Исполнитель желаний

- Лайт-кун, я расстроил тебя? – мягко спросил Рюдзаки, протягивая руку и аккуратно касаясь рукава рубашки Лайта, - Прости, я совсем не хотел заставлять тебя лишний раз волноваться. Я все время забываю, что тебе пришлось пережить из-за меня. Пожалуйста, не бери в голову, встреча с B. не несет для меня абсолютно никакой угрозы. Возможно, я вообще ошибаюсь относительно его побуждений. - Серьезно? – яростно спросил Лайт, поднимая голову от чашки, в которую он пристально смотрел последние несколько минут, пытаясь совладать со своими чувствами, - И какова вероятность того, что ты ошибаешься? - Какое это имеет значение? – Рюдзаки убрал руку, и рассеянно заглянул в опустевшую креманку из-под пудинга, - Разве не достаточно того, что я сказал, что тебе не о чем волноваться? - А тебе не достаточно того, что тебя только что чуть не убил Кира? – Лайт изо всех сил пытался сдержать рвущуюся наружу ярость, но ему это плохо сейчас удавалось, - Ты чудом остался жив и, я, не задумываясь, дам сто процентов, что ты все еще под угрозой, но тебе этого мало? Не закрыв дела одного убийцы, ты спешишь встретиться с другим, который тоже мечтает убить тебя! Черт возьми, Рюдзаки, что творится в твоей голове?! С каких пор ты перестал думать о своей безопасности?! Лайт вскочил и, схватив опустевшие чашки из-под кофе, резко развернулся к раковине и открыл кран. Внутри него все клокотало от ярости. Этот взгляд, горящий азартом, эта неожиданная улыбка, этот интерес, не имеющие никакого отношения к Кире, вызвали целую бурю негодования в его душе. И еще… Еще был страх. Страх за Рюдзаки. Слишком хорошо уже Лайт знал, что его непримиримый соперник не умеет останавливаться на полпути, доводя любую, даже самую рискованную игру до конца. Кира не мог бы ответить, почему нависшая над его врагом очередная угроза показалась ему внезапно настолько реальной и близкой, но, при словах Рюдзаки, сердце вдруг упало куда-то вниз и забилось часто-часто, а мысли заметались в голове судорожными вихрями. Внешний мир безжалостно разрушал их замкнутую на двоих систему, в которой единственной угрозой для жизни лохматого детектива был сам Кира, и вся тщательно продуманная и выстроенная тактика грозила рассыпаться от чужеродного вторжения. Что он будет делать, если Эла действительно убьют? - Почему ты решил, что я перестал думать о своей безопасности, собираясь встретиться с B, Лайт-кун? – вкрадчивый голос Рюдзаки мгновенно отрезвил его, - Ты видишь что-то, чего я не замечаю? Лайт оглянулся. Рюдзаки пристально смотрел на него, и взгляд его темных глаз горел неподдельным любопытством. Опасно. Кира кожей чувствовал, что сейчас он очень опасно играет. Как он сможет уйти от ответа, если Эл задаст прямой и вполне логичный вопрос: почему Лайта все это время не беспокоила угроза, исходящая от близости Киры и настолько взволновала предстоящая встреча Рюдзаки с неизвестным убийцей? Ответ напрашивался сам собой: потому что Лайт и есть Кира. Потому что Лайт знает, что в голове у Киры, и каким будет его следующий шаг, но он не в силах предугадать действий неведомого B. Как ни хотелось бы Лайту попытаться убедить Эла отказаться от личной встречи с новым убийцей, необходимо было срочно менять тему разговора на более безопасную. Но он все же сделал последнюю попытку. - Я вижу нерациональность в твоих действиях, Рюдзаки, - как можно более спокойно сказал Лайт, пряча глаза, - Если ты знаешь, что он убийца и, если ты знаешь, что он хочет убить тебя – зачем рисковать? Почему просто