Их привычки

Они пробираются сквозь густые заросли, пачкая руки липкой смолой, и спотыкаются об корни многолетних деревьев, отплёвываясь от лезущих в лицо веток. Еловые иглы и снег попадают в обувь и под одежду ежеминутно, причиняя адский дискомфорт. Ноги болят от длительной ходьбы, глаза слипаются от недостатка сна, и всё тело ломит от усталости. Это продолжается четвёртые сутки... Подрывник уже не ругается при каждом удобном случае, лишь вытирает ладони о грубую кору дерева, восстанавливает равновесие и слегка морщится. Сигареты давно кончились, и поначалу это казалось трагедией, но напарник, если так его можно назвать, нашел оригинальную замену дымящей отраве, что, хоть и немного, но спасало от ломки. Именно в таких ситуациях Хаято начинал всерьез думать над тем, чтобы бросить, но в итоге, выбираясь сухим из воды, первым делом хватался за пачку. Все-таки сигареты были не только пагубной привычкой и способом снять стресс, но и неотъемлемой частью его имиджа. Такой же, как и перчатки для синеволосого иллюзиониста. Рокудо довольно продолжительное время храбрился, лишь нервно улыбаясь на хлеставшие по щекам хвойные лапы, но в одно прекрасное утро, проснувшись от того, что на голову поочередно упало штук пять шишек, потерянных, видимо, нерадивой белкой, его терпение иссякло. На несколько минут лес потрясенно смолк, выслушивая гневные ругательства Тумана, среди которых Ураган уловил слова на японском, итальянском, английском, французском, немецком и, кажется, шведском. Ехидно предложив пожевать пучок молодых еловых игл для успокоения, как это выдвинул в качестве альтернативы куреву сам иллюзионист пару дней назад, подрывник удовлетворенно зашагал вперед, сверяясь с направлением по редким солнечным лучам. С того момента прошло двое суток... Однако им все-таки повезло. Помимо этого было еще несколько не самых лучших вариантов развития событий. Например, если бы на той встрече было хоть на пару противников больше, то, вероятно, они не ушли бы живыми. Или, если бы сама сделка проходила на несколько дней позже или неделей раньше, то, скорее всего, они бы замерзли в этой непроходимой чаще, но пока что, на счастье, стояла оттепель, и температура не опускалась ниже пятнадцати градусов даже ночью. Размышляя об этом, Рокудо задумчиво посмотрел на исчезающее за горизонтом солнцем. Пора было обустраиваться на ночлег: темнеет в лесу быстро, а ходить без источника света слишком травмоопасно. Силу колец пришлось заблокировать цепями Маммона сразу после того, как они выбрались из этой мясорубки - слишком велика была вероятность обнаружения, - поэтому воспользоваться пламенем не было возможности. Он притормозил у большой ели, раскинувшей над ним свою широкую крону; Гокудера остановился рядом, устало вздохнув и принявшись раскладывать темно-зеленые ветки на прошлогодние пожухлые иголки, благо снег у корней дерева уже расстаял. Есть было нечего, да и хотелось не особо. Душу грела мысль о том, что завтра к полудню они доберутся до территории, находящейся под влиянием своего Альянса, откуда можно будет беспрепятственно вернуться домой. Они никогда не ладили, не любили работать вместе, постоянно ругались и издевались друг над другом, но понимание, возникающее между Ураганом и Туманом с полуслова, было заметно не только их боссу, обладающему гиперинтуицией, но и любому другому члену семьи. Только эти два упрямца категорически отказывались видеть это и всячески отнекивались от подобных мыслей. По крайней мере публично... На миссия и особо опасных заданиях Хаято всегда бросался в самый эпицентр боя. Рубиновое пламя, полыхающее яркими искрами, и рычащий голос подрывника отвлекали внимание врагов на себя, позволяя бледно-синим нитям тумана незаметно опутать разум противников. На важных переговорах дуэт действовал иначе. Мукуро мягко воздействовал на упрямых собеседников очаровательной улыбкой, уверенным тихим голосом и томным взглядом из-под ресниц, и пока те завороженно следили за движениями губ иллюзиониста, Гокудера вливал в их голову нужную информацию и подкладывал на подпись необходимые бумаги. Система была отлажена и всегда действовала безотказно, что, несомненно, действовало на благо Альянса. Пепельноволосый частенько ловил себя на нездоровом интересе к ехидному ананасу, возникшему в тот момент, когда Бьякуран начал недвусмысленные поползновения в сторону последнего. Неприятное чувство, появившееся тогда, было сравнимо только с раздражением, испытываемым подрывником в тех случаях, когда он видел шепчущихся о чем-то между собой Джудайме и Хибари. Гокудера долго думал над этим и в конце концов решил, что ему просто не нравится дезинформация. Так же, как и моменты, когда кто-то позволяет себе нарушать личное пространство членов семьи. Когда Мукуро перестал быть