Исполнитель желаний

«Ты? Или я действительно начинаю страдать паранойей?» - передвинув шашку на доске, мучительно размышлял Лайт, исподтишка наблюдая за Бейондом Бездеем, находящимся по другую сторону шахматной доски. Время тянулось невыносимо медленно. Тяжелое и напряженное ожидание, невозможность что-либо еще предпринять, неопределенность – все это по-прежнему давило, пронизывая все пространство штаба. Они все слишком хорошо помнили, чем закончилась в прошлый раз попытка проникнуть в секреты Богов Смерти. И сейчас то, что им больше ничего не оставалось, кроме как ждать послезавтрашний день, заставляло всех снова и снова прокручивать в голове весь пройденный долгий путь, пытаясь найти ошибки или несостыковки, в который раз убеждаясь, что, судя по всему, Х-Кира повержен. Но почему-то ощущение, что это не так, что еще ничего не закончилось, буквально витало в каждой молекуле воздуха. И еще больше увеличивал это ощущение незавершенности их лидер, снова погрузившийся в свою депрессивную меланхолию сразу же, как только они с Лайтом спустились в штаб. Словно разом отгородившись от всех невидимым непроницаемым куполом, Рюдзаки привычно забрался с ногами в свое кресло и вот уже пару часов рассеянно поглощал приносимые Ватари сладости с таким отрешенным видом, словно даже не чувствовал их вкуса. На все попытки втянуть его в разговор – Лайта ли, Мелло, Бездея или Мацуды – он отвечал коротко и односложно, явно демонстрируя нежелание что-либо обсуждать или делать какие-либо еще промежуточные выводы, кроме тех, что озвучил еще вчера. И его, в конце концов, оставили в покое, прекратив пытаться растормошить и вернуть к прежнему энтузиазму. Еще одной веской причиной общего подавленного состояния, без сомнения, по-прежнему было то, что зерна, брошенные вчера Бейондом, все больше распускали свои ростки. Это чувствовалось и в появлении некоторой холодности между бывшими полицейскими и агентами ФБР, и в том, как настороженно бросали и те и другие подозрительные взгляды украдкой на Мелло и Мэтта, и как неприязненно поглядывала старая команда расследования на невозмутимого Ниа. Мысль о том, что любой из них – каждый – мог быть не тем, за кого себя выдавал, мог стремиться сыграть против L, со вчерашнего вечера никуда не ушла, напротив, начав разрастаться в головах борцов с Кирой, ранее абсолютно доверявших друг другу. Бездей выверено ударил по самому уязвимому месту – они все действительно почти ничего не знали друг о друге, кроме той скупой информации, что дал им Рюдзаки, да изначального факта, что все они здесь собрались, чтобы противостоять Кире. Но этот факт не выдерживал никакой критики – и Бездей наглядно это всем доказал. И это уже невозможно было забыть и вернуться к прежнему единому порыву доверия и самоотдачи, с каким они все здесь работали раньше. Появившаяся вместо активного действия и напряженного поиска пустота не оставляла ничего другого, кроме как переключиться на новые подозрения, так кстати брошенные Бейондом. Но появилось и кое-что новое. От Лайта не укрылось, что Мэтт, Мелло и Ниа за тот краткий промежуток времени, что он их не видел, еще больше сблизились. Как будто воюющие стороны не только прекратили взаимный огонь и отвели орудия в стороны, но уже и сели за стол переговоров. Они вернулись позже него с Рюдзаки, втроем; постоянно обменивались многозначительными озабоченными взглядами, и были чем-то неуловимо похожи, как бывают похожи люди, занятые одним общим делом. Определенно, вчерашнее ранение Мелло пошло на пользу их отношениям, еще больше сгладив острые углы их противостояния. Лайт внимательно следил за Бездеем, чтобы понять, как реагировать на подобное их сближение. В некотором смысле маньяк был теперь для него своеобразным маяком – гораздо лучше зная странных друзей Рюдзаки, он, без сомнения, мог послужить для Киры сигналом, если бы проявил беспокойство, или же, наоборот, одобрение этого их перемирия. Зная, что Бездей играет против Рюдзаки, Лайт мог сделать выводы для себя – благоприятен ли для его ненавистного друга зарождающийся альянс, или нет. Но, к его разочарованию, Бейонд равнодушно скользил взглядом по троице бывших непримиримых врагов, абсолютно никак не реагируя на их явное сближение. Они ему были не интересны. Его интересовал только тот, кто рассеянно крутился в кресле в стороне от всех, в данный момент лениво облизывая тающее мороженое. Только L. Взгляд Бездея постоянно проскальзывал над плечом Лайта к Рюдзаки, ловя каждое его ленивое движение или незначительную смену позы. И в глазах цвета спелой вишни легко можно было прочесть молчаливое обожание. Даже игра, в которую они играли, не могла полностью поглотить копию детектива – он явно сознательно сразу же уселся так, чтобы иметь возможность по-прежнему наблюдать за Рюдзаки. Но, тем не менее, мало-помалу его внимание все-таки начало переключаться на Киру. И Кира не мог не признаться себе, что его это радует. - Мне кажется, ты не улавливаешь смысла игры, - мурлыкнул Бейонд, глядя на Лайта из-под полуопущенных век. - Я все понял. Выигрывает тот, кто проигрывает, - Лайт пожал плечами. – Довольно странная игра. - Да. И она гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, - Бездей склонил набок голову, внимательно разглядывая Лайта. – А ты все время отвлекаешься… Лайт. Неужели тебе совсем не хочется выиграть? - Я не отвлекаюсь, - Лайт нетерпеливо кивнул на доску. – Мне было нужно время, чтоб вникнуть в игру. Ходи. В этот раз я не проиграю. Бездей насмешливо хихикнул и сделал ход своей шашкой. Это была странная игра – поддавки. Лайт никогда раньше в подобное не играл, но сама идея ему очень понравилась. Весь смысл - ложь, перевернутая реальность, введение противника в заблуждение. Поддаться, добиваясь победы. Делать обманчиво опрометчивые ходы, заманивая партнера в ловушку. Бездей был абсолютно прав – эта игра была гораздо сложнее, чем казалась на первый взгляд. И она странным образом перекликалась с последним годом жизни Ягами Лайта. Лайт предложил Бездею сыграть в шахматы или в шашки с целью иметь возможность понаблюдать за ним вблизи, мучительно пытаясь понять – ошибся он в своих подозрениях или же нет. И еще чтобы оторвать его от пристального пожирания Рюдзаки глазами – потому что это все сложнее становилось выносить хладнокровно. Небрежно объяснив свое предложение желанием скоротать время, он даже не ожидал, что Бейонд так легко согласится покинуть свой пост наблюдения за Рюдзаки на диванчике. Маньяк лишь еще раз с сожалением взглянул на свой впавший в депрессию оригинал, но, видимо, поняв, что ему в данный момент не светит рядом с ним никаких развлечений, с готовностью согласился. Они сыграли одну долгую тягучую партию в шахматы и, к разочарованию обоих, закончили ее патом, а потом Бездей внезапно спросил, умеет ли Лайт играть в поддавки. И, услышав отрицательный ответ, вдруг преисполнился ярым энтузиазмом его научить. И Лайт неожиданно очень проникся этой странной игрой с перевернутой логикой. Они сыграли несколько партий для разминки, чтобы он мог понять смысл игры, а вот теперь играли всерьез. - Рюдзаки, - звонкий голос Ниа, повернувшегося от монитора, привлек внимание всех в штабе. – Я закончил проверку снимков страниц Тетради. Без сомнения, в ней писали минимум четыре разных человека. «Разумеется. Потому что он просто выдрал исписанные страницы Тетради и, добавив к ним несколько чистых листов, сделал копию обложки и создал фальшивку, - мрачно подумал Лайт. В своих размышлениях он уже понял, как виртуозно самозванец смог создать действующую копию Тетради, оставив оригинал у себя. Более того, теперь он знал, почему Мелло и Мэтт не увидели Шинигами. Скорее всего, они вместе прикоснулись к Тетради перед ее сожжением, стянув перчатки – но прикоснулись к обложке. Именно этим объяснялось то, что они не увидели Бога Смерти, а вовсе не медлительностью Рюка. - Это был ты, Бездей? Или все же не ты?» Он искоса взглянул на маньяка, жадно пожирающего глазами подростка, но не смог найти на его ухмыляющемся лице ни единой подсказки. - Это… Это ведь подтверждает наши предположения, что вторая Тетрадь передавалась из рук в руки, чтобы сбить нас с толку, и последним, кто держал ее в руках, был Миками Тэру, - тут же вскочил со своего места Мацуда. - Да, - поддержал его Джованни, развернувшись ко всем на кресле. – Определенно, он и был последним Кирой – Х-Кирой. А все остальные, видимо, умирали, лишившись Тетради или не сумев выполнить правило тринадцати дней. Ведь умер же Хигути, как только вы захватили его Тетрадь. - Рюдзаки! – звонко позвала Лиднер, повернувшись так резко, что ее светлые длинные волосы взметнулись красивой волной. – Значит, все-таки, все закончилось? Киры больше нет? Лениво оттолкнувшись рукой от стола, Рюдзаки крутанулся на кресле вокруг своей оси, и склонившись через подлокотник, добился его медленного поворота лицом ко всем. - Я ведь уже сказал, что мы в тупике, - сосредоточенно заглядывая в вафельный рожок из-под мороженого, рассеянно откликнулся он. – Если правило тринадцати дней действует, все эти люди мертвы, и нам нет смысла тратить усилия на попытки выяснить, кем они были. Тогда наша Тетрадь в сейфе – последняя в человеческом мире. И все закончилось. Останется лишь найти способ ее уничтожить или же спрятать так, чтоб никто никогда не смог ей больше воспользоваться. Но если правило не сработает… Тогда Кира мог лишь затаиться, подставив нам Миками Тэру. И он должен быть вычислен и передан для заслуженного наказания. Но сейчас бесполезно что-либо предполагать. Нам надо дождаться результатов эксперимента. - Но, возможно, мы что-нибудь упустили! – вскинулся Мелло. – Ниа правильно делает, что все проверяет еще раз. - Мы упустили подозреваемого, способного дать показания, - тут же нанес колкий выпад Бейонд, поднимая голову от игровой доски и растягивая губы в хищной улыбке. – Это единственное, что мы упустили за все это время, Мелло. По вашей вине. Мелло дернулся, поворачиваясь к Бездею и яростно сжимая кулаки. - Не обращай внимания, Мелло, - не отрывая взгляда от монитора, негромко проговорил Ниа. Лайт с трудом уловил его еле слышимый голос своим отточенным слухом. - Ты сам отвлекаешься, Бейонд, - он подставил под удар свою шашку, невозмутимо улыбнувшись Бейонду, переключая его внимание от происходящего в штабе. Сейчас там не было ничего интересного – Кира полностью поддерживал в этом Рюдзаки. Они уперлись в тупик и могли лишь ходить по кругу, бесцельно изображая деятельность. А вот Бездей… Бездей был интересен. - Для новичка ты слишком самоуверен, - Бейонд снял его шашку, сразу же подставив две свои. – Боюсь, именно это тебя и погубит… Лайт. - Посмотрим, - Лайт снял его фишки и, стрельнув взглядом по сторонам, чуть наклонился вперед над доской и тихо спросил: - Бейонд, я хотел спросить тебя. Скажи… Мелло, он… киллер? Мне стоит волноваться за безопасность Рюдзаки? Рука Бейонда замерла над доской. Глаза цвета спелой вишни впились в лицо Лайту, а подвижное лицо застыло на мгновение. Но в следующую же секунду Бездей дернул головой вбок, громко хрустнув шеей, и вкрадчиво задал ответный вопрос: - А ты как думаешь? Лайт молча сделал ход, всем своим видом показывая, что хочет получить ответ, а не играть в словесные игры. Некоторое время они пристальное смотрели друг другу в глаза, словно меряясь силами. - Предположим, что да, - Бейонд опустил взгляд и сдвинул свою шашку. Вскинул голову и, подавшись к Лайту, закусил кончик указательного пальца, с любопытством разглядывая его непроницаемое лицо. – И что из того? Это чем-то повлияет на что-то? Как-то изменит то, что ты собирался делать? Сейчас он до мурашек по спине походил на Рюдзаки. Если бы не красноватый цвет тоненькой радужки вокруг расширенных черных зрачков и не приподнятые уголки губ – их можно было бы даже спутать. Хотя нет. Бездей тоже обладал нездоровой бледностью, но до фарфоровой бледной кожи Рюдзаки ему было далеко. Да и его глаза, в отличие от глаз детектива, не окантовывала темная до черноты синева усталости. - Разумеется, - Лайт пожал плечами. – Конечно, я должен буду принимать это в расчет. «Ты? – мрачно подумал он, замечая взгляд своего оппонента, скользнувший в очередной раз вверх на мгновение. – Черт, или ты просто безумный маньяк и не можешь надолго сосредоточить свой взгляд? Но ведь на него ты можешь смотреть неотрывно!» Машинально они продолжали игру. Лайт проигрывал – черных фишек Бейонда осталось на поле всего-то четыре, тогда как белые фишки Лайта потеряли в своих рядах только троих. - Конечно, - с готовностью подхватил Бейонд. – Он ведь твой лучший друг… Ты же не позволишь никому его убить, правда, Лайт? Ну, разве что Кире – ведь ему ты не сможешь противостоять. И его губы вновь начали растягиваться в многозначительную улыбку, а глаза цвета вишни так и светились насмешливой многозначительностью. Он знал. Он видел. «Ты!»