись к стеллажам, загромождённым коробками, стал аккуратно передвигаться между рядами, постоянно заглядывая за угол. Но Фортуна — дама с характером и переменчивым настроением, в одну минуту благосклонная, а в следующую бросающая на произвол судьбы. Немного не добравшись до выхода, адвокат попал на перекрестие, где с обеих сторон ему отрезали путь — грузчик с одной стороны и мужчина в каске с другой. Он отшагнул в какой-то закуток и наткнулся на закрытую дверь, что вела в подвальное помещение. С удивлением и к своему несчастью Акулов обнаружил, что эта дверь не оснащена электронным замком, поэтому его пропуск был бесполезен, но сама по себе закрыта на ключ. Благо, прошедший рядом рабочий не заметил ничего в полутёмном закутке — он в принципе не бросался в глаза. Как только посторонние звуки стихли, Саша покинул своё убежище и направился к выходу. Он был уверен, что остался незамеченным, если бы не Гвидон, увидевший, как знакомый ему чужак вышел из подвального помещения. Через охранников Акулов без проблем покинул территорию фабрики и последовал к автомобилю, припаркованному за жилым домом под деревом. За рулём машины находился Женя, внимательно всматривавшийся в сторону, откуда должен был появиться друг, и готовый в случае шухера немедленно увозить их пятые точки. Когда адвокат возник в поле зрения вполне спокойной походкой, прокурор немного расслабился и достал из сумки ноутбук. Они вставили провод внешнего жёсткого диска в гнездо и, как и ожидалось, наткнулись на защиту. — Дёма, подключайся, — обратился Акулов в пустоту, и Женя на секунду замешкался, пока не вспомнил о прозрачной нано-гарнитуре в его ухе. — Быстро ты, — отметил собеседник на другом конце, и на экране ноутбука двое лицезрели консольное окно с быстро появляющимся в нём текстом, в котором мало что понимали. — Неужели без приключений? — не отвлекаясь от дела, уточнил Демьян. — Почти, — хмыкнул адвокат, наблюдая за появляющимися строками. Защита была не самой лучшей, так что много времени взлом не занял. Получив доступ к папкам на диске, Женя открыл одну из них, где обнаружил множество файлов. Больше всех весила сводная таблица в конце списка, и прокурор решил ознакомиться именно с ней. — Что за чертовщина... — протянул он, пролистывая колонки и строки. В первом столбце были данные людей: ФИО, телефон, пол и возраст. Во втором — названия наркотических веществ, граммовка которых была прописана в третьем. В четвёртом столбце, имевшем название «Способ транспортировки» значились различные вещи, чаще всего представляющие из себя мебель. Больше остальных смущали следующие два столбца, занимавшие половину экрана. В пятом напротив каждой строчки красовались фотографии кусков мяса, а шестой содержал подробное описание. — Мелковолокнистое, в сыром виде цвет бледный. Структура местами повреждена. Паразитов не обнаружено. Имеет сладковатый привкус при паровой обработке, более терпкое, чем №4. Стейк практически молочного цвета. Рекомендовано увеличить дозу до 5 г/сутки для идентичного подопытного, — вслух зачитал Женя, также спеша ознакомиться с прочими описаниями. С полминуты ушло на то, чтобы сопоставить все данные и сложить в голове единую картину. — Ёб*ный пи*дец, — Акулов матерился очень редко, но в данной ситуации у него не нашлось других слов. Этот Ящик Пандоры преподнёс неожиданный сюрприз. Всё оказалось ещё более дико и мерзко, чем он мог предположить. — Они доставляют наркотики через мебель до клиентов, накачивают их этим дерьмом, потом убивают и наблюдают за качеством мяса, — не без отвращения констатировал Женя, но вторую часть его фразы Саша уже не слушал. В боковом зеркале он обнаружил человека, на которого сегодня наткнулся в цеху. Увидев, что он замечен, Гвидон побежал в сторону фабрики, и Акулов пулей вылетел из автомобиля, бросаясь в погоню. — Он нас видел! Надо их накрыть, пока всё не уничтожили, — крикнул он Жене. — Вызывай группу захвата! Прокурор тихо выругался, слегка промедлив. Ему лично никогда не доводилось этого делать, и, если они вдруг в чём-то ошиблись, ничего хорошего обоим не сулит. Впрочем, какие тут могли быть ошибки с имеющимися на руках уликами? Было важно не дать преступникам уничтожить или увезти наркотики, которые явно хранились где-то на территории фабрики. Женя связался с МВД и запросил немедленно прислать группу захвата, а сам последовал на подмогу Акулову.