не передать его в руки полиции? - У меня нет никаких доказательств. К тому же, я тоже хочу встретиться с ним, - равнодушно пожал плечами Рюдзаки и встал, всем своим видом показывая, что он не собирается продолжать объяснения, - Он мне интересен. Пойдем? За нами, наверное, уже приехали. - Интересен? Тебе интересен преступник?! – Лайт не обратил внимания на его последнюю фразу. Он не верил своим ушам. - Что тебя удивляет, Лайт-кун? Ты не знал, что я занимаюсь только теми делами, которые мне интересны? – холодно спросил Рюдзаки и Кира услышал отчетливо зазвучавший в его голосе металл, - Этот разговор кажется мне бессмысленным. Давай закончим его. - Но…Рюдзаки…, - Лайт почувствовал, что он снова наткнулся на невидимый барьер, возведенный между ними детективом. Более того, он как будто снова увидел разрастающуюся пропасть, всегда разделявшую их. Он нарушил границу. Позволил себе попытаться оспорить принятое Элом решение. И в ответ Рюдзаки мгновенно увеличил дистанцию между ними, отодвигая от себя холодом равнодушных фраз. Он не оставлял ему выбора, кроме как беспрекословно подчиняться и молча поддерживать в любом действии. Только так Лайт имел шанс хотя бы просто быть рядом. - Пойдем одеваться, Лайт-кун, - не дожидаясь его ответа, Эл вышел из кухни, засунув руки в карманы, не глядя на замершего Лайта и чуть не задев его плечом. Оставалось только смириться, привычно спрятав бурю эмоций за маской безразличия, чтобы не рисковать потерять хотя бы те позиции душевной близости, что он уже с таким трудом отвоевал. Но Кира не мог отступить. Лайт выключил воду, поставил чашки в сушилку и прошел вслед за Рюдзаки, с твердым намерением продолжить их разговор. Он прекрасно понимал, что рискует, но еще он был уверен, что, уступив, смирившись один раз, он будет обречен уступать постоянно. Эл, ссутулившись, стоял посреди узкого пространства маленькой прихожей. Всем своим видом он демонстрировал, что уже полностью собрался и теперь терпеливо ожидает отстающего друга. Свой огромный теплый шарф Рюдзаки небрежно накинул на шею, перебросив один конец через плечо на спину, и в руке держал, крепко прижимая к себе, свой верный ноутбук. Концы его длинного шарфа свисали почти до пола, но детектив, видимо, не видел в этом ничего необычного. - Пожалуйста, поторопись, Лайт-кун, - вежливо попросил он, пристально следя за Лайтом изучающим взглядом сквозь свисающие на лицо черные пряди волос. - Ты уже оделся? – с трудом сдерживая непонятно откуда взявшееся и такое неуместное сейчас желание улыбнуться, Лайт прошел мимо него и снял с вешалки теплую куртку, мгновенно позабыв о своем решении продолжить спор. - Как видишь, - спокойно ответил Рюдзаки, продолжая следить за ним взглядом. - На улице ноябрь, - напомнил ему Лайт, стараясь не замечать холодности в голосе лохматого гения, - Ты не признаешь верхней одежды? - Я не хожу по улице, - равнодушно покачал головой Эл, - а в доме и в машине не холодно. И у меня очень теплый шарф. - Да, я вижу, - Лайт не удержался и все-таки широко улыбнулся, надевая куртку, - Скажи, это Ватари одевал его на тебя, когда ты ехал сюда? - Да, Ватари. Почему ты спросил, Лайт-кун? - наконец-то, Кира сумел пробиться сквозь толстую толщу льда. Холод исчез из голоса Рюдзаки, и он снова взглянул на Лайта с любопытством. - Потому что ты, судя по всему, не умеешь завязывать шарф, - фыркнул Лайт. Ему хотелось растянуть на как можно дольше этот пустой, ничего не значащий разговор. Так приятно было стоять рядом, в тесной прихожей, и позволять себе