- красным светом высветилась в голове у Лайта уверенность, стирая сомнения. Опустив взгляд на доску, он передвинул шашку в давно продуманную позицию. - Твой ход, Бейонд, - позволив себе снисходительно улыбнуться, он победоносно выпрямился. - Что?! – потерянно выдохнул Бездей, переводя взгляд на доску. Надо отдать ему должное, он мгновенно просчитал игру на несколько ходов вперед и сразу же осознал, в какую ловушку попал, недооценив противника. Но он уже ничего не мог сделать. – Но это… Когда ты это сделал? Лайт не стал отвечать, самодовольно улыбаясь кончиками губ. И в три хода вынудил Бездея снять почти все белые шашки с доски, оставшись при двух черных. У Бейонда просто не было возможности выкрутиться. Это была забавная игра, в которой хорошо продуманной тактикой можно было в один ход разом кардинально изменить расстановку сил. - Прости, - хмыкнул Кира, наслаждаясь застывшим в безумной ярости лицом оппонента. – Я ведь предупреждал, что намерен выиграть в этот раз. Бейонд поднял на него тяжелый ненавидящий взгляд и медленно растянул губы в жуткой улыбке. На мгновение Лайт снова увидел истинное лицо того монстра, что прятался под маской перевернутого отражения детектива. - Игра еще не окончена, Лайт, - в приглушенном до шепота голосе Бездея отчетливо слышалась угроза. – Я же говорил, что ты слишком самонадеян. Иногда надо прислушиваться, к тому, что… Но в эту секунду его взгляд скользнул за плечо Лайту, из глаз цвета вишни разом исчезла злоба и ненависть, сменившись привычным уже ликованием, а застывшее на мгновение лицо вновь ожило, возвращаясь к своей вечной подвижности. - Начинается самое интересное, - азартно хихикнул он, передвигая свою шашку. – Ходи. Лайт сделал ход и дернулся, чтоб оглянуться и посмотреть, что было причиной такой резкой смены его настроения, но в этом уже не было необходимости - в поле зрения сбоку появился Рюдзаки. Очевидно, что Бездей, который сидел к детективу лицом, в отличие от Лайта, увидел, что тот покинул свое кресло и направляется к ним – это и было причиной вспыхнувшего восторга в его глазах вместо ярости. И торопливо натянутой маски безобидного клоуна, прячущей под собой истинную ненавидящую сущность затаившегося паука. Лайт внутренне передернулся от омерзения, и вопросительно вскинул голову к остановившемуся рядом с ним детективу. В голове некстати вспыхнула мрачная ревнивая мысль – интересно, а ради кого из них двоих покинул свое кресло его ненавистный лохматый враг? Ссутулившись, засунув одну руку в карман, Рюдзаки бесстрастно разглядывал их доску, держа двумя пальцами второй руки палочку леденца, задумчиво прокручивая его во рту. И Бейонд и Лайт молчали, ожидающе глядя на него снизу вверх. Наконец детектив с чмоканьем вытянул леденец изо рта и указал им на доску: - Вы играете в поддавки? – и тут же, не дожидаясь ответа, меланхолично заметил. – Ты должен снять шашку Бейонда, Лайт-кун. Лайт, не веря, стремительно перевел взгляд на доску. Похоже, он действительно был слишком самонадеян и даже не понял, как так получилось, что Бездей подставился. Он был уверен, что выиграет, но теперь, после хода Лайта, у Бейонда осталась всего одна шашка, а у Лайта – две, причем одна из них только что вынужденно обратилась в дамку. Рано, слишком рано он начал праздновать свою победу, и прозевал опасность. Теперь же он видел, что шансов выиграть практически не остается. Да какое там – их просто не было. - Ты помнишь эту игру? – Бездей весь так и светился, подаваясь вперед, к Рюдзаки. – Мы раньше в нее все время с тобой играли. Честно говоря, мне даже странно, что ты не рассказал про нее своему новому другу. - Ходи, - мрачно буркнул Лайт, не поднимая глаз от доски. - Я предлагаю тебе сдаться, Лайт, – мурлыкнул Бейонд, лишь мельком взглянув на него и снова переводя взгляд на Рюдзаки, как будто разговаривал с ним. – Когда-то же надо научиться сдаваться. Глупо пытаться бороться, когда уже видно, что шансов не остается. Лайт открыл было рот, но в этот момент Рюдзаки, вытянув вторую руку из кармана, деликатно прикоснулся к его плечу двумя пальцами, словно ударяя электрошокером: - Ты позволишь мне доиграть за тебя, Лайт-кун? – и, не дожидаясь его согласия, кивнул приоткрывшему рот Бездею. – Твой ход, Бейонд. Бездей захлопнул ошарашено приоткрытый рот и, нахмурившись, окинул доску быстрым настороженным взглядом, проверяя, не ошибся ли он в своем выигрышном положении. И только потом вновь вскинул глаза, растягивая губы в довольной улыбке: - У этой партии исход очевиден, Рюдзаки. И, почти не глядя, двинул свою последнюю шашку вперед. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза, кажется, совсем забыв про Лайта, как будто его здесь больше не существовало. А дальше произошло нечто невероятное. Невозмутимо посасывая леденец, и небрежно передвигая шашки, прикасаясь к ним только кончиком указательного пальца, Рюдзаки в несколько ходов подставил под удар последней черной фишки сначала дамку, а потом и вторую белую шашку. Его лицо оставалось при этом абсолютно бесстрастным – ни тени заинтересованности, азарта или сосредоточенных размышлений. - Вот, - дождавшись фатального хода Бейонда, Рюдзаки вытянул двумя пальцами за палочку леденец изо рта и снова указал им на доску. – Здесь была вероятность победы белыми не более пяти процентов, но попробовать стоило. Бездей, застыв и склонив голову, сокрушенно смотрел на доску, пряча лицо за свисающими темными прядями волос. Но Лайт видел, как побелели костяшки пальцев его руки, вцепившейся в край столешницы. Маньяк явно изо всех сил пытался совладать с бурлящей внутри него яростью. На всякий случай, Лайт отодвинул стул и встал – кто его знает, чего ждать от Бездея, ведь не зря же Мелло всегда находится настороже и старается быть рядом в минуты его нервной активности. А Рюдзаки слишком беспечен, чтоб ждать неожиданной атаки, и гарантированно даже не успеет отреагировать, если она возникнет. - Впечатляет, - насмешливо хмыкнул Лайт, искоса взглянув на детектива. – Но сам бы я проиграл. Зря ты вмешался, Рюдзаки. Это была честная победа Бейонда. Словно пересиливая себя, Бездей медленно поднял голову. Тонкие побледневшие губы чуть растянулись в странной, непривычной полуулыбке, ничем не напоминающей ни восторженную гримасу, ни пугающий оскал. Тяжелый взгляд глаз цвета спелой вишни с огромным, максимально расширенным зрачком, небрежно скользнул по Лайту, не замечая, и тут же впился в лицо Рюдзаки. - Я не видел здесь пяти процентов, - с нажимом проговорил Бейонд, и его пальцы на краю стола еще сильнее сжались, как будто пытались раскрошить в пыль толстый слой дерева. – Я видел не больше двух. - Так и было, - равнодушно кивнул Рюдзаки и засунул свободную руку в карман, словно не замечая застывшего лица своей вечно кривляющейся копии и его странной тонкой полуулыбки. – Но ты слишком много внимания уделяешь красоте процесса, забывая о прямом пути к главной цели – отсюда еще три процента. Ты говоришь, мы играли в эту игру с тобой раньше? Вероятно, ты часто выигрывал и поэтому не принял мой вызов всерьез. Бейонд резко встал и шагнул к детективу, даже не подумавшему отступить. Подойдя почти вплотную, Бездей чуть заметно склонил голову сначала на одну сторону, потом на другую, пристально вглядываясь в его безмятежные глаза. Он подошел так близко, что они чуть не касались носами. Но Рюдзаки упорно не замечал в его действиях ничего угрожающего – оставаясь по-прежнему расслабленно-невозмутимым, он все так же покручивал двумя пальцами палочку леденца и сильно сутулился, смотря снизу вверх, словно бы был уверен на сто процентов, что Бездей не причинит ему никакого вреда. - Нет, - наконец, многозначительно мурлыкнул Бейонд, и его странная полуулыбка сменилась привычной восторженной ухмылкой во весь рот. – В последний раз я проиграл…Рюдзаки. И теперь жду возможности отыграться. Вот теперь он явно заинтересовал детектива. Вытянув леденец изо рта, Рюдзаки отвел руку с ним в сторону, одновременно неуловимым движением расправляя плечи и выпрямляясь, становясь с Бейондом почти одного роста. Огромные, совсем черные глаза, неотрывно смотрели на свое искривленное отражение. - Ты… - и Рюдзаки чуть качнулся вперед, окончательно вторгаясь в чужое личное пространство. – Ты хочешь сыграть еще раз, Бейонд? «Нет!»- вспыхнуло в голове у Лайта. Эти двое явно уже говорили совсем не о шашках, незримо закрываясь от всех стремительно нарастающими невидимыми стенами отдельной параллельной вселенной. Вселенной, существующей только для них двоих. И Кира не собирался просто стоять и смотреть, как Бездей похищает его врага, заманивая его в свою собственную игру, в которой Кире не было места. Необходимо было срочно погасить этот зарождающийся интерес в темных глазах своего ненавистного друга, уводя его на безопасную дистанцию от охотящегося на него паука, так и ждущего момента, когда беспечную жертву можно будет запутать в липком коконе паутины. И сожрать. Лайт бессильно оглянулся и встретился взглядом с Мелло, неотрывно наблюдающим со своего места за их трио у журнального столика. Им потребовалось всего лишь десятая доля секунды – в бирюзовых глазах немца мгновенно вспыхнуло понимание, и он рывком поднялся из кресла, на котором сидел. - Нет, Рюдзаки! Ищи себе другого противника, если хочешь играть, - недовольно процедил Лайт и, вклинившись между ними, фамильярно обхватил Бездея рукой поперек груди, увлекая от детектива. Получив поддержку в лице Мелло, он уже мог позволить себе рисковать, зная, что кто-то страхует. Это было очень странное чувство – рассчитывать на кого-то, но он не мог позволить себе сейчас думать об этом. – Бейонд уже играет со мной. Некрасиво разрушать чужую игру. Он с трудом удержался, чтобы тут же не отдернуть руку и не отскочить в сторону – прикоснувшись к Бейонду, он почувствовал, как дрожит в крупном нервном ознобе его тело в черной водолазке. И от этого Кире стало по-настоящему не по себе. А еще больше ему стало не по себе оттого, что Бездей его словно и не заметил – навалившись всей грудью на его руку, он продолжал тянуться к Рюдзаки, пожирая того глазами, как будто Лайт был чем-то внешним и неодушевленным. А вот Рюдзаки, зато, был искренне удивлен таким бесцеремонным вмешательством в созданную им изолированную систему сгущающегося напряжения между ним и