Свобода или любовь?

Мир казался прекрасным, таким прекрасным он не был никогда. Серый зверь стоял на холме и наслаждался этим миром во всей его красе. В этот момент он думал, что весь мир принадлежит ему. Перед ним раскинулась обширная долина. Далеко на севере были видны горы, затянутые дымкой утреннего тумана. На северо-востоке виднелся город, казавшийся совсем крохотным, так как был зажат горами с трех сторон. А на северо-западе находился город гораздо крупнее первого, город, при взгляде на который душа зверя ликовала. Он знал этот город лучше, чем что-либо в своей жизни. Но сейчас он занимал лишь частицу этого прекрасного мира. Мира, которым наслаждался зверь. Зверю хотелось прыгать от счастья, переполнявшего его душу. Он был свободен. Свободен от оков. Он радовался новому дню и своей обретенной независимости. Но в глубине души, где прочно обосновались устои предыдущий жизни, он корил себя. И сейчас, стоя на холме, перед его взором вставали картинки из прошлого. Он вновь видел свой дом, свою семью, которую оставил. И чем ярче становились образы, тем больше радость покидала его. Воспоминания нахлынули как волны в бурю и наполнили душу серого зверя тоской. Тоска буквально съедала его изнутри, и взгляд сам собой указывал на город. Тоска причиняла ему боль, почти ощутимую физическую боль, и, поддавшись порыву, он побежал на северо-запад. Он бежал размашистым галопом, и ветер, гулявший в долине, присоединился к нему и бежал вместе с ним в сторону города. Полчаса бежал зверь бок о бок с ветром, и в голове был лишь один образ – его семья. Преодолев несколько десятков километров, образ стал тускнеть и пропал. Лишь тогда зверь замедлил шаг, и ветер, увидев, что он уже не бежит рядом, затих. Зверь продолжал идти в сторону города. Он шел по лесу. Красивому северному лесу, который он любил, но не знал. Все свои годы жизни он жил в городе с семьей, слушаясь ее и подчиняясь обычным городским правилам. А в лесу он был предоставлен сам себе, и невольно сердце его делало больше ударов, чем следовало бы. Он боялся. Он боялся той жизни, которую он мог выбрать. Нужно было только решиться и забыть город. Но это было выше его сил. Он не мог забыть того, что окружало его все годы жизни. Он продолжал идти в северо-западном направлении. К полудню он вышел из леса на дорогу. Тщательно обнюхав ее и не найдя свежих следов, он пошел по ней, не опасаясь. Нутро подсказывало, что он идет в верном направлении. Было не очень жарко, так как было еще только самое начало мая. Солнце освещало его серое тело и грело душу. Он радовался жизни во всех ее проявлениях: пению птиц, топоту оленьих копыт, даже жужжанию насекомых. Его радовало солнце, ведь на севере зимой солнца не бывает, и тогда мир погружен во тьму. Он шел, высоко держа голову, расправив плечи, шел с чувством собственного достоинства, потому что никакие образы не мешали ему наслаждаться красотой окружающего леса, чистым воздухом, наполненным жизнью и светом, хором звуков, летающих вокруг. Он не думал ни о чем: ни о семье, ни о городе, ни даже о еде, хотя с вечера не ел, и желудок его уже требовал пищи. Он шел, частенько останавливаясь и принюхиваясь, рассматривая то, что никогда раньше толком не видел: муравейники, следы медведя, оленьи тропы, белок, сидящих на деревьях, и птиц, которых он встречал на своем пути. Прошло достаточно времени, чтобы солнце переместилось ближе к западу, и только тогда, подгоняемый маленькой частичкой души, принадлежавшей городу и близким, он пустился галопом. Он держался дороги и бежал по ней, не думая скрываться. Образ дома сумел захватить его сознание через несколько сотен метров, и теперь он думал только о нем. Чем дольше он бежал, тем больше становилась тяга к дому и тем меньше его внимание привлекала окружающая обстановка. Зверь все прибавлял скорость, и не прошло и часа, как он оказался в знакомом месте. Частичка души его ликовала, когда он увидел железную дорогу, означающую, что осталось немного. И, даже не передохнув, он пустился бежать. Семь километров, которые отделяли его от родного дома, он преодолел, не чувствуя голода и усталости. Но за две сотни метров он замедлился, и усталость нахлынула на него, заставляя прилечь и отдохнуть. Но усилием воли он продолжал идти. И шел он медленно. Очень. В этот момент в его душе шла борьба. Его радовало сознание того, что он почти пришел и сейчас увидит члена своей семьи. Но его угнетало понимание, что он вновь будет жить в городе и не услышит хора лесных звуков, не принюхается к чистому духу леса и не увидит его девственной красоты. Он не мог решиться повернуть назад, но и не мог бежать галопом к дому. Подойдя к знакомому до мелочей гаражу в пригородной зоне, он остановился. Увидев его в этот момент, можно было