Сверхсветовой кролик

Очнулся я от жуткого скрежета. Холодно. Рук-ног по ощущениям не обнаружил, не пошевелиться. Тускло отсвечивает в снопах искр купол скафандра, частично заляпанный изнутри моей кровью. Ты смотри, не разбился. Циркулярная пила медленно опускается вниз. Медленно, но верно. В прореху просовывается стальной захват и отдирает, отпиленный шмат от моего корабля или того, что было им. Так я что, долетел все-таки? В голове было пусто. Как завороженный глядел, как диск приближается все ближе и ближе. Искры уже нестерпимо слепили. А потом все стало красным. Я задумчиво разглядывал богато расплесканную кровь. Замолчала пила. Манипулятор выдрал новый шмат. В глаза брызнул свет. Крики. Кто-то кричит. Очень надоедливый звук. Потерпеть нельзя? Тут люди помирают, вообще-то. Быстрым движением кто-то смахнул кровь с поверхности скафандра, желая взглянуть, что же прячется внутри. С той стороны смутно виднелся рогатый черт. Я что же, а Ад попал? Обидно. -- …живой?.. – смутно различаю вопрос за криками. Ну, черт, дает. Мертвый, конечно. Чего только пристал? Черт куда-то делся, кто-то загородил свет и стало темно. А потом я пришел в себя. Все это время орал я. От боли. Все тело горело и выворачивало. Хотелось вырваться из этого состояния, но я ничего не мог поделать. Кажется, меня куда-то вынесли, потому что с головы сорвали скафандр, и я даже не задохнулся. В какой-то момент показалось, что лучше б задохнулся. Но боль ушла. Медицинский блок. Я жив. -- Да... Не повезло ушастому – обезболивающее подошло к концу, -- покачал головой владелец смутно знакомой морды. Наверное я скажу уже в который раз, но... не нравится мне всё это. Особенно мне не нравится то, что нахожусь в сознании, пока меня латают. -- Видимо, придётся прерывать процедуру восстановления, чтобы не возникло осложнений, -- бормотал за розовым стеклом филин-врач, щёлкая какими-то кнопкам. -- Ничего, жить будет. Глаз восстановился? -- Да нет, -- филин ухнул, наклонившись над панелью. -- Имплантом заменить надо. -- А что с рукой? -- Хуже, культя заживать начала, мы по старинке -- пришили, чтоб не отвалилось. Даже не знаю, чему больше расстраиваться -- отсутствующему глазу или почти оторвавшейся руке. -- Ну и пусть, всё равно из-за этой кроличьей отбивной церемонию откладывали уже три раза на этой неделе. Больше переносить не можем. Что-то не помню, чтобы успело столько времени пройти, я же всего лишь на пару секунд закрыл глаза. Ведь так? -- А что поделать? Умники! Из всех медкапсул умудрились запихать именно в ту, которая уже шла на списание. И с такими тяжёлыми ранениями! Я вообще удивляюсь, как она ещё не угробила этого беднягу. Почему-то я даже не удивлён. Всё моё невезение. -- Уж лучше бы сдох, чем так жить. Да и проблем было бы меньше... Ох. Кто-то явно меня не любит. Прежде чем я успел было додумать свою пакостную мыслю, крышка моего несостоявшегося гроба уже успела открыться, и меня вытащили оттуда, держа за шкирку. Правую руку окатило болью, как жидким огнем. Плоский мир качнулся, дрогнул, но устоял. Добро пожаловать в бренный мир. -- Ну, ты как? -- знакомые все лица, подумалось мне. -- Идти сможешь? Я попробовал ответить, но во рту все пересохло. Язык распух и растрескался. Я что-то прошипел, даже сам не понял, что. Зато меня отлично понял минотавр, взял под руки и усадил на какой-то левитирующий аналог инвалидного кресла. Эверт поблагодарил доктора за службу и вышел из комнаты. Я на своей летающей коляске сам собой потащился следом. -- У нас там церемония награждения должна быть, из-за тебя только откладывали. Так что, будь добр, сделай хотя бы на десять минут мужественное лицо и не грохнись в обморок -- не позорь лицо нашего флота. Понятно? -- я попытался окликнуть быка, но ничего не вышло. -- Ну и правильно, у матросов нет вопросов. Да твою ж, аж обидно стало! Не дает инвалиду и слова вставить! Ах да, вспомнил. Осторожно закрыл левый глаз – все так же. Правый – темнота. Ну здравствуй, приехали. Тут минотавр резко завернул за угол, а кресло также