Бейондом. Чуть качнувшись и дернув головой назад, он недоуменно дважды хлопнул ресницами. Рука, удерживающая леденец за палочку во рту, замерла, прекратив ее задумчиво покручивать, а тонкие губы приоткрылись, явно собираясь что-то сказать. Но в этот момент к Рюдзаки подскочил Мелло и, ухватив за локоть рассеянно поддавшегося экспериментатора, развернул спиной к Бездею. - Рюдзаки! – громко, на весь штаб, азартно сообщил немец, продолжая тянуть его за руку к столу с компьютерами. – Рюдзаки, подойди сюда, я хочу тебе кое-что показать. Кажется, мы нашли доказательство, что Миками Тэру если и не знал Нобуо Данно то, по крайней мере, виделся с ним. - Что? – рассеянно переспросил его детектив и, остановившись, оглянулся через плечо, наградив Лайта еще одним внимательным взглядом огромных распахнутых глаз. И с явной неохотой повернулся к Мелло, глядя на него сверху вниз. – Прости, Мелло… Что… Что ты хочешь? Он явно не услышал последней фразы немца. - Мы нашли связь между Миками Тэру и Нобуо Данно! – Мелло вновь потянул его за собой. – Может быть, они и не были официально знакомы, но виделись точно! И Рюдзаки, наконец-то, полностью переключился на него, разом забывая про Лайта и Бездея. Из вялых расслабленных движений исчезла медлительность, уступив место азарту и интересу. Отстранив немца, он первым стремительно подошел к Ниа и склонился к монитору возле него. Бывшие полицейские и агенты ФБР тоже повскакивали с места, торопясь принять участие в рассмотрении нового факта, живительным воздухом всколыхнувшего унылое болото ожидания. На Лайта и Бездея больше никто не смотрел. Бейонд порывисто вздохнул, глядя вслед детективу, и на подвижном лице его на мгновение отразилось горькое, как-то даже по-детски жалобное, бесконечное разочарование. Тело под рукой Лайта перестало дрожать, Бейонд расслабился и, еще раз вздохнув, перевел на Киру абсолютно непонимающие отрешенные глаза, в которых сейчас не было ни капли восторженного безумия. - Ч-что? – растерянно пробормотал он, словно бы выходя из транса. – Что ты хочешь от меня, Лайт? - Хочу еще поиграть, - обескураживающе улыбнулся Лайт и ненавязчиво попытался развернуть Бездея к кофейному столику. – Давай выпьем кофе и сыграем еще раз? Мне понравилась эта игра в поддавки, и хотелось бы научиться играть так же здорово, как и ты. - А… поддавки, - Бездей небрежно оттолкнул его руку, как будто стряхивал с себя что-то неодушевленное. И, метнув еще один отчаянный взгляд на обступившую Рюдзаки команду расследования, грустно повернулся к кофейному столику. – Можем сыграть еще, если хочешь. Из него словно бы выпустили всю жизненную силу – даже к обсуждениям собравшихся у стола Ниа он прислушивался вяло и неохотно. Определенно, Бездей был сокрушен разочарованием, что их с Рюдзаки так грубо прервали в момент, когда он почти сумел полностью переключить внимание детектива на себя, затмив для него на какое-то мгновение даже Киру. И Лайт, наливая себе кофе и наблюдая за ним краем глаза, не мог мысленно не злорадствовать. Вся команда расследования, между тем, собралась возле монитора компьютера, за которым сидел Мэтт, жадно слушая активно жестикулирующего Мелло. Немец объяснял, что они с Мэттом и Ниа пришли к выводу, что Миками Тэру не смог бы выполнить приказа Бога Смерти и убить Нобуо Данно, если бы никогда в жизни его не видел и не знал, кто это такой. И поэтому они попытались выяснить, где и при каких обстоятельствах могли пересечься два таких разных человека. Поскольку Миками Тэру дал ясно понять, что он знал, что Нобуо Данно был бывшим уборщиком у психолога, которого он посещал, то и начать они решили с офиса доктора. Мэтт взломал базу данных клиники и выяснил, что один из дней посещения пациента, который теперь числился в базе, как Нобуо Данно, а на самом деле являлся Миками Тэру, совпал с записью на прием к управляющему бывшего сотрудника клиники. А именно – настоящего Нобуо Данно. И, судя по всему, бывший уборщик устроил скандал – то ли ему что-то недоплатили, то ли он был не согласен с увольнением - во всяком случае, в журнале была так же запись о том, что администратору пришлось вызвать охрану. А Миками Тэру, скорее всего, стал свидетелем скандала и запомнил неудачливого бывшего сотрудника. «А что ты там делал, Бейонд? – искоса глядя на Бездея, с остановившимся взглядом отрешенно прихлебывающего кофе, размышлял Лайт. – Ты же наверняка там тоже был, не так ли? Ты именно тогда выбрал их, как будущих жертв, или они пришли тебе на память немного попозже? Богатый посетитель, скрывающий свое имя, и опустившийся нищий, находящийся на грани выживания… И их случайная встреча, которую без труда потом можно будет воссоздать, взломав журнал записи посещений той клиники. Ты ведь не мог пройти мимо такого подарка, правда? Скорее всего, ты узнал Миками Тэру – если пристально изучал все публикации по делу Киры – этот глупый прокурор засветил себя, где только мог со своей яростной поддержкой Киры. А у тебя, наверняка, такая же острая память на лица, как и у всех нас. Ты узнал его… А что сделал Нобуо Данно? Наступил Миками на ногу? Случайно толкнул? Потревожил его своим запахом бедности или шумной попыткой добиться справедливости и восстановления на работе? Определенно, они в чем-то столкнулись – ты же должен был быть уверен, что Миками запомнил его. Браво, Бездей. Это действительно впечатляет». - Да, Мелло, судя по всему, Миками Тэру именно тогда узнал Нобуо Данно, - Рюдзаки, низко склонявшийся к монитору, выпрямился. И, вытянув изо рта палочку, на которой больше не было леденца, точным броском отправил ее в корзину. На бледном лице детектива явно читались разочарование и скука. – Но это только еще раз доказывает, что Миками Тэру Х-Кира. - Правильно! – тут же радостно выдал Мацуда. – Все складывается одно к одному, Рюдзаки! - Действительно, - поддержал Моги. - Рюдзаки… Почему ты не хочешь принять тот факт, что все закончилось? – растерянно спросила Лиднер. – Все факты, что мы находим, указывают только на это. - Ничего не закончилось, - мягкий голос Рюдзаки был неумолим. – И не закончится, пока я не буду в этом уверен. Если правило тринадцати дней недействительно, значит, там был еще третий. Там был еще Кира. Мэтт, Мелло, тщательно проверьте весь журнал посещений. Ниа, сверь имена посетителей с реально живущими людьми. Я открою на ваши компьютеры доступ к серверам всех внутренних служб Японии. Бездей вдруг дернулся и снова ожил, вскидывая голову от своей чашки, содержимое которой только что рассеянно рассматривал, казалось, не слыша разговоров. - Бесполезно, Рюдзаки! – громко, на весь штаб, сообщил он, заставляя всех обернуться на них двоих. И глаза его снова горели восторгом. – Клиника же гарантировала своим пациентам инкогнито, а значит, имена всех посетителей ненастоящие. Анализ журнала нам ничего больше не даст. Нобуо Данно был исключением – просто потому, что он не был клиентом, а был бывшим сотрудником. «Грамотно, - мысленно хмыкнул Кира. – Очень грамотно, Бездей». Рюдзаки повернулся и несколько секунд смотрел на них двоих долгим внимательным взглядом. - Ты прав, Бейонд, - просто сообщил он потом, и, не обращая больше внимания ни на кого, прошел к своему креслу и забрался в него, повернувшись ко всем спиной. Включив свой компьютер, он вывел на экран быстро бегущие строчки кода и, склонившись, начал пристально его изучать, давая понять, что обсуждение закончилось. - Подождите… Но ведь мы можем вычислить их настоящие имена по счетам? – вдруг хлопнул себя по лбу Энтони. – Они же платили за посещения? - Они, скорее, платили наличными, - Лайт демонстративно пожал плечами. – Или с анонимного счета. Но проверить, конечно же, стоит. Хотя я не вижу в этом большого смысла. Это была хорошая возможность показать Бездею, что Кира играет с ним на одной стороне. И Лайт не стал ей пренебрегать. - Я все же попробую покопаться, - вдруг подал голос обычно молчаливый Мэтт, и потянулся, быстро переглядываясь с Мелло. И вновь склонился к компьютеру. – Рюдзаки, не закрывай пару часов доступы к серверам спецслужб, ладно? - Хорошо, Мэтт, - Рюдзаки даже не оглянулся из своего кресла. Разочарованная команда расследования, тихо переговариваясь, начала расходиться по своим местам. Мелло положил руку Мэтту на плечо и, склонившись, что-то тихо сказал ему и сидящему рядом Ниа. А потом, не выпрямляясь, украдкой стрельнул глазами на Лайта через плечо. И Лайт, поймав его взгляд, чуть-чуть приподнял кончики губ, изображая благодарность. Мелло еще долю секунды смотрел на него, а потом отвернулся, снова что-то тихо говоря Ниа и Мэтту. Надо было отдать ему должное – он был идеальнейшим напарником, с полувзгляда уловившим, что надо развести Рюдзаки и Бездея, и мгновенно предложившим решение. Лайт в который уже раз поймал себя на странном ощущении, что он хотел бы иметь такого если не друга, то хотя бы единомышленника. В голову пришла забавная мысль, что, если бы Мелло был на месте Мисы – то есть всей душой бы поддерживал Киру и получил бы от Рэм вторую Тетрадь – все могло бы пойти совсем по-другому. Вот только… На их пути все равно бы встал L. - Ты оказался гораздо более интересным партнером, чем я думал, Лайт, - вдруг негромко проговорил Бейонд Бездей, отставляя на столик опустевшую чашку. - Спасибо, - хмыкнул Лайт, искоса разглядывая его. – Ну так что, еще сыграем? Ему очень не нравилось, как Бездей неотрывно смотрит на высокую спинку кресла, над которой торчали черные прядки шевелюры Рюдзаки. И то, как медленно возвращается многозначительная улыбка, сменяя потерянность, как начинают азартно подрагивать ноздри, как вспыхивают сияющим блеском глаза цвета спелой вишни, ему тоже очень не нравилось. Маньяк явно что-то опять затевал, и Кира лихорадочно соображал, что же ему противопоставить. Он ясно теперь понимал, что Бездея необходимо убрать. Удалить, устранить, изолировать – как угодно, каким угодно способом, но его необходимо было вычеркнуть из этой игры, пока он не захватил целиком все внимание детектива, возбуждая его любопытство своими многозначительными угрожающими намеками. Вот только Кира понятия не имел, как это сделать. Никаких стоящих мыслей в голову упорно не приходило. - Сыграем, - Бейонд повернулся и, глядя Лайту в глаза, дернул головой и громко хрустнул шеей. – Надеюсь, я все-таки смогу научить тебя играть в эту игру. Уверен, тебе это скоро понадобится. Лайт не очень понял смысл его последней фразы, но не стал переспрашивать, а Бездей ничего не стал уточнять. И в течение следующего часа они сыграли несколько партий, но Лайт не только не выиграл ни разу, но даже не приблизился к своему первому успеху. Бейонд очень внимательно следил за игрой, не давая ему ни малейшего шанса. Что бы он там ни думал о Рюдзаки, но он, определенно, очень чутко прислушивался к его замечаниям. В штабе вновь воцарилась тяжелая, давящая атмосфера безнадежного ожидания. Рюдзаки что-то рассеянно изучал, вызывая на экран страницы с такой скоростью, что не было никакой возможности даже понять, что же он там читает. Агенты ФБР и бывшие полицейские продолжали скрупулезно сортировать данные и формировать отчеты, подготавливая дела к закрытию. Мэтт, надвинув на глаза желтые очки, старательно стучал пальцами по клавиатуре, видимо, пытаясь выудить хоть какую-то информацию из базы данных клиники, которую посещал Миками. Ниа, упрямо выполняя приказ Рюдзаки, несмотря на то, что он негласно был отменен, тоже изучал данные посетителей психиатра. Между ними сидел Мелло. Заглядывая то в один монитор, то в другой, немец тихо переговаривался то с Мэттом, то с Ниа, и вся троица выглядела непривычно