Same old story

Aleka's Attic - Too Many Colors Дым табачный воздух выел. К. украдкой наблюдала за усталым юношей напротив, что выкурил уже, вероятно, дюжину сигар. Он определенно отличался от остальных постояльцев этого забытого Богом места. Кремовая копна на голове, которая немного освежала его понурый вид; старомодная одежда, будто тайком вытащенная из дедова шифоньера; красивые руки отличались некоторым женским изяществом и казались такими чувственными и нежными, что скорее хотелось упасть в объятья этого человека и раствориться в нем. Поднимая глаза с каждым разом все выше и пытаясь не выдать свой вопиющий интерес, К. стала аккуратно рассматривать лицо молодого человека, выражающего то ли тоску, то ли грусть, а может и вовсе апатию. Она не могла разгадать этот чертов ребус. Сдвинутые брови, глубоко посаженные, но светлого оттенка глаза; немного вздёрнутый нос, который заставлял его походить на ребенка, слегка пухлые губы, уголки которых почему-то были опущены вниз, из-за чего белокурый юноша казался еще более утомленным. Весь его образ отличался некоторой угловатостью, создавалось впечатление, что этот человек лишний, словно инородное тело в людском обществе и вероятно ему вовсе не хотелось быть принятым. Как скучны обычные люди. Которые живут в нормальной семье, занимаются нормальными делами, встают и ложатся спать вовремя, контрольно целуют своих «любимых» перед уходом на работу, добросовестно выполняют рутину в офисе, монотонно читают лекции детям о неподобающем поведении и ложатся в чертов гроб моральными девственниками. К. подумала, что парень напротив был точно не из таких. - Ривер, как твои легкие не превратились в гребаную половую тряпку и почему ты еще не кашляешь кровью? Этим дерьмом, что ты куришь, уже провонял весь зал, кончай! Барист проорал на всю забегаловку, вероятно обращаюсь к объекту ее интереса, поскольку тот усмехнулся и наконец-то потушил сигарету. В этот момент его скулы ярко выделились и сердце К. пропустило удар. Ривер? Река? Ну и имя у этого парня, он не перестает ее удивлять. Хотя оно ему действительно подходит. Она бы хотела уменьшиться до крошечной субмарины и плавать в нем вечность, засыпая и просыпаясь вновь счастливой. Его грустное и потерянное выражение лица пробуждало в девушке несколько материнское чувство отвественности и заботы. Хотелось забрать всю его боль, что-то подсказывало, она была не беспричинной. Она бы запустила руку в его пышные кремовые волосы, пропуская прядь за прядью между пальцев и Ривер бы заснул под звуки собственного дыхания. Вдруг он внезапно бросил взгляд в ее сторону. К. бросило в дрожь и она мгновенно опустила голову вниз, начав судорожно помешивать уже давно остывший кофе. Словно обезумевшая, девушка молилась, чтобы Ривер не догадался о том, чем она занималась последний час, а именно жадно разглядывала его самого. А что если подойдет и спросит, какого черта она пялилась на него? Лучше сквозь землю провалиться. Но к счастью или к сожалению это оказалось лишь ее разыгравшийся фантазией. Все еще помятый и безумно отчужденный, он словно пришелец поднялся с деревянного стула и слегка испуганно осмотрел заведение. Казалось, что он очутился здесь случайно, или его сюда притащили против воли, или будто он видит это место впервые в жизни, или воспоминания связанные с этим баром сильно ранят его сердце и елозят по незаживающим ранам. Было тысячи причин, но , вероятно, ни один из вариантов предложенных фантазией К. не подходил. Черт знает, что творилось в голове у этого парня. Ривер взял со стола пачку сигарет, сунул в карман и поплелся к выходу. Он сказал тихо «до скорого» баристу, а тот доброжелательно кивнул в ответ. К. казалось, что это был первый и последний раз, когда она видела странного белокурого парня с не менее странным именем. Весьма удивительно что мы назвали госпожу К. девушкой, если она по своей сути таковой не являлась. Будучи женщиной бальзаковского возраста, то есть что-то между 30 и 40, она невероятно негодовала из-за этого фатального недуга. Ежедневно она засыпала с мыслью, что гусиные лапки около глаз становятся все заметнее, а кожа отвратительно дряблая и постепенно покрывается пигментными пятнами, ей казалось, что женское счастье обойдет ее стороной, ведь до сих пор ни с одним мужчиной у нее не заходило дальше первого свидания и случайной физической близости. К. вовсе не желала уютного семейного гнездышка, кучу детей и заботливого мужа. Ей хотелось полюбить, да настолько