***
С первых пяти минут понимаешь, что мыться кот не любит категорически. И на самом деле он ужасно худой, это шерсть создаёт иллюзию объёма, а как намочила поняла - что под этой шубой кожа да кости. Чесаться и сушиться твой новый питомец тоже не любил, и обладал настолько громким голосом, что был способен переорать даже работающий на полную мощность фен. Кстати говоря, лишь за один вечер к тебе несколько раз прибегали соседи и осторожно интересовались кого ты там убиваешь, на что с милой слегка дёрганой улыбкой приходилось отвечать — это кот мои нервы убивает. В плане еды животина оказалась неприхотливой, но рыбку любил особенно. Стоило тебе вытащить её из холодильника, как пушистый ком шерсти прилетал с другого конца квартиры, запрыгивал на столешницу и пытался по-тихому стащить лакомство, за что получал по наглой белой морде и заходился такими воплями, что хоть уши затычками затыкай. На одном месте «Рапунцель», как в шутку ты прозвала кота, который, кстати говоря, показательно обижался на это прозвище, сидеть просто не умел. Если ты с ним не играла, то он просто от безделья наматывал круги по квартире, скакал по шкафам, смахивая с них мягкие игрушки и тут же потроша их острыми, как бритвы зубами. Чесать его приходилось хотя бы раз в день, хотя, глядя на скорость скатывания длиннющей шерсти понимала, что нужно больше. Весь процесс расчёсывания был больше похож на драку с воплями как со стороны кота, так и с твоей, но в какой-то момент ты скручивала его полотенцем и высвобождая то одну часть тела, то другую расчёсывала, предварительно заткнув уши наушниками, чтобы не оглохнуть вконец. Однажды психанув пыталась его подстричь, так чуть не лишилась пальцев. Решила больше не рисковать, а кот ещё долго смотрел на тебя, как на предательницу. Манерами кот тоже не отличался. Был наглым, беспардонным и ужасным собственником. Стоило в дверь позвонить, как «Рапунцель» оказывался возле неё первее тебя и начинал истошно вопить, что пришедшие к тебе в гости друзья тут же пугались. Стоило двери открыться, как он обсматривал пришедших, брезгливо фыркал, всем своим видом показывая насколько жалкие двуногие ему противны, и не дай Бог кто произнесёт: — Боже мой, какой ми-и-илый! — кот просто взрывался. Вопли переходили на ультразвук, стального цвета глаза метали молнии, «Рапунцель» весь распушался, превращаясь в злой, но удивительно хорошенький, ком шерсти. Того, кто назвал его «милым» кот начинал гонять по всей квартире, и обидчик без пары троек царапин никогда не уходил. Тебе же оставалось смотреть на весь этот бедлам со стороны, сложив руки под грудью и устало вздыхать. На этом воинственность кота не заканчивалась. Желая показать тебе, какой он добытчик, иногда в твоей кровати оказывались мёртвые птички. В такие моменты ты орала не хуже самого кота, а тот таращился на тебя с искренним удивлением, обидой и смущением, но под этим всем ты-то видела, что внутренне он ехидствовал и скалился, давая себе клятвенное обещание как-нибудь ещё раз устроить тебе такую встряску. — Охотник, — глядя на то, как кот тащит тебе очередную дохлую животинку, произнесла подруга. Ты же, глядя на своего питомца искренне надеешься, что соседка не позвонит в психушку, а то она уже не первый раз ловит тебя на том, что ты хоронишь мёртвых птичек и мышек на заднем дворе.***
Вернувшись домой далеко за полночь после шумной вечеринки в честь дня рождения друга, ты только с третьей попытки сумела воткнуть ключ в замочную скважину и отпереть дверь. Алкоголь бушевал в крови, затуманивая разум и делая тебя абсолютно невнимательной, но готовой на любые приключения. Ты вообще не планировала сегодня возвращаться домой, но после приставаний именинника и данной ему пощёчины решила под шумок сбежать, чтобы не натворить больше дел. Квартира тебя встретила непроглядной темнотой и тишиной, что было удивительно. Обычно ты возвращалась как штык в одно и тоже время и, если задерживалась хотя бы на минуту, кот устраивал тебе такую истерику, будто ты его подстригла. А сегодня ты вернулась чёрти когда и ни одного вопля. Удивительно, да и только. Но твой разум был навеселе и потому скинув обувь в прихожей, пританцовывая и натыкаясь на всё что было можно, ты в кромешной темноте поплелась к ближайшему месту, где можно было лечь. Стоило тебе войти в зал, как из темноты раздался глухой, удивительно спокойный, но оттого не менее угрожающий мужской голос: — И где ты была? Громкое «и-и-ик» с твоей стороны потонуло в глухом ударе от падения на пол. Лёжа на прохладном полу, ощупываешь свою голову и мысленно обещаешь больше не пить, а то так и до белочки недалеко. Вон уже голоса мерещатся. Мужские и такие сексуальные. Осторожно поднимаешься, хватаясь за край стола и в ту же самую секунду чувствуешь, как горло сдавливает сильная рука и тебя грубо ударяют спиной о шкаф, а кулак с грохотом ударяется о дверцу. Слышишь треск и понимаешь, что скорее всего в ней осталась приличная дыра. Страх волнами накатывает на тело, алкоголь мгновенно выветривается, а дыхание становится рваным. Крепко жмуришь глаза, будто от этого рука на шее и пышущее