чуть-чуть подтрунивать над Рюдзаки. Не обращать внимания на отчуждение в его глазах, и не думать ни о чем, кроме большого, уютного шарфа, который так идеально подходил к худой сутулой фигуре, бледному осунувшемуся лицу и растрепанным смоляным волосам его не признающего возражений приятеля. И еще Лайту очень хотелось втянуть Эла в глупое, отдающее запахом детства, выяснение способностей завязывать шарф, и отсрочить тот неизбежный момент, когда он снова обдаст Киру холодом равнодушия и заставит вернуться к сложному словесному противостоянию. Рюдзаки замер, изучающе вглядываясь в лицо Лайта черными омутами глаз. Несколько секунд он молчал, как будто просчитывая для себя варианты развития разговора, пытаясь понять, чего добивается лучший студент Японии. Наконец, тонкие, упрямо сжатые губы чуть разомкнулись. И за долю секунды до того, как он начал говорить, Лайт уже понял, что он сейчас скажет. - Ошибаешься, Лайт-кун, - медленно произнес Рюдзаки, опуская голову, пряча лицо в упавшей завесе волос, - Прекрасно умею. Аккуратно приподняв двумя пальцами один конец шарфа, он неловко обернул его вокруг шеи, и при этом искоса, из-под полуопущенных густых ресниц, бросил быстрый взгляд на Лайта. Но тут же вновь прикрыл веки, пряча прожигающую ночь своих глаз за свисающими на лицо смоляными прядями. Кира, в который уже раз, не успел распознать, что мелькнуло в бесконечной черноте его расширенных зрачков. - Нет, не так, - Лайт с улыбкой покачал головой, - вся прелесть большого шарфа в том, что в него можно укутаться, а у тебя он просто болтается за спиной. Так ты не получишь тепла. Ты позволишь? Я помогу тебе. Он быстро шагнул к Рюдзаки и, ухватив двумя руками, аккуратно перетянул с его спины концы шарфа вперед. Гениальный детектив чуть запоздало качнулся назад, как будто, не успев среагировать, инстинктивно пытался уйти от прикосновения чужих рук. Но он тут же замер, не отстраняясь и не произнося ни звука, безмолвно давая Лайту свободу действий. Рюдзаки только ссутулился еще сильнее, чем обычно и, к тому же, совсем опустил голову, полностью пряча лицо под длинной челкой, разом став существенно ниже Лайта. Он и сам весь как будто стал меньше, и вся его сжавшаяся фигура, безвольно опущенные плечи, остро выступающие ключицы, нелепо торчащие взлохмаченные пряди – все просто кричало о беззащитной слабости и безропотном подчинении. Кира запоздало осознал, что его враг вновь мгновенно сменил свою маску. «Игра, это только игра, - судорожно думал Лайт, чувствуя, как стало внезапно жарко, и тело начало покрываться выступающим потом, - просто очередная маска, которую он надел, развлекаясь». Он уже горько жалел, что сам, так неосторожно потеряв бдительность, попал в свою собственную ловушку. Он снова приблизился. Так опасно сократил дистанцию между ними, и теперь ощущал непонятное, растущее с каждой секундой беспокойство. Кира утратил способность мыслить логически, и был не в состоянии сейчас дать определение и подвергнуть строгому анализу свои чувства, бешеным круговоротом завертевшиеся в его голове. Ему хотелось немедленно отодвинуться, уйти из зоны воздействия этой странной силы и, одновременно, его жутко тянуло приблизиться еще больше. Продвинуться еще на шаг дальше в этой новой пугающей игре, правила которой ему были совсем непонятны. Если бы Эл не молчал или хотя бы пошевелился, Лайту стало бы легче. Но Рюдзаки упорно продолжал держать паузу, склонив голову, все так же замерев. И от этой давящей тишины и от его безропотной покорности, с которой