Романтики ей захотелось...

– Подожди, – хихикает Сэм, отталкивая от себя не в меру настойчивого Ба’ала. – Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Ба’ал только вздыхает и невесело смотрит на Сэм, которая в данный момент ну просто сама невинность. А раз так, то значит жди какой-нибудь безумной выходки. Он, в общем-то, уже привык к неординарному мышлению этой женщины – постоянно знакомит его с чем-то новым. Чаще всего это самое новое приносит лишь одностороннее удовольствие. – Я вот что хочу… – Сэм начинает с небывалым воодушевлением посвящать Ба’ала в очередную свою сумасшедшую задумку. – Не заставляй меня делать это… – отрицательно качает головой гоа’улд и молящее смотрит светящуюся Саманту. – Ну, тогда… – протягивает Сэм, напуская на себя обиженный вид и выскальзывая из его объятий. – Стой, – Ба’ал берет ее за руку и, прикрывая лицо ладонью, приглушенным голосом спрашивает: – Без этого шансов у меня… – Совсем нет, – весело заканчивает за него Саманта. – Хорошо, я сделаю это, – обреченно вздыхает гоа’улд. Светясь от счастья, Сэм треплет его по щеке и уходит в ванную, закрыв за собой дверь и тем самым обрекая и без того несчастного Ба’ала на страдания. – Не понимаю я этих людей… – он ворчит, качает головой и усаживается на край постели, тщательно обдумывая «просьбу» совсем, как ему кажется, свихнувшейся Саманты.

* * * * *

– Проклятье, – ругается Ба’ал, отлепляя прицепившиеся к одежде колючки. За короткое время он уже успел вспомнить всех своих родственников – ближайших и далеких, – не самыми лестными словами. Припомнил все земные ругательства, которыми успел заразиться, за что частенько получал тычки локтем в бок, или куда придется, от Сэм. – Несносная, взбалмошная, капризная женщина! Романтики ей, видите ли, захотелось… Остаток тирады потонул в очередном ругательстве, когда он случайно наткнулся на клумбу с розами и, не устояв на ногах, полетел в кусты головой вперед. Истошный вопль слышно было, наверное, в соседнем штате. Нет, выл Ба’ал совсем не от боли. Ее он практически не чувствовал. Но вот гордость его пострадала при этом сильно. Наконец, он выбирается из клумбы и, несмотря на упавшее состояние духа, все-таки не забывает при этом прихватить одну их чертовых роз, остервенело обрывая колючки по пути. Теперь он сворачивает в правильном направлении и, ворча, словно старик (хотя, по сути, им он и являлся, но никогда бы не признался даже себе в этом) какой-то, идет уже в не самом радужном настроении… Он смотрит на последнюю преграду и тяжко вздыхает. Поблажка ему не светит, он это уже по опыту знает. А вот неделя, если не больше, обиженной Сэм и игнорирования его, Ба’ала – вполне. Это, конечно, если он не выполнит каприз. Делать нечего, придется лезть. Он еще не очень хорошо представляет, как сможет залезть по этой странной конструкции – водосточной трубе. Вид ее не внушает ему доверия, но он все же решается. Взяв розу в зубы, пыхтя и вспоминая ругательства на всех ему известных языках, он карабкается со скоростью черепахи вверх. Наконец, весь взмокший, он совсем не грациозно переваливается через подоконник и падает на пол. – Ты не ушибся? – Сэм спрыгивает с кровати и подбегает к нему. – Нет, – мотает Ба’ал головой, с трудом веря, что добрался сюда живой. Его почему-то посещает только одна мысль: «Не удивительно, что эти тау’ри так легко разгромили гоа’улдов». И смотрит на Сэм. Его тоже разгромили. В пух и прах. И сделала это всего одна женщина. Он даже за оружие взяться не успел, как его в буквальном смысле сразили наповал… Ему хочется сказать что-нибудь едкое, но счастливое лицо Саманты останавливает его. Слава богу, она довольна и в ближайшее время проверок на его выносливость и терпение не будет. Но не тут-то было. – Фу, ты потный! И грязный, – Сэм смотрит на свою ладонь, которой только что провела по его щеке. – Таким я тебя в постель не пущу. Быстро иди в душ! Сопротивление бесполезно. Он это уже по опыту знает. Поэтому без пререканий идет в ванную, лишь тихо ворча себе под нос.

* * * * *

– Нет, это уму непостижимо! – восклицает он, когда выходит из душа. На нем только полотенце, обернутое вокруг бедер. Он явно не ожидал, что в ожидании его Сэм уснет с раскрытой книгой в одной руке и надкусанным яблоком в другой. Он только надеялся на то, что усыпила ее книга, а не его «стремительность». Осторожно забрав все это и положив на прикроватную тумбочку, Ба’ал накрывает Саманту одеялом и сам забирается на постель, ложась рядом с ней и кладя руку на уже заметно округлившийся живот. Он уже не злится на нее. Женщины в принципе странные существа, а беременные подавно.