***
Сочельник застал Сириуса в гостиной Гриффиндора, пялящимся на огонь в камине с хмурым выражением лица. Лили наблюдала за ним из другого угла комнаты и, честно говоря, беспокоилась. Она не знала, как относится к Блэку. Поттер выводил её из душевного равновесия и страшно раздражал практически каждый день, да и Питер особой симпатии не вызывал. Ремус ей нравился: они любили одни и те же книги и часто разговаривали между собой легко и непринуждённо. Сириус… Сириус смущал её. Лили бесило, как он заигрывает с девчонками, как они волочатся за ним, даже когда он их обижает, но иногда… иногда ей хотелось почувствовать его взгляд на своём лице, когда он бы думал, что никто не смотрит. Это было грустно и как-то уязвимо. Лили закрыла книгу, которую читала, и молча подсела на диван к Сириусу. — Сикль за твои мысли, — тихо сказала она и довольно улыбнулась, увидев, как он подпрыгнул на месте. — Чёрт бы тебя побрал, Эванс, ты пытаешься вызвать у меня сердечный приступ? — Ты в таком настроении с самого начала каникул, и я знаю, это не только из-за отсутствия твоих друзей рядом. Что случилось, Сириус? — Я же сказал: ничего. Оставь меня в покое, а? — Я… беспокоюсь о тебе, — пробормотала она. — Почему? — спросил Сириус, вопросительно изогнув бровь и искоса взглянув на Лили. — Не знаю, — ответила она чистую правду. — Эванс… Лили, я серьёзно. Ничего, с чем бы я не справился. — Станет легче, если поговорить об этом, — настаивала Лили. Сириус вздохнул под гнётом нерешительности. Солгать ей? Придумать что-нибудь? Правду сказать можно всегда. И было бы забавно взглянуть на выражение её лица… за секунду до того, как она посоветует ему катиться к чёрту. — Я влюбился, и мне никогда не ответят взаимностью. Теперь оставишь в покое? — выпалил Сириус, надеясь, что любопытство не заставит Лили расспрашивать дальше. Конечно, он ошибался. Она изумлённо уставилась на него. — Сириус Блэк влюбился? Я поражена, — хихикнула Лили, но поняла свою ошибку, как только поймала на себе страдальческий взгляд. - Ох, Мерлин, прости меня. Я просто удивлена, ты ведь всегда казался таким… таким.. ну, знаешь, игроком. Игроки не влюбляются. — Я удивлён не меньше тебя, Эванс, можешь мне поверить. — Кто это? — Ты знаешь, что я не стану отвечать. — Это ведь… не Джеймс, верно? Сириус долго смотрел на неё, широко распахнув глаза, а потом рассмеялся. Лили наблюдала, как он сгибается пополам в приступе хохота и тщетно пытается успокоиться, попутно вытирая со щёк слёзы, выступившие от смеха. А потом она и сама начала смеяться. Взяв-таки себя в руки, Сириус отрицательно покачал головой. — Нет, Эванс, это не Джеймс. Ты начала не с того пола. Она кивнула и в бессознательном жесте придвинулась ближе. — Марлин? — Нет. — Мэри? — Нет. — Слизеринка? — Мерлин, нет. — Алиса? — Нет. Лили на секунду задумалась. — Я? Она ожидала, что он снова ответит отрицательно, но Сириус только вздохнул. По его спине прокатилась волна напряжения, и это было чем-то вроде молчаливого согласия. — Сириус… — Оставь это. — Сириус… — Лили, оставь это. Она повернула голову и внимательно посмотрела на красивое лицо Сириуса. Их взгляды встретились, и Лили оказалась будто бы в какой-то волшебной ловушке и потеряла контроль над собой и своими действиями. Она словно наблюдала за собой со стороны. Наблюдала за его горящими глазами и за тем, как сама двигается ближе. Лили прижалась своими губами к его губам, удивляясь, как просто всё оказалось. Физический контакт словно отрезвил Сириуса, и он отпрянул в сторону, поднимаясь с дивана и пятясь назад. Лили смотрела на него, уходящего в сторону, как от какой-то заразной, больно ужаленная отказом. — Я… я не могу. Прости, — прошептал он. — Это была шутка? — тихо спросила она, надеясь, что ей удастся сдержать слёзы, чтобы разреветься потом в одиночестве. — Нет, просто… я не могу. — Ты сказал, что