сплоченной. Лайт изо всех сил напрягал слух, но так и не мог услышать, о чем они переговариваются. Он так старался, что это даже заметил Бейонд. - Не стоит стараться, Лайт, - вскинув голову от доски, он смотрел на Киру абсолютно понимающим его взглядом глаз цвета спелой вишни. – Там нет ничего, что заслуживало бы твое внимание. Они лишь пытаются вернуть себе потерянный авторитет, надеясь откопать что-то новое. - Просто удивительно, как они сблизились за эти сутки, - непринужденно заметил Лайт, делая вид, что хочет просто поддержать разговор. - Да, - на лице Бездея на мгновение мелькнула гримаса досады, но ее тут же сменила бесстрастная маска. – Не отвлекайся, Лайт. Это все равно ни на что не влияет. Следи лучше за своей игрой. Больше Лайту не удалось вытянуть из него ничего интересного – Бездей был непривычно немногословен и задумчив – и он ошибочно посчитал, что Бейонд всерьез увлекся его обучением играть в поддавки. А потому Кире ничего не оставалось, как тоже сосредоточиться на новой незнакомой игре, пытаясь запомнить нюансы и хитрые маневры, которыми Бейонд разбивал его в пух и в прах. Наверное, именно поэтому он пропустил тот момент, когда смиренное терпение Бездея кончилось, и он вновь решил перейти к активным действиям. - Ты должен понять кое-что, - вынудив Лайта снять сразу несколько его фишек, Бейонд вскинул на него глаза, медленно растягивая губы в тонкой улыбке. – Эта игра построена на бесконечной лжи. Ты подсознательно ждешь, что противник будет атаковать и стремиться снять твои фишки одну за другой – потому что все игры построены только на этом, и потому что ты знаешь, что он хочет выиграть. Но он, наоборот, пытается дать выиграть тебе, в привычном понимании игры в шашки. Когда он атакует – он проигрывает, когда дает сделать ход тебе - выигрывает. Понимаешь? Перевернутая логика. Ложь в каждом ходе. - Да, я давно это понял, Бейонд, - нетерпеливо дернул плечом Лайт, мысленно пытаясь просчитать его следующий ход. – Мне ясны правила. Ходи. Но вместо того, чтобы сдвинуть шашку, Бездей хихикнул, скользнув вспыхнувшим взглядом через его плечо к креслу детектива и, словно решившись, склонился к Лайту через доску и быстро облизал языком губы. - Нет, погоди. Я хочу показать тебе… - многообещающе прошептал он Лайту, и глаза его снова горели нездоровым огнем. – Раз уж у нас зашел разговор – я покажу тебе, как разрушу одну маленькую ложь. Тебе понравится. В конце концов, ты имеешь право знать секреты своих друзей. И, прежде чем Лайт успел хоть что-то ответить, стремительно вскочил со своего места. - Рюдзаки! – громко, на весь штаб, почти прокричал он, заставив вздрогнуть и обернуться всех, за исключением того, к кому непосредственно обращался. – Рюдзаки, не кажется ли тебе, что нам нужен, нет, просто необходим свежий взгляд нового человека? Возможно, у нас всех глаз уже немного «замылен» и мы банально не замечаем чего-то, какой-то маленькой незначительной детали, способной расставить все по местам. Чуть помедлив, Рюдзаки с явной неохотой толкнулся рукой от стола и повернулся на кресле лицом к нему. - Что ты имеешь в виду, Бейонд? – снисходительно полуприкрыв глаза, словно разговаривал с непоседливым назойливым ребенком, которого жалко обидеть, невозмутимо спросил он, не выказывая ни малейшей заинтересованности. - Нам нужен новый человек. Тот, который никак не был связан с делом Киры, не принимал участия в расследовании и способен объективно посмотреть на все данные свежим взглядом, - стоя посреди штаба, Бездей окинул горящими глазами молчаливо взиравшую на него команду расследования. – Я ведь уже доказал вчера, что каждый из здесь присутствующих может быть субъективен… по разным причинам. И иметь свои собственные мотивы. Нам нужен тот, кто стопроцентно является союзником L … и при этом обладает необходимым нам опытом и способностью распутывать сложнейшие криминальные случаи. Лайт, развернувшись на стуле лицом к штабу, затаив дыхание переводил взгляд с горящего восторгом лица Бездея на невозмутимое лицо L. Мелло и Мэтт быстро переглянулись между собой, потом с Ниа, и ожидающе уставились на Рюдзаки. Они явно тоже не понимали, к чему клонит Бездей и настороженно ждали продолжения этого странного разговора. Моги с Мацудой и агенты ФБР тоже молчали, во все глаза глядя на Бейонда Бездея, уже научившись распознавать, когда игра касалась лишь основных игроков, и не решаясь вмешиваться. Рюдзаки медленно поднял руку ко рту и, склонив набок голову, закусил указательный палец, равнодушно глядя на Бездея и выдерживая долгую напряженную паузу. Бездей тоже молчал, застыв посреди штаба, глядя ему в глаза своими ликующими безумными глазами. Как будто они снова вели свой безмолвный диалог, неслышимый и непонятный для всех остальных. Определенно, Бейонд знал что-то или кого-то, о ком не знал больше никто из присутствующих – одного взгляда на остальных троих странных друзей детектива, настороженно ждущих ответа лохматого гения, было достаточно, чтобы это понять. И это было… очень странно. Если они все были связаны общим прошлым, то такого просто не должно было быть. Но – было. И Кира почувствовал, как заворочалось внутри предчувствие чего-то очень нехорошего. - Все, кто мог бы хоть как-то помочь мне в расследовании, находятся здесь, - Рюдзаки, наконец, нарушил повисшую паузу, по-прежнему пристально вглядываясь в глаза Бездея и задумчиво покусывая кончик пальца. – И никто из нас не склонен к «замыливанию» взгляда, Бейонд. Поэтому я не понимаю, о чем ты говоришь. - Не о чем… О ком. Не понимаешь? – Бейонд скользнул вперед, к креслу Рюдзаки, и остановился, нависая над ним. - Нет, - детектив вскинул голову, невозмутимо глядя ему в глаза снизу вверх. - Мисора Наоми, - мурлыкнул Бездей, изгибаясь в пояснице и склоняясь ближе к его лицу. – Почему ее нет среди нас? Лайт замер, чувствуя, как сжимается сердце в холодный комок. В памяти разом всплыла стройная удаляющаяся женская фигура в обтягивающей черной кожаной куртке. И развевающиеся на ветру длинные смоляные волосы, словно поднятое знамя неотвратимо подступающей смерти. Тени прошлого вновь нагнали его, обдавая могильным холодом. - Мисора Наоми? – подался вперед на своем кресле Мелло, тряхнув пшеничными прядями волос. И требовательно перевел взгляд на детектива. – Это та девушка, что раскрыла дело… - Мисора Наоми?! – перебивая его, вскочил со своего кресла Мацуда. – Невеста Рэя Пенбера, агента ФБР, убитого Кирой? Но чем она может помочь нам, Бейонд? Бездей, выпрямившийся, чтобы оглянуться на него, вновь повернулся к Рюдзаки. - Даже так? – вкрадчиво проговорил он, растягивая губы в многозначительной улыбке. – Так значит, там был жених? Вот оно что… Рюдзаки, вскинув голову, ответил ему долгим серьезным взглядом. А потом вытащил палец изо рта. - Да, - равнодушно ответил он. – Но это не имеет никакого отношения к нашему делу, Бейонд. И, протянув руку назад, дотянулся пальцами до столешницы и повернулся вместе с креслом спиной к Бейонду, давая понять, что обсуждение закончено. Ткнув пальцем в клавиатуру, он вновь запустил бегущие строки на мониторе. - Но ведь жениха больше нет? Спасибо Кире, - Бездей стрельнул взглядом через плечо на поднявшегося, чтобы не пропустить ничего из происходящего, Лайта. И, осторожно положив ладони по бокам на спинку кресла Рюдзаки, словно бы мог обжечься, склонился над его встрепанной смоляной макушкой. – То есть, конечно, мне очень жаль и все такое… Но это как раз позволяет нам привлечь ее к расследованию. У тебя теперь развязаны руки - есть интересное дело, хороший повод, и больше никто не будет стоять между вами, так неужели ты струсишь и не воспользуешься этой возможностью? Почему ее до сих пор нет среди нас? Затаив дыхание, не смея прервать этот странный разговор неосторожным движением, все неотрывно смотрели на них двоих. Теперь уже ясно было, наверное, даже Мацуде, что разговор вот-вот приоткроет что-то из жизни великого детектива, что-то глубоко личное, спрятанное под толстым слоем секретности, который Бездей сейчас умело вскрывал, втягивая Рюдзаки в этот явно нежелательный для него разговор. Пряча взгляд под полуопущенными веками и длинной челкой, Лайт неслышно шагнул в сторону, занимая более выгодную позицию для наблюдения. Чтобы не пропустить ни одного движения, ни одного взгляда, ни одного намека на мимику и эмоции на непроницаемом лице своего ненавистного друга. - Бейонд, - Рюдзаки повернул голову, и Бездей тут же присел и склонился, заглядывая ему сбоку в лицо, по-прежнему держась двумя руками за спинку кресла. Глядя ему в глаза, детектив с нажимом проговорил: - Пожалуйста, избавь нас от своих фантазий. - Фантазий?! – Бейонд резко выпрямился, явно пытаясь изобразить негодование, но его губы словно сами собой растянулись в довольной улыбке. – Фантазий… ладно. Рюдзаки вновь равнодушно отвернулся к компьютеру, но Бейонд вовсе не собирался просто так отступать. Наоборот он, кажется, только вошел во вкус. - Такая красивая девушка, - держась двумя руками за спинку кресла, он перегнулся через нее, дотягиваясь со спины до уха Рюдзаки, чтобы вкрадчиво говорить прямо в него. Детектив, сохраняя непроницаемую маску невозмутимости на лице, лишь чуть отклонил в сторону голову, но, к разочарованию Лайта, не отстранился брезгливо. - И так похожа на тебя самого... Острый аналитический ум, способность работать самостоятельно и брать ответственность на себя, умение правильно оценивать риск и идти на него… Агент ФБР, пережившая тяжелую психологическую травму и так нуждающаяся в поддержке кого-то незаурядного, чью поддержку она готова принять… Она не могла оставить тебя равнодушным, Рюдзаки, не так ли? Шанс встретить такую – один на миллион, правда? Торчащие смоляные пряди Рюдзаки касались щеки Бейонда, и Лайт с отвращением заметил, как маньяк с наслаждением чуть поводит головой, заставляя их щекотать ему кожу. Руки сами собой сжались в кулаки. - Твои глаза, твои уши, твои руки и твой мозг в том непростом деле – она была лучшим твоим помощником, признай уже это… Вообще лучшая из всех, кого ты когда-либо встречал, мы ведь оба об этом знаем, Рюдзаки, - Бездей поменял положение, переместившись вбок. Теперь он сбоку лез к детективу, словно муха, назойливо лезущая в лицо, стремясь шептать ему в ухо, почти прикасаясь губами. Но Рюдзаки лишь еще на немного склонил голову набок, избегая непрошеной близости, все так же не отрывая глаз от бегущих строк на мониторе. - А как она может постоять за себя! Эта потрясающая грациозность, эта гибкость, эти стремительные движения капоэйры… - Ты знал ее, Бездей? – мрачно подал голос Мелло, не в силах молча наблюдать за этой отвратительной провокацией. Бейонд на мгновение выпрямился, метнув на него рассеянный взгляд, словно не видя и реагируя лишь на голос, как на внешний шумовой раздражитель. Наверное, так и было – он видел сейчас лишь свой молчаливый объект подражания. - Да, - гладя в пространство, нетерпеливо сказал он, нервно облизывая языком губы. – Я ее знаю. И тут же снова склонился к уху детектива, с демонстративным вздохом вновь отклонившего голову вбок. - Идеальная девушка, в которую нельзя не влюбиться… даже если ты L. Сочетание красоты и потрясающего ума в совершенном и нежном теле – что может быть прекраснее, да? Один ее голос мог бы свести с ума… Голос, так часто звучащий в твоем телефоне… Ты слышал ее, ты видел ее, ты следил за каждым ее шагом, но так и не посмел встретиться лицом к лицу… правда? И даже твоя амнезия тебя теперь не спасла – ведь были же видеозаписи, да? А ты так привык жить среди картинок на мониторе, что они вполне заменяют