он, не двигаясь, позволял наматывать на свою шею шарф, Кире было трудно собрать свои мысли воедино. Пытаясь совладать с растущим беспокойством, он постарался сосредоточиться на простых действиях, которые совершал, оборачивая длинные концы шарфа вокруг шеи Рюдзаки. Но этот большой теплый шарф, такой уютный и мягкий на ощупь, и сжавшаяся, поникшая фигура детектива, неожиданно вызвали в его душе волну щемящей нежности. Глядя сверху вниз на встрепанную черную макушку, Лайт ощутил безумное желание обнять худое тело своего врага, прижать к себе, защитить его, показавшегося вдруг таким уязвимым и слабым, от неясной угрозы, витавшей над ним. Кира остановился, закончив укутывать шею детектива, удерживая двумя руками на груди Рюдзаки пушистые концы шарфа, ставшие совсем короткими. Ощущая, как под его руками мерно поднимается и опускается грудная клетка безжалостного экспериментатора, чувствуя тепло его кожи под тонкой тканью футболки, Лайт пытался представить реакцию Рюдзаки, если он, поддавшись внезапному порыву, действительно обнимет его. На чьей стороне будет тогда перевес в их странной игре? - Это только кажется, что это легко, - вдруг глухо сказал Рюдзаки, и Лайт чуть не подпрыгнул от неожиданности, - Но между «подумать» и «сделать» лежит огромная пропасть, преодолеть которую большинству не под силу. Рюдзаки поднял голову и, пристально, в упор, посмотрел на оторопевшего Лайта. - Одного желания недостаточно, Лайт-кун. - Что? – одними губами прошептал Лайт. Паника, овладевшая им, заполнила голову багровым туманом. Не в силах отвести взгляда от прожигающих черных глаз, он машинально продолжал удерживать края шарфа на груди Рюдзаки обеими руками. - Существует миллион различных способов убить человека, - продолжая говорить все тем же глухим голосом, Рюдзаки плавно выпрямился, распрямляя плечи, медленно начиная подавлять сжавшегося теперь Лайта исходящей внутренней силой, - И миллионы людей ежедневно мысленно желают друг другу смерти. Но лишь единицы рискуют осуществить свои желания. Убить человека совсем не так просто, как кажется, Лайт-кун. А убить того, кто тебе не безразличен - очень непросто. B говорит, что в убийстве самое сложное– это убийство. И я склонен с ним согласиться. Выпрямившись, он снова стал одного роста с Лайтом и их глаза находились теперь на одном уровне. Рюдзаки пристально сверлил взглядом замершего Киру, удерживая в плену совсем черных глаз, не давая возможности вырваться, не давая перевести дыхание. Понимание, что Эл не читал его мысли, как ему в ужасе показалось сначала, а говорит о чем-то своем, не принесло Лайту никакого облегчения. Очень уж близко они стояли друг к другу. Он пытался сосредоточиться на словах, сказанных глухим ровным голосом, но постоянно сбивался на ощущение слишком тонкой ткани футболки под его руками, судорожно вцепившимися в шарф. Лайт улавливал каждое движение рельефно проступающих мышц на груди Рюдзаки. И его руки чувствовали жар, исходящий от худого, поджарого тела. И ему казалось, что именно этот жар сводит его с ума. - Если бы ты был Кирой, Лайт-кун, - Рюдзаки склонил на бок голову, с интересом разглядывая Лайта, пытающегося удержать бегающий взгляд и продолжать смотреть детективу в глаза, - Ты мог бы попытаться убить меня прямо сейчас, даже не прибегая к силе тетради. Это так просто – всего лишь затянуть потуже шарф на моей шее. Возможно, я бы даже не стал сопротивляться. - Что… Что ты несешь, Рюдзаки?! – с трудом выдавил из себя Лайт, чувствуя, как сами собой распахиваются глаза