Танго для троих

Джон, конечно, не был единственным в мире консультирующим детективом, способным опознать программиста по его галстуку, а летчика – по левому большому пальцу, но о том, что Шерлок и детектив-инспектор Лестрейд спят друг с другом, он догадался почти сразу. Стоило только увидеть, с каким лицом Лестрейд выскочил из машины возле Колледжа Роланда Керра и как он тряс Шерлока за плечи в холле, пока не подоспели скорая и полиция. Стоило услышать, как они переругивались над каждым местом преступления и какими эпитетами Шерлок награждал инспектора за глаза. Зато когда они стояли рядом, почти касаясь друг друга плечами, возле какого-нибудь стенда или карты, зрачки Шерлока превращались в огромные черные колодцы. Не то чтобы Джона это хоть сколько-нибудь волновало. У них, слава богу, свободная страна, где каждый имеет право спать с кем только вздумается, хоть с инспектором полиции, хоть с трупом в морге. Джон уважал чужое право на самоопределение и частную жизнь, а потому не спрашивал, куда Шерлок пропадает иногда по вечерам, а когда сам возвращался воскресным вечером от Сары, то делал вид, что не замечает две грязных тарелки в мойке, два недопитых бокала на кухонном столе и совершенно пьяную улыбку Шерлока, растянувшегося на диване в гостиной. Нет, Джона ничуть не интересовали чужие амурные похождения. Ему нравилось гонять на такси по городу, разгадывать загадки и общаться с новыми людьми, а если он и жалел иногда, что глаза Шерлока не становились в его присутствии темными и бездонными, а пальцы не вздрагивали, как от удара током, при случайном прикосновении, то он старался не показывать этого ни другим, ни себе. Со временем Шерлок стал более внимателен к нему – так, как только может быть внимателен инфантильный, подверженный тяжелым приступам хандры и дурного настроения социопат. Он гонял Джона через весь город за ручкой, телефоном и книгами, мог сутками лежать, отвернувшись к стене, зато когда бы Джон ни вернулся домой, в прихожей всегда горел свет, и сколько бы он ни сидел без работы, на карточке всегда чудом обнаруживались лишние двести фунтов. Шерлок все чаще прикасался к нему: поправлял воротник, увлекшись объяснением, хватал за руку, сонно приваливался плечом в такси. Джон испытывал одновременно удовольствие и неловкость: ему нравилась, пожалуй, даже слишком нравилась близость Шерлока, но он не хотел становиться причиной чужих ссор. Впрочем, Лестрейд никак не реагировал все эти выходки. Однажды после успешного задержания инспектор согласился подвезти их домой на машине; Шерлок почти разу уснул, уткнувшись Джону в плечо, и Джон весь извелся, косясь то на его кудрявую голову, то в зеркало заднего вида, но глаза Лестрейда, отражавшиеся в нем, оставались такими же темными и непроницаемыми. Через пару месяцев Джон окончательно перестал понимать, что происходит. Шерлок обнимал его, позволял перебирать себе волосы, клал подбородок на плечо – но при этом продолжал спать с Лестрейдом. Лестрейд, в свою очередь, оставался таким же доброжелательным и спокойным, не выказывая ни малейшего желания схватиться за табельный пистолет. Джон на его месте давно схватился бы. Если бы это он спал с Шерлоком, и Шерлок при нем позволял бы себе такое, Джона бы судили за убийство с отягчающими обстоятельствами. Впрочем, к их отношениям с Лестрейдом он, как ни странно, не ревновал. Ему нравилась надежность инспектора, его грубоватая прямота, его суховатый юмор и острый ум, его доброта, которой так не хватало Шерлоку, и – совсем немного – его дружеское похлопывание по плечу. Как-то раз во время очередной безумной погони Джон получил рукояткой пистолета по голове и пришел в себя от того, что руки Лестрейда прижимали платок к его ране и осторожно утирали кровь с лица, а где-то сбоку нарезал круги невменяемый от ужаса Шерлок. После этого случая Джон окончательно перестал задумываться о том, что все это значит. Он по-прежнему помогал Шерлоку, с переменным успехом искал работу, стоически сносил вечный разгром на кухне и пальбу. Единственное, что изменилось, – Шерлок перестал пропадать вечерами. Вместо этого к ним начал приходить Лестрейд, приносить бутылку чего-нибудь некрепкого, и они сидели