Больше, чем ворон.

Диаваль видел лучший сон. Видеть сны для него, само по себе, было новым опытом, в своём вороньем обличье он не видел снов, по крайней мере, не помнил этого. Со времени, что он служил у Малефисенты, он начал видеть сны, даже когда он спал в своём вороньем обличье, как и сейчас. Он спросил у неё об этом однажды, а она приостановилась и задумалась на мгновение. — Возможно, ты сейчас больше, чем ворон, каким был раньше. Он не до конца понял это на тот момент, но принял это объяснение. Сон, который он видел сейчас, не был похож на те, которые он видел до этого момента. Сейчас он парил среди облаков, а его госпожа улыбалась ему. Её крылья порхали на восходящих потоках воздуха. Она смеялась и оборачивалась, чтобы посмотреть на него, она была самой счастливой, какой он не видел её. Такой божественно красивой. Лучшим было то, что он не был вороном, в это время он был драконом, сила и свирепость текла по его телу. Возбуждение, счастье, это было восхитительно. Его маленькое тело удовлетворённо вздохнуло, стимулируя, мягко себя разбудить. Он распустил свои крылья, высунул клюв и заморгал открытыми глазами. Он потянулся к своим тёмным перьям и наклонил свою голову, пробуждая свои заспанные кости. Сперва он, как всегда, посмотрел на место, где спала его госпожа. Он испугался того, что её там не было. Его маленькое птичье сердце замерло, пока он не увидел её стоящей возле края обрыва. Утренний свет коснулся её кожи, делая её сияние светлее своего собственного. Говорят, воронов привлекают блестящие и яркие вещи, и он не был исключением из своего вида. Удивительно, её поразило то, что после стольких лет его ежедневной, а иногда и ежечасной работы, они всё ещё вместе. Не причиняло боли то, что теперь, когда у неё есть крылья, она видит всё по-новому. Он вздохнул и вспорхнул вниз, приземляясь на её посох. Она выглядела задумчивой, и ему не понравилось это. Он каркнул, чтобы привлечь её внимание. Она кратко взглянула на него и взмахнула рукой, её магия коснулась его, превращая в мужчину. - Что-то не так, Госпожа? - Это было не похоже на неё, в последнее время она была намного счастливее. Коронация Авроры была несколько дней назад, и всё, казалось, плавно убегало, по крайней мере в его глазах. Она не ответила сразу, но и не посмотрела на него. - Я иду полетать. - Она поднялась с земли, взмахивая крыльями. Спустя секунду он был счастлив, он любил летать с ней, затем он понял, что она не превратила его в его первоначальный вид. - Госпожа! - он тревожно позвал её. Она остановилась, но не обернулась. - Не сейчас, Диаваль. Мне нужно побыть одной. - с этими словами она улетела. Он ошарашено смотрел, пока она не исчезла из вида. Посмотрев вокруг, он понял, что был один, застрял в своём человеческом обличье. За все эти годы она никогда нарочно не оставляла его раньше. Гнев быстро затопил его сознание. Как она посмела сделать это? Он был верен ей! Всё, что ей нужно, это соглашаться. Он успокоился, было недостойно отказываться. Он был оставлен, как большой багаж. Возможно, она уставала от него, но не заслуживает ли он от неё большего? Она, определённо, значила для него больше. Она спасла его жизнь, дала ему цель. Она стала ему первым и единственным другом за эти прошедшие двадцать лет, и он знал, что его жизнь будет скучной, если в ней не будет её. В последнее время он чувствовал глубокую связь с ней. Было ли это общее небо или изменение её сердца к Авроре, он не был уверен. Он начинал думать о своей госпоже немного больше, когда был в человеческом облике. Возможно, это иной сон, но он чувствовал, что между ними сейчас что-то большее, чем было раньше. Конечно, он знал её отношение к истинной любви, но разве не она была окончательным доказательством её существования? К тому же, он не искал истинной любви, достаточно было простой и честной. И он её любил. Где-то в её безумной мести и злобной ненависти он видел сломленную фею. Он видел её в спокойной печали и безмерной боли. Удивительным было то, что некогда было её манипуляцией мести, стало проникать в её тёмный мир. Никогда не отрицалось то, что Аврора оказывала влияние на Малефисенту. Если бы вы сказали ему, что она будет заботиться, любить ребёнка её злейшего врага, то он