в изумлении. - Но ты бы не смог этого сделать, - Рюдзаки плавно повернул голову на другой бок, как будто рассматривал Лайта со всех сторон, - потому что, чтобы убить осознанно того, кого знаешь и не остановиться в последний момент, нужно очень сильно этого захотеть и приложить немало усилий. Убийство должно стать единственной целью, затмевающей разум. Это совсем не то же самое, что вписать незнакомое имя в тетрадь. - Рюдзаки! – не выдерживая больше этой странной пытки пристальным взглядом и глухим, дурманящим голосом, этими жуткими, пугающими рассуждениями, Лайт, почти не осознавая, что делает, быстро провел ладонью по волосам Рюдзаки, поднимая их вверх от его лица, и судорожно сжал густые пряди в кулаке, - Хватит! Я не понимаю, о чем ты говоришь! Видимо, он причинил боль, потому что Эл прикрыл на секунду веки, а оставшаяся лежать на груди детектива рука Лайта, со все еще зажатым кончиком шарфа в кулаке, ощутила, как сильно приподнялась грудная клетка его врага от неслышного глубокого вдоха. - Я всего лишь пытаюсь объяснить тебе, - черные ресницы взметнулись вверх и Рюдзаки вновь испытующе всмотрелся в лицо Ягами, больше не обращая внимания на ладонь, сжимающую его волосы, - что между желанием B убить меня и его действительными возможностями лежит огромная пропасть. Именно поэтому я сказал, что тебе не о чем волноваться. Но ты продолжаешь не верить. Я не люблю, когда мне не верят. Лайт разжал кулак и, пропуская освободившиеся шелковистые пряди волос сквозь пальцы, медленно провел рукой по его голове вниз, к шее. Эмоции бурлили в Кире безудержным ураганом, не давая возможности вновь обрести над ними контроль и скрыться под маской безразличия или вежливой заинтересованности. Не в силах совладать со своим порывом, Лайт схватился двумя руками за края шарфа и дернул их на себя, с силой притягивая к себе Рюдзаки, продолжающего за ним наблюдать с исследовательским интересом. - Я не дам тебя убить ни Кире, ни этому твоему драгоценному B! – яростно прошипел Кира, наклоняясь почти к самому лицу детектива. Прожигая друг друга взглядами, они едва не соприкасались носами, - Слышишь, Рюдзаки? Я верю тебе, и всегда буду верить, но я никому не позволю тебя убивать! - Если ты веришь мне, - вкрадчиво ответил Эл, наклоняясь к Лайту еще ближе, хотя ближе, казалось бы, уже невозможно, - Тогда прекрати со мной спорить. Он внезапно резко отстранился, оставляя Лайту опустошающее ощущение проигранной партии. Двумя раскрытыми ладонями он неожиданно сильно ударил по кулакам Киры, сжимающим шарф, заставляя их безвольно разжаться. - Пожалуйста, не растягивай его, - голос вновь был наполнен безразличием, - я им очень дорожу. - Рюдзаки…, - Лайт даже не знал, что он хотел сказать. Он чувствовал себя так, как будто за эти пять минут в маленькой прихожей его пропустили сквозь мясорубку. Он был измотан, выжат, напуган собственными эмоциями и действиями, разбит ощущением того, что ему не остается никакого другого выхода, кроме как сдаться и уступить. И Кира не мог отделаться от подступающего понимания, что речь сейчас шла не о разговоре о B, в котором он позволил себе попытаться оспорить принятое детективом решение. Нет, запутав в словах, задурманив голову пугающими фразами и намеками, Эл очерчивал границы их дальнейшего сосуществования. - Прости, Лайт-кун, нам с тобой постоянно не хватает времени договорить, - мягко, как будто успокаивающе проговорил Рюдзаки, - Но нам действительно уже пора идти. Неудобно заставлять всех так долго ждать. - Да… Да, конечно, - Лайт, ощущая