жаром тело, замершее в нескольких миллиметрах от тебя — исчезнут. — Я задал вопрос, — тихо, опасно рычит голос. А ты, дрожа, не можешь выдавить из себя хоть слово — так напугана. Большой палец руки, сдавливающий шею, перемещается на центр горла и начинает медленно поглаживать. Горячее дыхание касается скулы, и ты чувствуешь как по спине скатывается холодная капелька пота. Неизвестный проводит кончиком носа по твоему лицу, глубоко вдыхая аромат кожи, а потом из его грудной клетки доносится хриплое низкое: — Вро-о-ой. От тебя несёт мужиками. Вздрагиваешь, сжимая руки в кулаки, на интуитивном уровне чувствуя, как тело неизвестного напряжено и вытянуто в тонкую струну, готовое совершить смертоносный бросок. Вот она грация и опасность дикого животного. Мужчина наваливается на тебя, вжимая спиной в шкаф, и ты от неожиданности издаёшь шумный выдох, распахивая глаза. Лунный свет падает на его лицо, и ты можешь лицезреть как длинные белые волосы искрятся словно расплавленное серебро, тонкие губы стянуты в тонкую жёсткую линию, брови сдвинуты к переносице, а такие знакомые стального цвета глаза словно выцвели до хрустального цвета и смотрят таким ужасающе опасным, яростным взглядом. Холодок ползёт по спине и тебе кажется, что земля уходит из-под ног. — Вро-о-ой, — мужчина грубо тебя встряхивает, так же держа за горло, будто собираясь придушить, — Хорош трястись, как заяц. — Т-ты кто? — едва ворочаешь языком, но всё же спрашиваешь на свой страх и риск. Мужчина хмурится ещё сильнее и тебе кажется, что он сейчас тебя точно ударит, но вместо этого наклоняется к твоему лицу так низко, что ваши лбы практически соприкасаются и, глядя тебе в глаза тем же опасным взглядом, говорит: — Вро-о-ой, женщина. Не беси меня. Кто единственный мужик у тебя в доме? — смотришь на него рассеяно и замечаешь, что где-то в глубине этих стальных, практически хрустальных, глаз томится смущение. Соображаешь всего мгновение, а потом осторожно выдаёшь: — Кот? Мужчина раздражённо хмыкает и надавливает на горло сильнее, заставляя приоткрыть рот. Руки сами собой упираются в его обнажённый торс, но это не мешает ему завладеть твоими губами, сминая их, терзая, будто наказывая. Мычишь сквозь поцелуй, делаешь попытку вырваться в ответ получаешь ощутимый шлепок по ягодицам. — Совсем оборзела, — ворчит твой «Рапунцель», зарываясь в твои мягкие распущенные волосы, ладонь бережно поглаживает место удара, словно извиняясь за лишнюю грубость и рука наконец отпускает горло. Тяжело дышишь, прикасаясь ладонями к обнажённой груди и всё ещё не веришь в происходящее. Ещё с утра это был твой крикливый кот, а уже ночью пугающий, но сексуальный мужчина. Вздрагиваешь, когда узкая ладонь проскальзывает под джинсовую ткань шорт и кружевные трусики, касается обнажённой ягодицы, массирует и слегка сжимает. — Не надо, — слабо толкаешь его в грудь, но мужчина заводит твои руки за спину и сжимая их ладонью за кисти, продолжает своё дело, наблюдая за тобой сверху. Отворачиваешь голову от его пристального взгляда, чувствуя, как щёки начинают пылать, вертишь бёдрами в попытке ускользнуть от прикосновения, но в итоге лишь теснее прижимаешься к его разгорячённому телу. Невольно опускаешь взгляд вниз и замираешь, глядя на вставшую плоть. Краска приливает к лицу, и ты отводишь возбуждённый взгляд в сторону, закусив нижнюю губу. — Не строй из себя скромницу, — усмехается мужчина, поднимая твою голову за подбородок, глядя насмешливым взглядом в твои глаза. — Видел я, что ты с собой делаешь, — он проводит кончиком языка по твоим приоткрытым губам, но не целует. Прихватывает зубами нижнюю губу и начинает её посасывать, не разрывая с тобой зрительного контакта. С влажным громким звуком отпускает твою губу, довольно облизывается, глядя на тебя. — Знаешь, а мне понравилось то зрелище. Хочешь что-то сказать, но задыхаешься воздухом, когда его длинные пальцы проскальзывают в шорты и начинают поглаживать тебя внизу сквозь мокрые трусики. Двумя пальцами ловит твой возбуждённый клитор и медленно потирает его между ними. Громко вздыхаешь, пытаешься сжать ноги, но всё бесполезно. — Не надо, — громко стонешь ему в лицо, слегка выгибаясь в спине, сжатые им руки доставляют дискомфорт, но вместо того чтобы остановиться, мужчина отодвинул трусики в сторону и проник в тебя пальцами, имитируя движение. — Надо, — раздвигает пальцы внутри тебя, задевая эрогенную зону и твои ноги подкашиваются, падаешь ему на грудь. Слышишь, как он довольно хмыкает и вытащив руку из твоих шорт, поворачивает к себе спиной, толкает на диван. Падаешь грудью вниз, упираясь коленями в мягкую поверхность, тут же ощущая, как с тебя одним движением стаскивают шорты и трусики. Твёрдая разгорячённая плоть скользнула по складкам вниз, и ты ощутила его между ног, плотно прижатого к лобку. Мужчина навис над тобой, прижимаясь сзади бёдрами, руки упёрлись по бокам от твоего дрожащего тела. — Запомни моё имя, девочка. Скуало, — он сделал плавное движение бёдрами и его плоть скользнула по складкам, обещая долгую страстную ночь. — Больше ни один мужчина, кроме меня к тебе не прикоснётся.