назвал бы вас глупыми. Это было чудесно. Но, возможно, она так не считала. Может быть, он даже не был другом в её глазах, может быть, он был просто слугой для неё. Он не любил думать об этом, это причиняло боль, а он не был с этим знаком. К сожалению, у него не было доказательств того, что она видела в нём нечто большее, чем своего прислужника, и его сердце потихоньку разрывалось. Правда, у них были общие заботы, такие как уход за Авророй, но это не значило, что она видела в нём друга. Он сделал паузу в своём разглагольствовании и сел у основания её дерева. Он взглянул в небо, часы шли, и наступил полдень. Он даже не был голоден, в то время как его разум был в таком беспорядке. Мысли снова захватили его. Малефисента спасла его жизнь, но он выполнил свой долг, когда спас её в замке. Он провёл пальцами по своим угольно чёрным волосам, в которых перемешивались перья. Была ли она готова уволить его? Она больше не нуждалась в нём, у неё теперь есть крылья, которые вернулись к ней. Медленно моргнув, он закрыл глаза. Этого не может быть, не так ли? Он сделал или сказал что-то не то, что-то что заставит её ненавидеть его? Его глаза широко открылись, и он начал паниковать. Что, если она захотела бы прогнать его прочь? Куда ему идти? Немногие, если таковые имеются, из птенцов, с которыми он вырос, были ещё живы, это было сурово для дикого ворона. Те, что могли быть живыми, вероятнее всего не помнили его. Возможно, Малефисента разрешила бы остаться ему где-нибудь здесь. Если не с ней, то хотя бы поблизости, но он знал, что даже при этом, его сердце будет слишком сильно скучать по Малефисенте. Может быть, он мог бы жить с Авророй в замке, с его каменными стенами и железными прутьями... Он проглотил комок в горле и подавил дрожь. Ни один из этих вариантов не казался привлекательным. Он бил себя, это, должно быть, его вина, он должен что-то сделать, заставить её оставить его. Он встал и посмотрел в сторону, куда улетела Малефисента. Там ничего не было, она ещё не вернулась. Куда она могла исчезнуть? Он начал беспокоится. А что, если она попала в беду? Кто там может присмотреть за ней? Что, если ей будет больно, и она не сможет вернуться? Это было уже слишком! Его мысли и чувства снова перевернулись и его снова начало тошнить. Вороны не были предназначены чувствовать так много, они были простыми существами. Но как сказала Малефисента, возможно, он сейчас был больше, чем ворон. Время шло, и солнце с каждым разом всё больше приближалось к горизонту. Затем он увидел что-то, сначала это было просто пятнышко среди облаков, потом оно стало больше, и наконец, он смог сказать, что это была она. Его желудок болезненно крутило, когда он смотрел на её приближение. Он отступил от обрыва так, чтобы она смогла приземлиться. Она пронеслась перед ним и приземлилась, будто не видела его. Как он был счастлив, что она вернулась, и очевидно, целой и невредимой, она игнорировала его после ухода, оставив его в покое на целый день, и это приводило его в бешенство. — Госпожа. - Он собирался сказать что-то ещё, но остановился. Она на секунду взглянула на него, и он увидел в её глазах печаль. Не медля, он, останавливая, встал перед ней, но она снова пошла прочь. — Что-то случилось? — спросил он напряжённым голосом. Она опустила глаза вниз, избегая его взгляда, и он решил, что этого достаточно. — Не делайте этого больше со мной. Не оставляйте меня. — Впрочем, он имел ввиду эмоциональное чувство, он показал это в своей следующей фразе, но не желал показывать слишком многого. — С вами могло что-то случиться, и я не смог бы вам помочь! Она подняла свои глаза на него, он увидел в них злость и отшагнул назад. — Мне нужна твоя помощь? Неужели я настолько слаба, чтобы за мной постоянно следил ворон? — Она спрятала крылья за спиной, и они периодически подрагивали, когда она говорила. Он побледнел и опустил голову, прошло много лет с тех пор когда она кричала на него. — Нет, Госпожа. Нет феи сильнее, чем вы. Если возможно, то это сделало её ещё более сердитой, и она, пройдя мимо него, пошла в лес. Сейчас он был ошеломлён и опечален, он был уверен, что всё это было из-за того, что он сделал. Он закрыл глаза, боль прошла по его груди, он развернулся, чтобы как всегда