втроем в гостиной, иногда почти до утра, обсуждая ограбления и убийства. В тот вечер они выпили совсем немного, может быть, по бокалу вина, может, чуть больше, Джон не считал. Он полулежал на диване, рассеянно поглаживая волосы Шерлока, чье теплое дыхание щекотало ему шею. Лестрейд обнимал его за плечи одной рукой, а другой лениво гонял какую-то игру в телефоне. Еще три месяца назад такая ситуация показалась бы Джону дикой, но сейчас он чувствовал только приятное тепло и легкое опьянение – отчасти от алкоголя, отчасти от смешанного запаха чужой кожи, одеколона и шампуня. Джон не удивился, когда Шерлок приподнял голову, задумчиво посмотрел на него из-под полуприкрытых век (Джон готов был побиться об заклад, что этот сонный взгляд фиксировал все, от спустившейся петли на его свитере до царапины от ключа на среднем пальце) и поцеловал. Мягко, настойчиво, проникая в рот языком и слегка прикусывая нижнюю губу, но без жадной страсти. Как будто Джон был пирожным, с которого осторожно слизывают крем. Как будто Шерлок настолько не разбирался в человеческих отношениях, что считал допустимым целовать лучшего друга в губы. Джон обнаружил, что отвечает на поцелуй. Это длилось, наверное, минуту, потом Шерлок чуть отстранился, изучающе глядя на него серьезными серыми глазами, а Лестрейд отложил телефон. – Наконец-то дошло, – ворчливо сказал он и притянул Джона к себе. Губы инспектора оказались тверже и горячее, чем у Шерлока, щетина царапала Джону подбородок. Этот поцелуй был властным, возбуждающим, Лестрейд зарылся пальцами в его волосы и не отпускал, пока оба не начали задыхаться. Боже, это ведь не сон. Не дикое видение, выплывшее из глубин подсознания после удара по голове. Что это означает по Фрейду, если человека посещают такие видения? Что бы сказала его психотерапевт? Шерлок поцеловал его. Лестрейд поцеловал его. Джон вскочил на ноги. – Так. Или вы сейчас же, сию секунду объясняете мне, что здесь, черт побери, происходит, или я… – Подожди. – Шерлок поймал его за руку и потянул. Не сильно, как будто оставляя Джону пространство для маневра. – Пожалуйста. – Но… – Только не говори, что тебе не понравилось. У тебя ускорилось сердцебиение и участилось дыхание, и расширились зрачки, и ты не возражал, когда… – Но я не думал… – Ты сказал, что все нормально! – Я не имел в виду такое! Господи, да мне и в голову не могло прийти! – Дай-ка я попробую, – перебил Лестрейд. – Послушай, Джон. Присядь, ладно? Джон коротко, неуверенно усмехнулся и отступил на шаг. – Бога ради, никто не собирается тебя насиловать! Просто сядь. Джон понял, что если сейчас выйдет из этой комнаты, то никогда уже больше не вернется. Он просто не сможет смотреть в глаза ни Шерлоку, ни инспектору. Не сможет избавиться от чувства неловкости, и так, как раньше, уже не будет никогда. Останется только собрать вещи, оставить записку миссис Хадсон, позвонить Гарри или Майку… Но он не мог. Просто не мог вот так оставить Шерлока. Джон рухнул на диван, как будто ему подрубили ноги. К счастью, Лестрейд не попытался снова к нему прикоснуться, даже отодвинулся немного, примирительно выставив перед собой ладони. – Послушай, извини, что так получилось. Мы не хотели тебя шокировать или обидеть. Просто этот умник, – Лестрейд мотнул головой в сторону Шерлока, – воображает, что весь мир от него без ума. – Не весь, – педантично поправил Шерлок, зябко обхватив себя руками за плечи. – Только те, с кем я общался подолгу и непосредственно. Молли… – В общем, не слушай его. Джон, ты ведь не будешь отрицать, что тебе понравилось, правда? Ответа не последовало. Ободренный отсутствием протестов, Лестрейд продолжал: – Я, конечно, не непревзойденный мастер дедукции… – Спасибо, – донеслось с левой стороны дивана. – …Но я все-таки не дурак. Я вижу, что тебе нравится Шерлок и отнюдь не неприятен я. Мы все взрослые люди, что здесь плохого? – Лестрейд осторожно поднес одну руку к лицу Джона и провел ладонью по щеке. Прикосновение действительно не было неприятным. Джон на секунду прикрыл глаза. – Но это же безумие какое-то… – О, ты просто не знаешь, что такое настоящее безумие, – вкрадчиво прошептал Шерлок, чьи губы каким-то образом снова очутились