сильно, насколько это бывает только в юности. Увы, до сих пор она оставалась одинокой. К. все больше мучило чувство острой неудовлетворенности и беспомощности, ей хотелось почувствовать рядом тепло мужского тела, быть желанной, даже если на одну ночь. Несчастной ничего не оставалось, как обратиться в службу нелегальных в Айдахо услуг. Мужской проституции. Она ни разу не пробовала заниматься этим за деньги и уж тем более с первым встречным, но тело говорило совсем иначе и ее затуманенный разум даже не пытался сопротивляться. К. зомбированно стала набирать шестизначный номер местной «организации», неизвестно откуда хранившийся в ее записной книжке. Первый длинный гудок. Второй. Третий. Резко передумав, наша героиня уже захотела повесить трубку, но тут кто-то ответил на том конце телефона: - Алло, я ваш проводник в мир любви и страсти, чем могу быть полезна? К. усмехнулась, ведь это звучало отнюдь неестественно и даже глупо, но она решила не вешать трубку. - Добрый вечер, меня интересуют мужчины. Можете мне кого-нибудь предложить? - Конечно, мальчиков у нас очень много. Предпочтительный возраст? - 18-23. - Любите помоложе? Это немного смутило К., но отрицать было глупо. Она всегда «западала» на парней гораздо младше ее самой. - Вы правы. - Хорошо. Может есть какие-то специфические просьбы? БДСМ, доминирование... - Нет, спасибо. К. резко перебила оператора. Она оставалась консерватором в интимных вопросах и была противницей экзотических практик. Затем она назвала свой адрес и девушка на том конце телефона сказала ожидать «гостя» в течение часа. К. была феерически возбуждена и внутри все трепетало от приближающихся событий, она буквально не могла усидеть на месте. Эта одинокая женщина достигла апогея своего существования. Она больше не верит в то, что ее жизнь по-настоящему наладится и выйдет из привычной колеи, что череда неудач перестанет следовать за ней по пятам и наступать на них при каждом удобном случае. У нее не было права жаловаться и приходилось задыхаться в собственном отчаянии, даже не пытаясь позвать на помощь. Часы неумолимо тикали, напряжение росло, а К. чувствовала волнение, которое переодически обдавало ее жгучим дуновением. Звонок в дверь. Хозяйка дома вздрогнула и спешно направилась к входу. Она решила не смотреть в глазок и сразу отворила дверь. Кремовые волосы. Сдвинутые брови. В глазах К. потемнело и ей казалось, что прямо сейчас она потеряет равновесие и рухнет на пол. Это был тот самый парень, которого она встретила пару недель назад в дешевом баре поздно вечером. Это был тот самый Ривер, чье имя показалось ей безумно необычным и романтичным. Это был тот, что выкурил огромное количество сигарет за раз, будто мечтая приблизить момент своей смерти. Голова гудела и кружилась, ей хотелось захлопнуть дверь перед его носом и она не знала почему. Руки онемели и К. даже не могла ими пошевелить. Ривер поднял голову и обезоруживающе улыбнулся. Длинные пряди падали ему на лицо и в свете уличных фонарей парень казался еще красивее, чем в первый раз. Он пытался выглядеть счастливым и бодрым, работа обязывала его, но глаза говорили об обратном – он был невероятно измучен, К. подумала, что смотрит на свое отражение, ведь чувствовала она себя абсолютно также. Вероятно, Ривер не узнала ее, поскольку его лицо не выражало ни грамма удивления. Хотя, в тот день он, вероятно, и не обратил внимания на одиночку, забившуюся в самый угол забегаловки. - Привет. Я Ривер. В горле К. пересохло и она еле выдавила пару слов. - Красивое имя. Она пожала ему руку. Его необыкновенные руки, что она заметила еще в баре. Они были слегка суховатыми, но очень теплыми. Минимальной контакт, а К. казалось, что это было уже целой Вселенной. Она была готова тут же отдать ему двести баксов, хотя кульминационная часть была впереди. Парень наконец-то прошел в дом и быстро осмотрел его. Он шел впереди, а она сзади. Ривер остановился посреди комнаты и развернулся лицом к К. Она стояла на расстоянии вытянутой руки от его груди и он стал расстёгивать куртку, затем рубашку, под ней была майка, К. стояла на месте, как вкопанная, возбуждение пропало и теперь бил озноб. Она не чувствовала тепла от человека напротив, его глаза были стеклянными, он монотонно выполнял свою работу, которую ненавидел больше жизни. К. было невыносимо обидно, что он оказался таким. Она представляла себе, что этот загадочный незнакомец художник или поэт, или меланхоличный странник в вечном поиска вдохновения. Ее