Жена по объявлению

Соня долгое время сомневалась, а не понеслись ли у неё галлюцинации на нервной почве. Бывает такое критическое состояние, при котором начинает мерещиться всякая ересь: драконы, парящие деревья, дружелюбно подмигивающие калькуляторы… симпатичные сожильцы в лице преподавателей. Бесспорно, Сашка был на редкость привлекательным мужчиной, и особо впечатлительные девицы на её месте с первого же дня знакомства могли томно вздыхать о нём по ночам и представлять милый лик каждую свободную минуту. Однако же её мысли, тем паче сегодня, можно описать стихотворением в стиле Маяковского: Не влюбляйся, не пей вина и на лбу себе высеки: Жизнь тебе для того дана, чтобы ты посвятил её… юриспруденции. С каким-то обречением Соня вглядывалась в калькулятор, тщетно стараясь найти у него глаза. Когда она опомнилась, с паническим страхом обнаружила, что прошло уже десять минут. Остервенело схватив билет с заданиями, девушка стала пытаться вникнуть в содержание вопросов, но взгляд то и дело соскальзывал на человека за преподавательским столом. Может, правда почудилось? Большое сходство действительно присутствовало, но в то же время преподаватель выглядел порядком старше. С середины аудитории рассмотреть черты лица в деталях было сложно. Внезапно его блуждающий по студентам взгляд пал на Соню, заставив замереть в одном положении. Это продолжалось несколько секунд, по прошествии которых она поняла: Александр Александрович её тоже узнал. — Вы уже готовы? — вкрадчиво поинтересовался он, продолжая сверлить девушку взглядом. — Нет, — очнулась она и поспешила отгородиться листком, изображая бурную мыслительную деятельность. Которая стала потихоньку наступать, стоило отложить выяснение возникшего вопроса на потом. Но даже простые формулы приходилось вспоминать, а первый вопрос Соня раскрыла больно красноречивым способом и нерационально потратила время. Когда оно было на исходе, Акулов вдруг покашлял, привлекая всеобщее внимание. — Кто хочет три, давайте зачётки, — негромко произнёс он. Студенты стали ошалело переглядываться. Как это так: сам Акулов предлагает зачёт автоматом?! Неслыханное дело! Подарок к прошедшему новому году? Хорошее настроение? Так и не дождавшись объявления шутки, один паренёк рванулся к столу. И, как по щелчку, за ним повалила остальная орава, в которую не входило только три человека: Соня и ещё две девушки. Зачётки как попало свалили перед Александром, который деловито дожидался возвращения студентов на места. Как только это случилось, он взял все книжки в две стопки, подошёл к приоткрытому окну и выбросил добро наружу. — Стране нафиг такие юристы не нужны, — рявкнул он, пока ошеломлённые студенты тупо пялились на зимний пейзаж. Потом кинулись спасать зачётки. Всем было ясно, что сегодня уже ловить нечего, да и от гневного препода лучше поскорее свалить. В аудитории из учащихся остались трое, и воздух от напряжения ощутимо наэлектризовался. — Ну. Кто смелый? — гораздо более снисходительно поинтересовался Акулов. По логике вещей, к оставшимся у него должно было сформироваться если не хорошее, то лояльное отношение. Что и наблюдалось при выступлении Сониных одногруппниц. Он лишь мельком пробежался взглядом по ответам на вопросы и теорию слушал в пол-уха, игнорируя ошибки и всем видом показывая, что зачёт уже у них в кармане. Наконец подошла и её очередь. Оказавшись разделённой с ним одним только столом, брюнетка окончательно убедилась, что преподаватель и Сашка — это один человек. Они остались одни. В поточной аудитории каждый шорох отдавался эхом, но это уже не так напрягало. Девушка ожидала каких-нибудь напутственных слов по поводу их раннего знакомства, но их не последовало. Саша лишь чуть заметно расслабился и немного убавил особый преподавательский пафос, однако Соня всё равно почувствовала напряжение, когда он стал проверять её писанину. — Откуда другие критерии классификации? — спросил он. — Из… юридической литературы, — самой девушке её ответ показался слишком очевидным, достойным награды «КЭПа» — А кто на это ссылку указывать будет? Ты написала «другие можно встретить…». Где? На ромашковом поле? — придирался предподаватель. Но самое пикантное оказалось впереди. Акулов стал спрашивать теорию. Благо, в Сонином билете попалась одна из сносных для неё тем — понятие и предмет конституционного права, основные определения и классификации которой она знала на зубок и понимала их практическое значение, но блондин вдруг стал задавать дополнительные вопросы. Соня запиналась. Кое-где откровенно тупила, а потом случилось страшное: он нащупал её слабое место. И понеслась кобылка в щавель! Знаете, по любой теме даже у самого знающего человека есть пробелы в знаниях, но девушка не понимала, зачем её так топить. Всё было сносно до определённого момента. — К пересдаче поучи получше, — вынес Саша вердикт, и у брюнетки вдруг защипало в носу. Пересдача? Но она же хорошо ответила! Только несколько дополнительных вопросов запорола. Да никто с потока не смог бы и пары слов сказать, не подготовившись, и это не самоуверенность. Просто знание права — это единственное, что у неё есть. Она не любит и не знает ни