возле его уха. – Я тебе сейчас покажу. Теплый язык обвел по краю его ушную раковину, и Джон совершенно выключился из действительности. Он пришел в себя от того, что кто-то расстегивал молнию на его джинсах. Шерлок сполз с дивана на ковер и теперь стоял на коленях между раздвинутых ног Джона, высвобождая его напрягшийся член. В таком ракурсе его лицо казалось еще более бледным и тонким, почти ангельским, господи, это святотатство – думать так о человеке, который медленно облизывает губы и берет твой член в рот. Джон резко, коротко выдохнул, и тут же его рот накрыли губы Лестрейда. Мир то откатывал назад, как волны, то подбирался к самым ногам, к коленям, все выше и выше, ускоряя ритм, пока не начал захлестывать с головой. Джон давно закрыл глаза, но невозможно прекрасное, светящееся белым в полумраке лицо Шерлока по-прежнему стояло перед его закрытыми веками. Ритм нарастал, и Джон потянулся предупредить Шерлока, оттолкнуть, но не успел. Оргазм скрутил его так резко и яростно, как давно уже не бывало – нет, кажется, так сильно Джон не кончал никогда. Струя спермы ударила Шерлоку в горло, и, господи, так можно захлебнуться, но Шерлок проглотил все и продолжал держать Джона губами, пока того сотрясали последние судороги. Прошло, наверное, секунд десять, прежде чем Джон понял, что его голова запрокинута и что он видит над собой потолок. Шерлок по-прежнему сидел на полу, положив голову ему на колени и прижавшись щекой к бедру, а Лестрейд – Джон осторожно скосил глаза вправо – тоже вытащил из брюк свой член и двигал рукой вверх-вниз, задумчиво глядя куда-то в пространство. Наверное, причиной было легкое головокружение из-за отхлынувшей от мозга крови, но Джон почему-то потянулся к нему и накрыл его руку своей. Лестрейд чуть вздрогнул и расслабился, раздвинул ноги шире, облегчая доступ. Его член (впервые в жизни Джон держал в руке чужой член, впервые в жизни ему кто-то так отсасывал; эта удивленная мысль крутилась где-то на заднем фоне, как приглушенное радио в магазине), – его член был теплым и гладким, со скользкой влажной головкой, с выпуклой пульсирующей веной на стволе. Ничего такого, что вызывало бы отвращение, ничего такого, что отличалось бы от собственных ощущений Джона, когда он заглядывал в ванную вечером, чтобы побыстрее заснуть. Лестрейд коротко застонал сквозь зубы, и Джон начал двигать рукой быстрее. Вдоль по всей длине, оттянуть крайнюю плоть, провести большим пальцем по головке – так, как нравилось ему самому. Еще несколько резких движений – вверх, вниз, вокруг ствола, по головке, еще раз вверх-вниз – и Лестрейд кончил ему в руку с резким всхлипом, точно так же, как кончал сам Джон. Потолок не рухнул, ничего ужасного не случилось. Теплая сперма стекала по пальцам. Шерлок лениво приподнял голову и протянул Джону платок. – Спасибо, – негромко сказал Лестрейд. – Я… – Вы оба не слишком заняты друг другом? – перебил Шерлок, поднимаясь на ноги. – Я начинаю чувствовать себя заброшенным. – И ты еще удивляешься, почему нам захотелось компании? – вздохнул Лестрейд и демонстративно закатил глаза. – Ты просто не представляешь, на что это похоже – регулярно спать с этим чертовым эгоистом. – Ты не называл меня чертовым эгоистом, когда мы в первый раз оказались в постели. Между прочим, ты сам затащил меня туда, и напомнить, как ты кончал, когда я… – Так вот как это называется? – тихо спросил Джон. – Захотелось компании? Шерлок метнул в Лестрейда яростный взгляд. Тот пожал плечами. Тогда Шерлок снова присел на корточки напротив Джона и взял его руки в свои. – Не сердись. Пожалуйста. Я… Мы действительно… Черт! Скажи ты. – Да нечего тут говорить. – Лестрейд положил руку Джону на плечо и слегка развернул его к себе. – Мы не два скучающих извращенца, которым все равно, кого завалить третьим, понимаешь? Дело в тебе, Джон. Потому что ты – это ты. С твоей армейской стрижкой и со всеми твоими допотопными свитерами. Потому что ты смелый и преданный, и любишь Шерлока, и… – Я понял, – прервал Джон. – Понял. Ладно. – Что – ладно? – подозрительно переспросил Лестрейд. Джон криво улыбнулся и погладил Шерлока по спутанным волосам. Тот молча уткнулся лбом ему в колени. – Ничего. Просто… ладно.