бы увидеть слезы у него на глазах. Крупный серый зверь плакал от непонимания, чего же он хочет, и от того, что не мог решить: уйти ему или покорно идти к своей прошлой жизни. Солнце все больше клонилось к западу, а по дороге, по которой только что бежал зверь, никто не ходил и не ездил. Пустота давала ему возможность сосредоточиться. Но он был лишен умения мыслить как люди. И в душе он разрывался между прошлым и возможным будущим. Прошло не более десяти минут, и он принял решение. Зверь направился туда, где слышались знакомые голоса. Он пересек два ряда гаражей и увидел члена своей семьи в окружении двух мужчин, которые о чем-то живо разговаривали. Зверь молча сел в двух десятках метров от них. Он не прыгал от радости встречи, он просто сидел и ждал. Люди заметили его через несколько минут. Человек подошел к зверю и похлопал его по голове. Дальнейшие полчаса зверь ждал, когда они поедут домой. Он мог бы и сам добежать до дома, но мужчина надел на него ошейник и привязал его к старой будке, чтобы тот не убежал. Через какое-то время они были дома. Зверь вновь видел свою семью, вдыхал родные запахи. Вновь рядом была молодая девушка, которую зверь любил. Девушка плакала от радости, обнимая серого зверя. Он положил свою голову ей на плечо, и радость заполнила его душу. Когда она вышла из комнаты, он продолжал смотреть ей вслед. Через несколько минут она вновь вошла, а он сидел все в той же позе. Она радостно позвала его ужинать. И хоть он не понимал ее слов, он понял, чего от него хотят, но не сдвинулся с места. Она потрепала его по голове и ушла. Он не пришел на семейный ужин. Он не хотел похлебку, которой его обычно кормили. Он просто сидел в комнате у кровати. В душе его вновь разгорелась борьба: он был дома и чувствовал радость от этого, но он был вновь закован в кандалы города, и это убивало его изнутри, ведь он почувствовал, что такое свободная жизнь. Он подошел к окну и, оперевшись на подоконник передними лапами, стал смотреть на улицу. Солнце уже село за горизонт, но было светло как днем, ведь на севере летом вступает в силу полярный день. Зверь наблюдал за движением на улице. Обычное городское течение: люди и автомобили. Их много, и все они как река куда-то движутся, сметая все на своем пути. Он смотрел, и душа его бурлила как вулкан, готовый взорваться. Люди уже поужинали и готовились ко сну. Девушка потушила свет и в скором времени уснула. Зверь лег у кровати и слушал ее спокойное дыхание. В такой момент он всегда успокаивался, но сейчас не мог этого сделать. Пролежав четверть часа, он встал и отправился в комнату, где стояла его миска. Но запах похлебки на этот раз вызвал у него тошноту. А ведь он уже сутки ничего не ел! И впервые за свою жизнь, именно сейчас, ему захотелось завыть. Завыть от боли, раздирающей его душу. С минуту он собирался с силами, но не смог издать и звука. Безжизненно опустился он на холодный пол и провалился в сон. Сон его был крепким, и спал он долго. Он видел во сне образ леса, далекого и недоступного. Недосягаемого леса. Утром его разбудила женщина – супруга хозяина. Она что-то говорила зверю, но видя, что он не встает, пинком заставила его выйти. Он прошел в комнату и увидел, что юная девушка уже одевалась. Она весело сказала ему что-то, и по интонации ее голоса он понял, что сейчас его выведут на прогулку. Через десять минут он уже был на улице. На нем был красивый кожаный ошейник с серебряным медальоном и поводок. Девушка, улыбаясь и напевая, пошла по изученной дороге, по которой они ходили всегда. Зверь смирно шел рядом. Он не выказывал радости или грусти, он просто шел. Но не так, как накануне по лесной дороге - открыто и гордо, а опустив голову вниз. Девушка быстро заметила перемены в своем любимце. Когда они пришли домой, она тут же поспешила к родителям, которые уже собирались уходить. Прошло еще полчаса, и зверь был дома один. До вечера он будет хозяином этого маленького мира, и никто его не потревожит. Время текло очень медленно. Он смотрел в окно на солнце, и ему казалось, что оно издевается над ним, замедляя свой шаг. Смотря на небесное светило, зверю казалось что душа его уже не бурлит, а кипит. Он хотел есть. Голод настойчивее просил его подойти к миске и съесть похлебку. Но она вызывала лишь тошноту. Он даже запаха ее не переносил. И потому не подходил к ней. День длился как неделя. Зверь дремал или просто лежал. Безжизненно. Вечером дверь отворилась и вошла девушка. Зверь не встречал ее. Он все так же лежал. Она подошла к нему и, надев ошейник, вывела его гулять. Прогулка не принесла зверю радости. Он просто шел рядом с хозяйкой, ведущей его на поводке. Она решила разнообразить прогулку и повела его в центр города, по людным улицам. Ничто не привлекало к себе зверя. Когда