физику, ни историю, имеет лишь общие знания в географии, если говорить о предметах. Как любой среднестатистический подросток, Соня имеет ряд комплексов по поводу своей внешности. Совсем не блистает в спорте, не рисует, не поёт. Знание этого предмета — это её единственное отличие от серой массы. Незачёт по нему означает, что Соня ничем не отличаюсь от тех раздолбаев, чьи зачётки отправились в вольный полёт. Только что её самооценку растоптали в хлам. — Это нечестно. Вы должны поставить мне нормальную оценку. Почему нужно топить именно меня? — взбунтовалась Соня, встав и уперевшись ладонями в столешницу. Она уже молчит про то, что полгода изучала материал самостоятельно. Разумеется, девушка может не знать каких-то нюансов, но такого явного завала точно не ожидала. А Александр был сама невозмутимость. — Не доучила. Ну что я могу поделать? Твой прокол, — по-прежнему бесстрастно произнёс он, сняв дурацкие модные очки и задумчиво протирая стекло о край расстёгнутого ворота. — Всё из-за того, что я чистой случайностью клюнула на ваше объявление? Особое отношение? — продолжала говорить Соня, а состояние верно близилось к истерическому. — Ну простите! А знаете что? Если меня выгонете или завалите, весь университет узнает, какие объявления выставляет преподаватель. И ничто мне не помешает слегка приукрасить факты. Последнее было явно лишним с её стороны. Под холодным взглядом пронзительных серых глаз девушка замерла, как кролик перед змеёй. Александр более чем красноречиво сказал всё без слов, но на всякий случай, предусматривая совсем уж запущенную стадию чугунства её головушки, пояснил: — Хочешь пробкой вылететь? Устрою. Приукрасить факты? Кем ты хочешь стать с таким отношением? — поинтересовался Акулов. — Адвокатом. И я им стану! — заявила Соня. Идти, так до конца. — Ты только подумай хорошо в следующий раз, прежде чем вступать с преподавателем в конфликт и делать такие заявления, — при слове «адвокат» у блондина перекосилось лицо -. В этот, так и быть, я забуду всё и дам тебе шанс исправиться, — вновь этот снисходительный тон. — Тоже мне преподаватель. Мальчишка! Пельмени, и те до стадии оживления довёл, — не сдержала Соня колкого комментария, прежде чем стрелой вылететь из ненавистной аудитории. Миновав коридоры универа и лишь чудом не забыв пальто в раздевалке, она оказалась на улице. Морозный воздух колко ударил по коже, девушка сделала глубокий вдох, успокаиваясь. А потом разрыдалась в рукав, отойдя по лесенке к перилам и присев на ступень. Спускающийся следом старшекурсник обомлел от такой картины, но безучастным не остался. — Чего ты плачешь? — Конституционное право, — всхлипнула брюнетка, поспешно вытирая мокрые дорожки, из-за которых щекам становилось ещё холоднее. — Ненавижу его! Акулов всё. Зачем я сюда пришла? Брошу всё нафиг! — А-а-а, Акулов, — с понимаем ситуации протянул парень, присев рядом с ней на корточки и преободрительно погладив по спине. — Не принимай близко к сердцу. Другие сдавали, и ты сдашь. И забудешь ты потом это право, как страшный сон. Не переживай. Как ни странно, простые слова худо-бедно подействовали, и Соня перестала причитать. В самом деле, большая честь ему! Один вредный препод не заставит её по доброй воли уйти из универа. Хочет войну — получит. Раз уж сам однажды открыл ей дверь. Погода стоит чудесная. Лёгкий январский ветерок колышет арматуру. Мимо пролетают снежинки, птицы и дети до восьми лет. Пробираясь по сугробам до остановки, Соня вкратце докладывала обстановку Карине по телефону, пока не упоминая, впрочем, того факта, что её сожилец оказался Великим и Ужасным Акуловым. Такие новости нельзя преподносить сразу — инфаркт может схватить, особенно такую впечатлительную особу, как её подруга. В квартиру девушка вернулась около трёх и добросовестно посмахивала пыль пушистой радужной щёточкой с предметов интерьера. Потом заказала пиццу и расправилась с ней в гордом одиночестве — антидепрессант. Часа через два с половиной своим приходом её осчастливил и сам хозяин жилья. Сашка очень буднично прошёл в гостиную, где Соня возлежала на пару с пустой коробкой из-под пиццы, скептически хмыкнул. Брюнетка усиленно делала вид, что никого не замечает. — Вижу, ты неплохо освоилась. Что ж, это хорошо, — он машинальным движением провёл пальцем по перегородке носа, поправляя несуществующие очки, что уже покинули лицо. Прилизанные на время исполнения рабочих обязанностей волосы вновь смешно топорщились, и Соня дико разозлилась, когда поймала себя на том, что отмечает это милым. — Что сегодня будет на ужин? — поинтересовался парень. — Ужин-ужин, — задумчиво протянула брюнетка, а потом резко вскочила, вырубив телевизор, и кинулась к двери. — Ой! Мне же право учить надо! Прошу прощения, сегодня ну никак. Вдохновлено вылетев из комнаты, Соня закрылась в своей и честно стала читать учебник, завалившись на мягкую пружинистую кровать. Тетради с конспектами ритуально были разложены по кругу. Саша несколько раз порывался стучаться и требовать законной еды, но Соня вякала что-то про особую концентрацию и просила не сбивать её, чтобы иметь возможность в следующий раз ответить на экзамене лучше.