последовать за ней. Они молча шли по тёмному лесу. Это место было невероятно красивым даже ночью, но Диаваль не замечал этого сейчас. В конце концов, на краю Болот он не смог больше вынести этого. Он остановился и опустил свою голову. — Госпожа, — его голос был тихим, но он был уверен, что она слышит его в этой тишине. Он боялся своих худших опасений, но вскоре понял, что она превратит его обратно в ворона и заставит уйти от неё навсегда. Когда она промолчала дольше, чем он ожидал, он посмотрел наверх. Она по-прежнему стояла к нему спиной, его сердце рушилось, а ноги вдруг стали дрожать. Он остановился на время, запуская свои пальцы в волосы. — Хорошо. — Он задыхался. У него была воронья гордость, он хотел уйти на своих условиях. Он уйдёт и никогда не вернётся, если это то, чего она хочет, но он не доставит ей такого удовольствия, как заставить его уйти. Он будет принят человеком лучше, чем вороном, ему нужно уйти раньше,чем она превратит его обратно навсегда. Он потерял всё. Своего лучшего друга, свои крылья, своё сердце. Парадоксально, он был её крыльями все эти годы, а сейчас, когда она их вернула, он остался без них. Он выпрямился, терпя это. Возможно, он уйдёт дальше границ этих земель. Было слишком больно, чтобы остаться здесь прямо сейчас. Малефисента по-прежнему, отвернувшись, ничего не говорила. Он вздохнул, позволяя сказать дрожащим голосом. — Это была честь служить вам, Госпожа. — Он сделал пару шагов, его сердце разрушалось. — Я буду скучать по вам. — Он шёл между каменными столбами, которые отмечали границу с Болотами. Каждый шаг, с которым он отходил от неё, был мучителен. Он никогда не слышал её крыльев, как вдруг она взлетела так напугано, хватая его за руки. Он не успел вскрикнуть, как полетел на землю. Он никогда не был в воздухе в человеческом облике, он не имел возможности поймать себя, и он понятия не имел о её намерениях. Он посмотрел наверх. — Госпожа! — он кричал, в ужасе она собиралась его убить. Она бесцеремонно бросила его на один из пограничных столбов, у которого вершина была полу-плоской. Он сидел в стороне, стараясь не паниковать, она встала на той же вершине. Он съёжился и закрыл глаза. — Ты смеёшься сейчас? — Она зарычала на него. — Мне очень жаль, Госпожа. — Слёзы начали обжигать глаза. — Делайте со мной, что захотите. Она издала разочарованный звук, и он снова закрыл глаза. Это был конец. Он жалел только о том, что не знал, что он сделал, он не в состоянии исправить это, и он никогда не мог сказать ей о своих чувствах к ней. Он сдвинулся так, что теперь стоял на коленях, готовый принять любой удар, который она может нанести. После нескольких длинных минут она снова заговорила. — Я никогда не была обижена на тебя, Диаваль. Только на себя. — Голос её был напряжённым и усталым. Он посмотрел на неё со скептицизмом и ждал, когда она продолжит. Она крепче сжала свой посох и пошевелила крыльями. — Когда мы познакомились, я была не такой феей как сейчас. В тот момент я смотрела на тебя только как на инструмент, как на разведчика, который должен пойти туда, куда не могла пойти я. — Она посмотрела в сторону Болот. — Когда Аврора выросла. — Она взглянула на него. — Когда мы вырастили её, стало ясно, что ты для меня был большим, чем я предполагала первоначально. — Она полностью посмотрела на него. — Ты был моим другом, правда, я не была в состоянии признать это. Он нахмурился. — Но вы собирались отправить меня подальше, когда мы добрались до замка. Её взгляд смягчился, но всё равно был печальным. — Да, потому что я бы не выдержала, если бы другой невинный пострадал из-за моих ошибок. Он быстро встал, но проклял себя, когда волна головокружения охватила его. Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь устоять на ногах. — Я пошёл бы в ад ради вас, — произнёс он решительно. Она улыбнулась. — Я знаю. — Если я правда ваш друг, почему вы не сказали, что произошло? Вместо этого вы улетели и оставили меня. Её улыбка пропала, и печаль вернулась в глаза. — Я думала о тебе, и что с тобой делать. — Его глаза широко раскрылись, и он снова начал паниковать. — Госпожа, пожалуйста, не прогоняйте меня прочь! — Она подняла руку, прося замолчать его. — У меня нет никакого права делать это, но в последнее время я была обеспокоена тем, что ты бы принял такое исключение. — Он был готов дать отпор, когда она снова остановила его. — Когда ты спас меня от железной сети, твой долг передо мной был выполнен, я уверена, ты осознал это. Ты волен делать то, что тебе угодно. — Я не хочу уходить, Болота - мой дом, и я хочу остаться. — Она кивнула. — Я надеялась, что ты скажешь это, но есть и другие детали, которые нужно рассмотреть. Он наклонил голову. — Детали? Какие? Она посмотрела вокруг и была уверена, что он не сбежит, она чувствовала, что на этом месте не всё в порядке. — Давай отойдём отсюда. — Она махнула рукой, и он снова стал вороном. — Она стартовала от колонны, а затем приземлилась на землю, Диаваль приземлился близко позади. Ступив на землю, она превратила его обратно в человека. — Думаю, я оказала тебе медвежью услугу, когда позволила тебе следовать за мной. Как ты знаешь, я забрала тебя у всего и всех. — Она задумчиво взглянула на него. — Ты бы смог стать вороном навсегда? — Диаваль даже не думал об этом. — Нет, Госпожа. Я боюсь жизни простого фермерского ворона, это больше не для меня. Она отвернулась и кивнула. — Я догадывалась об этом, мне очень жаль. Он был удивлён. — Жаль? Вовсе нет. Сейчас я гораздо больше, чем был когда-то, я видел и делал такие вещи, о которых даже никогда бы не мечтал. Да, были и плохие времена, но они компенсируют хорошие. Я никогда ни на что не променяю это время. Она смотрела на него, а он надеялся, что его откровенность доказала его человеческие черты. — Ты не обижаешься на меня за свою старую жизнь? — Настаивала она. — Обижаюсь? Никогда! Я должен поблагодарить вас не только за то что вы спасли мне жизнь, но и за то, что дали мне мир. — Он взмахнул руками и отвернулся. Она милостиво улыбнулась. — Я, — начала она, но остановилась, с трудом сглотнув. — Я сделала для тебя кое-что. — Он любопытно склонил свою голову. — Что это, Госпожа? — Она приостановилась. — Я отдам его тебе, если ты перестанешь называть меня Госпожой. — Он моргнул. — Как вы хотите чтобы я вас называл? — Как насчёт Малефисенты? Это моё имя. — Он подумал об этом. — Я постараюсь, — сказал он, коротко кивнув. Она улыбнулась. — Это всё, о чём я прошу. — Она потянула маленький, блестящий камень янтарного цвета, казалось, будто он светится в темноте. Он был прикреплён к серебряной проволоке с чёрным шнуром. — Что это? — спросил он, взяв его в руки, чтобы посмотреть. — Надень его на шею, — сказала она, отвечая. Он сделал это без сомнений, на его голой груди камень слегка светился в звёздном свете. — Сейчас подумай, что ты ворон. Он вопросительно посмотрел на неё, но сделал так, как ему было велено. Вдруг, он уменьшился до птицы, шнур сократился до соответствия так, что камень аккуратно висел вокруг его пернатой шеи. Он с удивлением посмотрел на неё, а она улыбнулась. — А сейчас подумай, что ты человек, — подсказала она. Он сделал это и был превращён обратно. — Гос... Мелефисента. — исправился он. — Это удивительно. Могу ли я превратиться в кого-то ещё? — спросил он, прикасаясь к камню. Она кивнула. — В кого-то из животного царства, да. — Спасибо, у меня нет слов. — Он наслаждался её редким звонким смехом. — Если бы я только знала, что это заставит тебя замолчать, я бы давным-давно отдала бы тебе его. Он широко улыбнулся, но мысль преследовала его. — Гос... Малефисента. — К этому будет трудно привыкнуть. — Ты хочешь прогнать меня прочь? — Она насмешливо посмотрела на него. — Почему ты спрашиваешь об этом? — Ну, вы освободили меня от обязанности служить вам, дали мне этот камень, — он положил руку на тёплый пульсирующий камень, — который освобождает меня от вашей близости. Вы хотите, чтобы я ушёл? Она посмотрела на него охраняемым взглядом в эту минуту. Он видел эти глаза раньше, когда она впервые привела Аврору на Болота. Доверие в других было очень трудно заслужить у неё и очень легко потерять. Он снова мысленно проклял Стефана за то, что он сделал с этим прекрасным созданием. Когда она снова заговорила, её голос стал тихим. — Нет, я не хочу, чтобы ты уходил. Он посмотрел на неё — Почему? — спросил он так же тихо. Она вздохнула и на мгновение закрыла свои глаза. — Я просто искала твою свободу. — Его брови поднялись. — Мою