некоторую заторможенность, свойственную последствиям высочайшей нервной нагрузки, безропотно взял с низкой тумбочки ключи и повернулся, чтобы открыть входную дверь. Повернувшись спиной, он не мог видеть, как на тонких губах детектива, задумчиво смотрящего ему в спину, на долю секунды появилась легкая грустная улыбка. Появилась, и тут же исчезла, как будто ее и не было. *** Черный лимузин Ватари стоял у самого подъезда, полностью перекрывая узкую улочку, на которой располагался дом Мисы. Облокотившись на капот, Мэтт, в надвинутых на глазах желтых мотоциклетных очках, задумчиво выпускал изо рта клубы дыма, зажав сигарету в зубах и спрятав в карманы руки в длинных жестких перчатках. Рядом с ним, прижавшись к нему плечом, полулежа на капоте, развалился Мелло, в своем длинном черном пальто, расстегнутом, приоткрывающем обтянутую черной кожей грудь и свисающий с шеи массивный серебряный крест. Судя по всему, они ждали уже довольно давно, но их расслабленные позы и абсолютно невозмутимые лица выражали полную безмятежность. Казалось, что оба парня вполне довольны своим вынужденным ожиданием, обществом друг друга, да и вообще всем, что их сейчас окружало. Впрочем, они, казалось, и не замечали ничего вокруг себя. Мелло и Мэтт что-то негромко обсуждали, полностью сосредоточившись друг на друге, лишь изредка быстрыми взглядами сканируя окружающее пространство. Глядя на их фигуры, ярким пятном выделяющиеся посреди невзрачной унылой улицы, Лайт невольно задался мыслью – а нашелся ли за время их ожидания хотя бы один смельчак, попытавшийся потребовать освободить проезд? И тут же ответил себе с полной уверенностью, что – вряд ли. Сейчас они ничем не напоминали тех примерных студентов, какими предстали перед Ханной в больнице. От них снова исходили волны безграничной уверенности в себе и только очень невнимательный глупец не почувствовал бы скрытой угрозы и попытался бы вступить в перепалку, встретившись взглядом с чуть прищуренными, бирюзовыми глазами Мелло. Они оба, одновременно, заметили выходивших из подъезда Лайта и Эла и на их лицах тут же засветились улыбки. Почему-то это было приятно, и захотелось улыбнуться в ответ, хотя Лайт отчетливо понимал, что улыбки, осветившие лица этих американских гангстеров, не имели к нему никакого отношения, а предназначались исключительно ссутуленной лохматой фигуре, вышедшей вместе с ним. Лицо Киры приняло холодное, надменное выражение. - Рюдзаки! – оттолкнувшись ладонями от капота, Мелло вскочил на ноги и, быстро оглянувшись, толкнул локтем приятеля, кивнув на сигарету, но тут же снова повернулся с сияющим видом к Элу, - Доброе утро, Рюдзаки! - Привет! – подхватил Мэтт, тоже выпрямляясь и улыбаясь во весь рот, незаметно, за спиной Мелло, бросая недокуренный окурок на землю. Мелло в два прыжка оказался перед Лайтом и Элом. Ясный открытый взгляд бирюзовых глаз на секунду погас, пройдясь острым ледяным лезвием по лицу Киры. - Доброе утро, Ягами Лайт, - холодно процедил блондин, но тут же перевел глаза на Рюдзаки, и лицо его снова озарила улыбка, - Куда прикажете отвезти? Одним движением он распахнул перед ними заднюю дверцу машины и замер в полушутливом поклоне. - Привет, - буркнул Лайт, обращаясь сразу к обоим друзьям, прекрасно понимая, что их совсем не интересует его приветствие. Как и не интересует его присутствие здесь. Более того, они, вероятно, были бы рады, если бы его вообще не было рядом с их обожаемым Рюдзаки. Но и Кира бы предпочел, чтобы этих двоих не существовало. - Доброе