тебе живое общение… - Scheisse, Бездей, хватит! – не выдержал Мелло. – Закрой уже свой похабный рот! «Почему ты молчишь, Рюдзаки? – в смятении думал Лайт, не ощущая, как бешено колотится в груди сердце. – Почему ты не остановишь его? Неужели потому, что все это… правда?!» Он отчаянно ждал, что его манящий враг остановит и опровергнет весь этот сюрреалистичный поток бреда. Но Рюдзаки упорно молчал, лишь терпеливо отклонял голову вбок от влажно блестящих и жарко шептавших губ Бездея, уже почти опустив ее на другое плечо. За все это время он ни разу не повернулся, ни разу не взглянул на лезущего к нему маньяка, демонстративно его игнорируя. Но, чем больше он склонял голову, тем сильнее приоткрывалась его беззащитная шея с бьющейся голубой артерией под бледной фарфоровой кожей. Темные пряди соскальзывали на спину, и Лайту почему-то казалось, что Бездей сейчас вцепится в него зубами, стремясь перегрызть горло. Он никак не мог отделаться от этого ощущения – слишком явно приходил маньяк в возбуждение с каждым жарко выдохнутым словом, не получая отпора и убеждаясь в своей вседозволенности. Бейонд стрельнул яростным красным глазом на немца, но даже не стал отвечать. Взявшись рукой за спинку кресла Рюдзаки, он поставил колено на его подлокотник, уже почти ложась на руку и плечо невозмутимо чуть отодвинувшегося от него детектива. Наверняка на таком минимальном расстоянии они уже чувствовали тепло тел друг друга. Лайт видел, как дыхание Бездея колыхало темные пряди над торчащим сквозь них ухом его лучшего друга. - Ты снова по уши влюблен в нее, Рюдзаки, ведь так? Наверное, она единственная, кто был бы достоин стать тебе парой, – голос Бейонда стал мягким и вкрадчивым, в нем почти не слышались привычные хрипы. Он постоянно облизывал явно сохнущие от нарастающего нервного возбуждения губы, и Лайт вдруг подумал, что сейчас на шею Рюдзаки начнет капать его ядовитая липкая слюна. - В прошлый раз ты так и не отважился… Так используй свой шанс сейчас – позови ее! Признайся, Рюдзаки, ведь ты снова мечтаешь о ней по ночам? Следишь за ней через камеру ее ноутбука, подключаясь к серверам ФБР? Задерживаешься… Задерживаешься подолгу в душе, представляя ее? Обволакивая свой оригинал словами, словно упаковывая уже пойманную жертву в кокон из паутины, Бейонд склонялся все ниже, выдыхая жарким срывающимся шепотом последнюю фразу, отчетливо слышимую в воцарившейся в штабе ошарашенной тишине. На какое-то мгновение Лайту были видны лишь их два лохматых затылка и смешавшиеся пряди черных волос. Но в следующую же секунду Рюдзаки вдруг резко крутанулся на кресле, вскидывая левую руку, и в звенящей тишине штаба отчетливо раздался звук хлесткого стремительного удара тыльной стороной кисти. Бездей отшатнулся, не удержался на ногах, и неловко рухнул на пол на спину. Распахнув по-детски изумленные глаза цвета спелой вишни и приоткрыв рот, он приподнялся, прижимая ладонь к пострадавшей щеке и ошарашенно глядя на стремительно выпрыгнувшего из кресла Рюдзаки. Детектив шагнул к нему, засовывая руки в карманы, и Бейонд, растеряв всю свою экспрессивность, испуганно попытался отползти назад, проскальзывая по полу ногами. В его лице сейчас не было ни капли безумия – лишь бесконечное, бескрайнее изумление, беспомощная потерянность и… страх? Да, кажется, даже страх. Но лишь на мгновение. - Мисора Наоми умерла, Бейонд, - склонившись над ним, Рюдзаки испепелял его брезгливым взглядом, но его мягкий голос был привычно бесстрастным. – Кира убил ее. - Рюдзаки, но ведь… Но ведь мы не знаем наверняка. Ее тело так и не нашли, - подал дрогнувший голос Мацуда. Прижимая руки к груди, он даже чуть приподнялся из кресла, до глубины души, кажется, потрясенный грустной романтичной историей влюбленности замкнутого одинокого детектива. - Не нужно отчаиваться… - Нет. Она мертва, - Рюдзаки выпрямился, расправив плечи, переводя на Мацуду взгляд больших черных глаз, и бывший полицейский осекся, разом прикусив язык. От Рюдзаки сейчас исходили волны той самой скрытой внутренней силы, что доводилось уже видеть Лайту. Выпрямившись посередине штаба, детектив безжалостно подавлял презрительным взглядом сжавшегося перед ним на полу Бейонда Бездея. И никто – ни один из них – больше не решался вмешаться. - Никогда не позволяй себе больше подобного, Бейонд, - совершенно спокойно проговорил Рюдзаки, сверху вниз глядя на свою поверженную копию. Но его мягкий невозмутимый голос и бесстрастное лицо никак не вязались с потемневшим и властным взглядом. И сейчас, в эту секунду, для каждого в штабе стало понятно, что никогда – ни при каких условиях – не стоит больше напоминать их лидеру о девушке по имени Мисора Наоми. - Я больше не буду! И я… Я сожалею о твоей потере, Рюдзаки, - заискивающе глядя снизу вверх на детектива, наконец, потерянно пробормотал Бездей, немного приходя в себя от потрясения. – Я ведь не знал… - Потере? – словно очнувшись, повторил за ним детектив, мгновенно возвращаясь в свой привычный образ. Проследив за взглядом Бездея, он вытянул из кармана свою левую руку, тыльной стороной кисти которой ударил Бейонда по лицу, и озадаченно посмотрел на нее, чуть нахмурившись. И, вскинув голову, обвел внимательным взглядом всю притихшую команду расследования, как будто только сейчас вспомнил об их присутствии. Приоткрыв рты от изумления, они все смотрели на него, не в силах поверить, что только что видели доказательство, что в груди ледяного L бьется живое сердце. Да что там, они видели, как только что перевернулся весь мир. И Лайт отдал бы на отсечение палец, что никто из них, включая Мелло, Ниа и Мэтта, так же, как он, раньше никогда бы и подумать не мог, что Рюдзаки может первым ударить кого-нибудь по лицу. Что он тоже живой, что он тоже умеет что-то там чувствовать, не выдерживая пошлых намеков в адрес... В адрес любимой девушки. Девушки, не парня. Девушки, ксо, которую убил он, Лайт! - Я… - Рюдзаки осекся, поднял руку и устало потер переносицу двумя пальцами, искоса, нахмурясь, разглядывая Лайта. Но сразу же отвел взгляд, как только лучший студент Японии попытался встретиться с ним глазами. - Рюдзаки, - в дверях кухни появился Ватари. – Рюдзаки ты помнишь, что у тебя назначен сеанс с президентом Америки? - Спасибо, Ватари, - Рюдзаки засунул руки в карманы, привычно ссутуливаясь, и рассеянно почесал одну ногу другой. – Я немного отвлекся… Я сейчас подойду. И, переведя взгляд на полулежащего на спине Бездея, чуть наклонился сверху к нему, с легким укором склонив набок голову: - Твои шутки начинают меня раздражать, Бейонд. - Я сожалею! – Бездей с готовностью подался вперед, как будто собираясь обхватить его ноги в мольбе о прощении. – Я больше не буду. Я больше никогда себе не позволю! - Очень на это рассчитываю, - сделав шаг назад, Рюдзаки обвел снова ставшим непроницаемым взглядом всю потрясенную команду расследования, равнодушно скользнув глазами по Лайту. И невозмутимо проговорил, как будто ничего и не происходило. – Господа, полагаю, я не скоро освобожусь. Увидимся завтра. Всем доброй ночи. Перешагнув через ноги Бейонда, он стремительно прошел к Ватари и скрылся следом за ним в кухне. - Bloedpenner! Arsch mit Ohren! – вдруг рявкнул Мелло в ошарашенной тишине. И, прежде чем кто-либо успел среагировать и его удержать, стремительно вскочил с кресла и бросился к полусидящему на полу Бездею. И с разбегу нанес ему чудовищный удар в нижнюю челюсть тяжелым ботинком, словно бил по футбольному мячу. - Я говорил тебе: halt den Mund! - Мелло! – звонко окликнул Ниа, вскакивая со своего места. - Alter! – рявкнул Мэтт, запоздало пытаясь остановить своего друга. - Мелло, нет! – Лайт, стоявший ближе всех, подскочил и схватил Мелло сзади за плечи, оттаскивая от упавшего ничком на пол Бейонда. Как раз вовремя, потому что немец уже занес ногу, чтоб нанести следующий удар по лежащему телу. - Мелло, хватит! Не трогай его! - Не лезь, Ягами! – Мелло яростно дернулся, вырываясь из его рук, потрясая силой, скрывающейся в его невысоком теле. И, наверное, Лайт бы его не удержал, но в это время к ним подскочил Мэтт, загораживая собой Бездея. Лайт держал вырывающегося Мелло за плечи, а Мэтт удерживал его спереди, и они вдвоем едва справлялись с его яростным напором. - Мелло, Мелло, остынь! – пытаясь заглянуть разбушевавшемуся приятелю в глаза, кричал ему Мэтт. – Хватит, alter, он же этого только и хочет! - Если хочет, то пусть и получит!!! – Мелло рванулся вперед, но, наконец, встретился с Мэттом глазами. И, разом обмякнув, тряхнул плечами, вырываясь из их рук, и вскинул вверх ладони. – О’кей, все. Все, я сказал! Лайт, неуверенно переглянувшись с Мэттом, убрал руки, готовый в любую секунду вновь схватить немца. Но Мелло вместо этого вдруг поморщился и согнулся, хватаясь рукой за грудь. - Drecksack… - процедил он, сквозь сжатые зубы. – Чтоб ты сдох, Бездей… - Мелло! – оттолкнув Мэтта, Лиднер подскочила к ним и склонилась, хватая немца за плечо и заглядывая в лицо, под упавшие пряди пшеничных волос. – Мелло, тебе нельзя драться! И Лайт только сейчас понял, что это такое чуждое он ощутил ладонью сквозь одежду Мелло, когда пытался его удержать – тугую повязку, по-прежнему обхватывающую его грудную клетку. Он уже и забыл, что немец только вчера получил пулю в грудь в упор. - С-спасибо, - Мелло выпрямился, все еще держась за грудь, но явно положительно реагируя на появление представительницы другого пола. – Я в порядке, Лиднер, честно… - Господи, ну почему вы все постоянно деретесь?! – раздался полный горького недоумения крик вскочившего Мацуды. Вся остальная команда расследования, замерев, стояли возле своих кресел, ошарашено глядя на происходящее. - Ха-ха-ха-ха, - сначала тихий, но все более нарастающий смех Бездея заставил всех вздрогнуть и оглянуться. И вот он уже громко и хрипло смеялся, с трудом поднимаясь и усаживаясь на полу. – Кья-ха-ха-ха! Из прокушенной губы маньяка стекала тонкая струйка крови. Усевшись, Бездей прикоснулся пальцами к губе и с удовольствием уставился на яркие алые капли. Он все еще посмеивался. Вновь прикоснувшись к губе, и размазав кровь еще больше, Бейонд вскинул голову: - Ты прямо как цепной пес, Мелло… Цепной пес, которому показали, что можно кусать… Это так весело. -Scheisse! – рявкнул немец и рванулся к нему, но в этот раз его встретили объятья не Мэтта, а специального агента ФБР Халле Лиднер, и он не посмел ее оттолкнуть, бешено цедя над ее плечом. – Счастье твое, Бездей, что тебя закрывают. Что мы не один на один. Бездей в ответ лишь продолжал хрипло смеяться, словно получая удовольствие от боли и наслаждаясь сознательно провоцируемой агрессией против него. Более того, он, похоже, считал, что пожар стоит разжечь еще больше – пользуясь тем, что здесь не было того, кто их всех сдерживал одним лишь своим присутствием: - Кья-ха-ха! Один на один? Никогда не поверю, что ты, Мелло, решишься выйти один на один со мной, - веселился, сидя на полу, он. – В кустах наверняка будет прятаться мамочка Мэтт. Мелло рванулся вперед, впрочем, уже не так решительно, так как его по-прежнему удерживала крепко прижимающаяся к нему Лиднер. Зато Мэтт – молчаливый миролюбивый Мэтт – среагировал непредсказуемо резко. - Scheisse, Бездей, - выдохнул он, до боли напоминая своего лучшего друга и, стремительно повернувшись, ударил Бейонда ногой с разворота. Но, в отличие от Мелло, его ботинок не попал в цель – Бездей был готов, и поставил блок рукой. И закинув голову, захохотал во весь голос. - Восхитительно, Мэтт! Вы оба так предсказуемы... Надеюсь, Рюдзаки не будет сердиться, что я играю в его игрушки. Ему все равно не до