они дошли до центра, девушка встретила знакомых. Она присела на скамейку и оживленно заговорила. Зверь сел рядом с ней. Он смотрел по сторонам, и внимание его привлекли голуби. Он впервые обратил на них свое внимание, и голод заговорил в нем еще настойчивее, чем раньше. Он посмотрел на девушку и потом вновь на голубей. Голод овладел его сознанием и затуманил разум. Не прошло и секунды, как он прыгнул на голубя, находившегося всего в двух метрах от него, и, придавив его к земле, прокусил ему брюшко. Зубы вошли в слой перьев и добрались до мяса. В это же мгновение крик девушки заставил его обернуться. Она стояла на дрожащих ногах и не знала, что делать. А зверь положил голубя на землю, и без колебаний разорвав теплую птицу пополам, начал пожирать ее не жуя, вместе с перьями. Он впервые почувствовал вкус свежей крови и сырого мяса. И еще большее удовольствие добавлял тот факт, что он сам его убил. Девушка смотрела, как зверь ел только что убитого голубя, и не могла сказать ни слова. А прохожие останавливались посмотреть на невиданную ранее картину. Через минуту последний кусочек птицы был проглочен, и зверь подошел ближе к любимой девушке, ожидая похвалы. Но она побоялась даже притронуться к нему. Его морда была окрашена алым цветом свежей крови. В ее глазах был ужас. Девушка не могла понять то, что только что произошло. Она решительно дернула поводок и повела зверя домой коротким путем через парк. Уже дома девушка, присев на пол перед зверем, начала говорить. Говорила она долго. Зверь не понимал ни слова, из сказанного ею. Он понял лишь то, что виноват в чем-то. Вскоре пришли родители девушки. К зверю в течение всего вечера никто не подходил. Закончился ужин. Люди занимались своими делами. Зверь тихо лежал у стены, боясь встать. Он не понимал, что он сделал. Он не понимал, в чем виноват. Душа его кипела, но он продолжал лежать, не шевелясь. Прошло несколько часов, и люди уснули. Зверь подошел к приоткрытому окну. Воздух, проникающий в комнату, был наполнен городскими запахами, всегда радовавшими зверя. Но в эту ночь они навевали на него странное чувство. Перед его взором вставали образы леса. Он скучал по лесу, не отдавая себе в этом отчет. Всю ночь он сидел перед окном, впитывая городской воздух. Перемены происходили в нем независимо от желания. Он преображался изнутри. Душа его взорвалась, а внутренняя борьба прекратилась. Серого зверя уже не терзали сомнения, и он знал, чего хочет. Утро принесло с собой надежду. Девушка проснулась раньше всех и, быстро одевшись, повела зверя на утреннюю прогулку. Они шли по изученной дороге. Зверь смирно шел рядом с любимой. Он был спокоен, даже слишком. Девушку настораживало спокойствие любимца. От нее не ускользнул факт, что миска зверя до сих пор была не тронута. Но он продолжал спокойно идти рядом. И мало-помалу девушка успокоилась: она почти забыла то, что произошло накануне вечером. Они уже были у дома, когда девушка сняла ошейник с шеи зверя, как это делала всегда. Она открыла дверь, пропуская его вперед, но он не двинулся с места. Она позвала его. Он все так же стоял. Любовь к девушке была последней преградой, но он знал, что остаться с ней – это значит вновь быть закованным. А он хотел свободы. С минуту они стояли, смотря друг другу в глаза. Но зов души был сильнее людской любви, и он заставил зверя отступить на несколько шагов от девушки. Последняя окликнула зверя еще раз, настойчивее, чем раньше. Но она уже ничего не могла сделать. Зверь принял решение. Отступив еще на пару шагов, он круто развернулся и пустился галопом к свободе. Девушка еще раз позвала его, но это было бесполезно. На ее глазах выступили слезы. Она долго еще стояла, и думала о своем любимом сером звере. А он тем временем бежал к гаражам в пригородной зоне. Не прошло десяти минут, как зверь уже оставил позади те гаражи, к которым пришел совсем недавно. Семь километров до железной дороги он преодолел за четверть часа. Он бежал, не сбавляя скорости. Перепрыгнув железную дорогу, он понесся по дороге на юго-восток. Мир был прекрасен. Таким прекрасным он, действительно, никогда не был. Серый зверь стоял на холме и смотрел. Смотрел на мир, который раскинулся перед ним во всей своей красе. Долину освещало теплое майское солнце. Воздух был наполнен ароматами леса. Горы на севере ярко выделялись на фоне голубого неба. Города на северо-востоке и северо-западе были частью прекрасного мира, которым наслаждался зверь. Он был свободен. При взгляде на родной город даже мысли не возникало, чтобы вернуться. Он смотрел на мир, и сердце его отчаянно билось, душа его ликовала, а телу хотелось прыгать от распиравшего его счастья. Он был свободен. Свободен навсегда. И мир встретил его ярким солнцем, согревшим его душу.