утро, Мелло, Мэтт, - Рюдзаки, наконец-то, соизволил подать и свой голос. Он стоял чуть сзади Лайта, засунув руки в карманы и сжимая под мышкой ноутбук, - садись, Лайт-кун. Мелло, мы едем в штаб. Лайт нырнул в открытую дверцу и, не успел он еще удивиться, что полупрозрачная звуконепроницаемая перегородка между задним сидением и водителем поднята, как Рюдзаки сел рядом, вплотную придвинувшись к нему. - Ты был прав, Лайт-кун. На улице действительно холодно, - буднично сказал Эл и, не давая Лайту опомниться, быстро раскрыл ноутбук и положил его к нему на колени, удерживая обеими руками, - Я бы хотел, чтобы ты кое-что прочитал, пока мы едем, Лайт-кун. У нас как раз хватит времени. Лайт почувствовал еле уловимый ванильный запах, исходящий от прижавшегося вплотную Рюдзаки и ощутил легкую дрожь, пробежавшую по уперевшемуся в него острому плечу. Пытка излишней близостью продолжалась. Кира мысленно застонал, сжимая зубы, с трудом подавляя растущее желание обнять за плечи худое дрожащее тело и прижать к себе, стараясь согреть. Он изо всех сил пытался удержаться и не совершить какой-нибудь глупости, о которой потом придется бесконечно жалеть. Мелло захлопнул дверцу машины, и они с Мэттом, перекинувшись на улице парой фраз, тоже сели в машину. Лайт, заметив пульт управления, нажал на кнопку связи с водителем: - Мэтт, ты не мог бы, пожалуйста, включить сильнее печку? Рюдзаки мерзнет, - Лайт рассчитывал, что Мэтт в ответ опустит перегородку. Но рыжеволосый гангстер воспользовался для ответа громкой связью: - О'кей, без проблем, - жизнерадостно ответил он, и Лайт почувствовал, как в салон начал поступать теплый воздух. - Спасибо, Лайт-кун, - Рюдзаки, подняв голову, пристально посмотрел ему в лицо, - не стоило. Посмотри, пожалуйста, сюда. Это краткий анализ дела L.A.B.B. Его также называли «Дело лос-анджелесского убийцы ББ» или «Убийства Вара Нингё». .. Впрочем, это не важно. Это дело B. Я хочу, чтобы ты понимал, с чем мы имеем дело. - Ты вел это дело? – быстро спросил Лайт, пытаясь сосредоточиться на строчках на экране ноутбука и не обращать внимания на, практически в упор рассматривающего его, Рюдзаки. - Да, я его раскрыл, - Рюдзаки наконец-то оторвал взгляд от его лица и рассеянно отвернулся к окну, - Можно считать, это было нашим противостоянием, в котором я одержал победу. Лайт не уловил его движения, но почувствовал, что тело его врага отодвинулось. Острое плечо больше не прижималось к нему, а бок обдало неожиданной прохладой получившего доступ воздуха. Между ними вновь было расстояние и почему-то, вместо того, чтобы испытать облегчение, Лайт почувствовал разочарование и желание вновь придвинуться ближе. Ему показалось, что он услышал легкую грусть в последней фразе Рюдзаки и Кира аккуратно коснулся его плеча, привлекая внимание. - Рюдзаки… Ты как-то странно сказал это, - Лайт попытался сформулировать свою мысль, - Тебе не доставила радости твоя победа? - Радости? – Рюдзаки обернулся к нему и, в его темных глазах, теперь уже отчетливо, промелькнула какая-то мучительная тоска, - Разумеется, доставила. Каждый любит побеждать, а не проигрывать. Пожалуйста, не отвлекайся, Лайт-кун. Прочти это. У нас мало времени. И Эл, отодвинувшись еще больше, окончательно отвернулся к окну. Было очевидно, что чаша весов его интереса снова, в который уже раз, качнулась в противоположную от Лайта сторону. Кире ничего не оставалось, как полностью погрузиться в чтение, чтобы понять, что же так манит Рюдзаки в таинственном убийце из его позабытого прошлого.