вас. - Хватит! – яростно рявкнул Лайт, заставив недоуменно остановиться и Мэтта, занесшего кулак, и Мелло, мягко пытающегося отстранить по-прежнему не отпускающую его Лиднер. Его властный окрик, казалось, сотряс стены штаба, даже Бейонд замолчал, оглянувшись на него с застывшей улыбкой. – Вы ведете себя, словно дети! Невыдержанные глупые дети. Он говорит вам всего лишь слова, а вы в ответ бросаетесь в драку! - И это говоришь ты, Ягами? – тут же прищурился Мелло, но в голосе его звучала скорее озадаченность, чем отпор. И он даже перестал пытаться прорваться сквозь Лиднер к Бейонду Бездею. – Ты, который вечно дерется с Рюдзаки? Мэтт же вообще застыл, ошарашено выпучив зеленые глаза на Лайта. И Лайт знал, почему: слишком сильно его властный окрик напоминал сейчас интонациями Рюдзаки. Замерев на секунду, они все смотрели на него. Они готовы были слушать и подчиняться. - Вставай, - не теряя занятых позиций и расширяя свой успех, Лайт рывком шагнул вперед и подал руку Бездею. И, видя, что он колеблется, с нажимом добавил. - Вставай, Бейонд. Тебе надо пойти умыться. Хватит их провоцировать, ты ведь уже убедился, что можешь. - Но ведь… - Бейонд обвел горящим взглядом всех присутствующих, столпившихся вокруг него полукругом. – Ну ладно. Как скажешь. Проводишь меня? И секунду помедлив, ухватился за руку Лайта и тяжело поднялся. «Вот так, - подумал Кира, стараясь не замечать осуждающих и явно предостерегающих взглядов Мелло и Мэтта. – Ты должен думать, что я на твоей стороне. Думай так, Бейонд, думай. Тебе я не враг – я враг твоего заклятого врага, а значит, тебе я друг. Кто знает, может, когда-нибудь, это действительно будет так. Потому что ты открыл мне глаза». - Не стоит, Ягами, - негромко процедил Мелло, холодно глядя на Лайта бирюзовыми льдинками глаз. - Не волнуйся, Мелло, - Лайт надменно скользнул взглядом по немцу. – Рюдзаки доверяет Бейонду. Так что нет никакой проблемы, если я помогу ему. *** «По всем законам логики, ты теперь мой единственный и самый надежный союзник, - прислонившись спиной к кафельной стене ванной комнаты, Лайт отрешенно разглядывал спину склонившегося над раковиной Бейонда. – Этого ли я хотел? Уже не важно. Что ж, у этой игры с самого начала предрешен был исход. Сколько бы людей в нее ни играло, победить может только один. И это будешь не ты, Бейонд и не… L». Наверное, кто-то другой, без сомнения, спутал бы сейчас Бейонда с Рюдзаки. Но только не Лайт. Он с горечью замечал и другие линии тела, и более широкие бедра, и чужие движения. Он знал своего врага до мельчайших деталей, до каждой пряди рассыпавшихся по плечам волос, до каждой складки свободно скользящей по телу широкой футболки. Он бы не спутал их никогда. И от понимания этого сжимающийся комок боли в груди разрастался только сильней. Какая красивая по своей изощренности кара и чудовищная по безжалостности и циничности ложь. Если Лайт действительно Кира, то доказать его причастность и отправить на эшафот – это так бесконечно мало для столь опытного экзекутора, как Рюдзаки. Если Кира убил единственного человека, который смог завоевать это каменное холодное сердце (а после реакции Рюдзаки Лайт ни секунды не сомневался, что Бездей был прав), то даже победа в этой смертельной игре не способна утолить жажду мести. Необходимо разрушить весь его мир, перевернуть все его ценности, сравнять с землей его обостренное чувство собственного достоинства. Запутать прикосновениями, намеками, взглядами, заставив перешагнуть через себя и увлечься другим вопреки своей сущности… Вынудить забыть про свою репутацию, забыть, насколько это мерзко и неестественно… Разбудить в чужом, таком же холодном, как и твое, эгоистичном сердце способность увлечься, потерять голову, поддаться взбесившимся гормонам и проснувшейся чувственности… А потом обрушить с небес на землю, цинично открыв, что все это было лишь продуманной западней, в которую Лайт предсказуемо рухнул, словно школьница-девственница. Большего унижения невозможно представить. От одних только мыслей, как близко был Лайт к такому падению, руки бессильно сжимались в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Они были слишком похожи с Рюдзаки, но если Кира мечтал всего лишь разбить на прощание чужое холодное сердце, оставшись навечно в памяти, то L был на шаг от того, чтобы его буквально размазать – раздавить, уничтожить морально, словно проехавшись гусеницами тяжелого танка по всему, что составляло внутренний мир Киры. Наверное, потом электрический стул показался бы Лайту не такой уж плохой возможностью выхода. Но, отстраненно оценивая возможность собственного сокрушительного падения, и сжимая в бессилии кулаки, Лайт все равно не мог не восхищаться своим виртуозным врагом. Ему еще было, чему поучиться. И эта игра по-прежнему стоила того – не для запутавшегося и потерявшегося Ягами Лайта, нет. Для Киры, который помог ему удержаться. И который должен теперь остаться, несмотря ни на что – другого выхода просто не было. Возможно, колоссальнейшая по своей невыполнимости победа над непобедимым противником скрасит ему дальнейшее царствование в холодном и сером мире. Игра в очередной раз сделала виток, вернувшись к истокам. Ревность, ярость, унижение и отчаянное бессилие раздавили Ягами Лайта, дав возможность Кире снова выдвинуться на ведущую роль. Ложь. Вся их волнующая щекотливая игра в намеки, взгляды и прикосновения, это ощущение близости и теплоты, ощущение связанности - это все ложь, ложь. Иллюзия, имитация. Отлично продуманная тактика. Другого объяснения нет. Лайт не хотел верить в это – при всей многоликости своего врага, он все же не мог принять этой абсолютно зашкаливающей лживости и лицемерия. И он бы не принял, продолжая верить в того ненавистного друга, которого столько времени знал, если бы… Если бы не было этого хлесткого удара костяшками пальцев по скуле Бездея. Рюдзаки никогда не ударил бы первым без баснословно веских причин. До сегодняшнего дня Лайт вообще был уверен, что он не способен на это. И это значило только одно – Бейонд смог задеть то, что хранилось в глубине застывшего каменного сердца их холодного демона. Любовь… Любовь к девушке. Девушке. L не влекло к своему полу. А значит, вся их щекотливая странная недосказанность и двусмысленность была тактикой военных действий, а вовсе не волнующей и будоражащей кровь детектива игрой, непонятной даже для его гениального разума. Вот и все. Других вариантов просто не существует. Вскинув голову, Бейонд поймал в зеркале взгляд Лайта и улыбнулся его отражению. - Ты чем-то расстроен, Лайт? – невинно поинтересовался он, глядя на Лайта через зеркало. – У тебя какой-то совсем мрачный вид. Что-то случилось? - Зачем это все было нужно, Бейонд? – сложив руки за спину, Лайт мрачно смотрел на его отражение в зеркале. «Я выиграю, - думал он. – Выиграю, несмотря ни на что, Рюдзаки. Ведь я такой же лжец, как и ты. Но сначала я уберу Бездея, как бы ты ни хотел оставить его рядом с собой, по только тебе известным причинам. Мне не нужны союзники. И третий в нашей игре не нужен». - Зачем? Что именно «зачем», Лайт? – подавшись к зеркалу, Бейонд внимательно рассматривал свою чуть припухшую губу. Кровь больше не шла. - Зачем ты вспомнил про Наоми Мисору? – так же мрачно продолжал Лайт. - Наоми Мисору? – Бездей полуобернулся, искоса внимательно разглядывая его. – А тебе это было неприятно, Лайт? - Нет, - уперевшись затылком в стену, Лайт чуть покачал головой. – Мне все равно, я ее никогда не знал. Но это явно было неприятно Рюдзаки. - И тебя это задело? – тут же хищно осклабился Бездей. - Это задело Мелло, - словно не замечая намека, равнодушно парировал Лайт. – Я не могу понять тебя, Бейонд. Что ты хотел мне показать? Зачем ты постоянно всех провоцируешь? - Просто так, - Бездей миролюбиво пожал плечами и, обернувшись, невинно взглянул на Лайта из-под смоляной челки. – Потому что иначе скучно. А зачем ты все время к нему прикасаешься? Ты же знаешь, что он не терпит прикосновений. В голосе маньяка звучали шутливые нотки, а уголки губ приподнимались в полуулыбке, но ноздри тонкого носа чуть дрогнули, а взгляд глаз цвета спелой вишни стал цепким, пронизывающим. Полуобернувшись, Бейонд смотрел на него, и Лайт вдруг почувствовал, как сгущается пространство в тесном помещении ванной комнаты. С этого момента надо было быть особенно осторожным. Похоже, что маньяк просто не может не использовать в своих целях случайную возможность остаться с кем-то наедине. Что ж, Кире именно это и нужно. - К нему? – Лайт непонимающе дернул бровями. – Ты имеешь в виду Рюдзаки? Или кого-то еще? - Разумеется, я имею в виду его, - Бездей развернулся и, несмотря на текущую из крана воду, оперся спиной на раковину, внимательно разглядывая Лайта. – Или ты знаешь еще кого-то, кто настолько не терпит прикосновений? - Не знаю, - Кира бездумно пожал плечами. - Мне кажется, Рюдзаки просто не любит чужих людей, а не прикосновения. А почему ты избегаешь называть его по имени? - Потому что это не его имя. Он его просто взял. Или ты думал, что его действительно так зовут? Пространство еще больше сгустилось, теперь Лайт уже ощущал каждой клеточкой своего тела, что ступает по очень тонкому льду. Он интуитивно чувствовал, что опасно, очень опасно затевать с Бездеем игру в вопросы-ответы. Но не собирался останавливаться. - Нет, не думал, - Лайт покачал головой. – Но другого имени я не знаю. А ты, значит, знаешь его настоящее имя? Подвижное лицо Бездея мгновенно застыло, улыбка на губах замерла, а взгляд стал тяжелым и настороженным. - Допустим, - чуть помедлив, медленно проговорил он. – Может быть, он настолько мне верит, что открыл мне его. Без сомнения, если он видел, что Лайт – это Кира, он не мог не понимать, какой опасности себя подвергает. Но Бездей тоже не привык отступать. Они оба балансировали на самом краю, на грани острее бритвы, сорвавшись с которой разом выдашь себя с головой, и уже будет невозможно отыграть что-то назад. Напряжение достигло своего максимального уровня. - И как же его зовут? – равнодушно поинтересовался Кира, небрежно тряхнув головой и сбрасывая на глаза челку. – Хотя нет, можешь не говорить. Не важно. - Кья-ха-ха-ха, - хрипло расхохотался Бездей и его глаза вспыхнули ликованием. - Ты всерьез думаешь, что я бы сказал… Лайт? Ведь ты вполне можешь быть Кирой, ха-ха. Неужели ты можешь предположить, что я открыл бы Кире возможность убить Рюдзаки? За кого ты меня принимаешь? К тому же, даже если ты не Кира – скажи я тебе, ты бы тут же помчался к нему сообщать, что я не умею хранить секреты. Верно? Но на самом деле я пошутил. Я понятия не имею, как там его зовут на самом деле. Да мне и не важно. От того, как зовут человека, сам человек не меняется. - Я тоже пошутил, Бейонд, - Лайт легко усмехнулся, тоже отступая на безопасную территорию. – Я тебя проверял. Теперь у него не было никаких сомнений, что Бездей знает настоящее имя Рюдзаки. Возможно, он знает его из детства, но, зная скрытность и осторожность L, это крайне маловероятно. И значит, это лишь подтверждает его крепнущую уверенность в том, что Бейонд обладает глазами Бога Смерти. И что он – Х-Кира. Что ж, определенность давала право рискнуть. Как там Мелло говорил? «Ты будешь дружить со смирительной рубашкой, Бейонд» - весьма хорошая мысль. Это было бы идеально: Бездей не получил бы свободы, чтобы добраться до Тетради и был бы полностью нейтрализован здесь, в штабе. Осталось лишь доказать упертому гению, что его двойник опасен для окружающих. Он болен и он агрессивен. Кира мысленно подобрался, готовясь использовать любую возможность. Он знал, что он безумно