свободу? — Когда я манипулировала тобой, — Она подняла руку, чтобы он молчал, — я никогда не брала во внимание, что это в корне изменит тебя. — Она изучала его лицо, а он чувствовал тепло в её взгляде. — Теперь ты не ворон, пойманный в сеть, ты — Диаваль, ты гораздо больше. Я думала об этом ещё перед битвой со Стефаном, что, может быть, уже невозможно вернуть тебя в птичий облик. Но потом я подумала, что какая-то форма будет тебе желанной на постоянной основе. Понятие достигло его. — Так вы создали эту прелесть, чтобы я смог изменить свою форму, если буду вдали от вас. Она опустила голову вниз, но кивнула. Мгновение он созерцал это. Она по-прежнему не смотрела на него, не заметив, как он снял шнур со своей шеи, и была поражена, когда он взял её руку и положил камень в её ладонь. Она посмотрела на него с удивлением. Он тепло улыбнулся ей. — Несмотря на то, что я ценю этот внимательный жест, я отказываюсь. Она шокировано посмотрела на него. — Чт... Почему? — всё, что она могла произнести. Его руки по прежнему сжимали её ладони, и он задумался, если бы она осознавала то, что он так редко к ней прикасался, даже настолько невинно. В прочем, она часто гладила его перья, когда он был птицей (что он так любил). — Я не хочу быть далеко от вас по какой-либо причине. — Что ты имеешь в виду? — Он качнул головой. — Вы для меня больше, чем мой спаситель или моя госпожа, вы - мой друг. Она не ожидала от него такой прямолинейности, которую могли позволить себе немногие. Он позволил прислушаться прежде, чем продолжил. — Правда, я не тот, кем был раньше, и я мечтаю о славных делах, но ничто из этого не было далеко от вас. Всё, что мы делали вместе или будем делать вместе, не будет иметь смысла, если рядом не будет вас. Её глаза были широко раскрыты, но он смог увидеть в них искру надежды и желание доверять. Он решил пройти немного дальше. — Я бы предпочёл не иметь эту власть, которую вы дали мне, если это означает провести секунду без вас. — Он посмотрел, как она тяжело сглотнула, и он знал, что она поняла, что он пытался ей сказать. — Диаваль, — прошептала она. Она смотрела на их соприкоснувшиеся руки, и на расстоянии (или его отсутствии) даже при низком свете он увидел её потемневшие щёки. — Я не знаю, что сказать. — Он снова улыбнулся. — Нет необходимости что-то говорить. — Она опять посмотрела на него. — Но я должна. Ты готов отдать свою свободу, чтобы остаться со мной. Я не могу... я не... Он чувствовал себя особенно смелым, поэтому он провёл одной рукой по её щеке. — Даже без долга, я бы всё равно умер за вас. — Он убрал руки от неё, и сделал шаг назад, сцепляя свои руки за спиной, чтобы не заключить её в свои объятия. Она потрясённо и ошеломлённо смотрела. Ей потребовалось несколько минут, чтобы вернуть себе самообладание. — Мы должны вернуться на дерево, чтобы отдохнуть. — Он кивнул и последовал за ней в лес. Она держала камень между пальцев, пока шла. Внезапно, она остановилась на тропинке, и он чуть ли не врезался в неё. Она подняла талисман. — Что мне с ним делать? — Он склонил голову на секунду. — Я бы не хотел уничтожать его, вы вложили в него столько сил и мыслей. Если это возможно, вы могли бы сохранить его. — Для чего? Он был создан специально для тебя. Он не будет работать для меня. — Он был тронут и считал это вдвойне особенным. — Сохраните его на экстренный случай. Если по каким-то причинам нам придётся разделиться, я бы смог оказать большую помощь. Например, защитить Аврору. Она подумала об этом. — Хорошая идея. — Он смутился от неожиданной похвалы, а она убрала камень в платье и продолжила идти. Всю оставшуюся часть дороги Малефисента была спокойной, Диаваль не был обеспокоен этим, между ними было всё хорошо, и он был доволен этим. Он был готов отпустить их прошедшие двадцать часов и начать новый день. Он будет таким же прекрасным, пока он будет с ней. Он начал подниматься на дерево, как почувствовал на своём плече её руку. Он посмотрел назад и увидел фею, пристально смотрящую на него. — Малефисента? — спросил он, спускаясь назад вниз и вставая перед ней. Она сглотнула и крепче сжала свой посох. — Несмотря на последние данные, я по-прежнему не верю в истинную любовь. Он открыл рот, чтобы сказать, но она прижала