резко впечатало меня в угол. -- А-А-А-А, -- от такой бесцеремонности у меня аж голос прорезался. Может, я и был под обезболивающими, но явно недостаточно сильными. Я опустил взгляд к правой руке, так добро приложенной Эвертом об стену. К сожалению, разглядеть ничего не смог. На мне была какая-то странная, скорее всего парадная одежда с длинными рукавами, из-под которых едва выглядывали лапки. -- Не хотел, забыл, что это не продвинутая модель. Постараюсь огибать повороты по широкой дуге, -- ни капли вины в голосе, только обернулся и слегка развел руками в стороны, мол, так вышло. Жутко клонило в сон, видимо, заслуга анестетиков. Путь наш совершенно прошел мимо меня, поэтому момент прибытия я немного прозевал. Где-то шумела толпа, приветствуя оратора, заливавшегося длинной тирадой во славу могучего воинства и великой Богини. Я заслушался и, когда меня внезапно поставили на ноги, чуть не упал. Передо мной стоял какой-то шарообразный карлик, больше напоминающий жабу, он слегка раздул щеки и проговорил: -- Сейчас ваш выход. Доктор сказал, что пройти вы сможете. Так что стойте за этими ребятами и идите туда же, куда и они. Ничего не говорить, никуда не лезть, улыбаться и приветственно кивать. Ясно? Не дожидаясь ответа, жаб развернулся и поспешил к другой группке зверья. Внимательней окинул зал взглядом -- похоже на закулисье, и, где предположительно находился выход на сцену, располагался едва знакомый мне командный состав группы Г. Правда теперь в уже неполном составе. С горечью отметил, что ежа нет, зато петух тут был. Взгляд его черных глаз выхватил меня в толпе и перья на его голове начали вставать дыбом. Он раздувался прямо на глазах, высокий гребень налился кровью. Хвост его заметался из стороны в сторону и, естественно, задел рядом стоящего зверя. Тут злобно рыкнул в ответ, а затем проследил за направлением взгляда и презрительно ощерился. Мне резко расхотелось идти к этим ребятам. Надо сваливать. Но тут мне в спину с размаху прилетел жаб, чуть не сбив с ног. -- Ты чего тут стоишь, сдурел?! Бегом к ним, ваш выход! -- ответить мне не дали и, уперевшись в поясницу, отбуксировали прямиком к выходу, вытолкнув в проход. За спиной злобно щелкнул клювом мой бывший подчиненный. Об опасности поворачиваться спиной к лицам, желающим тебя прикончить, я особо подумать не успел, потому что меня оглушил рев толпы, а глаза застил яркий свет. Едва проморгался и увидел в центре постамент с оратором, он делал страшные глаза и рукой, скрытой за трибуной, делал знаки подходить к нему. Я неуверенно поплелся вперед. Нет, ну надо было жабу меня первым на сцену вытолкать. Я встал недалеко от трибуны, а за мной в шеренгу выстроились остальные. -- Ты труп, -- с улыбкой на лице едва слышно сказал рядом стоящий. – Я должен был быть первым. Нет, ну что я им всем сделал? Лишь бы убить бедного зайчика. Зайку бросила хозяйка… Внезапно стало смешно. Ну, привет, истерика. Оратор, огромный широкоплечий бугай зеленоватого цвета, оглашал наши достижения, но меня не особо заботило. Когда он открывал рот, у него смешно складывались на грудь все тридцать три подбородка. Нет, серьезно! Тридцать три! Я считал. Несмотря на внешний вид, голос поставлен у бугая был прекрасно. Бугай махнул рукой в нашу сторону и подбородки взлетели словно испуганные голуби, а затем смачно шмякнулись обратно. Я начал давить лыбу. Осталось только заржать. Тут на сцену выплыла стайка голубок. На этот раз настоящих. Точнее, птицеобразных прекрасных девушек. Как же их в легендах звали? Сирин? Только и с крыльями, и с руками. Или это гарпии? Этот вопрос настолько занял меня, что одумался я только когда девушка передо мной начала делать страшные глаза и шипеть. Я сморщился, ну точно – гарпия! Уж больно жуткая. -- Ты чего шипишь? -- Пей, болван! – в руках у нее красовалась изящная чаша. Я хотел было по привычке протянуть правую руку и сам зашипел. Так, ее мы оставим висеть в покое. Протянул левую и не попал! Лапа прошла мимо ножки чаши. Но где наша не пропадала? Я предпринял новую попытку, с