рискует, но, в конце концов, в этой игре он всегда рисковал. И бесконечный риск давно подавил присутствие страха. Кира просто привык рисковать, как привык к мысли о возможной неминуемой смерти, думая о ней, как о чем-то далеком и зыбком, совсем не важном на фоне чудовищного напряжения и азарта его игры. И сейчас он был готов попробовать выбить противника с ринга. А Бездей, сам того не осознавая, тут же предоставил ему возможность, в явном стремлении в свою очередь загнать Лайта в ловушку. - Ну разумеется… Ведь ты так заботишься о Рюдзаки. И вы так близки… - отвернувшись, Бейонд снова склонился над раковиной, плеснул себе в лицо холодной водой и, подняв голову, многозначительно хмыкнул: - Скажи, Лайт… А ты знаешь, какой он сладкий? Сердце рухнуло и пропустило удар от неожиданности, а кровь толчком ударила в голову. «А ты знаешь?! - чудовищная ревность затмила на мгновение мозг. – Я убью тебя, Бездей!» Но в следующую же секунду разум очистился от всего ненужного, оставляя мысли кристально ясными. И Ягами Лайт отступил, уступив свое место на поле боя бесстрастному тактику Кире, вполне готовому к схватке. Вскинув подбородок, Лайт поймал взгляд маньяка в отражении в зеркале. - Знаю, - прямо глядя ему в глаза, с вызовом проговорил он и многозначительно усмехнулся одним углом рта. И сразу же понял, что не ошибся, что ударил по самому больному месту Бейонда Бездея. Маньяк дернулся и склонил голову, опираясь двумя руками на раковину и неотрывно глядя на струю воды. Лайту больше не видно было в зеркале его лица, скрывшегося за свисающими прядями черных волос. Но напряженная, замершая спина Бейонда, его побелевшие пальцы, вцепившиеся в края раковины, согнувшаяся фигура – более чем наглядно показывали, насколько точно Кира ударил, уверенно пробив все уровни защиты своего конкурента. Опираясь сложенными за спиной руками на стену, изображая расслабленность и пренебрежение, Лайт внимательно следил за Бездеем, стараясь не пропустить момента начала атаки. В том, что Бездей попытается атаковать, он не сомневался. На какое-то время в тесном пространстве ванной комнаты воцарилась звенящая тишина, нарушаемая лишь плеском текущей из крана воды. Потом Бездей пошевелился, глубоко вздохнул и, протянув руку, не спеша закрыл воду. Чуть помедлил и поднял голову. На Лайта из зеркала взглянули глаза убийцы, заставляя напрячься, ощущая, как бежит озноб по спине. Этот взгляд… он был по-настоящему жутким. А потом Бейонд обернулся и в следующее мгновение уже был возле Лайта. Кира даже не успел осознать, как возможно так быстро двигаться – стремительные движения Бездея напоминали бросок атакующей кобры - а его шею уже сдавили железные руки, в живот уперлось колено, лишая возможности вырваться, и маньяк своим весом придавливал его к стене. Глаза, эти жуткие глаза истинного убийцы, теперь вплотную заглядывали в широко распахнувшиеся от неожиданности глаза Бога Нового Мира. И Лайт увидел в них свою смерть. Он вцепился двумя руками в руки Бейонда, отчаянно пытаясь разжать стальные тиски и вдохнуть хоть глоток кислорода. Задергался, стараясь извернуться и нащупать уязвимое место противника, чтобы ударить. Но Бездей придавливал его своим весом, продавливая вдобавок острым коленом живот, а его руки, казалось, были налиты свинцом – Лайту не только не удавалось сбить их, но даже подцепить и ослабить пальцы. Он задыхался, стремительно понимая, что Бездей не шутит и не проверяет его – он убивает. Делает то, что умел делать лучше всего. Склонившись вплотную, почти касаясь его губами, маньяк внимательно разглядывал покрасневшее лицо своей жертвы, жадно слушая хрипы пережатого горла и выискивая ужас в изумленных распахнутых глазах. Он не улыбался, и в глазах его не было сейчас ни капли безумия – лишь холодный исследовательский интерес. И немного, совсем немного, азарта. Извернувшись, уже чувствуя, что в голове все плывет, Лайт сумел все-таки его чуть-чуть оттолкнуть и немного ослабить хватку. И с хрипом втянуть скудный глоток воздуха. Но Бездей тут же вновь навалился на него всем своим весом, впечатывая в стену, и еще сильнее сжимая стальные тиски своих рук. - Мне жаль разочаровывать тебя, но ты должен уяснить одну вещь для себя, Лайт, - жарко выдохнул вдруг Бейонд прямо ему в лицо, прожигая взглядом своих жутких глаз. Капельки слюны из его рта попали на приоткрытые в отчаянной попытке сделать вдох губы Лайта. – Что бы он ни делал и что бы ни говорил тебе… он лжет. Как бы ты ни хотел поверить ему, и как бы тебе ни казалось, что ты понял правду – помни, он лжет. Всегда лжет. Даже его тело… умеет лгать. Ты понимаешь меня? Лайт задыхался, ослабевая, но все еще продолжая бороться. Глаза цвета свернувшейся крови заполнили, казалось, собой весь мир. В голове гулко и тяжело пульсировало от звуков тихого хриплого голоса. Легкие разрывало от желания сделать вдох. Еще немного, и он потеряет сознание, лишившись сил на борьбу. Он ошибся, впервые в жизни рискнув поставить на кого-то, кроме себя. Почему он решил, что Мелло его поймет? Что немец еще раз его прикроет, своевременно ворвавшись в апартаменты Бейонда? Они здесь каждый сам за себя. И теперь… В ванных действительно нет камер, а Бездей оказался достойной копией своего обманчивого оригинала – Кира и предположить не мог, что Бейонд так силен, что настолько непредсказуем, и что сам он легкомысленно пропустит момент атаки, упустив возможность дать упреждающий отпор. Если бы он понял чуть раньше, к чему все идет, он бы успел блокировать Бездея, не подпуская так близко к себе, но… Как глупо… Как глупо все получилось. Он действительно был слишком самоуверен. - Так ты понимаешь? Кивни, если да, - поводя головой и разглядывая его лицо с разных сторон в упор, почти касаясь губами то одной щеки, то другой, медленно и требовательно приказал Бездей. И Лайт, хрипя и задыхаясь, уже с трудом понимая слова, послушно чуть-чуть кивнул – насколько позволяли сжимающие шею чужие руки. Бездей удовлетворенно хмыкнул, и вдруг толкнул его еще сильнее в стену, выбивая остатки сознания, и резко разжал руки, отскакивая назад от обессиленно упавшего на колени Бога Нового Мира. Лайт тяжело и хрипло закашлялся, согнувшись, с хрипом жадно втягивая воздух, пытаясь скоординировать расползающиеся по кафелю руки и ноги. В голове все плыло, и он даже не думал о том, в каком униженном положении сейчас находится и как жалко выглядит. Воздух. Он снова вдыхал воздух. Выпрямившись, Бейонд с интересом разглядывал пытающегося прийти в себя, ворочающегося на полу Лайта. И чуть-чуть улыбался кончиками губ. - Примерно так же чувствуют себя те, кто умирает от сердечного приступа, - до абсурда доброжелательно сообщил он, как ни в чем не бывало. Как будто они просто беседовали за чашечкой чая. – Есть, конечно, некоторые различия, да и острая боль в груди должна быть невыносимой – она отвлекает. Но, в целом, теперь ты можешь представить, как это – когда успеваешь понять, что сейчас ты умрешь. Продолжая говорить, он отошел к раковине и, набрав в стаканчик воды, присел перед Лайтом и склонил набок голову: – Вот, возьми. Выпей, тебе станет легче. И он протянул Лайту воду. Лайт, все еще покашливая, вскинул голову, пытаясь разглядеть маньяка сквозь упавшие на лицо пряди растрепавшейся идеальной прически. - Ка…какого черта? – с трудом выдавил он из себя. Странно, но за эти жуткие мгновения удушья Лайт так и не почувствовал страха. Лишь ярость от проигрыша, униженную злость и отчаянное желание найти выход. До последнего – найти выход. Наверное, он действительно привык уже не принимать смерть в расчет. Настолько, что не поверил в нее до конца всерьез, даже оказавшись лицом к лицу. - Мне просто… захотелось, - Бездей улыбнулся тонкой улыбкой, не разжимая губ, как будто говорил о невинной шалости. - Надеюсь, ты не будешь держать на меня зла? Я ведь просто шутил. Лайт с трудом скоординировал свое тело, кажущееся странно непослушным сейчас, и, приподнявшись, сел прямо так, на полу. Вытер тыльной стороной кисти губы, испачканные в вязкой слюне, и вскинул голову, пронзая Бездея взглядом, полным презрения. - Ты болен, Бездей, - процедил он и, сорвавшись, снова закашлялся. В голове не укладывалось, как банальна могла бы быть смерть. Такая внезапная и унизительная, не имеющая ничего общего с его игрой в Киру. – Ты пытался меня задушить! - Я не хотел, - Бейонд серьезно смотрел на него, как будто это действительно могло оправдать попытку убийства. – Не хотел. Да я бы и не задушил. «Беги отсюда, - красным светом пульсировало в голове Киры. - Уходи, пока есть возможность. Никто не знает, что он выкинет снова, если ты еще останешься с ним наедине». Задыхаясь несколько минут назад и утопая в безжалостных глазах цвета свернувшейся крови, смотрящих на него в упор, Лайт понял одну очень важную вещь. Бейонд Бездей был убийцей не потому, что имел маниакальную тягу к насилию. И вовсе не потому, что получал удовольствие от убийств или имел в них болезненную потребность. Ему просто нравилось, что про него думают именно так. Но на самом деле Бейонд Бездей убивал, потому что не видел в этом ничего особенного. Человеческая жизнь не значила для него ничего. Он мог убить кого-либо лишь потому, что он его раздражал, или не нравился, или же просто мешал, а мог пройти мимо – для него это было примерно равным по значимости вопросом собственной прихоти. Ни то ни другое не затрагивало ничего в душе маньяка. Вот теперь только Лайт, кажется, понял причину детали, удивившей его еще при первом прочтении дела о Лос-Анджелесском убийце ВВ – все жертвы серии умирали, не чувствуя боли. Маньяк накачивал их чудовищной дозой наркотиков, так что они, скорее всего, даже не понимали, что умирают. Потому что целью его была не их смерть и вовсе не процесс истязаний или убийств, а их трупы, используемые как приманка для L. Единственной значимой для него жизнью была жизнь Рюдзаки, жизнь L. И, видимо, именно поэтому Бездей жаждал убить его. Убить, чтоб хоть что-то почувствовать при убийстве. Вообще почувствовать что-нибудь. Потому что там, за этим взглядом кровавых глаз, скрывалась жуткая вязкая тьма, та тьма, перед которой Бог Нового Мира казался ребенком, играющим со своей Тетрадью в нарисованное правосудие. Тьма, ненавидящая этот мир, ненавидящая всех и каждого, не знающая ни жалости, ни сострадания, ни привязанности, ни любви. Познавшая лишь одержимость. Эту тьму невозможно было остановить угрозами или же страхом смерти. Вообще ничем нельзя было остановить. Ей можно было лишь противопоставить свет неотвратимой победы Справедливости. Свет, исходящий от L. Поэтому Бездей так тянулся к нему и, одновременно, так жаждал его погасить. И самое жуткое было в том, что Лайт вдруг осознал, что такая же точно вязкая тьма есть в нем самом. И тьма эта – Кира. Он такой же равнодушный убийца. Это оглушило его. - Мне не показалось, что ты не хотел, - Лайт мрачно выхватил из рук Бейонда стаканчик и с жадностью отпил. В голове по-прежнему стоял гул, а горло саднило. Но он не мог отступить, не поставив Бейонда на место. И не ответив хотя бы словами за то унижение, что только что пережил. – Не знаю уж, какие чувства ты испытываешь к Рюдзаки, Бейонд, что так реагируешь. Только слепой может не пошутить, что он «сладкий». Он же ест сладости без остановки. Я это имел в виду. А что подумал ты, Бейонд? - Ты хочешь сказать… - начал было Бездей, и замолчал, задумчиво закусив палец, совсем, как Рюдзаки. Он явно потерял все свои подозрения, так же, как раньше Мелло. Как бы там ни было, но Кира вышел победителем из этой неожиданной схватки. Не без потерь, но все-таки вышел. А