палец к его губам. Это, в свою очередь, заставило его горячо покраснеть. — Я знаю, что ты заботишься обо мне, но до сегодняшнего дня я не была уверена в какой степени. Честно говоря, я сама не знала о собственных побуждениях, пока не столкнулась с твоей потерей. — Она снова вытащила камень, смотря на него. — Я сделала его, чтобы освободить тебя от себя, но я плакала, когда создавала его. Я поняла, что отпустила бы тебя, чтобы ты был счастлив, даже если это окунёт меня в мир одиночества. — Она махнула, чтобы он не говорил. — Я знаю, со мной по-прежнему была бы Аврора, но это не было бы тем же, она не будет жить здесь, со мной. Я не могу быть эгоисткой, особенно, когда это касается тебя. Он трепетал от значения всего сказанного ею. — Я люблю тебя. — Слова соскользнули с его уст без какого-либо обдумывания. Он нашёл в себе силы не только не стыдиться, но и гордиться этим. Она заботливо посмотрела на него, а он удивился тому, что она не смотрела шокировано или отталкивающе. Он торопливо продолжил. — Я не говорю это, чтобы вы ответили на мои чувства, если вы не можете. Хотя, это не изменит их. — Она остановила, и он испугался, что сломал её. — Если вы обеспокоены тем, что я уйду, если вы не ответите на мои чувства, то выкиньте эту мысль из головы прямо сейчас. Я никогда не... Он снова был перебит присутствием её пальца на его губах. Его тёмные глаза всматривались в её глаза похожие на драгоценный камень. Её берилловые глаза метнулись вниз, смотря туда, где покоились её пальцы, а его дыхание сбилось. Её глаза всё больше захватывали его, в то время как её палец очерчивал его губы, переходя к щекам и шрамам, которые являлись последствиям его трансформации. Она передвигала свою руку к его челюсти чуть ниже уха. Его сердце бешено билось, и мир, казалось, двигался в замедленной съёмке. Она шагнула ближе, одновременно нежно притягивая его к себе. Её глаза снова остановились на его губах, и он подумал, что его сердце может разорваться. Его руки взметнулись вверх, но он сдержался от прикосновения к ней так, что они неловко замерли, и он начал паниковать. Он знал, что бы последовало, он много наблюдал за людьми во время своей разведки. Впрочем сам он никогда никого не целовал, он знал, что это очень важно для людей и фей. Он не хотел быть плохим в этом деле и разочаровать Малефисенту. Он сглотнул и облизал свои губы. — Вы не должны этого делать. Я не требую привязанности. — Она приостановилась, затем лёгкая улыбка скользнула на её губах. — Тебе следует знать, Диаваль, я больше не делаю то, что не имеет для меня смысла. Это мой выбор. Он молчал, и она воспользовалась этим, притягивая его к себе. Её глаза закрылись, когда их губы соприкоснулись. Его сердце переполняло чувство правоты, и она не ожидала этого. Его глаза до предела расширились, и он замер. Спустя несколько секунд он расслабился под её нежным напором. Её губы заставили его глаза закрыться, когда он попытался вернуть себе ощущения. Его сердце колотилось, и, не осознавая, его руки остановились на её талии. Её тело горело огнём, она никогда раньше не ощущала этого, она была слегка напугана этим, ощущение того, что она была нужна ему. Она нехотя отстранилась, находя его руки на себе, но ещё одним сюрпризом было то, что она не была встревожена этим. Диаваль вновь замер, но на этот раз, потому что его разум отключился от удовольствия. Его глаза, наконец-то, сосредоточились на женщине перед ним. — Почему я? Я ведь просто птица. — Она покачала головой и провела пальцами по непослушным волосам у виска. — Ты намного больше, чем просто птица, к тому же, ты намного лучше, чем множество людей. — Он смутился и застеснялся от её похвалы. Вдруг он понял, где были его руки. — О, простите, Госпожа, — сказал он, быстро убирая руки. Она схватила его за запястья и переместила его руки, возвращая их назад. Его глаза взад-вперёд метались туда, где покоились его руки. — Кажется, я просила тебя, чтобы ты называл меня Малефисента. — сказала она бархатным голосом. Его глаза поднялись, встречаясь с её глазами, он осознал, что в них желание и забота и начал расслабляться. — Да, мэм. — Он ухмыльнулся и нежно отодвинул её от себя. Она улыбнулась и он вернул её назад прежде, чем снова поцеловать её.