чего-то решив, что чем быстрее, тем точнее. С размаху шлепнул девушку по пернатой груди. Монокулярное зрение меня доконает! На этот раз она оскалилась, во рту торчала пара жутковатого вида клыков. Она сама взяла мою конечность и впихнула в нее чашу. В принципе, как раз кстати. Очень уж пить хотелось. Эту же чашу гарпия отобрала у меня и упорхнула следом за уже покинувшими сцену подружками. Некстати вспомнилось о том, что крупные хищные птицы природные враги зайцев. Поставил галочку с гарпиями не дружить. И с наркозом тоже... Вдруг заметил зал. Огромный, многоярусный, этажей в 10, полукруглый. Со сцены немного видно большой экран. Так нас еще и снимают? Улыбнулся и помахал лапкой, зал одобряюще загудел. Я начал махать еще сильнее, ну хоть кто-то меня любит! Вдруг что-то шмякнулось, смачно так, прямо мне на ногу. Я наклонился посмотреть. О, кроличья лапка, на счастье, что ли, кто-то бросил? Наклонился, поднял и помахал ей, принимая дар. По залу прокатилась волна криков. Почему-то ужаса. Не понял. Бугай побежал ко мне, почему-то его лицо приобрело голубоватый оттенок. Теперь он был цвета морской волны. Приболел, что ли? С лапки прямо в левый глаз мне капнула капля крови. Господи, необработанный обрубок. Ну кто так делает? Ой. Посмотрел на руку, из-под камзола моя лапка больше не выглядывала. Нехорошо получилось. -- Какой же шутник! Как он нас всех разыграл! -- нервно посмеиваясь сказал зеленый. Ему в тон прошумел зал. -- Богине пришедшие на помощь защитники тоже очень понравились, и она пожаловала для них новый чин -- Хранитель Граней. Итак, наш доблестный герой -- Тиба Ростэр! Первый Хранитель! Поприветствуем! С этими словами оратор повернулся спиной к зрителям, прицепляя мне что-то на грудь. Судя по его лицу, он готов был сожрать меня заживо. Он трясся от гнева, а его подбородки смешно вибрировали и пухли. Видимо тоже от злости. Как бы сердце не прихватило! Я даже заволновался. Но он тут же повернулся к зрителям, вернув улыбку на место. Между складками носа и бороды. Он выхватил мою руку и передал подлетевшему пушистому мальчишке. У него даже усы поникли, когда ему всунули руку и он быстро убежал обратно за кулисы. Руку отобрали! Ироды. Что-то потекло по щеке, осторожно утер кровавую слезу. Накапало же, да еще так метко. Хорошо не в правый глаз, а то совсем бы ослеп. Надо как-то успокоить народ. Ослепительно улыбнулся и еще раз приветственно вскинул руку. Как-то никакой реакции. Ну хоть бы что! Тем временем закончилось вручение. Что интересно, у других боевые подвиги зеленый перечислил, а у меня нет. Конец немного скомкали и нас буквально выгнали со сцены. Хорошо, а то так жарко стоять под софитами -- невозможно просто. Еще бы немного и из меня жаренную зайчатину сделали. К нам спешил минотавр. Что ж он все рядом крутится? Почему-то разъяренный он опять направлялся ко мне. -- Ты что вытворил на сцене? -- бык ухватил меня за шиворот и начал трясти. -- Там же женщины и дети! Да на управляющую компанию подадут иск, а они на меня стрелки двинут, я же ответственный за ваши туши! Я тебя сейчас придушу, собственноручно! -- Генерал, может, не надо? -- я прохрипел из захвата рук, которые у минотавра были вполне себе человеческие. -- Оно же само отвалилось. -- Само отвалилось?! – глаза быка теряли искру адекватности, сверкая белками, так вперился в меня взглядом. -- Генерал Эверт! -- тоненький голосок из-за спины минотавра заставил того развернуться, прямо со мной в руках. -- Их же еще к Богине доставить надо! Ей не понравится, если вы… если он не придет. Бык повернул морду ко мне и опалил лицо дыханием. Горячий парень, ничего не скажешь. Он еще раз хорошенько встряхнул меня и поставил на пол. Мне показалось, или мои однополчане разочарованно выдохнули. Что-то я наживаю врагов одного за другим. А главное: я же ничего такого не сделал! Ну, почти ничего. Эверт положил свою ручищу мне на плечо, почему-то ближе к шее (видимо хочет задушить в случае чего) и повел процессию, держа меня перед собой. И почему я совсем не удивлён?