впрочем, он ведь ничего не добился. Если бы кто-то пришел (а Лайт мог бы себе признаться, что почему-то по-глупому рассчитывал на появление если не Рюдзаки, то хотя бы Мелло), он мог бы представить неопровержимые доказательства об агрессивности и неадекватности Бездея. А так… Так он всего лишь отвел подозрения безумного маньяка от себя и своего, оказавшегося гетеросексуальным, лживого друга. Что ж, тоже хоть что-то. Но слишком дорого. Взамен он получил начавшее просыпаться жуткое осознание. - Все, что я хотел сказать, я сказал, - Лайт ткнул ему в руки стаканчик, и с трудом поднялся. И презрительно оглянулся через плечо на сидящего на корточках Бездея. – Хочу, чтоб ты знал, Бейонд: еще раз позволишь себе подобную шутку с кем-то из команды расследования, и я привлеку всю Японскую полицию к задержанию беглого убийцы и возвращению его в тюрьму в Америку. И плевать мне, что L просил не трогать тебя – всему есть предел. А ты его переступил. - Ты так восхитительно спокоен, Лайт, - с нескрываемым интересом в голосе сообщил ему Бездей, глядя на него снизу вверх. – Любой другой на твоем месте уже поднял бы крик и панику. - Я тебя не боюсь, Бейонд, - устало проговорил Лайт. – И я уверен, что и ты не захочешь больше меня проверять. В голове начинала разрастаться пульсирующая боль, и он чувствовал, что теперь пора отступить, уползти в свою нору и зализывать раны, утешая себя, что хотя бы не потерял ни одной из своих позиций в игре с Бейондом Бездеем. Пусть даже Бездей Х-Кира. Подволакивая ноги, Лайт тяжело пошел к выходу из этой проклятой ванной комнаты. - Откровенность за откровенность, Лайт, - вкрадчиво промурлыкал ему в спину Бейонд. Сидя по-прежнему на корточках на светлой кафельной плитке, он покусывал палец, и был сейчас так похож на Рюдзаки. – Хочу, чтоб ты знал и не питал иллюзий: я не друг тебе, я враг. Но враг, который будет всегда за спиной. Прикроет спину. Лайт не стал оглядываться и отвечать. *** - Лайт-кун? – Рюдзаки опустил с головы на шею наушники с микрофоном, обернувшись от ноутбука на вошедшего без стука в его апартаменты Лайта. – Что-то случилось? Но глаза его были пусты – мыслями он еще был явно не здесь, не успев переключиться на нежданного гостя, и Лайта это более, чем устраивало. Он не хотел никаких игр. Он всего лишь хотел просто быть рядом со своим врагом, потому что быть одному сейчас было невыносимо. Лайт не смог бы ответить даже себе, почему, вопреки всем законам логики, снова пришел сюда. Но, пожалуй, еще ни разу с момента выписки Рюдзаки из больницы Кира не испытывал такой пустоты одиночества и жгучего желания, чтобы рядом был кто-то близкий. Кто-то, кто мог бы теоретически понять или хотя бы практически молча сидеть рядом. Ему невыносимо было быть одному. В теле дрожала неприятная слабость, горло саднило, голова раскалывалась, а в ней несвязными обрывками мыслей проносилось жуткое воспоминание, как в равнодушных глазах безжалостного убийцы он увидел отражение Киры. Лайт не хотел думать об этом, он просто не мог, ему хотелось на какое-то время вообще лишиться возможности мыслить. Заснуть. Заснуть рядом со своим непримиримым врагом, под защитой его бесконечного холода и незыблемой уверенности в торжестве Справедливости. Ему несказанно повезло, что Рюдзаки в этот поздний час был уже у себя, а не где-то еще. - Все в порядке, Рюдзаки, - буркнул Лайт себе под нос, проходя мимо него. – Я просто хочу спать. Пожалуйста, не отвлекайся от работы. И, так и не осмеливаясь взглянуть на своего врага, стремительно прошел в спальню. - Лайт-кун, ты выглядишь очень лохматым и бледным, - сдернув наушники с шеи, Рюдзаки выпрыгнул из кресла и пошел следом за ним. Остановившись в дверях спальни, он растерянно следил, как Лайт раздраженно и торопливо сдергивает с себя одежду, бросая ее прямо на пол возле кровати. И в его растерянности, и во внимательном взгляде, и в мягком негромком голосе явно присутствовали участие и озабоченность: – Что случилось? С тобой все в порядке? - Я в порядке. Просто… очень болит голова, - оставшись в одних трусах, Лайт скользнул под одеяло, и с наслаждением вытянулся на прохладной простыне. Он не хотел снова копаться, отличая правду от имитации. Он невыносимо устал. - Прости, что отвлек тебя. Я знаю, что у тебя много дел, и конференцсвязи с всякими важными людьми, и… - Я ведь уже говорил, что не против снова делить эту комнату с тобой, - прислонившись плечом к косяку двери, Рюдзаки сосредоточенно грыз палец, исподлобья пристально разглядывая Лайта. – Так что не извиняйся, Лайт-кун. Я рад, что ты пришел. Мне кажется… я тоже отвык быть один. - Спокойной ночи, Рюдзаки, - Лайт не хотел ничего отвечать и, вскинув руку, прикрыл глаза локтем. – Давай завтра поговорим, хорошо? Если тебе не трудно – выключи, пожалуйста, свет. У Лайта не было больше сил ни думать, пытаясь отличить правду от лжи, ни питать себя иллюзиями, ни играть в какие-либо из их игр. Голова болела невыносимо, до плывущих перед глазами кругов, он был выжат, разбит, измучен этим длинным тягучим днем, закончившимся так жутко и неожиданно, который он не в силах был сейчас оценивать и анализировать. Чувство потерянности и одиночества чуть отступило, как только он перешагнул порог своего врага, и этого сейчас было достаточно. Все остальное он обдумает завтра. Щелкнул выключатель, и свет в спальне погас. Послышались тихие шаги, а потом кровать покачнулась под весом забравшегося на нее детектива. Его безжалостный экзекутор не собирался давать ему передышки. Зря Лайт рассчитывал, что сможет просто спокойно здесь выспаться, приходя в себя, свернувшись комочком в тишине и в незримом молчаливом присутствии своего ненавистного друга. Они не настолько были друзьями, чтобы можно было ждать сострадания и понимания от этого бесчувственного истукана. Пусть даже он сам только сегодня нуждался в возможности просто отвлечься, бездумно поедая пончики на кровати рядом с Лайтом. И, между прочим, Лайт дал ему эту возможность. Сейчас он уже жалел, что пришел. Ощущая, как детектив усаживается возле его головы, он уже готов был застонать сквозь зубы и рявкнуть что-нибудь грубое, чтобы заставить Рюдзаки заняться своей работой и оставить его в покое, но в этот момент невесомая ладонь прикоснулась к его голове. И осторожно погладила. Дернувшись, Лайт судорожно убрал руку и ошарашено распахнул глаза. Рюдзаки сидел выше него, вплотную к спинке кровати, и Лайту пришлось задрать на подушке голову, чтобы увидеть его. - Давно у тебя болит голова, Лайт-кун? – огромные глаза детектива очень серьезно смотрели на него, без тени исследовательского интереса или намека на готовящийся подвох. – И как сильно? В полумраке темные тени под глазами Рюдзаки стали еще глубже, а склоненное бледное лицо казалось печальным и бесконечно уставшим. - Не… не очень давно, - Лайт настороженно замер, боясь спугнуть эту внезапную близость и ощущая, как длинные пальцы осторожно отодвигают взлохмаченную челку с его лба, почти неосязаемо прикасаясь к коже, поглаживая. – Довольно… довольно сильно. Это было… так ненавязчиво и так приятно. Так тепло. Это было именно то, чего ему сейчас отчаянно не хватало. Иллюзия абсолютной защищенности и покоя словно окутывала его в мягкий уютный кокон в этом ночном полумраке, в этой близости его врага, бросившего свой компьютер. - Закрой глаза, Лайт-кун, - тихо попросил Рюдзаки, все так же серьезно глядя на него. – Я попробую немного облегчить твою боль. Я умею. Чуть поколебавшись, Лайт подчинился, закрывая глаза, под веки которых, казалось, был насыпан песок – настолько сильной была головная боль. И тут же на голову ему легли осторожные руки. Рюдзаки начал мягко массировать ему виски, нащупывая кончиками пальцев одному ему известные точки. И боль практически сразу же начала отступать, прогоняемая невыносимо приятными прикосновениями. Пальцы детектива уверенно пробегали от висков Лайта к затылку, ласково поглаживая и легко массируя кожу, перебирая волосы, запуская волнующие мурашки по телу. И возвращались обратно, рассылая по телу Бога Нового Мира разбегающиеся волны расслабленности, заставляя погаснуть огненные круги боли, кружащиеся перед закрытыми глазами. «Ну конечно же… - расслабленно думал Лайт, погружаясь в приятную негу. – Как я сразу не понял. Наверное, головная боль для человека, превыше всего ценящего разум – это самое страшное, что может случиться. Пожалуй, это единственное, что может вызвать в тебе сочувствие и не оставить холодно-равнодушным». Но эта мысль не вызвала в нем ни раздражения, ни злой иронии – слишком хорошо ему было сейчас. Пальцы его врага легко скользили по коже за ухом, спускались, очерчивали край роста волос, встречаясь на чувствительной шее, и вновь расходились к вискам. Это было так мягко, нежно, волнующе и приятно, что тело Киры, до сих пор сведенное адреналиновым выбросом от стычки с Бейондом, наконец-то смогло расслабиться, выпуская сковывающую мышцы напряженность, получая долгожданную возможность отдыха. Отдыха от всего. И как ни хотел Лайт продлить эти мгновения удовольствия от неожиданного массажа головы, но он, помимо воли, начал неудержимо проваливаться в дремоту. - Рюдзаки… - борясь с собой, он с усилием распахнул глаза и снова задрал голову, пытаясь увидеть лицо своего врага. - Тсс… Не разговаривай, Лайт-кун, - Рюдзаки скользнул тыльной стороной пальцев одной руки по щеке Лайта, очерчивая подбородок, а затем надменные губы Киры – почти не касаясь. Он внимательно следил за своей рукой, и темный взгляд его больших глаз казался бездонным в ночном полумраке. – Я вижу, что тебе легче. Пожалуйста, закрой глаза и постарайся заснуть. Лайт вновь подчинился беспрекословно и, уже погружаясь в расслабленную дремоту в этом странном ощущении абсолютной защищенности в руках своего врага, мысленно отказался от своего твердого намерения расставить завтра все точки над “i”. Рюдзаки лгал ему? Лгал. Всегда лгал, с самого начала. И он был нормальным. Не испытывал тяги к представителям своего пола. Не испытывал тяги к Лайту. Вся их возбуждающе-щекотливая игра была лишь хорошо продуманной безжалостной тактикой, направленной только на Киру. На Киру, не Лайта. Все вертится лишь вокруг Киры. Ну и пусть. По крайней мере, пока он лжет, Лайт имеет возможность еще целый завтрашний день наслаждаться этой иллюзией. Иллюзией дружбы и… чего-то еще – горячего, возбуждающего, нужного. Пусть будет так, раз другого уже не дано. Он не станет пытаться вывести своего врага на чистую воду и заставить его прекратить притворяться. Может быть, все это ложь, но, может быть, назло Бездею – нет. Потому что сейчас, определенно, Рюдзаки ничего от него не хотел – лишь облегчить его боль и помочь погрузиться в сон, чтоб проснуться завтра здоровым и выспавшимся. И ради этого он бросил свои дела и сидит сейчас рядом с Лайтом, сознательно жертвуя своим собственным отдыхом. Нужно быть идиотом, чтобы этого не оценить. За несколько минут его сладкий враг сумел починить и исправить то, что так безжалостно разрушил в Боге Нового Мира Бейонд Бездей. Помог прекратить Лайту метаться в сомнениях и обрести пусть короткий, но такой необходимый покой. B - разрушитель, L- созидатель. Как Инь и Ян. Пламя и лед. Жизнь и смерть. Справедливость и хаос… Что-то есть в этом. Что-то… Лайт проваливался в сон, не осознавая, что мысли давно уже туманятся и сбиваются, начиная принимать причудливые изгибы под прихоть засыпающего сознания. И последней мыслью, которая промелькнула перед тем, как он окончательно рухнул в глубокие слои сна, было: «Если выбирать, кому верить – Бездею или L, то я выберу тебя, Рюдзаки».