сердце сжалось, она не могла вступить с ним в связь не из-за того, что ей было противно. Причина была в том, что она не чувствовала ни малейшего желания с обеих сторон. Это было вроде обряда, согласия на которого никто в сущности не давал. Ривер стоял перед ней голый по пояс. К. осмелилась сделать шаг и протянула руку. Она коснулась его правой ключицы, кожа была бархатной и имела благородный молочный цвет, ее пальцы проследовали вниз и коснулись большой ладони парня. Она взяла его за руку и повела в спальню. Нет. Этого не случится. Она села на край постели, Ривер последовал за ней. Он потянулся к ее губам, но К. отвернулась. - Ведь ты этого не хочешь. Молодой человек, который сидел напротив нее, казался многим младше своих лет. Он был похож на испуганного подростка, что опешил от услышанной правды. Он остановился в крошечном расстоянии от лица К., так что горячее прерывистое дыхание опаляло ее кожу. - Но я должен. - Почему ты занимаешься именно этим? - Это то, что получается у меня лучше всего. Она впервые осмелилась посмотреть прямо ему в лицо. - Давно ты высыпался? У тебя огромные круги под глазами. Она провела подушечками пальцев по чувствительной коже век, Ривер потупил взгляд и глубоко вздохнул. - Ты позвала меня для того, чтобы мы поговорили о моем сне? - Я бы хотела изменить твою жизнь, если бы могла. Он усмехнулся, будто слышал эти слова уже не в первый раз. - Почему тебя так назвали, Ривер? - Будучи молодыми мои родители-хиппи были уверены в том, что единение с природой должно выражаться во всем, вот и назвали своего первенца столь идиотским именем. К. улыбнулась и впервые за долгое время почувствовала себя невероятно комфортно. Ей хотелось сидеть на этой кровати вечность и расспрашивать парня напротив о глупых вещах, вроде имени его первой собаки и любимом печенье. В комнате повисло удушающая тишина, которую прервал зев Ривера. Он казался самым измученным человеком во всем белом свете. - Не хочешь молока? Ривер робко засмеялся, а по всему телу К. разлилось невероятно теплое чувство, доселе не посещавшее ее. Оно начинало свой ход от сердца и доходило до самых кончиков пальцев ног, заставляя все тело пылать. Это был не пыл страсти, а нечто более глубокое и бескрайнее. В голове промелькнула мысль, что может быть это любовь, но эта старая подруга слишком давно не посещала ее, поэтому не было смысла вдруг заявиться в столь холодный осенний вечер. К. встала с постели и направилась в сторону кухни. Она вернулась спустя десять минут обратно с двумя стаканами молока в руках и небольшой корзинкой миндальных пряников. Ривер сидел в той же позе, сверля взглядом пол. - Осторожно, оно горячее. К. прислонила стеклянный край стакана к губам парня, словно тот был маленьким дитем. Выглядело довольно комично со стороны, но им двоим это казалось самой нормальной вещью на свете. Неизвестно, почему К. решила самостоятельно напоить гостя, а тот не взял стакан в свои руки, но вероятно они понимали друг друга с полу-жеста. Ривер потянулся за сладостью и его глаза впервые по-настоящему загорелись. Искреннем, пронизывающим все нутро, светом. - Миндальное. Я обожал их в детстве. Он усмехнулся. Она тоже. Казалось, что эти двое вовсе не собирались здесь для того, чтобы заняться сексом. Все происходящее было удивительно естественным. К. легла на постель и взглянула на Ривера. - Обними меня. Он аккуратно лег рядом, не отрывая глаз от красивой женщины, которая чем-то была похожа на его мать, обвил руками ее талию и уткнулся лицом в грудь. Она запустила пальцы в его невероятно мягкие белокурые волосы. Они пахли яблоками. К. поглаживала его голую спину, проводя вдоль позвоночника, еле дотрагиваясь до тонкой кожи. Ее губы вдруг задрожали, а из глаз хлынули горячие слезы. Слезы радости или несчастия? Вероятно, и того, и другого. Ей было горько от того, что два разных человека с разными проблемами чувствовали себя одинаково паршиво и даже небеса были не в силах что-то исправить, но ей было хорошо от того, что эти два теплых тела были тесно прижаты и согревали друг друга. И хотя бы в данный момент его дыхание было ровным и К. надеялась, что он не думал ни о чём, кроме теплого молока и миндальных пряников в своем желудке. Ривер поднял голову и стал целовать ее соленые от слез щеки. Она обняла нависшего сверху парня крепче и втянула аромат его кожи. Пространство сужалось и К. ощущала только тяжесть мужского тела и горячие поцелуи на своем лице. Она не нуждалась больше ни в чем.