Семнадцать лет назад

Тебе настойчиво кажется, что тебя кто-то зовёт. Что ты слышишь своё имя. Ещё чуть-чуть — и ты точно вспомнишь этот голос. У тебя вместо глаз — два стылых куска пыльного янтаря. Детство. Раннее-раннее. Мать с утра зовёт тебя к столу, отец привычно закрывается газетой и ворчит что-то вроде «Хватит уже ребёнка баловать» — ты точно знаешь, что это они, но почему-то совсем не различаешь их лиц, будто кто-то старательно поработал над ними с хорошим ластиком. Слышны только искажённые временем голоса, шипение завтрака на сковородке и скрип рассохшихся деревянных ступеней под ногами — твоя комната была на втором этаже. По твоим сухим губам вместе с безжизненной улыбкой змеится ржавчина. Любимая игрушка когда-то была усажена рядом с подушкой — огромная серая мышь, с которой было так здорово обниматься и на которой спать, устроив голову поуютнее. Но потом родители принесли целую коробку новых — сказали, что от родственников, и там было столько всего интересного и любопытного, яркого и занимательного, что мешавшая своими размерами играть на кровати мышь оказалась заброшена в дальний угол. Она сидела на цветном красивом коврике из лоскутков, но это не меняло твоего отношения к ней. Ты дышишь солнечной пылью. А потом — школа. Люди менялись, их было много, очень много, и все они разные — у каждого свои привычки, так крепко въедавшиеся в твою память, свои привязанности, за которые они отдавали подчас слишком многое, свои улыбки, запоминавшиеся так чётко даже без фотографий. Ты можешь вспомнить улыбку почти каждого. Люди приходили и уходили, и твои воспоминания — их единственный след. Твои ресницы и брови уже давно заросли густым, тяжело пахнущим мхом. Ты уже не помнишь дату своего первого разочарования — наверное, оно произошло когда-то в школьные годы, а может, и потом, позже, когда школьные кабинеты сменились университетскими аудиториями с гулкими голосами толпы. Вот странность — название специальности тоже вылетело из головы. Может, потому, что поступление было связано с желанием родителей? К тому моменту тебе уже стало безразлично твоё будущее. Твои перспективы. Твой дальнейший путь. И это стало последним разочарованием. От твоих задеревеневших пальцев тянется блестящая на солнце паутина. Потому что после последнего разочарования уже ничего нет. Только детская комната с приземистым потолком, разбросанными по старенькому столу тетрадями и книгами, путающимися под ногами кроссовками, сброшенными тут же, на протёршийся ковёр, старые фотографии с родителями на выцветших обоях… В один вечер твои родители куда-то ушли и больше не вернулись. Сколько же лет назад это было?.. На телефоне больше не было пропущенных, в комнату никто не заглядывал поутру, никто не ругал за пропущенные пары, некого было позвать к себе… Их голосов уже давно не слышно. У твоих ног расползаются размытые бледные пятна зеленоватой плесени. И почему сейчас тебе кажется, что тебя кто-то зовёт? Наверное, пора отдохнуть. Рядом чувствуется прохладный от сырости искусственный мех, щекочущий онемевшие колени, а боковое зрение настойчиво цепляется за что-то когда-то цветное, сшитое из лоскутов. Ты всё ещё не знаешь, что крыша дома обвалилась от сырости, а стены потрескались и заросли мхом. Родители уже давно развелись и живут в своих квартирах. А тебя забыли в этом углу семнадцать лет назад.