любишь меня. Её обвинительный тон вонзился прямо в сердце Сириуса. — Лили, я… Джеймс. Я не могу так поступить с Джеймсом. Извини. Она вздохнула и указала на свободное место рядом с собой на диване. — Ты можешь сесть обратно. Я тебя не трону. Лили ждала, не глядя на Сириуса, и вскоре почувствовала, что диван слегка качнуло. Блэк сидел на его противоположном конце, держась очень осторожно. — Сириус, мой самоконтроль не так уж и плох, — сказала Лили, бросив на него удивлённый взгляд. — Я не за твой самоконтроль беспокоюсь, — мрачно рассмеялся Сириус. Они долго сидели в молчании, не зная, что и говорить теперь. Лили поёжилась, заметив, что огонь в камине погас, и увидела, что от Сириуса не укрылось её движение. — Без огня тут немного холодно, — пробормотала она, потирая ладонями плечи. Вытащив палочку, Сириус вновь зажёг в камине огонь и вздёрнул бровь. — Как это я не подумала… — произнесла Лили, и Сириус рассмеялся. Поколебавшись немного, он придвинулся ближе и приобнял Лили. Машинально потирая её руки, Сириус пытался понять, как долго ещё собирается сидеть тут и мучить себя. — Ты хороший друг, — сказала вдруг Лили и добавила, заметив растерянный взгляд Сириуса: — Для Джеймса. Ему повезло с тобой. — Джеймс — хороший друг. Будь я таким же, никогда не стал бы испытывать к тебе чувств. Ты под запретом. — Я ему не принадлежу, — отрезала Лили. — Я этого и не говорил, просто… Джеймс любит тебя где-то со второго курса. Ты об этом знаешь. Я об этом знаю. Даже если ты так и не дашь ему шанс, это всё равно не значит, что я могу себе позволить… Это его убьёт. Я не могу так поступить. Не могу. — Я понимаю. Он мне не нравится, но я понимаю. И всё же… Лили повернулась к Сириусу так, что их лица находились в паре дюймов друг от друга. — Это канун Рождества. Мы здесь одни. И если ты посмотришь наверх… — Лили кивком указала на ветки омелы у них над головами. — Плохая примета не целоваться, находясь под омелой, Сириус. Он смотрел ей в глаза, и Лили видела в них смесь удовольствия, влечения и, кажется, чего-то, похожего на страх. — Ты права, — пробормотал Сириус. — И никому не следует знать? — Никому не следует знать, — подтвердила Лили. Эти слова окончательно уничтожили стену самоконтроля Сириуса, и он притянул Лили к себе, поцеловав. Этот поцелуй был именно таким, каким и должен быть. Страстным, но нежным, резким, но мягким. Никто из них не мог сказать точно, сколько они целовались, но в какой-то момент оба почувствовали себя усталыми и вместе уснули на диване в гостиной Гриффиндора. Они могли себе это позволить, так как были единственными оставшимися в замке на каникулы гриффиндорцами.***
Сириус проснулся первым. Удивительно, что на этом небольшом диванчике ему было поразительно удобно. Голова Лили лежала у него на груди, и Сириус наблюдал за спящей до тех пор, пока она не проснулась, нехотя открывая глаза. — Привет, — произнёс Сириус, когда встретился с её глазами, на мгновение наполнившимися замешательством. — И тебе привет, — ответила Лили, потянувшись. — Спасибо тебе. — Всегда пожалуйста. — Ты ведь знаешь, что это не должно повториться, — сказал Сириус, и сердце, на котором как раз лежала рука Лили, буквально разрывалось на части. — Да. Казалось, она совсем не хотела вставать или хотя бы двигаться, а Сириус и не настаивал, крепче обнимая её. Он не мог разлюбить Лили. И не хотел, но невольно задумался, стоит ли того боль от любви к ней. Наконец, они поднялись и одновременно ощутили гнетущее одиночество. Лили печально улыбнулась. — Я бы хотела, чтобы всё было по-другому, — сказала она, нарушив тишину, которая могла длиться целую вечность. — И я. Пообещай мне кое-что. — Всё, что угодно. — Дай Джеймсу шанс. Он очень любит тебя. Лили удивлённо уставилась на него, прежде чем кивнуть. — Хорошо. — Счастливого Рождества, Лили. — Счастливого Рождества, Сириус.