для него посторонним, пепельноволосый не помнил, но ясно осознал это год назад, когда во время обстрела без раздумий бросился прикрывать его. Иллюзии иллюзиями, а чувствительность к физической боли никто не отменял. После этого случая босс, стоя в больничной палате у кровати подрывника в нелепо накинутом на дорогой костюм белом халате, смотрел на него странно-понимающим взглядом. Впервые в жизни Хаято не улыбнулся ему в ответ. Сейчас, сидя под пушистой елью спина к спине с изнеможенным Рокудо, Гокудера понял, насколько ценит эти редкие моменты, проведённые с Туманом. Внезапно вспомнилось то утро двухдневной давности... - Хей, Мукуро. Напарник за спиной дёрнулся. Усталый зевок и заторможенность с ответом дали понять, что он уже фактически спал. Чуть сиплый голос недовольно поинтересовался причиной пробуждения. На мгновение стало стыдно. Несмотря на усталость подрывник порой подолгу не мог уснуть и даже завидовал иллюзионисту, который, казалось, проваливался в сон моментально, как только принимал более или менее удобную позу. Но что сделано, то сделано. - А ты откуда шведский знаешь? Через несколько секунд напряженного ожидания Хаято почувствовал, как пропадает опора за спиной. Повернувшись и встретившись взглядом с гетерохромным Туманом, парень непроизвольно улыбнулся. Сонная, раздраженная мордашка скептически смотрела на него. - Ты разбудил меня, чтобы спросить это? Следующих слов Хаято сам от себя не ожидал. Думал, соврёт что-нибудь по привычке, но, видимо, настолько переутомился, что инстинкт самосохранения, и до этого частенько ворон считающий, автоматически впал в спячку. - Нет, мне просто досадно, что ты дрыхнешь, а я не могу заснуть. Для осознания сказанного обоим потребовалось некоторое время. Подрывник первый отвернулся, приникая плечом к прохладной поверхности дерева. Прикусив губу и шепнув что-то похожее на "забудь", он закрыл глаза, пытаясь расслабиться. Рокудо отрешенно смотрел на напарника. Приплыли, однако. Ему давно было известно, что со сном у Урагана некоторые проблемы, но в такой ситуации... Поражало, что проводя целый день на ногах и, кроме того, в моральном напряжении от понимания той простой истины, что можешь быть пойман в любой момент, этот несносный пацан умудряется страдать бессонницей. Действительно, удивительный... Недолго думав, иллюзионист бесшумно пересел к дереву. Ощущение бугристой коры под лопатками было несколько неприятным, но в то же время хвойное древо дарило тепло и успокоение. Рука, обтянутая черной тканью перчатки, потянулась к напряженному плечу пепельноволосого. В следующее мгновение, изумленно хлопая ресницами, Хаято лежал на коленях у невозмутимого брюнета. - Тюрьма Вендиче находится в Скандинавских горах, аккурат рядом с Швецией. Я не сразу научился контролировать свои иллюзии на дальних расстояниях, поэтому начинал с мàлого. Да и язык красивый, не находишь? Вопрос был явно риторическим. Искренний взгляд и вкрадчивый шепот не вызывали недоверия. На уверенно прозвучавшее "закрой глаза", Гокудера не стал возникать или сопротивляться. Голос, продолжающий что-то рассказывать и напевать, приятно убаюкивал. Кажется, это шведский... Зная этот язык не так хорошо, пепельноволосый смог уловить только пару слов. Что-то про "дорогу" и "колдовство"*. Какая-то песня. Надо спросить... Мысли постепенно уплывали куда-то далеко, в памяти возникали смутные образы каких-то мест, людей, событий... Накопившиеся усталость и напряжение брали своё. Смотря на расслабившееся в руках тело подрывника, Мукуро испытывал некое умиление. Морщинка меж бровей уснувшего парня разгладилась, рот чуть приоткрылся, а дыхание выровнялось. Не став противиться желанию, иллюзионист стянул перчатку, обнажив покрытую мелкими шрамами бледную руку, и провел ею по светлым волосам. Ураган приручался. Медленно, но верно. Начинал доверять, позволял находиться рядом, видеть свои слабости, помогать... Рокудо довольно улыбнулся. Не зря он докапывался до Тсунаёши, вынуждая того давать им совместные миссии. Пусть взамен приходилось выполнять дополнительные поручения и добывать некоторую информацию для Вонголы, но это того стóило. Иллюзионист снова посмотрел на умиротворенного напарника. Тот повернул голову и уткнулся носом в синюю рубашку, обдавая кожу живота через ткань теплым дыханием. Пусть, проснувшись утром, он будет делать вид, что ничего не было, будет нервно кусать губы и отводить взгляд, однако после того, как они выберутся отсюда, отчитаются о миссии и станут расходиться... Мукуро знает, что его остановят, придержав за рукав, и еле слышно поблагодарят. И за "спасибо" именно от этого человека он готов проворачивать подобные махинации снова и снова. Это подобно покусыванию губ и курению пепельноволосого. Это его, Рокудо, своеобразная привычка.