Все тайное становится явным

У каждого из нас в жизни есть такой человек, о ком мы слышим почти каждый день, но мы никогда его не видели. Это может быть друг друга, брат друга, сестра девушки. Много вариантов. И когда мы его, наконец, встречаем, он может кардинально изменить нашу жизнь, развернуть ее на 180 градусов. Такой человек есть и у меня. Том. Лучший друг моего младшего брата, Трэвиса, которого я вижу не так часто из-за того, что я работаю в Голливуде, а он живет в Сан-Диего с мамой, которая, к слову, тоже не часто бывает дома из-за своей работы. Так вот. Том. Миловидный брюнет с добрыми щенячьими глазками, явившийся однажды на порог нашего дома в Сан-Диего, в то время как Трэвис уехал к тете. Знаете, этот чудесный парень, с которым мы общались почти месяц, растопил мое гейское сердце. Честно скажу, я влюбился. Но он мне показался самым натуральным натуралом, которого я когда-либо встречал. Я и подумать не мог, что однажды влюблю его в себя, что мы будем встречаться. Теперь мы живем вместе в Лос-Анджелесе в любви и согласии, только об этом никто не знает. Наши отношения — тайна для наших семей, друзей, для всего окружающего мира. Да и кому это нужно? Главное, что мы счастливы. Но, рано или поздно, все тайное становится явным. Одним прекрасным утром, которое было украшено не менее прекрасным утренним сексом, в то время как Том пошел в душ, в дверь позвонили. Когда я открыл, я увидел своего брата, Трэвиса. В эту секунду я не знал, куда себя деть. Меня разрывало два чувства: радость за то, что я вижу своего брата, и страх из-за того, что наша тайна может быть раскрыта. Ведь неизвестно, как отреагирует Трэвис на наши отношения. Когда я совершал каминг-аут перед своей семьей, мой брат принял это, поставив лишь одно условие: никогда не соблазнять его друзей. И я пообещал ему это. Не подумайте, я держу свое слово, просто Том… он такой особенный. Я влюбился в него. А сердцу, как известно, не прикажешь. Оставалось лишь молиться, что Трэвис каким-то волшебным образом или не заметит Тома, или все поймет и примет. — Привет, братишка, — он кинулся обнимать меня. — Эээм, Трэвис… Ты почему не предупредил даже? — Ну, прости, хотел сюрприз сделать, — хотел он мне сюрприз сделать, а сделаю я ему, — Я чертовски соскучился по тебе. — Да, я тоже. Проходи. Трэвис прошел, осматривая дом. — Ну как ты тут? Насколько я понял, вы с Томом сдружились, пока меня не было. — Я прекрасно. Да, сдружились. Он очень хороший. Будешь чай? — я старался отвести тему разговора о Томе как можно дальше. — Буду, спасибо. Да, Том классный. Я пошел на кухню готовить чай. — А ты как поживаешь? Что нового у тебя? — я поддержал разговор. Но ответа я так и не услышал. Я обернулся, но Трэвиса здесь не было. В эту секунду я понял, что ничем хорошим это не кончится. Я быстро рванул в спальню, в которую уже успел зайти мой любопытный брат. Когда я зашел в комнату, я увидел такую картину: стоит Том в одном полотенце с шокированным лицом и не менее ошарашенный Трэвис. — Привет, Трэв, — голос Тома дрожал. — Что ты тут делаешь? — поинтересовался Трэвис у Тома. — В душ ходил, — Том был растерян. — Что вы… Почему ты голый? — Трэва смотрел на нас, все еще не понимая, почему мы здесь вместе. А может он уже все и понял, просто не хотел верить. Я лишь чесал затылок. — А как, по-твоему, душ принимают? В одежде что ли? — Том нервно засмеялся, взял трусы, отвернулся и быстро их надел. Я решил взять на себя ответственность за этот разговор: — Трэвис, мы как бы… Эм… встречаемся. — Что? Марк, Боже, ты что, спишь с ним? Боже, нет, умоляю, скажите, что пошутили, — так я и знал. Трэвис был против. Но почему? Ведь он знает нас обоих, знает, что я не причиню Тому боль, что я не желаю ему зла. Том покраснел и вышел из комнаты, оставив меня одного отдуваться перед братом. — Ты же мне обещал, что никогда в жизни не тронешь моих друзей своими гейскими руками. Том это услышал и вернулся. — Как ты можешь говорить такое? — он сжал челюсти. — Тише, Том, — я старался его успокоить. Не хватало еще нам конфликта. Том красный и злой ушел в гостиную. — Он же мой лучший друг, Марк. — Трэвис, когда я обещал, я и подумать не мог, что влюблюсь в твоего друга… — я опустил глаза. — Влюбишься? — Однажды он сказал мне, что не гей. Это разбило мне сердце, потому что мне было с ним чертовски хорошо все эти дни твоего отсутствия, и я, блять, влюбился в него. Я не мог находиться с ним в одном городе, мне было так чертовски больно, — у меня потекли слезы от воспоминаний, я стал вытирать их, не поднимая глаз. — Эй, не плачь, — Трэвис обнял меня. Конечно, я бы не хотел, чтоб он видел меня в таком состоянии, но я не мог держать в себе все. Я так боялся потерять Тома снова. Я бы не пережил этого. — Прости, что не сдержал свое слово. Я помню, как ты офигел от того, что я гей, и ты согласился принять это, только если я никогда не трону твоих друзей. Ты можешь сказать, что я тебе больше не брат, что угодно, но я не брошу Тома, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. — Ты мой брат, не смотря ни на что, ты понял? — я закивал в ответ, — я тебя люблю, братишка. Вы заставили меня так охуеть, не обижайтесь, и…- Трэвис посмотрел в сторону двери, - о, Боже, и ты ревешь? Вы, два плачущих гея, я люблю вас. Я обернулся и увидел Тома. — Том, почему ты плачешь? — поинтересовался я, как можно скорее вытирая слезы. — Я слышал, что ты сказал и… я так люблю тебя, — Том вытирал свои щеки, а я обнял его. — Не плачь, пожалуйста. Я никому тебя не отдам. Я видел, как Трэвис оттаял. Он принял нас. Принял то, что его лучший друг встречается с его братом. И что это не просто секс, а настоящая любовь. Разве может ли быть важно, что у человека в штанах, когда ты в нем души не чаешь?